Хогвартс и тайные сны

После своего «триумфального» присутствия на завтраке Тео вернулся в гостиную, где его снова перехватил Блейз. – Побудь пока здесь. – Я хотел просить убежища у Миры, – с иронией к своему бегству, отозвался Тео. – Хорошо, – одобрил тот, – Но, если тебе не сложно, побудь у меня на глазах, пока она не вернется. – Что, все так плохо? – Пока не знаю, – Блейз положил ладонь ему на затылок и пристально вгляделся в его лицо. Тео вздохнул. – Ты же знаешь, когда ты так делаешь, мне всегда легче, – смирно посмотрел он в ответ. – Ну вот и хорошо, – Блейз потащил его за шею и усадил рядом с собой на диван, загораживая своей спиной, закрывая от взглядов, от снующих студентов, пряча от мира. Он прилевитировал свой учебник по травологии со стола и, чтобы занять себя, принялся читать. Тео откинулся на спинку и вздохнул, расслабляясь, чувствуя бок друга рядом. Вернулись Мирка с Дафной. Дафна села на подлокотник дивана и положила руку Тео на плечи, тот прижался к ней головой. Мирка подсела к Блейзу. – Тео побудет пока у тебя? – он склонился к ее уху, – Приглядите за ним с Дафной, по возможности не оставляйте одного, и, я не знаю, отвлеките, ладно? – Мирка вслушивалась в его собранную интонацию и только кивнула. – А я за Драко присмотрю, – Блейз сжал плечо Тео, встал с дивана, отдал свою книгу Мирке и вышел из общежития. – Его отец убийца! – Рон бушевал. – Я вообще не понимаю, почему мы до сих пор это обсуждаем! Джинни сидела, скрестив руки на груди. Дин, сидя рядом с ней, размышлял и осторожно на неё поглядывал. Гермиона сосредоточенно думала. Симус и Гарри молча хмурились. – Рон, то что его отец... Это не значит что он одних с ним взглядов или что он тоже автоматически становится убийцей, – Гермиона пыталась защитить Джинни и оставаться объективной. – А каких он взглядов?! Как будто мы не знаем, какие взгляды на слизерине! – Хочешь сказать, что четверть Хогвартса это убийцы или будущие убийцы? – зло спросила Джинни. – Ну пусть не каждый поднимается так высоко по их карьерной лестнице, но все мы знаем к каким идеалам они стремятся! – Джин, ты не говорила с ним о его взглядах? – спросил Дин очень мягко. Джинни опустила глаза. Те пару раз, что они заговаривали об этом, он никогда не говорил о своем отношении прямо. Он говорил, что ему жаль. Но что это вообще значит, если подумать? Он жалеет, что отец Пожиратель? Или ему жаль, что он в тюрьме, а не дома как раньше? Он не говорил, в каких отношениях с отцом. Как ни крути, он слизеринец. И может ли она опираться только на то, что она «чувствует, что он не такой»? – Вскользь... – буркнула Джинни. У неё не было ответов. – Ну конечно, уточнить эти незначительные детали у вас не было времени, – язвил Рон, – Странно, что ты еще Малфоя не защищаешь, или он не так хорош в постели? – Рон, остынь, – Гарри нахмурился. Рон удивленно глянул на друга, но замолчал. – Я никого не защищаю, – Джинни вскинулась, – и ни кого не убеждаю изменить о нем свое непробиваемое мнение, – она зло смотрела на Рона. – С кем я сплю, это не твоё дело, и оправдываться я не собираюсь! И знаешь, Рон, иди нахер! Не смей прикрываться заботой обо мне! Тебя не волнует, что я думаю или чувствую, тебя ебёт только, как бы кто о тебе не подумал не того и не сказал! Хотя не понимаю, чего ты паришься, на тебя же всем плевать! Она сорвалась с места и бросилась в спальни для девочек. Повисло неловкое молчание. Гермиона вздохнула и пошла за ней следом. Симус выглядел очень расстроенным. Дин закинул руки за голову, размышляя, как будто ни слова Рона, ни реакция Джинни его не удивили. Гарри не знал, что и думать. Рон сидел, зло скрестив руки на груди. – Только не говорите, что вы все тоже считаете, что я не прав! – упрямо буркнул он. Дин неоднозначно повел бровями. – Не знаю, наверное я получил от Мирки прививку против ненависти к зеленому факультету... И, напомню на минуточку, что я с ним не сплю, – он усмехнулся, – поэтому, я думаю, могу рассчитывать на большую беспристрастность своих размышлений... – он помедлил, – Насколько я знаю, до тех пор, пока Гарри полтора года назад не объявил о возвращении Того-кого-нельзя-называть, Пожиратели, которым удалось скрыть свою причастность и остаться на свободе, вели обычную светскую жизнь, Нотт старший ученый вроде?.. Растили детей, нанимали для них учителей по фортепиано, давали образование... И я не знаю, какие у Нотта отношения с отцом, матери же у него нет вроде, да? – он глянул на Симуса, тот утвердительно кивнул, – И, предположим, что вот он до