haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Удачной тренировки, — с улыбкой шепчешь ты и отстраняешься от мужа, до сих пор сонного витающего в облаках. Поднимать Ойкаву ранним утром по пятницам практически нереально. Он, конечно, не тот тип людей, которые спят до обеда, но и ранней пташкой его не назовёшь. Проведя практически всю сознательную жизнь в режиме здорового образа жизни, Тоору привык к определённым составляющим. Его день не может обойтись без тренировки, утренней (но и на неё он встаёт не раньше половины девятого) и вечерней пробежки, а ещё пары поцелуев от тебя. — Почему даже в свой день рождения я не могу поваляться подольше? — парень обиженно дует губы, не спеша выходить из дома. Ты не можешь не умилиться, когда он так забавно фыркает и щурится, сжимая лямку рюкзака с формой и необходимыми вещами на плече. — Когда вернёшься, мы будем валяться до самого вечера, — наклоняешь голову вбок, рассматривая его. — А потом тебя ожидает тот самый огромный банкет, — он снова дуется, хотя увидеть всех родных и друзей будет рад. — Обещаешь? — Конечно, — ты, напоследок, ещё раз быстро касаешься его губ и практически выставляешься за дверь, иначе он никогда не уйдёт. У тебя есть буквально пять — десять минут, чтобы выйти из дома. Ты начала собираться вместе с Ойкавой, и под удивленным взглядом мужа тебе пришлось соврать, что собираешься на встречу с подругой. На самом же деле, конечный пункт маршрута у вас один — стадион Атлетико. И если учитывать, что Тоору поедет своим обычным маршрутом через центральную улицу, то ты без проблем сможешь оказаться у арены в одно с ним время и остаться незамеченной. Твой сюрприз стоит такого плана, стоит всей подготовки и затраченных на выбор идеи часов. Как красиво преподнести мужу лучший в его жизни подарок ты думала вместе с девушками его товарищей по команде. За столько лет вы успели сдружиться, и без них ты уже не представляешь себя. С супругой Лукаса вы обсуждаете семейную жизнь и жалуетесь на раскиданные по всему дому волейбольные мячи, а с девушкой Мирана ходите по магазинам. Лиам всегда приглашает на барбекью, а его жена умеет находить интересные для общения темы. Так что, остальные игроки, скорее всего, то же в курсе происходящего. И только Ойкава ничего не знает. В обычные дни, когда матчи в расписании отсутствуют, у стадиона не так уж и людно. Только фанаты, скупающие мерч и другие вещи с атрибутикой команды, толпятся в фирменном магазине. Солнечные очки, закрывающие почти половину лица, позволяют незаметно проскользнуть внутрь арены. Лукас заботливо придерживает тебе дверь и говорит, что Ойкава ещё не приехал. Внутри то же тихо, по сравнению, с игровыми днями. — Можешь пока побыть в зоне отдыха, — предлагает волейболист и пропускает тебя вперёд, в весьма просторное и светлое помещение. — Я смсну, — он подмигивает заговорщицки и уходит. Ты расслабляешься, удобно устроившись на мягком широком кресле. Хорошо, что внутри работают кондиционеры, ведь лето в Сан-Хуане каждый раз выдаётся одно жарче другого. Ты уже не знаешь, что носить на улице, и, уж тем более, дома. Скоро начнёшь ходить голой. Если так подумать, то погода, наверное, единственный минус из переезда. Ведь в Аргентине тебе нравится. Здесь очень добрые и приветливые люди, например, ваши соседи — просто замечательные, отзывчивые. Постоянный доступ к тёплому песку и воде не может не радовать, пару лет назад вы купили дом с собственным бассейном недалеко от пляжа. Так что, к удобствам добавляется хороший вид. Тебе нравятся уютные ресторанчики в вашем районе, небольшие площади с фонтанами и зеленые парки. Идеальное место, чтобы завести ребёнка. О детях ты стала задумываться после вскользь брошенной Ойкавой фразы: «я бы хотел однажды стать папой», и такого мечтательного взгляда после неё. Он, конечно, просто тараторил, как всегда, но это короткое изменение в лице просто не покидало твои мысли. Тоору, будто специально сказал это, с каким-то намёком, хотя никакого продолжения не последовало. Никаких «давай попробуем» или «/Т.и/, ты бы хотела детей?». Ты считаешь, что папой он будет замечательным. С детьми Ойкава отлично ладит — есть люди, к которым малыши тянутся сами по себе. Это особая энергетика или заложенный природой инстинкт, но они чувствуют безопасность, доверяют. Ты помнишь, как он всегда смотрел за Такеру, играл с ним, пока вы ещё учились в старшей школе. Вообще, видеть лицо Тоору, когда поблизости дети — бесценно. Он не упускает возможность лишний раз поиграть с чужим ребёнком, построить мордочки. Ты часто видишь, как дочери Лиама тащат «дядю Тоору» к себе в комнату, чтобы он поприветствовал на кукольном чаепитии. И со своей ролью за маленьким игрушечным столиком, потягивая воображаемый чай из крохотной кружечки, которая едва ли помещается в его