По пятницам в девять

И я не двигалась. Буквально. Все семь минут, пока ко мне добирался медбрат из другого корпуса. Я понятия не имею, зачем сделала это. Она запомнила тот день хорошо. Тренировка сразу пошла наперекосяк. Перекаты у Мии выходили рваными, броски − низкими. Булавы валились из рук. Взгляд тренера, наблюдающего за своей ученицей, говорил: плохо, очень плохо. Мия с ранних лет чётко усвоила, она должна стать хорошей спортсменкой. Самой лучшей. Но сегодня похвалы не будет. Ловкость и изящность, которые отличали её от остальных девочек-гимнасток, она не проявила. Мия была уверена, её обязаны поругать. Она показала себя неповоротливой и неуклюжей. Её отправят домой. Запретят приходить на занятия неделю. Или наоборот заставят работать на износ. Но дипломатичный тренер только терпеливо заверял: «Не отчаивайся. Всё получится». «Попробуй ещё». «И ещё». «Просто плохой день». «Ты растёшь, Мия. И не успеваешь привыкать к своему изменяющемуся телу». Всё в Мие воспротивилось. Она ужасно справилась и заслуживала, чтобы её отчитали. Это ведь стимул стараться лучше. Ещё пара попыток, и Мия неудачно приземлилась на пол спортзала. Плечо разнылось сразу же. А вот боль в лодыжке стала ощутимой, только когда Мия попыталась перенести вес на стопу. «Не двигайся», − велел испуганный тренер. Сквозь боль прорывалась неизвестная щекотка, растекающаяся внизу живота. Мия всё же получит своё наказание. Она замерла. И не шелохнулась, пока не подоспела медицинская помощь. . − Почему это… − Мия растянулась в улыбке, − теория отменяется? − Я так решил, − его тон подсказывал − вопрос ему явно не по душе. − А ты здесь делаешь то, что я говорю. Комната сессий снова отличилась небольшой перестановкой. К тому же, сегодня здесь было слегка прохладнее, чем в предыдущий раз. Зайдя сзади, он опустил руки на талию Мии, нащупал под одеждой трусы. Затем проверил и наличие бюстгальтера. − Ты упрямо продолжаешь носить бельё. Он оттянул ткань на спине и, забравшись в вырез, расстегнул застёжку лифа. Затем стянул с плеч лямки. − Тебе это не нужно. Мия издала возмущённый смешок. − Намекаешь, что у меня нет груди? Она сразу поняла, что просчиталась со шпилькой остроумия. Она ошиблась уже когда просто открыла рот. − Не разговаривай. Здесь. Пока я. Не позволю, − отчеканил он каждое слово, встав перед ней. − Я не… − Я задавал вопрос? − этим тоном можно было придавить, как бетонной плитой. − Я хоть что-то спросил у тебя? Внутри Мии всё застыло. − Нет. − Тогда почему ты болтаешь, если тебе не разрешали? Он вгляделся Мие в лицо. Невыносимое, но тем и манящее ощущение, провоцирующее кровь прилить к щекам, шее, груди. Чужие руки пролезли сверху под сарафан и потянули расстёгнутый бюстгальтер. До этого Мия была убеждена, бельё через одежду наловчились снимать только женщины. Прохладные костяшки мазнули по коже, заставив вздрогнуть. Вытащив лиф из правого рукава, он рассмотрел его. − Какая прелесть, − в голосе же прощупывалось пренебрежение. − Подкладки для визуального увеличения объёма − обман ради сомнительной уверенности в себе. Он отбросил бюстгальтер на стул. − Они не для увеличения объёма, а для поддержания формы, − голос Мии вибрировал. − Мия… − Это не обмана ради. − Мия! Он встал вплотную и с тихой опасностью бросил: − Замолчи. − Да, господин. Он сощурился. − Как ты меня назвала? Этим обращением Мия хотела реабилитироваться. Но, кажется, только ухудшила ситуацию. − Господин. − Я не велел так меня называть, − он угрожающе приблизился к её лицу. − Твоя самодеятельность крайне дерзка. Ты до сих пор не разобралась, что есть послушание. − Так написано в книге, − ответила она честно. − Господин, сэр и другие обращения… − Мия… − он в обманчиво-любопытном жесте склонил голову. − Отвечай только на вопросы. Был ли в моей прошлой фразе вопрос? Нет. Что-то указывало на то, что тебе следует комментировать мои слова? Нет. Значит, ты должна молчать. Очевидно, на тебе работают только радикальные методы. Мне придётся вытрясти из тебя послушание. Или заткнуть твой болтливый рот кляпом. − Да, спасибо. Принимать волю дома с повиновением и благодарностью, − это тоже написали в книге. Он слегка опешил, качнулся назад. Теперь его взгляд пронизывал. − Ты чересчур говорливая. Я не раз озвучивал