Страшно прекрасное

После вкусного перекуса я наконец решаюсь спросить несколько вещей у Рейха ради полноты картины и понимания того, как мне следует завтра начать действовать. Так что, пока он моет всю посуду, подхожу к нему и уже открываю рот, чтобы начать говорить, но он меня останавливает, протянув руку ладонью вперёд. Закрываю рот обратно и вопросительно гляжу на него, склонив голову набок и слегка нахмурившись. Непривычно так-то, что он меня затыкает. Раньше такого не было ни разу. — Чуть позже поговорим, сейчас я хочу немного поразмышлять, — говорит Ру, объясняя своё действие, и убирает руку, продолжая натирать сковороду мыльной губкой. — Поразмышлять над чем? — вырывается у меня мысль, хотя не хотел ничего говорить и на самом деле не против оставить его одного с его мыслями, раз так надо. — Над всем. Можешь пока уйти в свою комнату, — говорит он с такой интонацией, по которой сразу становится понятно, что этот разговор можно считать законченным. Кивнув, разворачиваюсь и ухожу отсюда, однако до комнаты так и не дохожу, задумавшись ещё в начале пути туда и остановившись у стенки, к которой прислонился спиной, у дверного проёма в кухню. Обижен ли Рейх на меня за то, что я не послушался и пришёл? По нему не было видно, чтобы он был особо зол, но ведь никому не захочется оказаться запертым где-либо навсегда без возможности выйти в свет. К тому же, он, наверное, и умереть совсем не может? Раз Рейхугольника не берут ни огонь, ни пули, ни старость, то он абсолютно бессмертен? Или почти бессмертен. Голодом его наверняка можно сморить. Резко мотнув головой, переключаю свои мысли в другое русло. Незачем о смерти думать, когда собрался спасать его. Буду уверен в провале — провалюсь. Заглянув на кухню, вижу, что Рейх ещё не закончил, и ухожу таки. Поднимаюсь по лестнице неторопливо, добираюсь до своей комнаты и захожу в неё, подмечая, что ничего не поменялось. Хотя что вообще должно было измениться? Цвет стен? Наличие мебели? Всё было так до меня, таким останется и после. Закрываю за собой дверь, стараясь не хлопать ею громко, и сажусь прямо здесь, на пол, согнув ноги и обняв их. Не слишком ли это было эгоистично с моей стороны: попросить его остаться, если ему жаль меня? Прицепился, будто думаю лишь о своём собственном благополучии, что, конечно же, не так. Но с его стороны это могло выглядеть так, словно я считаю, что пострадаю больше него… Однако я же, вроде, подобрал достаточно правильные слова, чтобы была видна моя забота о нём? А если испортил это той последней фразой? Что делать, если он подумал, будто хочу его спасти только потому, что сам не смогу без него? Вот бы поскорее наступил завтрашний день, когда всё наконец-то образуется. Складываю руки перед собой в молитвенном жесте и склоняю голову, утыкаясь лбом в колени. Хочу, чтобы все были счастливы. И Рейх, и я, и Германия… Все, кроме Волка — корня проблем. Если б его только не было, то ничего так не завертелось бы. Правда, Рейхугольнику здесь было бы нечего делать, а значит, мы бы не встретились… Но тогда, возможно, он смог бы быть счастлив? Нет, не могу этого точно знать, особенно помня, что он так и не вернулся за все годы в общество, где, по его словам, ему нет места. Тогда, с какой-то стороны, с Волком даже повезло. И тут можно было бы вставить фразу «что ни делается, то делается к лучшему», если бы только не погибли люди. Раздаётся тихий стук в дверь, а после она приоткрывается, отодвигая меня немного вперёд, так как сидел, прислонившись к ней спиной. Ойкаю и встаю на ноги, отходя и позволяя Ру войти. — Итак, что ты хотел сказать мне? — спрашивает он, встав на пороге. — Мне интересно, как ты попадаешь на эту зачарованную территорию и почему другие до сих пор не нашли это место. — Хорошо, пойдём, покажу кое-что, — говорит он и разворачивается, уходя обратно. Поспешно следую за ним, пока не понимая, что мне собираются показывать. Мы идём к границе? Он научит переходить её? Если да, то надеюсь, а если нет, то пусть хотя бы объяснит на словах, как это делать. Правда, это не лучшая идея, так как практика всё равно нужна