руках, Ойкава справляется отлично. Осознание, что ты, наконец, готова к этому новому ответственному шагу пришло после того, как ты заметила взгляд, которым Тоору смотрит на семьи с детьми. Невозможно было упустить из виду немую грусть и тихую зависть, когда маленький Лукас младший бежал к папе после матча обниматься, или когда одна из дочек Лиама прыгала к нему на руки, целуя в щеку. От кого: Лукас «Я оставил дверь приоткрытой, можешь понаблюдать 😉» Из раздевалки ты слышишь перебивающие друг друга мужские голоса. Все уже собрались, им остаётся только переодеться. Нытьё по поводу подъема в пять утра преследует, кажется, каждого. Вроде бы взрослые мужики — почти всем по тридцать лет, а ведут себя на десять от силы. Ты тихо хихикаешь, невольно подслушивая их и их глупые разговоры. — Что это? — удивленный голос Ойкавы раздаётся внезапно, и ты замираешь, прислушиваясь. Нашёл. Все подходят посмотреть, что же случилось, а ты чувствуешь, как биение собственного сердца отдается где-то в горле. На периферии сознания мелькает мысль, что Ойкава мог ничего не предлагать, потому что, на самом деле, не хотел детей. Просто как всегда говорил, что думал. — Это розыгрыш какой-то? — он усмехается, поворачиваясь к остальным. Но те качают головой и все отрицают. Тоору держит в руках комплект собственный формы Атлетико Сан-Хуана. Вот же — его номер, его фамилия, только размер крохотный. На маленького карапуза. Ойкава вертит одежду, вообще ничего не понимая. Во-первых, откуда она тут. Во-вторых, почему именно в его сумке и его форма. Лукас пожимает плечами, оставляя связующего в ещё большей растерянности. — И кто это сделал? — он не злится, ведь маленькая футболочка выглядит мило, это просто интерес берет верх. Присутствующие молчит, они-то знают чьих заговорщицких рук это дело. Знают, но не сдадут, потому что обещали. — Я, — твой голос вынуждает волейболиста развернуться и уставиться растерянно. — /Т.и/-чан, — все ещё ничего не понимая, Ойкава пытается сложить пазл в голове. — Но зачем? Ты не можешь сдержать улыбку и подходишь ближе к нему. Протягиваешь парню фотокарточку тёмную, с ультразвукового исследования. На ней особо ничего не понятно по виду, но по сути можно догадаться, что именно здесь изображено. Однако Тоору подвисает, и осознаёт все, только когда читает текст на оборотной стороне. Сразу становится понятно, кому принадлежат эти крошечные шорты с футболкой.  — Нет, — он начинает качать головой, словно не веря. — Нет, нет, нет, нет, — ты сперва даже пугаешься. — Ты серьёзно?! Я буду папой? Лукас, ты слышал, я буду папой! Руки волейболиста подхватывают тебя уверенно, крепко прижимают к его телу. Ты обнимаешь его за шею, смотря прямо в ореховые глаза. От увиденного количества нежности и теплоты ты хочешь кричать. Невозможно быть настолько влюблённым, настолько искренним и довольным — подарить ему ребёнка теперь хочется сильнее, чем раньше. Вы оба слышите поздравления от ребят из команды, громкие аплодисменты, будто они ничего не знали до этого — актеры без Оскара. Ты кладёшь ладони на его щеки, наклоняясь и целуя сначала в лоб, потом в уголок губ, дразня и желая подольше насладиться моментом. Ты видишь, как Тоору рад, как глаза искрятся счастьем. От его недавней сонливости не осталось и следа. — Я так тебя люблю, чертовски сильно люблю, — признаётся он. — Это лучший подарок, который я мог получить. Сразу после того, как ты сказала мне «да», — шепчет волейболист, и Лукас сзади вас прыскает в кулак от передоза романтикой. — Я никогда не жалела об этом, — ты все же целуешь его, сдаваясь под напором возбужденного новостью Тоору. — С Днём рождения ещё раз, малыш, — говоришь, как только он опускает тебя. — Спасибо, большое тебе спасибо, — из объятий он тебя не отпускает, утыкаясь носом в макушку. — Как же я счастлив, что влюбился именно в тебя. Если бы мне сказали еще тогда, в школе, что у нас будет ребёнок, я бы никогда не поверил. Я даже не верил, что ты выберешь меня. Но ты… — Выбрала, — ты завершаешь предложение за него. — Из всех учащихся в Аобаджосай только твою улыбку я не могла пропустить. Хочу, чтобы у ребёнка была такая же. Вы оба смеётесь, прижимаясь ближе друг к другу. — Форма действительно красивая, — замечает волейболист. — Надеюсь, он или она будут носить такую. — Конечно, будут! — Лиам прерывает ваш обмен нежностями. — Наши дети обязаны в будущем играть за одну команду, — поддерживает его Лукас. Тоору улыбается, отвечая им что-то, но ты уже не слушаешь. Уткнувшись носом в грудь мужа и притихнув, ты слушаешь, как часто бьется его сердце, и чувствуешь, как крепчают объятия. Хочется остановить это прекрасное время, подольше задержаться в моменте, где все так спокойно и хорошо. Но дальше вас ждёт ещё больше прекрасных, наполненных радостью событий. И ты не собираешься их упустить.