haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Акааши, п-пожалуйста, — ты шепчешь сбивчиво, обвивая руками шею. Взгляд его такой же отстранённый и холодный как всегда. На идеальном лице никаких эмоций, но ты знаешь, что Кейджи злится. Очень сильно злится, и ты в этом виновата. Прийтий на свидание в достаточно прозрачном платье и не надеть белья, было одной из твоих самых рискованных затей. На твоей фигуре полупросвечивающая ткань смотрелась невероятно красиво. А изумленные глаза Акааши и вытянувшиеся физиономии всех присутствующих, того стоили. — Подумай над тем, что ты сделала, /Т.и/, — тонкие пальцы заправляют выбившуюся прядь волос за ухо и мягко очерчивают контур лица. Ты сжимаешь его белоснежную рубашку — пиджак Кейджи повесил ещё в коридоре, и от нетерпения кусаешь губы. По просьбе парня усевшись на его колени, ты теперь мечтаешь только о длинном и толстом члене внутри. А он не спешит, медленно изводит тебя. Изящные пальцы в очередной раз пробегают между складочек, пачкаются в смазке и плавно обводят клитор. Этого мало, чертовски мало, чтобы кончить. Но ты чувствуешь нарастающее внизу напряжение. — Я жду извинений, — от не терпящего возражений тона мурашки бегут по спине. Ты откидываешь голову назад, чувствуя, как дрожат бёдра. Акааши второй раз за этот вечер убирает руку за несколько секунд до того, как ты кончишь. Он знает твоё тело наизусть: его слабые места, его реакции. И нагло пользуется, превращая тебя в мокрое, покорное, всхлипывающее безумие. Ты тихо стонешь и пытаешься прижаться к его ладони ещё на пару мгновений, но парень вовремя убирает ее, и от несправедливости хочется плакать. — Прости меня, прости, — бормочешь ты, еле передвигая губами; тебе ни капли не стыдно. — Я больше так не буду, Акааши, пожалуйста, прости меня. Кейджи хмыкает, зарываясь пальцами в твои волосы. Мягкие и плавные его поглаживания успокаивают, ты медленно расслабляешься, но тянущее желание не исчезает. Именно поэтому ты пропускаешь момент, когда он грубо сжимает твои пряди и тянет ближе, почти касаясь твоих губ своими. Но пока что поцелуя ты не заслуживаешь. — Если ты так хочешь кончить, то сделаешь все сама, — его колено упирается меж твоих разведённых ног, и ты уже знаешь, к чему весь разговор ведёт. — Но трогать себя тебе нельзя. Ты отводишь взгляд, стискиваешь зубы и полностью опускаешься на его бёдра. Приятное соприкосновение шершавой ткани брюк с текущим, чувствительным лоном заставляет вздрогнуть. Первое твоё движение полно неуверенности и сомнений, но Кейджи смотрит в ожидании, и будто бы говорит, что будет хуже, если отвергнешь его предложение. Тихо сглотнув, ты устанавливаешь постоянный темп — не особо быстрый и резкий (это было бы неприятно), а удобный для тебя. Спустя пару минут таких движений ты ощущаешь знакомое нарастающее напряжение в паху. Кейджи не помогает никак, позволяя только тереться о свои брюки. Чёрная ткань влажно блестит от смазки, и ты стараешься не смотреть вниз или в глаза Акааши, чтобы не сорваться прямо сейчас. Приятная дрожь расходится между ног, когда ты чуть прогибаешься в пояснице, прижимаясь пульсирующим клитором к грубой ткани. Он усмехается, стоит тебе сбиться с уставленного темпа. Ты хочешь получить долгожданную разрядку, и уже даже не обращаешь внимания на легкий жар от трения. Выгибаешься до хруста, хватаешься пальцами за его плечи и замираешь на одном месте, чувствуя, как внутри становится ещё более мокро. Губы дрожат, и любая твоя попытка произнести хоть слово, заканчивается тихим стоном и невнятным бормотанием. — Я передумал, — резко прерывает он, цепляя пальцами твоё лицо. — Время хорошенько поработать своим умелым ртом, /Т.и/. И если, — Акааши придвигается ближе, выдыхая прямо в твои губы, завораживая своими действиями, — если мне понравится, тогда я дам тебе кончить. Ты чувствуешь себя так, словно заключаешь сделку с дьяволом. Но важно ли это, когда в условиях прописан такой желанный оргазм. Без лишних слов ты сползаешь с его коленей, устраиваясь между разведённых ног. Кейджи помогает только брюки с бельём приспустить, все остальное ты делаешь сама. Налитая кровью головка прижимается к выделяющемуся прессу, и тебя так и тянет слизнуть с соблазнительных кубиков смазку. — Займись делом, /Т.