твои права здесь. Ты не способна запоминать? Или нарочно не слушаешь? Мы в этой комнате в третий раз, ты была уже обязана выучить правила. Происходящее не походило на две предыдущие встречи. Он набрал скорость, и Мию начало слегка потряхивать. Она вполне могла не выдержать и вылететь на крутом повороте. − Видимо, я недостаточно строг. Считаешь, я мягок? Или даже ласков? − Нет. − Это верно. Потому что я могу быть очень груб с тобой. Этого ты хочешь? − Нет. − Тем не менее, я накажу тебя. Третья встреча, а ты допускаешь простые ошибки. Я этого так не оставлю. Мия растерялась. Ощущение от нежных прикосновений его руки, там, в гостиной, ещё не остыло в её ладони. А теперь она буквально налетела на стену жёсткости. Смена темпа, будто рывок на идеально гладкой дороге. Она позволит кому-либо так обращаться с ней? Волнение переплелось с желанием, что тлело внутри весь день. Что едва утихло, когда ей показалось сегодня, что придётся всё отменить. Он подошёл к станку. Тот, в отличие от прошлого раза, стоял в другом углу. − Иди сюда. Мия послушалась. − Ты получишь пять ударов по своей непослушной заднице. Считай вслух, раз уж тебе так нравится трепать языком. Он не запугивал. Наоборот, всё выглядело так, словно для него не происходило ничего чрезвычайного. − Ляг грудью на станок и прогнись. Промедления он не потерпел. − Выполняй. Станок был не выше обычного стола. Мия опустилась на него корпусом, как было велено. Во всяком случае, она так думала. − Неправильно. Бёдрами не касайся поверхности. Только грудью и животом. Мия слегка подвинулась назад. Кожаная обивка оказалась немного прохладной. Прикрытые лишь тонкой тканью несчастного сарафана соски быстро наливались чувствительностью. − Думаешь, я буду шлёпать тебя через платье? Может ещё прикроем твой зад подушкой? Мия запуталась, стоит ли ей отвечать, но её опередили. − Приподними юбку. Она в самом деле это сделает? Вцепившись в края платья, Мия неловко потянула их вверх, открывая бёдра и немного ягодицы. − Твоя задница нужна мне полностью. Конечно же. Ткань уже не помещалась в кулаках, поэтому Мие едва удалось выполнить приказ. − Я даю ещё одну попытку, а затем сам задеру это миленькое платье тебе на голову. Мия вдруг поняла, что делает не так. Она просто недостаточно прогнулась, поэтому юбка сама опускалась вниз. Выставив задницу дальше, она, наконец-то, смогла подняла платье выше. − Сильнее прогнись. Мия и так делала это максимально. Немного расставив ноги, она ещё чуть-чуть выгнула спину. Тело как назло стало деревянным, неуправляемым. − Ещё. Она упрямо подалась задницей назад и столкнулась с его пахом. Это невольно заставило её слегка выпрямиться. Стон досады застрял в горле. Я не могу. − Ты не умеешь прогибаться? Мне научить тебя выполнять такую ерундовую вещь? − Я не… Он ловко надавил ей на поясницу и одновременно − под коленями, заставив Мию схватиться за края станка, чтобы не упасть. Отлично. Теперь её полуголая задница выставлена вверх. Локоть он не убирал с её спины, словно приучая к позе, заставляя застыть в ней. Между лопатками Мии прокатилась щекотка. − Не пытайся сопротивляться. Ты только усугубляешь своё положение. Наконец, давящая на поясницу рука исчезла. Мия не смела пошевелиться, хотя стоять на полусогнутых ногах было проблематично. В животе хлестал жар, спускаясь вниз и вниз. Она пыталась отстраниться от происходящего, выйти из собственного тела. Тогда, возможно, её сердце перестанет так колотиться о рёбра. Это действительно происходит с ней? Разве она должна так мысленно закрываться? Разве это не значит, что она хочет, чтобы всё поскорее кончилось? Едва Мия совладала с собой, как её трусы оттянули вверх. Ткань собралась между голыми ягодицами. Господи. Какой стыд! Теперь её задница у него на виду. Спокойно! Она продержится, сколько сумеет. Она не станет себя принуждать. Небольшая пауза продлилась вечностью. Давай уже, сделай, что надо. − Какое у нас безопасное слово? − спросил он. − Красный. − А медленное? − Жёлтый. Новые определения Мия почерпала из книги. Он проверяет её? − Видишь, ты всё же умеешь отличать вопросы от не вопросов. Он ущипнул её за ягодицу, но Мия была готова. Она не дёрнулась, не воспротивилась. Её кожу просто проверяли на реакцию. Если всё в