Страшно прекрасное

Чувствую, как меня хватают за руку и дёргают в сторону, разворачивая. Мир передо мной быстро пролетает, и я уже не вижу волка, зато вижу Канаду, который, держа меня за руку, бежит прочь, а я вместе с ним. Благо успеваю среагировать, чтобы не упасть, что стало бы ужасной ошибкой. Буквально смертельной. Сзади слышится рычание и быстрый топот. Впереди так же бегут Китай с Японией и США. Надо же было так влипнуть! А всё из-за желания Японии пойти сюда! Он хоть жалеет об этом? Он хотел встретить что-нибудь этакое, но теперь, когда оно прямо перед ним, а точнее, за ним и гонится с целью убить, что в его голове? Восторг? Жалко, что я не могу увидеть его выражение лица. Ну всё, если выживу и узнаю, что ему понравилось, то он от меня получит! Ну или не от меня… От Германа точно. А теперь выжить бы хотя бы. Тем временем мы всё отдалялись от выхода из леса, и казалось, что всё так и закончится, либо же эта игра будет длиться бесконечно. То, что на нас всё ещё не напали, показалось мне подозрительным, и я обернулся, хотя знал, что могу пожалеть об этом. Сзади… никого не было. — Кан? — позвал достаточно громко, чтобы тот услышал. — Кан, а волка нет… — Чего? — Он вдруг остановился, отчего я врезался в его спину. Отойдя на полшага и потерев одной рукой заболевший от столкновения нос, посмотрел на него, а он смотрел точно так же на меня. Вокруг было спокойно и, кажется, даже остальные встали на месте. Канада осмотрелся вокруг и убедился в том, что правда рядом никого. Ни одного животного. Даже за деревьями никто не прячется. Да и не заметить такого волка было бы невозможно. — Надо идти обратно, иначе заплутаем, — говорит он и подзывает рукой к нам ребят. Только они начинают идти в нашу с Каном сторону, как прямо перед лицом откуда-то сверху прыгает на землю этот волк и встаёт на задние лапы собираясь атаковать нас передними. Меня толкают в сторону до того, как настигает сильный удар, от которого, кажется, даже сама земля содрогается. Возможно, если бы меня не оттолкнули, да и сам Канада бы не увернулся, то от нас бы уже осталось лишь кровавое месиво. — Разбегаемся! — кричит Канада. А я что? Бегу. Туда, в какую сторону меня и оттолкнули, потому что разворачиваться обратно будет достаточно глупо. Без понятия, за кем погонится это чудо, но не буду говорить, что лишь бы не за мной. Жить мне безусловно хочется, но и другим смерти я не желаю. Лучше бы этот зверь просто вмиг исчез. Откуда он только такой взялся-то, Господи?! Не бывает такого. Не бывает! Или слухи — всё правда? Все слухи, которые только ходили об этом месте. И… Это получается, что тогда, в первый раз здесь, меня могло съесть это животное? Как же мне тогда повезло, получается. Или всё благодаря Рейхугольнику, который меня напугал? Мог ли он это сделать специально? А, может, этот волк — и есть Рейхугольник? Третий Рейх же говорил, что их родственник всегда отличался и был странным. Что, если он не о его внешности говорил? Что, если о его сущности? Демон? Демоническое воплощение? И тогда это не обычное совпадение, что Рейхугольник оказался рядом в то время, как и волк тоже где-то близко разгуливает. Как же всё непонятно. И как же безумно это звучит. Но, чёрт, то, что охотится сейчас на нас, тоже особой реалистичностью не отличается! Так, ладно. Сейчас нужно думать только о том, как выбраться живым. Боже, надеюсь, что с остальными всё будет хорошо. Оборачиваюсь, чтобы узнать, есть ли сзади погоня, так как звуков, кроме моего собственного бега, опять-таки нет, но никого не видно. Подозрительно. — А! — вскрикиваю, спотыкаясь обо что-то и падая на землю. Надо было смотреть, куда бегу. С измученным и болезненным стоном поднимаю голову и вижу прямо перед собой чей-то череп. Сердце замирает. Быстро подскакиваю и отползаю назад, подальше от этого. Чьё это? Хотя, думаю, уже