Фетиш

Вокс свихнулся. Вокс по-настоящему свихнулся. Многие говорили, что оверлорд — безумец. Теледемон не отрицал. Он всегда считал себя "немного" поехавшим, если дело касается власти и контроля. У него был особый пунктик на этот счёт. Абсолютно все должны подчиняться ему. Вот только была в этом маленьком правиле одна заноза в заднице. Причём буквально. И терзала его и по сей день. Днём и ночью, всегда и везде. Вокс не хочет хвастаться, но с Валентино он перепробовал всё, впоследствии чего открыл в себе две вещи: внутреннего мазохиста и одну очень навязчивую мысль. Может, с любовью к боли тут и понятно, но вот второй пункт вызывал слегка смешанные чувства, точнее единственное. Любопытство, которое скоро переросло в нечто гораздо большее. Они видели друг друга во всех позах, углах и ракурсах, но кое-что никогда не менялось. Перчатки. Перчатки, действительно, и подходили, и выглядели хорошо. Воксу в первый раз они тоже понравились: тёмно-фиолетовые, почти чёрные, из гладкого тонкого латекса, слегка поблескивающего на свету, явно хорошего качества. Перчатки плотно сидели на руках, но не ограничивали свободу движений, а еще они приятно пахли чем-то терпким. Меньшего и ждать не стоило, ведь, как выяснилось, перчатки были подарком от Лилит. Его покровительницы, матери всех суккубов и инкубов. А что? Забавно получается. Мотылёк всё время их носил, невзирая на любые факторы. Они неизменно были частью его насквозь лживого, сутенёрского стиля. От этой фальши тянуло блевать и смеяться. И Вокса эта загадочность начала откровенно раздражать. Тогда теледемон просто решил не обращать на перчатки внимания. Ну перчатки и перчатки, подумаешь. Однако в этом стремлении сверх правитель и сам не заметил, как начал избегать партнёра, лишь бы проклятые перчатки поменьше мелькали в поле зрения. Все стало гораздо хуже, когда Вокс наконец понял, в чем именно заключалась его проблема. Дело было вовсе не в перчатках. Хотя и в них, конечно, тоже, но в меньшей степени. Руки — вот причина столь странной реакции. Перчатки скрывали руки Валентино — настолько надежно, что даже когда порно магнат трогал его, тот не чувствовал тепла его рук. Их текстуры, острых коготков, что ощущались из-под ненавистного латекса. Ему нравились руки Валентино. Они были красивыми: узкие ладони с длинными тонкими пальцами, изящные и обманчиво хрупкие. Не ровень его собственным рукам — широкие ладони с толстыми прочными фалангами и неоновыми когтями. Собственно, из-за них он и не носил перчаток. Ведущий понял, что все совсем плохо, когда поймал себя на том, что вот уже несколько часов воображал то, как выглядели бы руки мотылька в мельчайших деталях. Как бы ощущалась нежная кожа руки с тыльной стороны, когда оверлорд провёл бы языком по запястью, спускаясь к пальцам. Беря сразу два в рот, блаженно посасывая, чувствуя, как острые кончики царапают горло, заставляют болезненно мычать. Вокса передёрнуло. Он не должен думать о подобном. Откуда вообще такие мысли? Слишком заманчивые и волнующие обычно здравый рассудок. Чёрт, почему ему нравится такое извращение? Что за чертовщина происходит? Это было похоже на зависимость. Одержимость руками сутенёра. Лишь идея о том, чтобы сорвать эту никчёмную ткань с кистей и дотронуться, нет, хотя бы просто посмотреть, вызывала дикий восторг в душе ведущего. Дикий и чрезмерно безумный, как и сам Вокс. Он чувствует, как медленно сходит с ума. Остаток здравого смысла затерялся где-то в ебенях. И туда Вокс отправил бы Валентино, если бы интерес к его рукам не усиливался день за днём. Мысли сплелись в один нервный и