порядке, то дальше последует… Первый удар был неслабым, но вполне выносимым. − Считай, Мия, − сухо напомнил он. − Один. Второй шлепок вышел немного сильнее и пришёлся на другую ягодицу. Третий был жалящий, кусачий. И попал поперёк задницы. Между ударами оставались паузы. Он не дразнил. Не играл. Он вкладывал силу в удары. Должно быть, это не максимально жёсткие шлепки. Но и явно не халтурные. Четыре и... − Пять. Ладонь задержалась на заднице. Немного потёрла её. Затем кожи коснулась вторая рука. Прохладная, успокаивающая. Мия тихо простонала в кулак. − Добавлю ещё пять. Он сделал это нарочно. С самого начала знал, сколько нанесёт ударов, но позволил Мие потешить себя надеждой, словно всё позади. Рука его была не тяжёлая, но и не лёгкая. Такая, как надо. Он не пытался ни юлить, ни доставить удовольствие. Мия получала именно наказание. Но отторжения от этого не испытывала. Следующие шлепки оказались не похожими друг на друга. Один вышел звонким, другой − с оттяжкой, как и последующие. Последний получился очень неожиданным. Мия вздрогнула и непроизвольно поддалась вперёд, а затем назад, врезавшись в чужое бедро. Прикосновение успокаивало саднящую кожу, поэтому она невольно прижалась к нему задницей на секунду. − Сомкни ноги. Мия послушалась и слегка выпрямилась. Это была короткая передышка. Он отошёл к комоду и вскоре вернулся. Встал сбоку, чтобы Мия видела то, что у него в руках. Эту вещь она знала. Он показал флоггер ближе, позволяя Мие принять решение. − Я дам тебе пять ударов многохвостной плетью. Мия кивнула. Он обошёл её почти лениво, встав сзади. На лбу Мии выступила испарина. Все мышцы, как струнки, натянулись от ожидания. Её задница наверняка горела красным фонарём. А какой яркой она станет после. В какое зрелище она превратится. Наконец, множество концов плети обожгли кожу первым ударом. Мия сжалась, но заставила себя расслабиться. − Мия, − протянул он с предупреждением. − Считай. − Один. Ощущения запутались. Но Мия не успевала прислушаться к ним. Она просто пропускала их через себя, точно была сквозным нечто. Кожа горела, кровь шумела в ушах. Всё внутри подрагивало. − Два. С дыханием стало трудно совладать. Мия хватала вдохи между ударами. И выталкивала из себя воздух, когда плётка била её. − Три. Состояние непривычной разрозненности. Почти шока. Мало, чему удавалось произвести на неё такое впечатление. Это было немного похоже на опьянение. Только сильнее. Стыд, головокружение, тревога и возбуждение − убийственный коктейль. И Мия никогда не испытывала его на себе. Она не в силах это контролировать, влиять на это. Только принимать или не принимать. − Четыре. Мия начала коротко дышать ртом. Пары воздуха оседали на кожу обивки, делая её влажной, скользкой. А сам воздух был таким горячим, что ей казалось, он расплавит ей лицо. − Пять, − полустон, полускулёж. Только теперь она поняла, отчего так стиснуло в рёбрах. Она едва ли не впечаталась грудью в поверхность станка. Отброшенная плётка издала глухой стук. − На пол. На колени. Мия послушалась механически, почти не осознавая, что приказ отдан именно ей. Она просто следовала голосу. Единственному оставшемуся ориентиру в комнате. Ткань юбки скользнула по её воспалённой заднице. Колени засаднили сразу, как только она опустилась на них. − Смотри на меня. Момент, когда падаешь и пытаешься за что-то схватиться − вот с чем она сравнила бы это. Только схватиться хотелось не в буквальном смысле. В качестве опоры ей нужно было другое. Чтобы оставаться в себе, ей необходим этот выступ − приказа или просьбы. Прохладные кончики пальцев стиснули её подбородок и заставили посмотреть вверх. Мия встретилась с его лицом: челюсть сжата, тёмные глаза сосредоточены. − Итак, как меня зовут? Мия даже про себя не могла называть это имя. − Говори. Хватка на её подбородке ослабла, чтобы в тот же миг другая ладонь обожгла щёку шлепком. Больно. Хотя удар не был достаточно сильным. Мия прислонилась щекой к раскрытой руке и потёрлась. Наблюдающий за ней взгляд заметил это. Промычав, Мия уткнулась носом в чужую ладонь. Она пахла кожей, наверняка как и рукоятка флоггера. − Что ты делаешь? Мия сильнее зарылась носом в его сложенную лодочкой руку, пытаясь унять своё клокочущее сердце и шумное дыхание. − Ты