haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

После тяжелого рабочего дня единственное, чего ты хочешь — оказаться в собственном доме и получить необходимую порцию внимания и любви со стороны Тоору. С того момента, как вы переехали в Аргентину, прошло уже несколько лет. Волейбольная карьера парня сейчас складывается лучше некуда, ты не отстаёшь — место главного редактора одного из весьма популярных журналов принадлежит тебе. Уютный и просторный двухэтажный дом с бассейном, несколько машин, даже собака — к этому вы пришли не сразу, но результат определённо того стоит. Вымотанная встречами и деловыми звонками, ты успела еще и подобрать наряды для нового выпуска. Почти два часа ушло на редакцию обложки и подписание договора с новыми дизайнерами. Тоору все это время слал тебе милые сообщения (в перерывах между тренировками), заставляя улыбаться. Волейболист всегда такой — заботливый и общительный, пышущий амбициями и оптимизмом. Возможно, это одна из многих причин, почему именно он. Ты вдохновляешься, наблюдая за его успехами. Ты рядом независимо оттого выигрывает он или проигрывает. И это одна из многих причин, почему именно ты. Когда ты выходишь из машины, свет на первом этаже дома не горит вообще. Обычно Ойкава в это время смотрит телевизор в гостиной, прокручивая матч команды соперников. Он может готовить, или, на крайний случай, сопеть прямо на диване, не дойдя до кровати. Ты удивляешься, потому что на втором этаже тоже темно. Волейболист точно дома — он ещё час назад написал, что уже приехал, да и машина стоит в гараже. Ты снимаешь пиджак в гардеробной и вместе с вешалкой отправляешь его в шкаф. Сережки и кольца тоже остаются на первом этаже, аккуратно убранные в ящик с украшениями, кстати, многовато их поднакопилось. Уже собираешься написать Ойкаве, но телефон внезапно вибрирует на краю тумбочки, и экран бликует уведомлением. От кого: малыш ❤️💍 «Надеюсь, это ты гремишь внизу, а не грабители 😖 Жду тебя в спальне 🥰» Легкая ухмылка сама появляется на подведённых яркой помадой губах. Такие вечерние сюрпризы от Тоору едва ли не твоя самая любимая часть совместной жизни. Он очень романтичный — неожиданные свидания, ужины, путешествия, подарки. Ты ни разу не пожалела, что согласилась переехать в Сан-Хуан. Но вот эти его безумные идеи под вечер каждый раз выбивают тебя из колеи в самом хорошем смысле. Ваши желания в постели сходятся, и вы оба открыты к экспериментам. А фантазия Ойкавы только способствует разнообразию сексуальной жизни. Оставив сумку внизу, ты поднимаешься на второй этаж, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. У вас уже имеется приличный запас разных игрушек в самом нижнем ящике комода. Надо бы замок поставить, вдруг домработница откроет. Хотя после найденных в разных местах дома упаковок презервативов и бутылочек смазки (кто знает, где захочется), ее, наверное, не удивишь. С этими мыслями ты открываешь дверь в вашу комнату, замирая на пороге. Свет ночника бликует на бледной коже Тоору. Волейболист, согнув ноги и сведя колени, лежит на постели, точно смущенная девица. Вмиг загоревшимися глазами ты жадным взглядом проходишься от его макушки до кончиков пальцев, рассматривая аутфит парня. Стоит признаться самой себе — Тоору в юбке и темных чулках твоя большая слабость, которую доводится видеть так редко. Ойкава считывает твою реакцию и закусывает губу, с довольной ухмылкой. — Нравится, что ты видишь, /Т.