в столь рисковых делах. Вдруг, пока буду торопиться, допущу ошибку. Мои ожидания разбиваются, как только он, спустившись на первый этаж, сворачивает не к двери, а в совершенно противоположную сторону. К гостиной. Мы заходим в неё и подходим к столику с фигурками. Рейх садится на корточки и забирает с нижней полки один из камней, которые я заприметил в первые дни пребывания здесь. Он встаёт и вытягивает его ко мне, держа на раскрытой ладони. — Эти камни. Когда хотя бы один у тебя в руках, ты можешь не только проходить через зачарованные места, но и видеть их границу. А магия оказалась немного легче, чем полагал. Значит, всё дело в особенных камнях… Это намного упрощает ситуацию. — А Волку они, я так понимаю, не нужны? — спрашиваю на всякий случай, тыкая пальцем на камень и поднимая взгляд на Ру. Такое зверю негде с собой носить, а глотать точно не вариант. И как-то сомневаюсь в том, что этому требуются какие-либо приспособления, чтобы совершать всякие «трюки». Рейхугольник на мой вопрос отрицательно качает головой, а после кладёт камень на место, в точно такое же положение, в котором он лежал. Пристально наблюдаю за этим действием, уже решая, какой камушек стащу. Наверное, тот, который лежит ближе к стене. От глаз дальше, соответственно не так заметна будет пропажа. — Ещё вопросы? Ты говорил, что хочешь узнать несколько вещей, — обращается ко мне Ру, вставая с корточек. — Как ты собираешься запереть это место? — Мне не нравится, что ты интересуешься таким, Польша. — Блин, доигрался. Надеюсь, он не понял ничего. Но а если понял? Что в таком случае сделает: выгонит из дома сейчас же или снова запрёт внутри без возможности выйти, а завтра вернёт в город без моего согласия? Не до конца осознавая этого, пячусь назад, пока мысли скачут от одного к другому. Я не должен ничего испортить! Надо… надо отвлечь его. Или бежать. Отступать, пожалуй лучший вариант, пока он не сказал что-то ещё или пока я сам не ляпнул чего лишнего. — Ты прав, мне знать такое незачем. Не буду ведь это делать. — Пожимаю плечами, разведя руки в стороны и нервно хихикнув. — Пойду в комнату, если ты не против. Мне нужно успеть попрощаться с этим местом до завтра. Рейх странно на меня смотрит, слегка склонив голову вправо. Помахав ему быстро рукой, ретируюсь отсюда жалкой, но более-менее правдоподобной, пародией на спокойные шаги. Вывернув в сторону лестницы, ускоряюсь и чуть ли не взлетаю по ней на второй этаж. Примерно на середине ноги подводят, и спотыкаюсь, падая на ступени. На грохот выходит Рейхугольник. — Ты как? — интересуется он, быстро подходя ближе. От стыда краснею и тараторю: — Всё хорошо, я в порядке. — Поднимаюсь до того, как Рейх успевает приблизиться, и проскакиваю оставшиеся ступеньки, в последний момент обернувшись на вставшего на месте Рейхугольника, на лице которого читалось беспокойство и грусть. Из-за последнего самому становится печально, но, несмотря на это, всё равно ухожу в комнату и закрываюсь там. Может, зря я так? Не только с тем, что только что оставил его одного, но и с тем, что затеял завтра сделать. Рейхугольнику наверняка лучше знать, как правильно будет поступить. У него опыт, а я что? Я ничего не знаю. И вообще о существовании всего сверхъестественного узнал не так давно, а о камнях, позволяющих пройти границу, только сегодня. Мало ли, сколько ещё карт не раскрылось, которые могли бы помочь не умереть зазря. Лучше совсем не пытаться предпринять что-либо и позволить событиям течь в своём направлении без моего вмешательства. Позволить Рейхугольнику совершить задуманное: вернуть меня и закрыть это место навеки, положив конец смертям. Такой путь будет проще всего. И, возможно, так и должно всё случиться, но как мне это принять? Потерять так скоро того, кого только что узнал… Не такое будущее мне представлялось. Я думал, что у меня получится. И всё бы получилось, если бы не несколько факторов. Первый заключается в том, что Рейхугольник вернул меня назад слишком рано, второй в том, что Германия мне не поверил, третий… В том, что я вернулся. Ру в записке обещал, что мы ещё встретимся, но