Ангельская болезнь

небесные 16 лет.       Осенью третьей декады тысячелетия Небес в северной части нижнего мира у самых ворот ада столпилось немало молодых людей. Новый поток демонов отбывал в академию получать образование и теперь уже готовиться к высокой службе.       Адское дворянство не умело проводить все тихо. У дрожащей, измазанной алой смолой двери, почва все ещё была выжженной и рыхлой. Водоворот то и дело открывался, принимая в себя существ для транспортировки.       Где-то в ста метрах стоял хорошо сложенный юноша с прямой, как ледовая гладь, спиной. Из-под чёрной рубашки расходились силуэты татуировок, покрывающих ту самую спину. Немногие знали, что причина рисунков — не прихоть сына ада, а уродливость шрамов, с которыми не справлялась даже нечеловеческая регенерация. Впрочем, иногда Люцифер показывал старые раны другим — это был его пропуск куда угодно. Подобное на себе мог вынести только самый сильный воин... или существо с полностью покалеченной душой. Не многие могли остаться собой после тех самых увечий.       Да и это не волновало Люцифера. Он просто желал поскорее скрыться от всех: лицемерных демонов ли, слабых и скучных до смерти ангелов.       «Долго же они. Летят на ненавистные высокие небеса и делают из этого праздник»,— иронично подумал он про себя, глядя на процессию, облепившую отца, зачем-то решившего присутствовать на проводах.       Хотя ирония была уместна — она много где ему пригодилась бы. Особенно в те моменты, когда ничего не оставалось. Слуги кланялись в пол, и ещё немного, да могли уткнуться в грязные породы здешних мест. Да ещё самыми уродливыми мордами. А было бы так смешно — поглядеть на это.       Люцифер ощутил, как за ним кто-то следит. В спину что-то кольнуло, и он резко обернулся в сторону знакомой энергии, внезапно появившейся рядом.       Демон резко сорвался с места и побежал к высокой скале из вулканических пород.       — Ты что тут делаешь?— негодующе шепнул он, зайдя за преграду и схватив за плечи ангела,— ты хоть представляешь, что ты наделал? Тебя заметят!       Дино виновато улыбнулся и расцвёл своей улыбкой, медленно отстранился и так, словно ничего не произошло, потянулся к смятому воротнику демона и принялся его поправлять:       — Я смог полностью скрыть свою энергию. Никто не заметит. Хотел поглядеть на твои проводы.       Люцифер не нашёл в себе сил оттолкнуть ангела и обречённо ждал, пока смятый воротник станет вновь сносно выглядеть.       — Упрямый, как чёрт. Ты не понимаешь, что владыке плевать на твои заклинания? И не меня сегодня провожают. Этот парад — не более чем глупая традиция, на которую отец все сотни лет плевал. Он пришёл посмеяться надо мной.       Дино покачал головой и случайно взглянул ему в глаза. Некоторую степень ошарашенности демона, ей богу, делающую Люцифера милым ребенком (по мнению Дино, естественно) заметить было не так сложно, и он тут же улыбнулся и скрыл ту улыбку — так улыбаются, когда видят что-то трогательное — колко, искренне и мимолетно. Когда цветут первые травы, когда впервые видишь закат. Так улыбаются моментам. Но именно это укололо самолюбие Люцифера и его лицо приняло равнодушную ухмылку.       — Поглядел — уходи.       — Мы соседи,— снова не заметил его колкости Дино. Это просто суперспособность, не чувствовать демонической спеси, не видеть ничего, кроме его – Люцифера — который теоретически ещё остался и не превратился в монстра.       Демон не скрыл удивление, красивый лоб нахмурился и его обладатель шатнулся в сторону:       — Да?       Дино кивнул.       — Хорошая реакция, очень на тебя похоже.— он наконец тоже шагнул назад и радостно показал ладони в открытом жесте,— почти. Это я постарался с документами. Лежали на столе у отца. В соседних комнатах живем, представляешь?       Демон кивнул. Мысль его тревожила и... нравилась. На академической ступени жизнь высоких существ очень менялась — они становились более самостоятельными и сталкивались со смертельными заданиями. Это-то Люцифер не боялся, напротив, интересно было себя испытать. Однако жизнь без встреч с ангелом так часто, чтобы запомнить его летящий, ровный шаг, смех без особых причин — именно это все не хотелось забывать.       — А ты хотел в одной?— наконец Люцифер улыбнулся хищнически и насмешливо, ожидая реакции на укол.       Но Дино замолк, а затем совершенно простодушно заметил:       — А мне без разницы.       Люцифер на секунду отвёл задумчиво-хмурый взгляд, но снова поднял его, крепко схватив ангела, развернув и толкнув в спину, ощутив под ладонями ту самую личную мягкость перьев. Шепфа, как он их любил...       — А теперь вали, Дино. Если ты прилетел сюда ради этой новости, то ты — сказочный придурок.       Дино тихо направился к обрыву и, легко шагнув, совсем исчез. Так и не обернулся, но демон знал, что ангел точно хотел — по нетерпеливому дрожанию белых крыльев и тому, как быстро и нервно шёл его друг. На душе потеплело. Шепфа, как же это хорошо — видеть его. Как хорошо хотеть смеяться, просто касаться в разговоре этого глупца и щипать мягкую кожу рук и лица из вредности (хотя, признаться, из-за желания коснуться тоже), когда он не ждёт. Затем стремиться скрыть свои эмоции — слишком личные, хотя и к черту — если Дино узнает, то не будет страшно и грустно, совсем не будет.       У ворот столпилось больше демонов. Проводы заканчивались, а отец так и не подошёл к Люциферу. Только равнодушно проводил его взгляд до самого водоворота, словно хотел увериться, что непутевый сынок совсем исчезнет из его жизни на некоторое время, махнув напоследок полой чёрного, как бездна, плаща.       Иногда Люциферу казалось, что дар матери перешёл ему. Именно в тот момент он посчитал, что отец узнал что-то страшное или, черт возьми, в шаге от того, чтобы узнать. И это обернётся, страшно обернётся.       Лучше бы он почаще себе доверял.