и/, — поторапливает Акааши, ведь ты тут не одна с нереализованным желанием. Будь вы в другой ситуации, ты бы фыркнула недовольно, но сейчас не можешь себе этого позволить. Одной рукой плавно ведя по всей длине, сжимая то мягко, то плотно, ты выводишь витиеватые линии под головкой своим языком. Кейджи прерывисто вздыхает — он обожает, когда ты так делаешь, когда не спешишь особо и растягиваешь удовольствие. Его пальцы плавно вплетаются в твои волосы и тянут ближе к члену. Ты обхватываешь губами ствол, плавно двигая головой. Достоинство у Акааши не маленькое — приходится постараться, чтобы расслабить челюсть и горло. Языком ты обводишь каждую венку и сама направляешь головку так, чтобы та уперлась прямо в щеку. Это личный фетиш Кейджи и ваш общий знак, намекающий на минет. Его он часто использует в общественном месте, касаясь внутренней стороны своей щеки языком. И уже через пару минут ты стоишь на коленях в какой-нибудь инвентарной или туалете. Акааши подаётся бёдрами вперёд, проскальзывая глубже и упираясь в твоё горло. Небольшое давление на заднюю стенку горла неприятно, но ты молчишь, глотая чаще и прикрывая глаза. Сейчас тебя никто не спрашивает и вряд ли будет потом — надо делать, что говорят. Как бы ты ни старалась расслабиться, размер Кейджи не даёт. Он загоняет член ещё дальше, и ты давишься, посылая приятные вибрации вокруг головки. Делаешь глубокие вдохи носом, чтобы удержать темп дыхания, но в итоге всхлипываешь громко, свободной рукой хватаясь за колено парня. Неприятное ощущение от подсыхающей слюны, каждый раз оседающей вокруг губ, когда Акааши вытаскивает член изо рта, быстро проходит, оставаясь на заднем плане. Чувствуя, что хватка в волосах ослабла, ты подаёшься назад, делая глубокий вдох. Нити слюны, смешанной со смазкой, тянутся за тобой. И выглядит это ужасно горячо. Жадное дыхание заставляет Кейджи цокнуть. — /Т.и/, или ты берешь мой член в рот и стараешься, — плавно массируя твою голову, предупреждает Акааши, — или я сам трахну тебя в глотку. Ты знаешь, что слов на ветер он никогда не бросает. Тихо постанывая, ты все же насаживаешься ртом до середины и старательно втягиваешь щеки, зажимая его возбужденную плоть в жарком и влажном кольце. Стараясь не касаться чувствительной головки зубами, ты шире приоткрываешь рот. Челюсть неприятно ноет, но останавливаться ты не будешь — не можешь. Кейджи проталкивает член глубже, с упоением ощущая, как после нескольких спазмов в твоём горле, тёплая слюна стекает вниз от головки. Ему нравится смотреть, как ты кашляешь и давишься его огромным достоинством, как пытаешься расслабиться и пропустить его до конца, взять на полную. Он испытывает невероятное удовольствие всякий раз, когда у тебя от кашля слезы текут из глаз, а утром появляется хрипота в горле. Акааши кроет от осознания, что тебе самой все нравится, потому что будь это не так — он бы уже услышал нужное слово. Думая о том, как сильно ты стараешься ради него и слыша пошлое чмоканье, он долго не выдерживает. Кончает парень бурно, не даёт отстраниться, спуская прямо в горло. Ты упираешься ладонями в его колени, пытаясь отстраниться, но в итоге послушно все глотаешь и до суха вылизываешь его член. — Думаю, ты заслужила награду, — с лёгкой умиротворённой улыбкой шепчет Кейджи. Когда он заводит твои ноги себе за спину, вы оба уже без одежды. Член проскальзывает внутрь без каких-либо препятствий — ты слишком мокрая и жаждущая. Акааши не даёт времени привыкнуть, он уверен, что сейчас тебе это не нужно. К тому же, ему всегда нравится смотреть, как ты сводишь брови домиком и тихо пищишь, пытаясь подстроиться под заданный им быстрый темп. С каждой фрикцией ты все больше теряешь себя, цепляясь за все вокруг. Тебе хорошо и плохо одновременно. С одной стороны оргазм так близко, с другой — Кейджи запретил трогать себя. Никакой дополнительной стимуляции, только распирающий изнутри, долбящий тебя член. Но через мгновение и этого кажется больше, чем достаточно. Тело сводит судорогой, отложенная разрядка, теперь уже, наконец, достигнутая, словно током ударяет по оголенным нервам. Ты выгибаешься, трясёшься всем телом и оседаешь на постели. Акааши не останавливается. Хватка его ладоней на твоих бёдрах становится жёстче, парень буквально натягивает твоё тело на себя, каждый раз входя внутрь с громкими шлепками. И они настолько оглушительные, что отдаются в твоих ушах эхом ещё несколько секунд, заставляя краснеть. Чувствительная после первого оргазма, ты стонешь громче обычного, впиваешься ногтями в его предплечья. Лицо Кейджи в нескольких сантиметрах, и тебе так хочется его поцеловать. Хорошо, что он замечает это и не отказывает. Проводит языком между твоих губ нежно, прижимается к ним своими. Его поцелуи точно идут в разрез с движениями члена. Нежные и полные страсти, они так контрастирую с жесткими и несдержанными толчками. Ты вскрикиваешь, чувствуя, что вот-вот кончишь снова. Но это не останавливает Акааши, он даже на секунду не сбивается. Парень замирает, но попрежнему остаётся внутри. Руки подсовывают подушку под твои бёдра, приподнимая слегка для более удобного проникновения. Ты мотаешь головой, пытаясь отказаться и порываешься сняться с члена, но сильные руки ловят тебя до этого. Кейджи целует в лоб, замечая застывшие в уголках глаз слезы. — Что такое, /Т.