теперь это никогда не произойдёт, потому что я всё испортил. Не удивительно даже… Вздыхаю и, наконец опомнившись, понимаю, что лежу на кровати. Не помню, когда успел сюда переместиться, но зато не на полу лёг. И на том спасибо мне. Дверь в комнату по-прежнему закрыта, звуков по ту сторону не слышно. Надо вернуться к Рейху что ли. И извиниться. Обязательно попросить прощения за своё поведение, рассказать, что было у меня на уме всё это время, и сообщить о смирении. Неохотно поднимаюсь, для начала принимая вертикальное положение, а уже потом, посидев пару лишних секунд и собравшись с мыслями и силами, сползаю с постели. Стоит выйти за дверь и подойти к лестнице, как слышится хлопок с первого этажа. Он, что, ушёл? Быстро сбегаю по ступеням и распахиваю входную дверь, замечая вдали силуэт Рейхугольника, который растворяется, сначала превращаясь в тень, а после чёрной дымкой опадая на землю. Какого… Нет, не важно. Не так уж и удивительно, просто очередная способность, вот и всё. Не буду акцентировать внимание на этом. Лучше подумаю о том, куда он вдруг убежал. К людям или проверить обстановку? Звучит логично. А вдруг там происходит что-то страшное? Волк что-то творит? Больше жертв? Не хочу думать о том, что могли погибнуть ещё люди. Если бы я только не пошёл сюда, всё было бы хорошо. Закусив нижнюю губу, закрываю дверь обратно. Жажда несёт прямиком на кухню, где наливаю себе стакан прохладной воды и сажусь с ним за стол, начиная медленно пить и поглядывать в окно. До сих пор не верится, что здесь я в последний раз. Но после ухода точно не стану пытаться забыть навсегда Рейхугольника и этот дом. Пусть воспоминания и будут наводить печаль и, возможно, приносить боль, я буду помнить всегда. Когда стакан полностью опустошается, ставлю его на место и ухожу бродить по дому, потому как заняться больше, в общем-то, нечем. И, вроде как, всё равно планировал попрощаться с этим местом. Да, до этого это было отговоркой, чтобы уйти, но теперь — самая настоящая правда. Так как на первом этаже находятся только ванная, кладовая, кухня и зал, и при этом в первых двух мне нечего делать, а на кухне уже был, то ответ, куда идти, очевиден. Подхожу к гостиной и заглядываю в неё. Глаза сами цепляются за окно. То самое, из которого меня вытащил на улицу Рейх, когда спасал от огня, и которое сейчас целое благодаря чудесному восстановлению. Интересно, что бы изменилось, не подожги я тогда дом? Прохожу глубже и сажусь на диван, вспоминая, как мы с ним здесь вместе смотрели телевизор, иногда обсуждая то фильмы, то рекламу. И в первый раз, когда мы сели сюда, я сбежал, слепо поверив в то, что он не проснулся от моих махинаций. Сейчас та ситуация даже кажется смешной. И смущающей в какой-то степени. После побега он меня спас, вылечил и не стал наказывать, ибо всё прекрасно понимал и искренне заботился обо мне, не желая причинить ни малейшего вреда. Хотел доставить домой как можно более целым и главное живым. Он сделал столько для меня. Сделал ли я хоть что-то для Рейхугольника? На самом деле, только собирался. Планировал, а теперь же отказался от этого, смирившись с несбыточностью мечт. Если так подумать, то всё это время то и делал, что доставлял проблемы, и сейчас тоже ничего не изменилось. Нет бы встать и пойти совершать невозможное. Хотя бы попытаться сделать это, чтобы перед расставанием, коли у меня ничего не получится, показать, что мне не наплевать на него. Пальцы сжимают поверхность дивана. Не замечая того, прокусываю нижнюю губу, и только когда во рту появляется металлический привкус, «просыпаюсь» и резко поднимаюсь с дивана. Нельзя оставлять это как есть. Я должен пойти туда, в лес, и сделать всё, что в моих силах! Кто знает, вдруг я смогу? Никогда не прощу себя, если сейчас отступлю. Потом буду вечность вспоминать о том, что у меня был шанс повернуть ход событий в другую сторону, которым я не воспользовался. Быстрыми шагами пересекаю гостиную и подхожу к полке, хватая с неё первый попавшийся камень, после чего сразу убегаю отсюда, из дома, не удосужившись закрыть за собой дверь. Всё равно здесь