Ангельская болезнь

      конец 18 века, Вирджиния       — Все мы сыны бога, нет в этом мире путей, над коими не властен всевышний.       В старомодной просторной церквушке послышалось покашливание. Привлёкший к себе внимание человек лет девятнадцати сидел на первом ряду, очевидно, желая что-то сказать.       — Святой отец, — прозвучало с некоторой вопросительностью, а затем продолжилось совсем уверенно, — святой отец. Вы или только ваш бог считаете, что всякая судьба подвластна всевышнему?       — И я, и бог наш, сын мой, — добродушно ответил коротко стриженный мужчина, — всякое решение начертано у нас на судьбе.       Элайджа Пик уже как десяток дней жил в небольшой деревушке на краю штата Вирджиния. Судьба действительно творила с людьми такое, что оставалось соглашаться с тем, что всё вокруг — один большой обман или всё же, как привык считать Люцифер, божественно-безвкусная бредня. Казалось, что могло загнать молодого человека, едва достигшего двадцати пяти лет, на самую окраину американской жизни? Элайджа был хорош собой — широкие плечи, которые украшались рубашкой священника, не менее мощная шея, скрытая roman-сollar, делали его образ несколько свежим для всей разрухи, творящейся за стенами такой же чертовски странной католической церкви.       Люцифер улыбнулся, разглядев чёткий интерес в глазах служителя бога. Из пяти человек на утренней службе одна была монашкой, прибиравшейся в другой части залы, Дино, как и Люцифер, находившийся на задании, куда-то исчез. Две старушки в дальней части залы словно по магии заснули, и только Люциферу было известно, что это, чёрт возьми, настоящая магия заставила болтливых дам притихнуть.       — Вы считаете, что это место назначено вам судьбой? — продолжал спокойно интересоваться Люцифер.       — Абсолютно точно. — спешил уверить его Пик.       — Выходит, что и любить нам по судьбе положено? — добавил прихожанин.       — Всякое деяние и чувство делается с повеления бога.       — Что же, тогда я не буду с вами спорить. — Люцифер простодушно пожал плечами и кивнул, показывая, что не намерен больше прерывать слов служителя.       Священник незаметно улыбнулся, молодое лицо стало ещё мягче и приятнее. Их диалоги, проходящие уже неделю, становились привычкой, сделавшей новую жизнь Элайджа куда интереснее. Кроме того, Этан, как представился молодой человек, был необыкновенно красив, освещаемый прозрачными потолками церкви. Он всегда садился в том месте, откуда до его образа доставал утренний свет, был внимателен к каждому слову, сказанному святым отцом.       После службы Люцифер, спускавшийся по старой мощёной лестнице, увидел близ сидящего на одном из уровней Дино. Он ухмыльнулся, подходя ближе, а затем, смерив ангела оценивающим взглядом, присел рядом. Дино действительно не подходил этому времени — грязная Вирджиния восемнадцатого века точно не предназначалась для любителей белого. Спина молодого человека была вся в пыли, как и в общем-то Дино, собравший светлые волосы в высокий пучок. Забавный образ дополняла нелепая стеклянная бутыль с газированной рыжей жидкостью.       — Кто тут у нас сидит, — пропустив смешок, Люцифер достал из кармана плотную сигару, а затем блок нелепых спичек, — наслаждаешься творениями человечества?       Дино добродушно улыбнулся, но на Люцифера не посмотрел.       — Сейчас это в моде. Швеп создал газированную сладкую воду, чтобы удовлетворять жажду, а она только возрастает с каждым глотком. Забавно, да?       — Очень похоже на людей, — добавил собеседник, положив в рот сигару.       Он затянулся и выдохнул чёрный дым в сторону ангела. Тот мигом отвернулся, едва сдерживая кашель. — Не видел тебя на службе, ангелок.       Сколько терпения порой требовалось Дино, чтобы просто находиться рядом с сокурсником. Похоже, безусловно прекрасное воспитание помогало ему преодолеть всё, но Люцифер порой казался до смеха глуповатым в своих попытках задеть чужое самолюбие.       — На данный момент я сделал всё.       Их первое задание было, на взгляд Люцифера, нелепым. Священник, приехавший просвещать потерянный городок, должен был спасти его от окончательного упадка, либо, как гласило второе решение — уйти в человеческий эгоизм — взять, да и влюбиться в красивую монахиню Мэриллу, а затем сбежать. Первые задания, которые давались ангелам и демонам, часто были не ограничены по времени. Прибыть на Землю и ощутить свою силу здесь — вот в чём была первостепенная задача. Поэтому уже восьмой день подходил к концу, знойные полдни раз за разом продолжали сводить с ума обоих божественных существ, не привыкших к необычному климату.       