и/? — заботливо интересуется парень, убирая мешающиеся волосы с твоего лица. — Я уже не могу, — и это правда, обычно тебя хватает всего на один-два оргазма, и те — без всяких экспериментов. — Пока я не скажу, что мы закончили, мы не закончим, — от его слов ты вся сжимаешься, даже забывая, что в этот момент до одури приятно стискиваешь его член внутри. Акааши меняет темп, и движения его теперь более четкие, основательные. Ты громким вскриком отзываешься на каждое из них, иногда срываясь на всхлипы. Его фрикции глубже, ощутимее. Ты зажмуриваешься до цветных пятен перед глазами и надеешься, что Кейджи скоро кончит, но член его все ещё твёрдый. У тебя закатываются глаза от чрезмерной стимуляции и такого глубокого проникновения. — Ак-Акааши! — ты стискиваешь зубы, шире разводя ноги, мечтая, чтобы он кончил поскорее. Кейджи прекрасно знает, как и насколько тебя хватает. Не зря он выбрал эту позу, этот темп. Довести тебя до криков удовольствия таким образом проще всего. Даже его злость на произошедшее сегодня отступает куда-то на задний план, уступая место дикому желанию. Секс с Акааши всегда изматывает. В постели он загоняет тебя до сорванного голоса и трясущихся ног. Ты выгибаешься первая, содрогаясь в конвульсиях удовольствия, смешанного с болью. Сжимаешься вокруг члена Кейджи, пока он выплескивает сперму внутрь. Бёдра болят от грубых движений, а руки каждый раз порываются коснуться себя внизу, по ощущениям там все огнём горит. Ты распахиваешь глаза, встречаясь с мутным взглядом Акааши. Тот без какого-либо предупреждения наклоняется и прихватывает твои губы своими. В себя ты приходишь, ощущая три пальца внутри. Они трахают безжалостно, сгибаясь и разгибаясь, то и дело задевая твоё чувствительное место. Перед глазами плывёт, ты уже даже кричать не можешь, хотя очень хочется. Слезы текут по щекам, когда ты просишь Кейджи перестать. Но он не слушает. Конечно же, нет. Ты не в праве командовать сейчас. Сильная ладонь давит на внутреннюю часть правого бедра, делая тебя ещё более раскрытой. — Пожалуйста, не надо, Акааши! — ты цепляешься пальцами за запястье его работающей руки, но кто ты, чтобы ему противостоять. — Я хочу услышать, /Т.и/, кому позволено видеть тебя такой, как ты пришла сегодня, — говорит он, не сбавляя темп. — Я хочу услышать, кто может смотреть на тебя так, как смотрели все они, — Акааши наклоняется к твоему уху. — Я хочу услышать, кто заставляет тебя кричать так громко. Ты пытаешься отодвинуть бёдра, закрыться или вывернуться из хватки, но Кейджи сильнее. Да и сопротивляться, когда ноги заходятся в треморе, а очередной уже болезненный оргазм накрывает с головой — тяжело. Ты уже не стонешь — орешь, падая в бездумную прострацию, как мантру повторяя его имя. Слезы градом катятся из глаз, очерчивая влажными дорожками покрасневшие щеки. Ты всхлипываешь, когда пальцы покидают тебя, и, наконец, сводишь ноги. Но Акааши и этого не позволяет. Его движения мягкие, осторожные. Поцелуи покрывают внутреннюю сторону бёдра, и ты с трудом фокусируешь на нем размытый взгляд. Руки обхватывают бёдра, большие пальцы плавно обводят выступающие косточки. — Я не смогу больше, Кейджи, пожалуйста, — ты действительно просишь, готовясь сказать нужное слово. — Все хорошо, — тёплые губы целуют чуть выше чувствительного клитора, и ты вздрагиваешь. — Больше не будет. Ты вздыхаешь облегченно и не сопротивляешься, когда его руки обнимают тебя со спины. Акааши касается губами твоей щеки, шеи, плеча. Его ладони нежно гладят твоё тело без какого-либо намёка. Это помогает расслабиться, тем более, после изматывающего секса. Кейджи не перестаёт шептать комплименты. Ты каждый день слышишь их от него, но почему-то сейчас до боли не хочется, чтобы он остановился. Накрыв его ладони своими, ты подаёшься назад, прижимаясь спиной к обнаженной груди. Акааши утыкается носом в твою макушку, не забывая напомнить, как сильно он любит и обожает только тебя, и что ты у него самая лучшая девочка. Тихий полушёпот и неспешные поглаживания убаюкивают. Ты почти сразу же засыпаешь, уверенная, что надо будет ещё раз надеть это платье.