ни души, а Волк не позволит себе пройти на территорию Рейха. Судя по тому, что пришли мы сюда с той стороны, куда смотрит входная дверь, направляться нужно чётко вперёд, что и делаю. Вполне возможно, что Ру обходил территорию, когда доставлял меня сюда, но буду рассчитывать на то, что он этим не занимался и не тратил зря время. Бегу вперёд так быстро, как только могу, из-за чего ноги начинают путаться уже через пару минут, к тому же мешаются кочки и торчащие из-под земли толстые корни деревьев. Убавляю скорость, пока не упал и заодно осматриваюсь. Ничего необычного в округе не видно, хотя должно быть. Рейхугольник говорил, что камень в руке позволит видеть границу. Выходит, я ещё далеко. А какого вообще размера это место? Ни разу не интересовался, а жаль. Но теперь поздно думать о таком. Неважно, какого размера местность. Главное, что если буду бежать вперёд, рано или поздно выберусь. Сбоку что-то мерещится, на что моментально реагирую, повернувшись туда, но там ничего не оказывается. Скорее всего, это было дерево или кустик, и слава богу. Не успев выдохнуть с облегчением, поворачиваю голову, чтобы смотреть дальше вперёд, но слишком поздно замечаю перед собой дерево и в следующий момент врезаюсь в него. Рука, державшая особенный камень, разжимается, и он падает на землю, как и моё тело. Громко шипя, накрываю лицо руками. Больше всего пострадали лоб, на котором к тому же, кажется, слегка стесалась кожа, нос, из которого, судя по ощущениям, сейчас пойдёт кровь, и щека. Ладно, ладно, ничего страшного. Подумаешь, врезался немного. Не отключился ведь, а вред себе нанёс совсе-е-ем небольшой. Пора вставать и идти дальше. Перевернувшись со спины на живот, ставлю руки на землю и приподнимаюсь с их помощью. Голова сильно болит и кружится, что очень мешает, но другого выхода, кроме как продолжить начатое, нет. Не с первого раза, но встаю на ноги и, когда убеждаюсь, что уже не упаду обратно, выпрямляюсь, убирая руки с колен, в которые упирался ими. Что мне теперь?.. Ох, да, камень! Где он? По идее, далеко улететь не должен был. Оборачиваюсь, собираясь сейчас осмотреть землю в его поисках, и моментально понимаю, что это было плохой идеей. Мир плывёт передо мной, земля манит снова на неё упасть. Присаживаюсь на корточки, пока правда не свалился, и предпринимаю попытки восстановить своё состояние хотя бы немного. Вот если бы был более внимательным, то не пришлось бы сейчас так мучиться. А ведь в планах ещё столько всего сделать. Надеюсь, успею до того, как Ру вернётся и увидит меня таким. Хотя какая-то часть меня внутри всё же надеется на обратное: на то, что Ру придёт и поможет. Но, скорее всего, это невозможно. И вообще, пора перестать всё время рассчитывать на его поддержку. Голова немного успокаивается, как и грудь, которой так же досталось. Шарюсь руками по земле, отодвигая листики с ветками и перебирая обычные камни, на которых нет узора. Мой камушек находится не с первого раза, но быстро. Оказывается, лежал поближе к стволу дерева. Хватаю его в руки и замечаю, что узоры на нём стали слегка светиться. Наверное, или головой сильно ударился, или это показатель того, как близко я к границе. Другого объяснения найти не могу. Что ж, чудно, если последний вариант. Поднимаюсь, держась за ствол дерева, кладу камень в карман и пробую снова побежать, ибо негоже сейчас прохлаждаться, но судьба оказывается неблагосклонна на этот раз, снова бросая меня вниз. Сдаваться — не моё, а потому ещё раз встаю, отказываясь смириться и лежать на месте ровно. Оперевшись спиной о дерево, смотрю вперёд, замечая вдали белую дымку среди деревьев. Похоже, я совсем близко. Скоро страданиям будет положен конец. Нужно в последний раз хорошенько постараться. Ну, и выжить обязательно. Как-нибудь. Было сложно тогда, а в подобном состоянии станет ещё сложнее, но что я только не переживал, верно? Так что всё будет в порядке. Вдох-выдох, проверяю камень в кармане, и начинаю продвигаться дальше, но пока не переходя на бег, иначе станет только хуже. Как выясняется в скором времени, граница зачарованной территории выглядит как