Люцифер докурил и стал подниматься. Дино, сидящий всё это время с отсутствующим видом, поднял уставшее лицо на демона. В последнее время дела у них не ладились, чем старше они становились, тем менее благосклонным казался Люцифер. Что у него там творилось в аду — один отец его знает, но ангелу это не нравилось.       Демон зашёл обратно в церковь, а затем, отворив ветхую дверь, прошёл во вторую залу, предназначенную для праздников. Святой отец разговаривал с Мэриллой, смотря на неё с заметным трепетом. В какой-то момент демону показалось, что задание уже закончено — их следовало немного подтолкнуть, и уже бы ничего было не сделать. Кто знал, о чём ранее с Элайджем общался Дино, но его выражение лица говорило само за себя — мужчина влюбляется.       Люцифер ощутил острый, животный интерес. За сотню лет подготовки в учебном заведении он редко видел такие выражения лиц даже у ангелов. Что же мог испытывать человек с таким блеском в голубых глазах?       Демон шагнул в залу, создавая нужную долю шума, чтобы на него обратили внимание. Загоревшее лицо святого отца перекосилось тенью испуга, он сделал шаг назад от монашки, которая спустя секунды исчезла за дверью служебных помещений.       — Я вам не помешал? — спросил Люцифер, подходя к декорации, которую святой отец, казалось, собирался начать разбирать.       Молодой священник мимолётно улыбнулся, поправляя воротник-стойку.       — Нет, вовсе… — он посмотрел на подошедшего близко Люцифера глазами, выражавшими предельную степень доброжелательности и какой-то нелепой человеческой близости, — совсем нет, Этан. Я собирался сменить декорации к грядущему празднику.       Люцифер коснулся почти двухметровой статуи святой. Сделанная из дешевого материала, она казалась достаточно тяжелой, наверное, даже слишком тяжелой для одного.       — Вы в одиночку не справитесь, — задумчиво начал он, выдавливая всю возможную для себя теплоту тона, отчего отец невольно поглядел на его прекрасные черты лица, — сестра Мэрилл ушла.       Мужчина кивнул и, не контролируя себя, повернулся в ту сторону, где минуту назад стояла девушка, явно уродующая свою красоту нелепым нарядом. Наверное, не будь тут Люцифера, отец бы не позволил себе такого жеста доверчивости. Казалось, он привык к присутствию демона и иногда забывал о своей новой должности.       Вокруг царила тишина. Духота не доходила до этого зала — тёплый вирджинский свет до мурашек пропитывал своей одухотворенностью, а церковная прохлада вселяла в обоих необычное ощущение покоя. Где-то среди стекол затерялся витраж, отбрасывающий на лица стоящих редкие цветные пятна.       Люцифер проследил за задумчивым туманным взглядом Элайджа. Так на него ещё не смотрели, люди вообще были забавными существами. В груди неприятно кольнуло, а затем пришла новая мысль. А что, если…       Когда отец повернулся к демону, тот уже стоял в ожидании указаний. Всё еще полный своими собственными мыслями, священник подошёл к статуе и шатнул её, проверяя на примерный вес неразобранной на части конструкции.       Всё было бы верно, если б не поток подозрительно сильного ветра, ввалившийся в открытое за статуей окно. От неожиданности Элайджа потерял контроль над статуей, и та, качнувшись, всем своим весом устремилась на него.       Послышался звучный грохот, с пола поднялась старая пыль. Звуки, встречая преградой камень стен постройки, становились громким эхом, и мир Элайджа в один момент смазался, превращаясь в горячий поток бессознательности.       Первое, что почувствовал молодой человек — это запах леса. Навалившаяся тяжесть так ей и осталась, не приведя к любым проявлениям боли. Только под спиной чувствовалось что-то инородное, оказавшееся чьей-то рукой, а затем пришло ощущение успокаивающего тепла, граничащее с холодом пола. Он открыл глаза. Люцифер нависал над ним, их лица были в сантиметрах, и требовалось много сил, чтобы избавиться от ранее незнакомого ощущения.       Элайджа открыл рот, чтобы сказать что-то, но в следующий момент он ощутил на своей шее и лице что-то горячее и мокрое, а затем и сам мужчина, глядящий на него испуганными и потемневшими глазами, потерял силы и едва успел толкнуться руками, чтобы упасть рядом.       Священнику потребовалось время, чтобы понять, что человек рядом с ним потерял сознание, а влага была ничем иным, как самая настоящая кровь.