и/-чан? — интересуется волейболист, испытывая внеземное удовольствие оттого, что снова застал тебя врасплох. — Ещё бы, — ты снимаешь туфли, забираясь на кровать. Тоору приподнимается на локтях, а ты, пройдясь пальцами по гладкой ткани чулок, бесцеремонно раздвигаешь ноги волейболиста, устраиваясь между ними. Это простое и безобидное действие всегда заводит Ойкаву с пол оборота. Запускаешь пальцы в мягкие волосы, чуть сжимаешь и тянешь его ближе, впиваясь в губы. Он отвечает чувственно, прикрывая глаза, расстегивая пуговицы белой блузки, стягивая мешающий элемент одежды с тебя. Ты без слов помогаешь парню, и разрываешь поцелуй, только чтобы скинуть ее на пол. Влажно выцеловываешь линию его челюсти, переходя на шею. Можно было бы позволить себе несколько укусов, но у Атлетико скоро выездная игра, а тональник твои следы плохо перекрывает. Ойкава откидывает голову на подушку, выгибает шею и крупно вздрагивает, когда ты обводишь языком выступающий кадык. За столько лет ты успела составить список его эрогенных зон, и теперь бессовестно пользуешься этим. Тоору закусывает палец, чтобы не стонать, пока ты касаешься губами проступающих кубиков пресса, с явным намеком спускаясь ниже. Ведёшь ладонями по крепким бёдрам, задираешь юбку выше, открывая для себя прекрасный вид. Член волейболиста, увитый венками, уже прижимается к животу. Тебе нужно на какое-то время остановиться и побыть в предвкушении, заранее продумывая, как извести парня. Кончиками пальцев невесомо щекочешь внутреннюю сторону бёдра, обводишь пах, избегая чужое возбуждение. Тоору комкает в ладонях одеяло, когда ты проводишь языком по контуру подрагивающего члена, дразня его. Не можешь отказать себе в возможности запустить пальцы под резинки чулок, огладить нежную кожу — он следит за собой. Ойкава дышит сбивчиво, но взгляд не отводит, и лишь вздрагивает, тихо простонав, когда ты с оттяжкой отпускаешь каемку. Она возвращается обратно, приятно шлепаясь о восприимчивую к прикосновениям кожу. Тоору, замерев в ожидании и приятном томлении, обводит губы кончиком языка. Ты отстраняешься, детально рассматривая смутившегося волейболиста между ног. Ещё утром Ойкава трахал тебя на этой постели, доводя до умопомрачения, а теперь под пристальным взглядом теряется, кусает губы и отводит глаза. Ты усмехаешься, не отнимаешь рук, гладишь бёдра с нажимом, задерживаешься в области паха, надавливая большими пальцами внизу живота, лишь раздразнивая его эрогенные зоны, срывая с губ парня тихие короткие постанывания. Тоору нетерпеливо ерзает, и ты возвращаешься обратно, обвивая его бёдра руками — чтобы не мешал. С хитрой усмешкой касаешься покрасневшей головки легким поцелуем, в награду получая шумный вздох. Ойкава выгибается, низ живота неожиданно обдаёт горячей волной, когда ты сразу насаживаешься ртом, пропуская член в горло. Волейболист не сдерживает гортанный стон, пока ты втягиваешь щеки и плотно обхватываешь губами ствол, начиная двигать головой. У самой белье уже мокрое от одного лишь вида Тоору, тебе крышу сносит от смены ролей в постели и осознания, что парень сам на это соглашается без дополнительных убеждений. Ты вдыхаешь поглубже, в очередной раз позволяя головке упереться в заднюю стенку горла. Ойкава плавится от быстро набранного темпа, уверенности движений и ощущения горячего влажного рта вокруг собственного члена. Ты дразнишь уздечку, проходясь раз за разом по чувствительному месту шершавым языком. Продолжать хочется ещё больше, учитывая, что его бёдра пробивает видимая дрожь. Тоору захлебывается стоном, когда ты в игривой манере ощутимо касаешься поджавшихся яичек ладонью, сжимаешь. Волейболист в очередной раз рвано выдыхает и вкладывает в твою раскрытую ладонь — без слов понимая просьбу — смазку. Испачкав в ней пальцы, медленно ведёшь от основания члена и проходишься меж ягодиц. Добавляешь ещё прохладного геля, и, когда Ойкава