раздражённый комок. Неужели мотылёк не видит, каким взглядом на него смотрит телеголовый? Не замечает сексуального напряжения между ними? Точнее только между Воксом и руками, что так красиво расположились на спинке дивана, а одна из верхних взялась за бокал вина, балансируя фужером между пальцев. В грёбанных перчатках. Вокс не сдержал недовольный рык, чем привлёк внимание порно магната. — Что случилось, дорогуша? Ты чем-то не доволен? — с усмешкой пропел сутенёр, покачивая бокал в руке, а другой, будто специально закрылся в меховой ворот шубы. — Лучше расскажи, почему ты меня избегаешь. Эта была их первая встреча после начала сего сумасшествия. Вокс многозначительно молчал, видимо, решив, что не будет изливать душу перед ним. Ведущий старался безумно оскалиться, получилось с натяжкой и то больше устало, чем грозно. Да и как вообще можно оставаться спокойным, когда в голове пусто, и лишь одна мысль отдаётся эхом, полностью разрушая внутренний мир? Он почти физически чувствовал как глупое желание заживо съедало изнутри. Ему бы просто посмотреть, что же там под перчатками и всё. Вокс надеется, что не сойдёт с ума окончательно, увидев столь манящие кисти. Хотя с каждой секундой, проведённой с объектом одержимости, уверенность в этом таяла. — Ну же, я жду ответа, — Валентино поставил бокал на маленький стол рядом с диваном. Верхняя пара рук продолжала лежать на спинке софы, а нижняя легла на колени, переплетаясь пальцами. Голова склонилась набок в жесте, в котором чётко прослеживалось любопытство. Хотя взгляд сутенёра выражал только одно. Желание. Вэл видит, что и сам ведущий страдает от недотраха, а ещё как-то странно смотрит на его руки. Хм, интересно. Порно барон слегка опустил перчатку так, чтобы виднелось только запястье и прошёлся пальцами другой руки, наслаждаясь перемене лица союзника. — А я не обязан тебе отвечать, ублюдок. Вокс злится. Непонятно пока, на кого сильнее: на Валентино за то, что тот явно провоцирует его или на самого себя из-за того, что эти самые попытки на него прекрасно действуют. Член упёрся в ткань брюк, а теледемон рвано выдохнул. — Как грубо, Вокси, а я ведь хотел показать тебе шоу, — мотылёк наигранно грустно выдыхает, и перчатка снова скрывает запястье. Ведущий глухо рычит, пытаясь скрыть разочарование. Дразнит, зараза. Валентино не должен знать об этом. О его маленьком, безобидном фетише. Но по взору малиновых зенок можно понять: он всё знает. Ха-ха, кажется ещё чуть-чуть и Тв-демон разразится нервным хохотом. Просто потому что чувствует, как морально истощён. Смешно до боли. — Вижу, ты не настроен на разговор. Как жаль, — демон усмехается, проводит руками по шубе, расстёгивает. Валентино никогда не носит одежды под ней, поэтому взгляд Вокса волей-неволей скользнул вниз, на эрегированный член. Вокс жадно облизывается. Уже хочет насадиться, но понимает, что это лишь приманка. Он желал увидеть запястья, ладони, пальцы. Чёрт, он не в себе. Казалось, молчание длилось бесконечно долго. А на деле всего пара секунд и теледемон уже сидит на коленях мотылька, но член не тронул. Рука сжалась на тонком запястье верхней руки, а вторая уже подлезала под латекс большим пальцем. Ведущий тихо простонал. Наконец-то, наконец-то его страдания закончатся. Нужно лишь снять перчатку. Тем самым пальцем оверлорд поддел ткань и рывком снял. А рука и вправду красивая. Только не перваншевого цвета, как остальное тело, как будто почерневшая. Изящная, хрупкая. И чертовски желанная прямо сейчас. Недавно появившаяся мечта начала давить на микросхемы, намекая на более активные действия. Валентино удивлённо