туман. Обычный белый непроглядный туман. Сразу как-то и не решаюсь зайти в него: вдруг заплутаю? Но потом понимаю, что это глупо, и иду вперёд, внимательно смотря как под ноги, так и туда, куда держу путь. Ничего необычного. Разве что только тут прохладнее, а так обычный туманный лес. Словно ранним осенним утром вышел на прогулку. Долго песнь не длится, туман рассеивается, а я выхожу с другой его стороны, прямиком в обычный мир, о чём говорит голубое небо, не застланное полностью облаками, и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви деревьев. Ах, ну и стрельба. Надеюсь, там сейчас всё более-менее в порядке. Ну а теперь время задавать вопрос: а что, собственно говоря, делать дальше? Я продумал всё ровно до этого момента. Не понимаю, как собирался воплощать в реальность тот, первый придуманный, план. Стоять без дела не лучший вариант, так что иду вперёд, плавно переходя на небыстрый бег. Нужно собраться наконец с мыслями, пустая голова ничего не даст. Итак, что нужно сделать с самого начала? Оказаться в одном месте с солдатами, Волком и Рейхом. И именно одновременно, ну либо так, чтобы солдаты подошли с запозданием. Тогда они увидят, что Рейх не такой плохой, каким казался, и на небе появится радуга, а на заднем плане заиграет песенка про счастье. Чем больше думаю об этом, тем больше неосуществимой кажется задумка. И я сейчас не про звуковое и визуальное сопровождение. Нет, ну правда, чего я пытаюсь добиться? Точнее, каким образом? Нет никакой гарантии, что события пойдут по мною задуманному сценарию. И шанс успеха невероятно мал. Скорее умру, чем помогу кому-нибудь. Благие намерения — действительно всё, что у меня есть. Постепенно замедляюсь, а после встаю на месте, смотря куда-то под ноги. Я страна, у меня много других обязанностей. Я должен заботиться о своём народе, а не бездумно рисковать жизнью… Или это не необдуманный поступок? Всё это время вполне осознавал свои действия, знал, к чему стремлюсь и понимал, что чувствую. Как по отношению к Ру, так и ко всей ситуации в целом. Но сейчас всё вдруг поменялось. В последний момент, в точке невозврата, когда стою здесь, посреди леса, а вокруг хаос. Но… всегда ведь можно повернуть назад, верно? Через силу разворачиваюсь в противоположную сторону и плетусь обратно, шоркая обувью по траве. Рукой залезаю в карман, проверяя на всякий случай наличие камня. Без него никуда. Если бы потерял, то не вернулся бы обратно в домик. Делаю ещё шаг, и вдруг, с громким треском и шелестом, передо мной возникает это. Сердце замирает, глаза округляются, и в ужасе встаю как вкопанный, смотря в сверкающие недобрым диким огоньком глаза зверя. Он громко дышит, порыкивая, пристально смотрит в ответ, заглядывая в самую душу. На сердце фантомно ощущаются его когти, крепко вцепившиеся в плоть. Наша игра в гляделки по ощущениям длится целую вечность, но на деле всё происходит довольно быстро. Зверь делает рывок в мою сторону. Успеваю отпрыгнуть вбок и прокатиться по земле. Пока он приземлился и ещё больше разозлился от того, что не поймал добычу, то есть меня, с первого раза, только приподнимаюсь на руках. Волк рычит, шерсть становится дыбом. Он не медлит, снова нападая. В этот раз увернуться оказывается не таким возможным. И моргнуть не успеваю, как он оказывается надо мной. Прижимаюсь всем телом обратно к земле, словно она может спасти мою жалкую душу. Его дыхание обжигает кожу, на лицо капает слюна. Не теряюсь и вспоминаю уроки обороны против диких собак, которые совсем не помню, откуда у меня в голове. Тут принцип, в общем-то, тот же. Только собачка побольше будет, так? Когда он опускает морду с неполностью раскрытой пастью, намереваясь вцепиться в мою глотку, резко, с грозным криком, вытягиваю руки вверх, целясь в его глаза. Тактика, слава всему святому, боже, господи, срабатывает, и тварь дёргается в противоположную сторону, заскулив. Зверь пятится назад, мотая головой в стороны. Получил, собака?! Но радоваться пока что рано: ситуация до сих пор опасная. Отползаю спиной вперёд и тороплюсь подняться. Из-за паники ноги путаются и ощущаются