распахивает губы в очередном стоне, вводишь первый палец. Волейболист тут же сжимается, снова отводя взгляд. Вся его напускная уверенность разом исчезает. Ты выпускаешь член изо рта, и он снова прижимается к животу парня. Медленно добавляешь к первому второй, не жалея смазки, что пятном оседает на темной ткани постельного белья. Тоору кусает губы, а ты разводишь пальцы внутри, наблюдая за его реакцией. Движения неспешные, поступательные, но последовательные. Сгибаешь пальцы, переплетаешь, поворачивая. Так же распрямляешь и оглаживаешь простату, с довольным наслаждением слушая против воли сорвавшийся с губ волейболиста мелодичный стон. Ойкава протягивает руку к члену, чтобы подрочить уже себе — от касаний к простате кончить хочется прямо сейчас, но ты хлопаешь парня по бедру. — Руки на юбку и не смей отпускать, — приказной тон пробирает его до мурашек. — Кончишь, когда я скажу. Заскулив от несправедливости, Тоору вцепляется пальцами в шелестящую ткань, комкая и придерживая ее края. Ты явно издеваешься, раз за разом обводя языком головку, играя с уретрой. Пальцы, будто нарочно, двигаются в другом направлении, изредка задевая комочек нервов. Но и этого Ойкаве хватает, чтобы каждый раз вздрагивать с надорванным стоном. Ты поднимаешь взгляд: в свете лампы с прикроватной тумбочки блестящий румянец на щеках волейболиста становится заметным. От возбуждения сводит зубы, но ты возвращаешься к своему занятию. Снова вбираешь член в рот до основания, горячим дыханием опаляя кожу лобка. Тоору вскидывает бёдра. Пальцы умело возвращаются в прежний угол, упираясь прямо туда, куда нужно. Ты уже даже не двигаешь ими, слегка сгибаешь, прижимая подушечки к простате. Ойкава откровенно хнычет — одновременная, нескончаемая стимуляция способна довести его за жалкие несколько минут. Член связующего во рту подрагивает, готовый в любой момент выплеснуть семя, но у тебя на это другие планы. — На живот, Тоору, — мгновенно исчезнувшие язык и пальцы приводят парня в себя. Пока ты избавляешься от собственной одежды и ищешь в том самом ящике нужную вещь, Ойкава послушно переворачивается, соблазнительно прогибаясь в пояснице. Кинк на доминирование над собой Тоору открыл несколько месяцев назад. Примерно в то же время в вашем доме появились игрушки из раздела «для него» и эстетичный розовый страпон, который ты выбирала сама. Это, наверное, одно из лучших финансовых вложений. Мягкие ремешки, не перетягивающие твои бёдра и талию, плюс стимулятор для клитора с внутренней стороны. Без оргазма никто не останется. — Руки перед собой, — он слушается. — Хороший мальчик, — ещё один кинк на похвалу оказывается задействован, ты размазываешь смазку по игрушке. — Если что, сразу скажи мне, хорошо? — заботливо выдыхаешь на ушко, целуя. Тоору кивает, притираясь к головке резинового члена. Ты успокаивающе гладишь бёдра парня, сантиметр за сантиметром проскальзывая внутрь. Опускаешь ладони на напрягшиеся плечи, плавно массируя. Замираешь, давая время привыкнуть. Всё-таки, вы не так часто это практикуете, и ты почти никогда первая не приходишь с таким предложением. Обычно это делает Ойкава. Он либо весь день строчит пошлые сообщения, откровенно нарываясь, либо прямо заявляет, чего хочет. И когда волейболист откровенен в своих желаниях, ты готова исполнять их одно за другим. Он первым подаётся вперёд и сам насаживается обратно, ты принимаешь это за разрешение действовать. Вы оба долго не выдержите — слишком перевозбужденные. Ты не сдерживаешь стоны, чувствуя, как стимулятор с внутренней стороны приятно касается клитора. Дрожь проходит по ногам от желания разрядки, ты с каждым движением становишься нетерпеливей. Ойкаву