смотрит на партнёра. В воздухе висит немой вопрос а-ля "какого хера?", но никто не может и слова сказать. Вокс — потому что крайне увлечён, пожирая взглядом кисть, мотылёк — из-за изумления. А тем временем из экрана вылез голубой язык, что не теряя драгоценных секунд стал ублажать пальцы сутенёра. Порно барон напрягся. Язык прошёлся от большого до мизинца, уделяя особое внимание пространству между ними. Теледемон блаженно прикрыл глаза. Это нервное возбуждение, что он испытывал до этого начало переходить в другое, более приятное. То, о чём он молчал, то, о чём никогда бы не задумался, но по нынешним обстоятельствам думает об этом постоянно. Рука, такая тёплая и будто родная. Без этих бесящих перчаток. Замечательно. Превосходно. Радость медленно перетекает в состояние транса. Вокс не замечает, когда во рту находятся два, нет, уже три пальца, но точно знает, что хочет больше. Сильнее. Грубее. Как любит делать Валентино. После недолго молчания порно барон расплывается в похотливой улыбке и с лёгкой хрипотцой в голосе произносит скорее себе, чем партнёру: — Ого, не знал, что ты такой извращенец, Вокс. Верхняя пара рук схватила ведущего за предплечья, вырывая кисть. Телеголовый потянулся было за конечностью, но услышал щелчок. Наручники. Ох, как же беззаботно он поступил, совершенно забыв о нижней паре рук. Вокс затаил дыхание. Сердце замерло на мгновение, прежде чем забиться с удвоенной силой. Теледемон смотрел, как юркий язычок Валентино прошёлся по одной из своих четырёх рук, оставляя еле заметный след розоватой слюны. Без перчаток. Ведущий нервно сглотнул, чувствуя нарастающее возбуждение. Между ног приятно затянуло, так сильно, что член предательски запульсировал. Глаза слезятся, а из динамиков слышится скулёж. Это так жестоко, поднести к нему предмет обожания без шанса на взаимодействие. — Дай, — через силу говорит Вокс, притягиваясь экраном к ладони, но тот издевательски убирает руку, следя за злостью, смешанной с возбуждением. В который раз усмехается. — Волшебное слово? — сладко тянет Вэл, так приторно, что хочется блевать, но кончить, конечно же, сильнее. О чём неустанно напоминает эрекция в штанах, на которых уже красовалось пятно смазки. Сутенёр обманчиво нежно проводит рукой без ткани по монитору. Сжимает между указательным и средним кончик вывалившегося голубого языка, тянет. Вокс еле слышимо мычит и поддаётся на столь неожиданную ласку. Острый коготок прошёлся по краю неона, надавливая и беспрепятственно пуская кровь. Теледемон тихо ругается, но прижимается ближе. Демон-бабочка не выдерживает. Собственный язык сплетается с светящимся и слизывает выступающую жидкость. Кровь Вокса слегка покалывает от электричества, но это только притягивает. Возбуждает. Рука, что была полностью в слюне обоих, полезла вверх, к антеннам. Слегка сгибает и потирает между пальцев. Оверлорд застонал. Так блядски протяжно, хоть и заглушаемо языком, что член Валентино дёрнулся, желая поскорее закончить мучения и его, и другого. Сутенёр решает окончательно свести Вокса с ума. Неспешно снимает перчатку на второй руке. Другая конечность легла на монитор в области щеки, поглаживая. Теледемон мелко дрожит от прикосновения, казалось бы, горячей плоти. Затем фаланги скользнули в рот. Грубо и властно. Раздвинули челюсть, проталкиваясь глубже. Оверлорд нахмурился и попытался высвободиться от мёртвой хватки, по экрану потекла слюна, а по комнате раздавались задыхающиеся, хлюпающие звуки. Вокс дёргался, но вскоре смирился и лишь зажмурил красные зенки. Сладкая пытка продолжилась недолго. Зато когда Вокс открыл глаза, то