haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Хочется заплакать, ты чувствуешь себя виноватой в произошедшем. Но реветь из-за поступка Кагеямы, значит, сдать позиции. С того момента, как ты сбежала от Тобио прошло не больше получаса, но кажется, что целая вечность. Ты тихо шмыгаешь, понимая, что не нашла в себе сил даже пощечину дать. И что теперь сказать Атсуму? Стоит ли ему, вообще, говорить? Ты не успеваешь решить, потому что неожиданный хлопок двери оглушает тебя. Ты почти подпрыгиваешь на постели. Быстро вытираешь собравшиеся в глазах слезы рукавами толстовки, успеваешь сделать пару вздохов. Ты все же оборачиваешься посмотреть, кто решил нарушить твое спокойствие так поздно. Тренировок сейчас нет, все планы с девочками ты отменила, а тренер обычно стучит и только потом входит. На пороге стоит Атсуму. Видимо, он не успел уйти с улицы до дождя, потому что с волейболиста прилично капает. Лужа собирается вокруг, и ты, как в тумане, тут же подходишь к нему. Во взгляде парня что-то не так. Нет привычных задорных огоньков, нет желания потискать тебя в объятья. Он смотрит прямо на тебя, но будто не видит. Ты впервые за время ваших отношений испытываешь страх. Жуткий, липкий, какой-то первобытный испуг от одного лишь его взгляда. Весь Атсуму светится недобро и сжимает кулаки. На скуле синяк, край губы кровоточит, и когда струйка вновь начинает сбегать вниз, Мия недовольно стирает ее рукавом насквозь мокрой олимпийки. — Тсуму, — одними губами произносишь ты, приходится взять себя в руки. — Раздевайся и садись, надо обработать рану и высушить тебя. Он не спорит, как обычно это бывает. Олимпийку и футболку ты вешаешь на полотенцесушитель в ванной комнате. Благо, в этом лагере у каждого отдельная комната. Что ж, спасибо администрации. Волейболист под твой ошарашенный взгляд садится на кровать. В обычной ситуации ты бы точно дала пару комментариев про эту демонстрацию топлесс, но сейчас вид Мии, скорее, пугает, чем заводит. Аптечка уже стоит на прикроватной тумбочке, и ты тащишь из шкафа фен. Удобно, когда возишь с собой на сборы огромную сумку. Расческу приходится использовать свою, как и полотенце, теперь накинутое на его плечи. Атсуму молчит. Молчит и хмурится, но никак не препятствует. Ты осторожно сушишь мягкие волосы, пропуская пряди через пальцы. Не хватало ему простудиться сейчас. Мия под заботливыми касаниями твоих рук, кажется, расслабляется и дышит спокойнее. Хорошо, что фен шумит, иначе ты умерла бы от давящей тишины и собственных мыслей. Как жаль, что у Атсуму так мало волос, и они быстро высыхают. Ты даже не знаешь, что и как спросить. Почему у него лицо в синяках? Кстати, о них. Отложив фен в сторону, пододвигаешь ближе аптечку. Мия, видимо, поняв, опускает голову. Он не хочет, чтобы ты видела. Но нежные ладони ложатся на щеки аккуратно, чтобы не задеть саднящие места. Приподнимаешь его лицо, сталкиваясь с настолько откровенным взглядом, что на мгновение даже теряешься. Атсуму смотрит на тебя необычайно тепло, но каряя радужка отдает сожалением и страхом. Выдержать это просто невозможно, ты закусываешь губу, и вы понимаете друг друга без слов. Ты теперь знаешь ответ на свой вопрос — кто и как. — Зачем? — тихий голос дрожит, когда ты спрашиваешь, чувствуя, как сильные руки обвивают талию. — Он заслужил, — фыркает Атсуму. — Но ты нет. Ватка с перекисью неприятно жжет в тех местах, где ранка еще не успела затянуться, но Мия ни слова не говорит. По твоей просьбе он держит пакет со льдом возле постепенно расползающегося синяка, который грозится обернуться приличным темным пятном к завтрашнему утру. На сердце приятно теплеет от осознания, что Атсуму на все готов ради тебя. Невыносимое желание поцеловать его прямо сейчас тут же спадает под натиском реальности, в которой парень морщится от боли. Ты дуешь туда, где жидкость чуть пузырится, и замечаешь усмешку Мии. — Что? — отстранившись, но, так и не покинув кольцо его рук, спрашиваешь ты. — Ничего, — волейболист довольно улыбается, качая головой. — Ты такая милая, когда заботишься обо мне, — пожалуй, от поцелуя в нос ему хуже не станет. Атсуму жмурится, крепче прижимая к себе. Ты зарываешься пальцами в крашеные волосы, легко массируя его голову. Это и тебя успокаивает. Мия почти мурлычет от твоих прикосновений, но внезапный вопрос вновь заставляет напрячься. — Как ты узнал? — он понимает, что ты говоришь о поцелуе. — Я видел, — почти рычит волейболист. — Ты на два шага отошла, и я разбил ему нос, — не можешь не заметить, как в голосе Атсуму сквозит гордость от его поступка. Ты не станешь говорить ему, что бить людей неправильно. Неправильно — целовать кого-то против их воли. Ощущение чужих губ на собственных отдается фантомным прикосновением. Глаза вновь начинает щипать. Только ткнувшийся тебе в живот Атсуму не дает пасть духом окончательно. Волейболист тихо сопит, приходя в себя после всего случившегося сегодня. Пальцы до хруста ткани стискивают толстовку на твоей спине. — Я не знаю, что сказать Тобио-куну, — тихо говоришь ты. Атсуму вздыхает и выпрямляется. Ты чувствуешь себя невероятно маленькой, когда Мия встает с кровати. На этот раз твоя очередь прижиматься к широкой груди, вдыхать любимый запах. И, наконец, можно разреветься от чувства любви и бесконечной защиты. Атсуму невесомо гладит по спине, утыкается носом в волосы. Так привычно, что даже больно — хочется всю жизнь простоять, обнимая его. — Ничего, малышка, — обычно теплый голос Мии поражает холодностью. — Я ему уже всё сказал.