не важно. По крайней мере, ему его голова явно уже не нужна. Сколько он здесь вообще? Это прошлая жертва волка? Он от него оставил только это? И… Этот кто-то умер тут вот так, в полном одиночестве и в адской боли? Меня и всех остальных ждёт то же самое? Никак не могу восстановить дыхание или оторвать взгляд от черепа. Продвинувшись ещё немного назад, понимаю, что на что-то наткнулся спиной, и замираю, боясь оборачиваться. Лишь бы это было дерево. Лишь бы это было дерево… Несмотря на страх, всё же смотрю назад. Очень медленно поворачиваю голову и вижу чьи-то ноги. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Ним. Вот попал… Быстро поднимаюсь на ноги и бегу отсюда. Уже не знаю, в какую сторону направляюсь, но лишь бы убежать от Него и скрыться. Хотя какой тут скрыться в лесу-то? Тем более, если он его, кажется, хорошо знает. По крайней мере, лучше меня точно. Сил очень мало, но я должен убежать. Мне нужно выжить. Вижу впереди спуск. Придётся притормозить или свернуть. Вряд ли смогу безопасно спуститься сейчас, ведь останавливаться или замедляться не стоит, так что сворачиваю вправо и бегу вдоль. Надеюсь, скоро найду выход. Пожалуйста, он должен быть близко. Или… нет. И что мне в таком случае нужно будет дальше делать? Выживать до тех пор, пока меня не найдут? Вдруг из-за одного из деревьев выходит тот самый Рейхугольник и жестом руки, похоже пытается меня остановить. Чуть ли не врезаюсь в него, потому что он оказывается слишком близко. Отшатываюсь назад. — Всё хорошо, не бойся, — говорит он мне, медленно подходя ближе, из-за чего я отступаю назад. Всё хорошо, говоришь? Что-то мне не верится. Слабо мотаю головой в стороны, давая понять, что не доверяю ему. А он в ответ молчит, лишь продолжая подступать и протягивая мне руку, будто хочет чтобы я взялся за неё. Ну уж нет. Делаю рывок в сторону, совсем забывая про склон, о чём моментально жалею. Удержаться не получается, и начинаю падать. Стремительно качусь вниз, а дальше чувствую сильную боль, будто ударился головой, и встречаюсь с тьмой, которая не позволяет мне узнать, что произойдёт дальше.

***

Медленно открыв глаза, я увидел, что лежу на кровати, и мне сначала подумалось, что всё произошедшее было лишь страшным сном. Но эта мысль надолго в голове не задержалась, ведь до конца проснувшись, понял, что комната, в которой сейчас нахожусь, мне совершенно не знакома. Это не моя спальня и не Германии, у которого остался жить на неопределённый срок. Быстро принял сидячее положение и пожалел об этом действии, так как голова отозвалась ужасной болью. Прошипев, схватился за неё и нащупал под пальцами какую-то шершавую ткань. Чтобы подтвердить догадку насчёт того, что это такое, стал искать взглядом в этой комнате зеркало. И, какое счастье, оно тут было. Убрав одеяло, которым был накрыт, в сторону, понял, что лежу абсолютно голый. Ну почти. Нижнее бельё на месте. Но от этого вопрос не исчезает. Почему я оказался без одежды? Кто меня раздел? И где я сейчас нахожусь? Тут всплыли воспоминания о том, что я встретил в лесу, кроме волка, ещё и Рейхугольника (если только это не одно и то же существо, хотя мне почему-то кажется, что всё-таки он и есть волк), стараясь убежать от которого, скатился вниз по небольшому склону и ударился головой, после чего потерял сознание. Выходит, я сейчас у него дома? Он серьёзно забрал меня к себе, а не съел или ещё чего сделал? Лучше буду надеяться на то, что меня всё же нашёл кто-то другой, чем спас от всех… Или от одного Него. А пока что наконец поднимаюсь с кровати и иду к зеркалу, висящему на стене справа от двери. Что ж, моя догадка верна: голова перебинтована. Но если это всё-таки сделал Рейх, то зачем ему это? Он мог оставить меня там или отдать на съедение. Или, как я уже говорил, съесть сам. По телу пробежали мурашки, когда