с удовольствием обнаружил, что все четыре перчатки валяются на полу. А сам он находился в необычной позе: голова свисала с дивана, из-за чего вся комната изображалась снизу вверх, поясница облокотилась о спинку софы, а колени были раздвинуты и прижаты по бокам от плеч ведущего, тем самым заставляя согнуться чуть ли не пополам. Весьма экзотично. Где Валентино? На горизонте его не было видно, но где-то сбоку слышался шорох пальто. Теледемон свято верил, что если сейчас поднимет голову и бросит взгляд на инициатора шума и увидит те ужасные перчатки, скрывающие руки мотылька, то не выдержит. Кинется на порно магната, свяжет проводами и отрежет каждую конечность, попутно разрывая ткань. Руки будут находится в стеклянных футлярах у него дома, а он будет смотреть-смотреть-смотреть. Одаривать вниманием. Поклоняться. Ха... это безумие, самое настоящее адское безумие! Персональное наказание для Вокса. А ведь всё началось с простого интереса. Чёрт бы его побрал за такую легкомысленность. В аду ничего не происходит просто так. Он не позволит кому-нибудь любоваться изящными кистями. Ведущего распирает от ревности. Нет, это не ревность. Это даже не фетиш. Скорее всего — одержимость, нездоровое влечение... впрочем зачем знать, как это называется, когда их обоих это абсолютно не волнует? Ну, нравятся ему руки Валентино, и что тут такого? Просто их маленький секрет, вот и всё. Вокс напрягается, когда чувствует, как головка члена неловко трётся об экран, вызывая помехи и дрожь во всём теле. Неоновый язык намёк понял, выскользнул из монитора, лаская кончик, играясь с уретрой. Валентино удовлетворённо шипит, хватается руками за края головы, засаживая член далеко в глотку. Вокс сдавленно простонал. С собственного члена откровенно текло, отчего штаны между ног пропитались предэякулятом. Ноги затекли от неудобной позы и спина тоже. Жутко захотелось выпрямиться, положить ноги на спинку дивана, а не сидеть в три погибели. Коленки начали медленно подниматься, постепенно выпрямляясь, за что ведущий тут же получил шлепок прямо по изнывающей промежности. Вокс выгнулся и задрожал. Валентино пошло хмыкает, бьёт ещё, пока партнёр буквально не кричит. Вибрация от голоса оверлорда ощущалась прекрасно. Сутенёр чувствовал, как язык Вокса обводил головку, ствол, даже доставал до яичек. Видел, как тот пытается вдохнуть спасительного кислорода, но вместо этого получает очередной толчок. Ему нужны были руки. Его руки. И теперь контакту кожи с кожей мешали собственные брюки. От этой мысли тот чуть не впал в отчаяние. Награда была так близко, что крышу сносило основательно. Ведущий больше не мог ждать. Из-под пиджака вылезла парочка проводов, что в мгновение ока оплела конечности мотылька, приближая к своему паху. Несколько кабелей залезли под кромку брюк и нижнего белья, стягивая с бедёр. От сильного порыва слетела пуговица. Ну и ладно, сейчас главное — это руки. Которые, кстати, не теряя времени сжали влажный от смазки и спермы член. Теледемон дёрнулся от неожиданности и слегка прикусил головку, что находилась во рту. Валентино громко ойкнул и вытащил член из экрана со злобным шипением, хотел было ударить того прямо по монитору, но его остановило выражение лица партнёра. Слишком, чёрт возьми, блаженное. Весь экран пылал синим румянцем от смущения и возбуждения. Из широко открытого рта текла слюна, а Воксу, видимо, на это и вовсе насрать. Глаза немного закатились из-за неудобной позы, а зрачки... превратились в маленькие сердечки. Так мило. Таким раздолбанным Валентино видел его впервые. — Мне нужны твои... пальцы, — подал охрипший