под тобой ломает. Он сам по себе чувствительный, а когда находишь правильный угол, превращается в натянутую струну — коснись и порвётся. — Да-а, т-там, — Тоору почти скулит, позабыв о смущении, и это едва ли не самая возбуждающая вещь в мире. — Я больше не могу, — прерывисто выдыхает парень, его выкручивает от каждого проникновения. — Можешь. Ты прижимаешься грудью к его спине, оставляя ещё несколько чувственных поцелуев. Сбиваешься с дыхания и запускаешь руку под живот волейболиста, оборачивая ладонь вокруг члена. С него не просто капает — течёт. Длинные тонкие ниточки смазки тянутся до одеяла, и ткань юбки тоже становится влажной. Ты довольно улыбаешься, понимая, что так Ойкава выглядит в своём истинном желании. С нажимом обводишь головку пальцем, слыша громкий жалобный всхлип. Как же соблазнительно. — /Т.и/-ч-чан, — хриплым от желания голосом зовёт Тоору, — я хоч… — колени парня дрожат и разъезжаются, стоит игрушке упереться в простату, — блять! — Что ты хочешь? — Я… — волейболист заранее пытается набрать в легкие воздух. — Можно мне кончить? — наконец, резко и сбивчиво выдыхает парень, закусывая губу. — Кончай, — звучит строже, чем ты рассчитывала. Но Тоору этого достаточно. Он зажмуривается до цветных пятен перед глазами и утыкается лицом в подушку, стонет развратно и пошло, как в бреду покусывает губы, дрожащими пальцами цепляясь за одеяло. Парень подаётся вперёд, а ты в последний раз толкаешься внутрь — у Ойкавы после этого едва ли не потеря сознания происходит. Сперма пачкает одеяло, твою ладонь, и ты какое-то время продолжаешь массировать основание его члена, продлевая эти ощущения. Волейболиста пробирает крупная дрожь, ты даже не замечаешь, как кончаешь сама. Стянув с себя игрушку, скидываешь ее на пол к одежде и опускаешься рядом с Ойкавой. Вы оба дышите учащено, сбивчиво. Ты берёшь его лицо в ладони, убираешь налипшую на лоб челку и осторожно касаешься губами кончика носа, потом лба, уголка губ. Тоору прижимается ближе, обвивая твою талию руками. Наверное, хорошо, что вы нечасто к этому прибегаете — для волейболиста этот оргазм больше эмоциональный, чем физический. Ему нужно куда-то реализовывать накопленные на поле эмоции, когда на плечах большая ответственность. Поэтому иногда контроль за него и его удовольствие ты берёшь на себя, позволяя Ойкаве просто растворяться в моменте, отдаваться полностью и без остатка. Ведь смотреть на него в момент безумной эйфории — бесценно. — Ты молодец, — шепчешь, не желая нарушить интимный момент. — Я люблю тебя. Блестящий взгляд из-под влажных ресниц задевает какие-то неизвестные струны твоей души, хочется бесконечно смотреть в эти глаза и целовать это лицо. Тоору, будто понимает твои мысли без слов, утыкается носом в твою шею, шумно выдыхая. Ты вплетаешь пальцы в пряди русых волос, заботливо массируя затылок. — Спасибо, — внезапно говорит Ойкава. — За что? — ты поправляешь одеяло, накрывая вас обоих, плевать, что грязное, с этим завтра разберётесь. — За то что любишь, относишься с пониманием. И не…не осуждаешь за это все. — Тоору, — зовёшь тихо, пальцами второй рукой успокаивающе водя по спине волейболиста. — Если я говорю, что люблю тебя, значит, я делаю это. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, со всеми твоими недостатками и достоинствами, со всеми желаниями. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым просто за то, как и что ты временами хочешь. Будь со мной откровенным, это все чего я прошу, хорошо? — Хорошо, — волейболист согласно кивает, и его торчащие волосы щекочут твой подбородок. — Спокойной ночи, /Т.и/-чан. Я тоже тебя люблю, — легкий поцелуй отпечатывается на твоём плече.