гейская солянка.

Артиту Конгфоб нравится. Он всегда уважительное «Пи’Артит» тянет, руки в вай складывает, кланяется и улыбается, оголяя ровные зубы. Конгфоб приятный, всегда Артиту помогает, в окно вечерами влезает, чтоб родители не заметили, фильмы смешно комментирует и в нос, влажный от слез после очередной мелодрамы целует. Когда Конгфоб к родителям уезжает, они днями напролёт по телефону разговаривают, без остановок, потому что тем общих слишком много. Артиту нравится когда младший засыпает и на другом конце провода сопение тихое, сладкое, как у котенка. В такие моменты у старшего сердце щемит. Влюбленность первая дурманит, в голову, как дорогое вино даёт, теплом с головы до пят окутывает, но щеки не от опьянения краснеют. Конгфоб по нижней губе языком ведёт, целует мягко, позволяя оттолкнуть, но Артит не отталкивает, ближе за ворот рубашки тянет, рот приглашающе приоткрывает, подушечками пальцев по шестеренке вышитой на груди проводит, а щеки горячие, счастливые слезы обжигают. Артит спиной на подушки откидывается, глаза блаженно жмурит, навстречу губам чужим выгибается и млеет. От чужих рук, будто током бьет. Конгфоб ребра пальцами пересчитывает, около пупка целует и глубже толкается. Они потные, счастливые, Артит на чужой груди разваливается и узоры замысловатые вырисовывает. — Я люблю тебя, — Конгфоб каждую фалангу выцеловывает и смеется, в глаза напротив заглядывает. — Я тебя больше, — Артит смущенно чужую ключицу зубами ловит и носом в шею утыкается. Шаги по коридору рядом с комнатой идиллию разрушают. Артит испуганно жмурится, футболку и шорты, кажется за тридцать секунд надевает, Конгфоба вместе с его вещами под кровать спихивает. Дверь открывается и Артит улыбается: — Мам, пап, привет, кто это с вами? — он одеяло поправляет и слегка кланяется в знак приветствия. — Как видете лучше ему не становится, — Конгфоб ногу ему щекочет и Артит сдавленно хихикает, врач очки поправляет. — Сыночек, — женщина слезы плотком утирает, пока муж обнимает её за плечи и целует в лоб. — Мы придем завтра, сын, — тихо бормочет отец и дверь за ними закрывается. Артит в смирительной рубашке на кровати сидит и воздух губами ловит. В его воображении он нежно обнимает Конгфоба, которого никогда не существовало за шею и в чужие губы впивается. ///боюсь, что расстанемся быстро, листы у блокнотов все так же поверь мне, пусты. я все понимаю, люблю и скучаю, ведь ты внутри моей головы. ///