голос ведущий, то и дело сбиваясь на лёгкие постанывания. — Пожалуйста. То ли по доброте своей душевной, то ли из-за собственной нетерпеливости, но кисть и вправду начала спускаться в ложбинку между ягодицами. Средний и указательный помассировали сфинктер, под пальцами чувствовалась пульсация. Фаланги вошли неспешно, с круговым оборотом. Потом также медленно вышли, попутно потирая бархатистые стеночки. Снова проникли в того, но более резко, с нажимом на простату. Вокс ахнул и излился, пачкая рубашку и пиджак. Одежда неприятно липла к телу. Мотылёк усмехнулся такой чувствительности другого. Вторая верхняя рука погладила член Вокса, а после, сделав кольцо из большого и указательного, сжалась у основания, перекрывая возможность быстро кончить. Третий, безымянный толкнулся, не встречая никакого сопротивления. Да и какое сопротивление? Сам, как миленький насаживается. Валентино покрутил кистью и развёл фаланги в разные стороны, наслаждаясь тем, как плоть податливо растягивается. — Ох, Вэл, блять, да! Так хорошо, — простонал демон, не сдерживая похотливых криков и, видимо, начиная говорить всё, что у него на уме. То есть бредит. — Люблю тебя, я люблю те-тебя, не прекращай, Вэл, только не прекраща-а-ай. Мотылёк приоткрыл рот, с которого начала капать розовая слюна. Чёрт, это только три пальца, а партнёр уже в любви признаётся. Щёки тронул лёгкий румянец. Он дёрнул головой, сбрасывая наваждение, ускоряя движения рукой. Вокс часто-часто задышал, старался поднять голову, чтобы посмотреть как пальцы проникают в него, но голова была неподвижна. Перед монитором покачивался член. Теледемон вытянул язык и коснулся кончика. Он очень хотел, чтобы тот его заткнул, потому что звуки, которые он издавал, вызывали ужасный стыд. Это же всего лишь пальцы! Почему он так кричит? Потому что они его любимые. Валентино нахмурился. Недобро. Добавил мизинец. И тут мышцы напряглись, не пропуская. Да и хозяин весь как на иголках. Дрожит и дрожит. Не может расслабиться. Провода, выпущенные ранее, начали извиваться и искрить. Ведущий стал хныкать. Было видно, как тот хочет большего, но собственное тело предательски не даёт. Ему нужно отвлечься, и мотылёк точно знает как. — Используешь зубы, и я остановлюсь, — рыкнул Валентино, направляя эрекцию прямо в экран. Вокс развёл зубы так, что монитор зарябил. Сутенёр входит со стоном и резким движением руки. Между антеннами проходит ток. Четыре пальца растянули его, отчего тот заглушённо запищал. Коготки царапали внутренности, вызывая острые ощущения, а подушечки пальцев мягко массировали особое место. — Глубже, толкни г-глубже, — Вокс процедил это сквозь зубы, зажмурившись, когда член снова толкнулся. Из глаз потекли слёзы, а динамики издали жалобый скулёж. Пальцы выходят полностью. Валентино секундно отстраняется. Достаёт из дивана тюбик смазки и выливает чуть ли не всю в ещё неуспевшую сузиться дырочку. По телу теледемона прошлись мурашки. Много мурашек. Лубрикат был с охлаждающем действием. Но даже он не поможет горячему телу. Вокс чувствует, что медленно перегревается настолько, что провода начинают плавиться, а по комнате разносится неприятный запах сгоревшей резины. Или это лишь галлюцинация, вызванная адским удовольствием? Ладонь складывается "лодочкой", добавив пятый палец. Рука аккуратно входит внутрь, пока Валентино заботливо разжимает блокирующую оргазм руку, делая движения вверх-вниз. Вокс содрогнулся, опять кончая. Совсем забыв о руке, а зря. Та проникла по самое запястье. Теледемон выгнулся мостиком, распахнув глаза, сжал внутри себя вожделенную руку так, словно больше не