представил, как он ест меня, пока я ещё нахожусь в сознании. Это так больно и отвратительно. Невольно вздрогнул, обняв себя за плечи и сжавшись. Резко похолодало. Может быть, стоит выйти отсюда? Или, наоборот, сидеть в комнате и не подавать признаков жизни, чтобы на меня не обращали внимания. Даже не знаю, как лучше поступить. Но ладно, в любом случае мне сначала надо одеться, ибо вот так я разгуливать не собираюсь. Подхожу снова к кровати и поднимаю одеяло, а затем подушки. Ничего нет. Это было весьма ожидаемо. В кресле, которое стоит в углу слева от окна, тоже пусто, что видно сразу. Один единственный шкаф, который располагается у противоположной от окна стены, остаётся последним местом, где может быть хоть какая-то одежда. В комнате этой, в общем-то, не так много чего. Кровать, одно кресло, шкаф и стол с ящичками, что стоит под окном. Подхожу к шкафу и открываю его, думая о том, что сейчас увижу много разных вещей, но… Тут пусто. Вообще ничего. Только и висят вешалки, которые в такой ситуации просто бесполезны. Может, это комната для гостей, а не спальня самого хозяина дома? Только так могу объяснить то, что комната выглядит так необжито. В коридоре слышатся шаги, услышав которые, быстро бегу к кровати и прячусь под одеяло, накрываясь им с головой. Оставляю только маленькое отверстие, через которое могу дышать и через которое видно дверь. Ручка медленно опускается, и пришедший открывает дверь, заходя в комнату. По спине бежит дрожь. Это правда Он. И он правда забрал меня к себе. Рейх смотрит на постель, видя, что я прячусь, и подходит ближе, становясь рядом. — Не бойся, — говорит он. — Я не причиню тебе вреда… Давно проснулся? Несмело сажусь, всё так же накрытый одеялом, и высовываю голову, смотря на Рейха. Опасность от него не исходит, что немного обнадёживает. — Т-только что, — отвечаю ему, отводя взгляд. Если бы промолчал, он бы что-то сделал со мной? — Хорошо. — После этого он протягивает мне одежду, существование которой в его руках мой разум всё это время игнорировал. Я правда только сейчас понял, что он держал вещи ещё когда зашёл сюда. Смотрю на поданную одежду и узнаю в ней свою собственную, в которой был, когда пошёл в лес. Стоп, это ведь он меня раздевал, пока я был без сознания, получается. Больше-то некому. Наверное. Как-то немного неуютно становится от того, что меня почти что голым видел и касался моего тела непонятно, кто. Нет, я помню, что это родственник Германии, а если точнее, то его дед, но насчёт сущности его вообще никак не уверен. Он точно обычная страна? Да и мало ли, что у него может быть на уме. Пусть внешне ничего о нём и не скажешь, пусть он не выглядит так, будто готов сейчас напасть, но я не могу знать, что в его голове. Может, он хищно облизывается про себя, смотря на меня. Сначала лечит, подаёт мне одежду, а потом в один момент нападёт и всё, нет такой страны, как Польша. — Я её постирал. — Эти слова возвращают меня из мыслей в реальность. Вздрагиваю и смотрю на него, чуть поднимая голову, а затем забираю свою одежду, кивая в знак благодарности. Он выпрямляется и стоит, не сводя с меня глаз. Ждёт, когда я начну одеваться? Ладно, просто сделаю это побыстрее. Вообще нет смысла скрываться, потому что нагим он меня уже видел, но мне неприятен этот взгляд на себе. Скидываю одеяло и как можно скорее надеваю на себя верх одежды, а после слезаю с кровати с противоположной от Рейха стороны и натягиваю на себя брюки. Фух, вот и всё. Ну, а что дальше? Смотрю на него, ожидая дальнейших слов или действий, благодаря которым смогу определить свою дальнейшую судьбу. Рейхугольник некоторое время стоит на месте, а потом молча начинает идти в мою сторону, обходя кровать, которая является преградой. Отступаю назад и врезаюсь спиной в стену, вжимаясь в неё, будто так смогу срастись с ней и найти спасение. Почему