слишком слабыми. Давай, Польша, ты сможешь! Проскользив ногами по траве, чересчур сильно склоняюсь вперёд, из-за чего приходится оттолкнуться руками. Наконец-то убегаю отсюда настолько быстро, насколько могу. За спиной раздаётся особенно громкий рык. Ну вот, теперь он ещё более злой. Если поймает — ждать мне самой мучительной смерти из всех самых мучительных смертей. Добравшись до ближайшего более-менее большого куста, прячусь за ним. Сбивчивое дыхание не удаётся привести в норму, заглушить тоже не особо. Накрываю рот ладонями, крепко прижимая их, и оглядываюсь. Волк подошёл так близко! Моментально скрываюсь обратно, только потом кое-что понимая: у него теперь нет глаз. Я правда лишил его зрения, а значит, теперь он может ориентироваться только по слуху и запаху. Не знаю, насколько мне это на руку, но воспользоваться можно попробовать. Ещё раз выглядываю и понимаю, что он всё подбирается ближе. Чёрный нос часто подёргивается, голова активно двигается в разные стороны. Принюхивается. Нужно срочно отвлечь его внимание от этого места, но как? Обычно для этого что-то кидают, да? Но что могу использовать я? Пробегаюсь глазами по земле рядом с собой. Ветки, листья, трава… Ветка может далеко не отлететь и особо много шума не создаст. Тут нужен камень, но проблема в том, что здесь нет ни одного. Хотя погодите… Один всё-таки есть. Достаю из кармана камень-проводник, или как его можно назвать, и оцениваю по весу, покачивая руку вверх-вниз. Пожертвовать им? Тогда больше не найду ни его, ни дорогу обратно в зачарованную часть леса. Но с другой стороны, если это не сделаю, то дорога в мир живых так же перекроется, потому ответ очевиден. Не хочу оборачиваться и знать, насколько он близко ко мне, слишком страшно. Хватает и того, что его присутствие ощущается всем нутром. Так, а теперь время думать ещё быстрее. Куда кинуть камень? Если мне сейчас бежать вперёд, то отвести зверя следует в обратную сторону, на самое большее из возможных расстояний. Крепко зажимаю камень в кулаке и поворачиваюсь назад. Со всей силы бросаю его, и он стремительно летит вперёд, а, приземлившись (то есть стукнувшись о ствол дерева и упав в куст каких-то ягод), издаёт шум. Зверь реагирует быстро. Резко оборачивается, забыв про меня, и кидается к месту падения камня, а я в этот момент срываюсь в обратную сторону. Сердце готовится вырваться из груди, в ушах не слышно ничего, кроме его оглушительного стука. Время вокруг будто замедляется, а вместе с ним и я. Бежать становится тяжело, словно мои ноги сделаны из негнущейся стали, но я понимаю, что всё ещё могу бежать и продолжаю это делать, даже если каждый раз кажется, что вот-вот упаду на землю. Звуки возвращаются так же быстро, как и исчезли. Позади слышится бег. Смерть находится прямо на моём хвосте. Упорно преследует, даже будучи ослеплённой, что ей ни капельки не мешает. Осознание безысходности приходит ко мне. Я не смогу сбежать. Рейхугольник мне не поможет, а самому не хватит сил, чтобы долго продержаться. Даже обороняться нечем. В слепой надежде на чудо оборачиваюсь, готовясь сражаться, раз бегство не спасёт. Только и успеваю вытянуть руки, как меня сильным толчком валят на землю. Вскрикиваю от неожиданности и от острой боли, которая пронзает голову. Понимаю, что на что-то упал. Сверху, на грудь, ложится огромная лапа, и кажется, что ещё мгновение, и меня раздавят в красную лепёшку. Вторая же передняя лапа волка давит на ногу, процарапывая её когтями и удерживая меня, оставшегося без сил, на месте. Руками цепляюсь за лапу на груди, впиваясь в плоть ногтями, но Волка это не волнует. Он убирает эту конечность с меня и замахивается ею. Зубы сжимаются, напрягаюсь всем телом и отворачиваю голову в сторону. Прежде чем закрыть глаза, на секунду замечаю не так далеко от нас лежащий на земле окровавленный труп человека, одетого в форму солдата, которую можно различить среди оставшихся выпачканных кровью кусков ткани. Кажется, у него даже не хватало пары конечностей. Неужели, то же самое произойдёт и со мной? Чувствую, как меня бьют в грудь, разрезая её когтями. Это конец?