собака? Или маленький котёнок? Он почти ласково потёр её скулу, а второй рукой погладил медные волосы. Мия посмотрела на него мутным взглядом, снова промычала. − Тише. Всё в порядке. Я понял. Барьер, который они сдвинули, действовал побочно. На Мию будто обрушилось цунами скопленных ощущений. И спасение было только в человеке напротив. Он − маяк посреди бушующего океана. Только он мог помочь собрать её воедино. И взамен она сделает всё, что угодно. − Смотри на меня. Мия подчинилась. Хотя почти не различала его лицо сквозь марево перед глазами. − Как меня зовут? Пересохшее горло вытолкнуло хриплые звуки. − Виктор. − Верно. Повтори. − Виктор. − Ещё раз. − Виктор. − Хорошо. Теперь ты запомнила, как ко мне стоит обращаться. И что разговаривать положено только с моего разрешения или если я задаю вопросы. Да? − Да. − Вот так. Отныне она сумеет называть его по имени. Он заставил её сделать то, что у неё не получалось уже столько встреч. Вытолкнул из неё эту трудность. Как опытный мастер, которые знает, чем управляет. Мия испытывала невероятное облегчение и, неожиданно, усталость. В книге писали, что сессии не должны длиться долго. Что они выматывают физически и морально. Внутренние часы Мии говорили, прошло не больше получаса. Но по ощущениям − позади весь вечер. Она выжата. До остатка. Мия посмотрела на Виктора снизу вверх и поняла, что её покинули вовсе не силы. Из неё утекло напряжение. И его оказалось слишком много. Виктор подал ей руки, и Мия поднялась. − Стоишь? Порядок? − Да. Пустота внутри звенела, качала в разные стороны. В голове − вата. Ноги будто пружины. Мия вдруг почувствовала себя так уязвимо, что захотелось спрятаться. Она ведь как тряпичная кукла. Без реакций, без рефлексов и чувств. − Иди сюда, − попросил Виктор и, не дожидаясь, когда Мия сделает к нему шаг, сам обнял её. Мия окончательно растаяла. Даже если бы ей предложили все дары мира, она не оценила бы их сейчас и не променяла на объятия. Мужские плечи оказались очень твёрдыми. В прелестном местечке на шее, прямо под ухом, приятно пахло. Одна рука лежала между её лопатками. Вторая − на талии. Мие хотелось встать на цыпочки, взобраться вверх по чужому телу, пробраться в него глубже. − Давай присядем? − предложили ей. Она боялась, что её не вовремя отпустят. Но Виктор не сделал этого. Он лишь отвёл к дивану и опустился рядом. Мие гладили спину и волосы, мерно и трепетно. Объятия были бережными и тихими. Такая тишина передавала нужные импульсы и уверенность в себе. Постепенно к Мие возвращалось мироощущение. Она дошла до критичной точки, но в последний момент её дёрнули за руку, не дав зайти за грань. И облегчение от этого − непередаваемо. Возможно, завтра ей покажется, что ничего особенного не произошло. Но она впервые позволяла обращаться с собой так, а в ответ − просто принимала. Не терпела, не злилась, не думала плохо о том, кто причиняет боль. Она лишь брала. И отдавала. − Ты отлично справилась. Ты умница. Возвращайся ко мне. Воздух из лёгких Мии вырвался вибрацией. − Почувствуй себя собой снова. Своей собственной. Ты ведь не вещь. Ты − замечательная нежная девушка. Ты же знаешь это? − Да. Спустя пару минут Виктор отстранился. Мия тоже села прямо. Потёрла свои плечи, потом колени. − Ты не против, если я посмотрю на следы? − Ладно. Мие казалось, сейчас она вообще всё что угодно позволит ему. Предрассудки утекли вместе напряжением. Виктор сел на корточки перед ней. Теперь он смотрел снизу вверх. Придерживая юбку, Мия развернула по очереди бёдра. Чужие касания были настолько неуловимы, что она их почти не ощущала. Как и боли после порки. Даже тени смущения не осталось, настолько её вымотало. Так резко она не избавлялась от напряжения никогда прежде. Если раньше стресс покидал тело тонкой струйкой, то сегодня он выплеснулся одним мощным течением. − У тебя очень чувствительная кожа, − изучив её бёдра, Виктор поднял взгляд. − Почти прозрачная, оттого и уязвимая. − Это плохо? − Нет. Просто за ней нужно лучше наблюдать. Она капризная и вправе повести себя по-всякому. Но от этого не теряет свою прелесть. Как это мило звучит. Ты умеешь быть таким милым. До туманного сознания вдруг добралась мысль. Чёрт подери, она сделала это. Ещё хочу. Немного позже, но точно хочу повторить.