четырнадцати живет с отцом в любви и согласии и вдруг узнает, и возможно даже, что из газет, а это значит, что об этом сразу знают все, что его родной отец, самый близкий его человек, связан с террористической группировкой и имеет прямое отношение к совершенным ими преступлениям, суд, тюрьма, каждый месяц вскрываются новые ужасные свидетельства и доказательства, – Дин покачал головой, – Не знаю... – он не стал дальше развивать свою мысль, снова думая о том, что бы он сам чувствовал на его месте. И что было бы лучше, иметь такого отца, или, как Дин, не знать о своем вообще ничего. Этого он пока тоже не решил. Парни помолчали. – Слушай... – начал неловко Гарри, – а как ты можешь так спокойно обсуждать, с кем Джинни спит или не спит и все равно вставать на её сторону? Ведь ты... мне казалось, ты любил ее? Дин нахмурился. – Если я выгляжу спокойным, это не значит, что мне просто. И да, я люблю её. – он помолчал, – Я думаю иногда, что сейчас – ещё больше. Как будто я теперь люблю её целиком. Все, что она собой представляет, и все, что делает. Не только когда она со мной, но и когда не со мной. У меня был выбор: страдать, ненавидеть, что она не любит меня, и потерять её, или страдать и быть рядом. Просто ли мне было выбрать? – он снова повел бровями, – Но я рад, что догадался выбрать второе. Хотя первое было гораздо очевиднее. Рон продолжал раздумывать, скрестив руки на груди. Гарри смотрел на Дина, поражаясь, сочувствуя и сомневаясь, смог бы он так. И думая, кем он сам когда-нибудь сможет быть для Джинни. Симус смотрел на друга, и казалось, что его глаза слезились. – Я люблю тебя, друг, ты знаешь? – Симус сжал его плечо. Дин усмехнулся. – Знаю, – и уже веселее сгреб его в охапку, затевая шутливую борьбу и заставляя всех всё-таки чуть улыбнуться, – извращенец ты мелкий, поджигатель недорощенный. Вечером Блейз вернулся к Мирке в комнату и в охуении остановился перед представшей перед ним картиной с полотен Возрождения. По крайней мере, будь он художником, он бы точно нарисовал это. В камине уютно потрескивали поленья, его огонь и свечи заполняли комнату теплым подрагивающим светом, создающим на стенах и всех поверхностях иллюзию волн на воде. Тео лежал на кровати, окружённый с двух сторон Миркой и Дафной. Все трое спали, укрытые изумрудным покрывалом и были определенно голыми. Их ноги выглядывали из-под покрывала, руки Тео обнимали их спины с так красиво выступающими косточками позвонков и их лопаток. Волосы девушек, отливая золотом в свете огня, мягкими волнами спускались по подушкам, их головы лежали у Тео на плечах, а руки – на его голой груди и животе. Не позавидовать в этот момент Тео было.. сложно. Блейз с усмешкой покачал головой, мысленно в довольно крепких выражениях поражаясь дару Тео, и уже было думал оставить их, но Мирка открыла на него глаза и сонно поманила его пальцем. Он прилёг с ее края кровати, поцеловал её в плечо и негромко отметил: – Я смотрю, вы серьезно подошли к задаче отвлечь Теодора. Я думал нет, но я ревную! – шутливо возмутился он. Мирка только улыбнулась с прикрытыми глазами. – Мы просто уснули... – Голыми! – весомо уточнил Блейз и приподнял край покрывала, убедился, что на них всё-таки есть трусы, и хмыкнул: – Почти голыми.. Но ты уверена, что мне стоит здесь находиться? – Тебя бы не пропустила дверь, если бы кто-нибудь здесь был против твоего присутствия. – Ого. Польщён за доверие, – Он задумчиво глянул на Дафну. Тео, приоткрыв глаза, повернул к ним голову. – Блейз... Какие новости?.. – Главная новость, что я почти застал ваш тройничок, – повел он бровями. – О нет, между нами все очень невинно, – Тео бережно посмотрел на Дафну, стараясь не шевелится, чтобы не разбудить ее. Потом снова повернулся к Блейзу. Тот все ещё подозрительно прищуривался, но потом стал серьезнее. – Да нет новостей. Наши, ты знаешь, никому нет дела до газет. Ну а в замке пока шумят. Предсказать что-либо сложно. – Как Драко? Блейз задумался, что ответить. – Мы с ним наложили на него следящее на случай идиотов, он сейчас на обходе. Но это так, перестраховка. Он гораздо больше переживает за мать. А с этим сложно помочь. Тео кивнул. Дафна всё-таки пошевелилась. – Блейз... Как Драко? Блейз усмехнулся. – Знаете, я люблю вас, ребята, – он откинулся на подушку, закрыл глаза и потер рукой виски и лоб. Он сам безумно переживал за этого заносчивого гордого засранца, и ему было таким облегчением знать, что он может разделить эту тревогу с кем-то. – Он справится... – проговорила Дафна. Блейз только кивнул.