он ничего не говорит? Это напрягает только сильнее. Оказавшись загнанным в угол в прямом смысле, начинаю молиться всем, кому только можно. И… Прости, Германия. Я не смог сдержать слово. Он оказывается прямо передо мной и так близко, что путей для отступления тут нет. Рейх протягивает ко мне руку, а я закрываю глаза, готовясь к худшему, но вместо боли чувствую, как он кладёт руку на мою голову и немного гладит, а также, видимо, поправляет бинт. — Болит? — интересуется он. Я распахиваю глаза, недоумённо смотря на него. И… Это всё? Он только это хотел сделать? — Немного, — тихо отвечаю. Он снова дотрагивается до моей головы, но в этот раз мне правда становится больно от прикосновения. Вздрагиваю, шикая, и дёргаю головой, уходя от его руки. Похоже, в том месте у меня рана. — Немного? — переспрашивает Рейхугольник. И, думаю, если бы у него были брови, то он бы поднял одну из них. Не доверяет. Конечно, ведь я так отреагировал на касание. — Или много… — Смотрю в пол, не решаясь больше поднять на него взгляд. — Понятно. Ты хочешь есть? — На этот вопрос в ответ отрицательно качаю головой. — Точно? — Теперь он вряд ли будет верить мне, да? Тогда проще согласиться. Всё равно есть я всё-таки хочу. — Немного могу перекусить. — Вот и хорошо. — Сначала я думал, что он отведёт меня на кухню, но Рейх подошёл ещё немного ближе и взял меня на руки, держа под коленями и спиной. Так, так, стоп, зачем это? Не надо, я же сам ходить могу! У меня голова повреждена, а не ноги, что, кстати, немного удивительно. Везёт же. На моих ногах разве что только ушибы остались, которые заметил, ещё когда обнаружил себя голым. — Я сам могу идти, — неуверенно говорю ему, но он молчит, игнорируя мои слова. Ладно, пусть. Не очень-то и хотелось. А пока меня несут, видимо, на кухню, у меня есть время немного подумать. Сначала мы все пришли в лес, тут всё просто. Далее на нас напал волк, который хотел убить всех. Тут тоже всё ясно. Мы все разбежались, а волк непонятно, за кем последовал. Ещё и скрываться умеет, так что легче не становится. С этого момента и начинается самое неясное. Передо мной после волка появился Рейхугольник, причём точно так же внезапно, как делал волк. И, когда я убежал от него, оставив позади, он вдруг явился предо мной, выйдя из-за дерева, будто телепортировался туда. Иначе никак не могу это объяснить, тем более погони даже не было слышно за мной, так что рассматривать вариант, в котором он меня перегнал, не могу. Волк в первый раз тоже оказался рядом, хотя его не было ни видно, ни слышно. Из этого исходит, что способностью неожиданно появляться обладают оба: и Рейх, и волк. Значит, это один и тот же… Одно и то же. И если он умеет внезапно появляться там, где его не ждут, то что мешает ему иметь вторую, животную, форму? И ведь о Рейхе мало, что известно, да? Он был странным, он отличался. А после взял и в один день пропал, не оставив и следа. Исчез и не появлялся до сегодняшнего дня. Так, дальше. Он принёс меня сюда, забинтовал голову, постирал мою одежду, а теперь несёт на кухню, чтобы покормить. Зачем он это делает, если изначально хотел убить? Какие цели он преследует? Или он пытается ослабить мою бдительность, будучи таким добрым и заботливым? Сначала я ему доверюсь, а потом стану главным блюдом на его столе. По телу бегут мурашки. А я ведь даже завещание не написал. — Польша? — опять говорят со мной. Очнувшись, вижу, что уже сижу за столом. Совсем не заметил, как мы уже пришли. Стоп, он меня по имени назвал? Хотя чего я удивляюсь, если он подписывал мне карточку, которая была на первом подарке? Имя моё ему было известно уже тогда. — Всё в порядке? — Раз он спрашивает, значит, я правда слишком уж сильно задумался. Коротко киваю, мол, да, всё хорошо. Только вот всё отнюдь не хорошо. Ничего мне больше не сказав, он отходит к столешнице