отдаст. Адски горячими волнами наслаждение прокатывалось по всему телу, застревая полустонами в горле, с лёгким пульсом боли выходило стонами. Слишком хорошо, настолько, что не вытерпеть. Но распирающий фактурный комок внутри никуда не исчезал, пальцы оглаживали, давили невыносимо, но остановиться было нельзя, деваться было некуда. Язык вывалился изо рта, а сам ведущий впал в какое-то астральное состояние. Взгляд не излучал никакого понимания происходящего. Он лишь дрожал и издавал нечленораздельные звуки. Хотел что-то сказать, но физически не мог. Рука тем временем сжалась в кулак и толкнулась, попадая прямо в простату. Снова и снова. Сознание тягучей карамелью стало покидать тело ведущего. Глаза устало закрылись. Последнее, что почувствовал теледемон — это густая жидкость стекающая по пищеводу. Как потом понял Вокс: он сломался. Причём буквально. Ведущий проснулся в своей постели, полностью голый и чистый. Что странно, ведь он не помнит, как оказался здесь. Может Валентино помог? Нет, слишком заботливо для такого мудака, как он. Голова пиздецки раскалывалась, будто после попойки. Но вчера тот и капли спиртного не выпил. А что было вчера? Вокс помнил слишком отчётливо. Так, что хотелось забыть. Попытался встать. Не вышло. Не из-за усталости, даже не из-за головной боли. Конечности просто не двигались. Не могли. И вот тут оверлорд начал паниковать. Раньше такого не случалось. Да и чем тот раз отличался от сотен других? Разве, что...ах, точно... запах чего-то горелого. Он игнорировал предупреждения о перегреве, а сейчас страдает. Почему он пренебрёг своей безопасностью? Вокс болезненно простонал. Руки. Он совсем помешался на них. Сошёл с ума. Влюбился. Ха... После полного технического осмотра, замены проводов и микросхем и настройки пары слетевших серверов Вокс был как новенький. Представьте его лицо, когда он узнал, что всё помешательство на руках сутенёра — всего лишь ошибка программы. Это заставило его облегчённо выдохнуть. Он не влюблён. Вокс, один из самых могущественных демонов, что знает Ад, и любовь? Не смешите! Вокс спокойно расположился в кресле напротив Валентино. Ведущий пронзительно смотрит на мотылька, а тот на него. Никто не хочет нарушать неловкое молчание. Она будто держит их в безопасности. — Так значит, ты ничего не помнишь? — скептически говорит порно магнат, поправляя очки. Вокс уверенно кивает, складывая руки на груди. Он бесстыдно врёт. Но зачем обременять себя глупыми объяснениями, когда можно солгать? Так будет проще для всех. — Я что-то не так сказал вчера? — заинтересованно спросил ведущий, про себя усмехаясь. Конечно, сказал. Нет, буквально кричал, что любит его. Валентино скосил взгляд, делая вид, что отвлёкся на проходившую мимо актрисульку. Он мог бы припомнить тому его же слова, если бы не... воспоминания того, что и сам тогда сглупил, в порыве страсти тихо прошептав "я тоже". Тихо, но словно раздающееся эхом в своей голове. Он уверяет себя, что Вокс не услышал. Но это не так. — Как забавно, но я тоже ничего не могу вспомнить, — с улыбкой врёт сутенёр, возвращая взгляд на собеседника. Вокс удовлетворённо хмыкает. Понимает, что партнёр врёт. Они оба. Оба боятся поднимать эту тему. Тему об их отношениях, которые, как они сами говорят, никогда не было, нет и не будет. И даже сейчас они лгут. Между ними действительно есть своя химия. Своя любовь. Конечно, по-своему безумная и странная, но всё же. А что Вы ожидали от главного сутенёра Ада и просто психа? Взгляд ведущего скользит вниз. Он с ужасом подмечает, что начинает раздражаться. — Сними эти грёбанные перчатки, Вэл.