и раскладывает еду в тарелки, а я пока осматриваюсь. Вполне уютная кухонька с видом на лес из окна. Лес… Когда мне придётся бежать отсюда в том случае, если меня так просто не отпустят, то придётся постараться, чтобы выбраться. Даже не знаю, в какой стороне город. Надо же было так влипнуть… Что ж, пока он будет пытаться ослабить мою бдительность (к какому выводу я пришёл недавно), я, в свою очередь, буду делать вид, что доверяю ему, чтобы ослабить его бдительность, а после убежать. И пусть его действия станут его же ошибкой. Только лишь бы он не напал раньше, иначе всему конец. Но, быть может, я делаю выводы слишком рано, и Рейх не станет меня здесь удерживать? Буду, конечно, надеяться на лучшее, но зачем же в лесу он нападал? Чтобы потом вернуть домой? А если и в первый раз, когда я был тут совсем один, он пытался сделать то же самое: похитить? Или убить на месте. Раздавить в кашицу из крови и органов, затем лакая её с земли с таким аппетитом, как котёнок лакает молоко. Рейхугольник ставит передо мной на стол тарелку с соусом из картошки и мяса, и сам тоже садится на углу от меня с точно такой же порцией. Тут я вспоминаю о том важном, о чём успел позабыть. США, Канада, Япония и Китай! Они хоть живы? Надеюсь, это не они пошли на соус… Смотрю на мясо в тарелке, к горлу подступает тошнота. Прикрываю рот ладонью, стараясь сдержаться. — Что-то не так? — спрашивает Рейх. — Эм… — Немного успокоившись, решаюсь задать вопрос: — А что это… Нет. Где те, кто был со мной? — Ах, твои друзья. Они в безопасности, не беспокойся. Я помог им выбраться из леса живыми, — спокойным и мягким голосом отвечает он. Но могу ли ему верить после всего того? Или ему достаточно и одной жертвы, так что, забрав меня, он отпустил всех остальных? Ну да, если пропадёт сразу несколько стран, то паника будет сильнейшей. Забавно: говорю так, будто из-за моего исчезновения ничего не произойдёт. Я ведь не обычный человек, которого стала бы разыскивать простая полиция. Я воплощение государства, и моё отсутствие ни к чему хорошему не приведёт. Но зато знаю, что Варшава может занять моё место в моё отсутствие. Да и президента-то не лишился, так что выбраться успею, и не пропадут без меня. Вернусь на пост, и всё станет, как прежде. Только нужно будет что-то с Рейхугольником решить. Но об этом лучше подумать семье немцев, раз это их родственник, не так ли? — Это правда? — недоверчиво смотрю на него. Он кивает и встаёт из-за стола, подходя к холодильнику и доставая оттуда что-то, что сразу несёт показать мне. Это оказывается уже открытая упаковка с куриным филе, которого, к слову, осталось не так много, ибо большая часть ушла на соус. Что ж, хорошо. Филе, значит. С облегчением выдыхаю, и он уносит мясо обратно. Только вот возникает вопрос: если он может есть это, то зачем охотиться на других? Или это потому, что мы проникли на его территорию, которую он защищает? И защищает свой дом. Или он просто ест всё подряд, а мясо человеческое или, особенно, стран — это деликатес? Погодите, а как он покупает продукты, не привлекая к себе лишнее внимание?.. Ну почему всё так сложно? — Теперь можешь есть спокойно. — Он снова садится за стол и сам принимается за еду. Ладно, попробую. Беру ложку в руку и зачерпываю немного. Он всё из общей кастрюли накладывал в тарелки, так что вряд ли тут яд. Отправляю еду в рот и медленно начинаю жевать. А это достаточно вкусно. В следующий раз набираю в ложку побольше и так, постепенно, незаметно, всё съедаю, оставляя тарелку пустой. Рейхугольник тоже доедает и забирает посуду, чтобы помыть. Когда он заканчивает, вытирает руки и возвращается ко мне, я, прежде чем он успевает что-либо сделать или сказать, задаю ему ещё один вопрос, который волнует меня так же сильно: — Могу я уйти отсюда? — Нет, — твёрдо отвечает он. Вот то, чего я и боялся.