haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Выглядишь потрясающе, милая, — твоя мама кивает одобрительно. — Не задерживайся, — она выходит из комнаты, последний раз коснувшись твоих плеч. Ты еще раз переводишь взгляд на зеркало. Элегантное платье, точно по фигуре, белым пятном бросается в глаза. Ты ведешь руками по ткани, словно желая проверить, реальна ли она. Реально ли все, что сейчас происходит? Убранные в прическу по последним трендам моды волосы уже не развиваются на ветру, а украшенный жемчугом гребень надежно цепляет струящуюся фату. Ты все же решаешься и поднимаешь голову, смотря себе в глаза. Нельзя плакать, только не сейчас. На макияж ушло больше двух часов, лучшие визажисты корпели над твоим итак прекрасным лицом, делая его идеальным. Сморгнув слезы, ты задыхаешься от осознания. Когда все успело прийти к этому? С предложения, казалось, прошло не так уж и много, а, по факту — сотни гостей уже ждут тебя. Вся церемония планировалась несколько месяцев, ваши родители занимались этим очень усердно. Любая деталь, начиная от места проведения и заканчивая каждой чертовой салфеткой на столе, продумана. Матери хотели лучшего, но получили превосходное, будто готовили свадьбу для самих себя. Твоим родителям ничего не жалко для любимой дочки, точнее, для любимого бизнеса. Открытая коробочка с кольцом так и смотрит на тебя со стола, давя одним своим присутствием. Ты ни разу его не надевала с момента помолвки, так и оставила стоять — сперва у себя в комнате, потом закинула подальше в ящик. А теперь, видимо, мама привезла с собой, чтобы напомнить, почему ты здесь. Для чего. Бриллиантовое колье, облегающее шею, ощущается удавкой — не меньше. Хочется сорвать его, да и все украшения, это платье, эту фату. Тебе до ужаса необходимо стереть нарисованную маску счастливой невесты с лица, но кто позволит. Ты не любишь его. Никогда не любила. — И что? Мы с твоим отцом тоже не по большому желанию женились, — говорит мать, никакого внимания не обращая на твои слезы. — И ничего, нормально живем. Ты поверить не можешь, не хочешь. Всю свою жизнь ты наблюдаешь за этим браком. Да, они практически не ссорятся, относятся друг к другу с уважением. Всегда обмениваются подарками, ходят в рестораны на годовщину и часто ездят отдыхать вместе. Но ту холодность, что открыто сквозит между двух людей, нельзя не почувствовать. И неужели она того же желает дочери? До конца своих дней оставаться нелюбимой с человеком, которого терпеть не то, что не можешь — не хочешь. — /Т.и/, от этого всем будет лучше, — смягчившись, добавляет она. Тебе, мама. Тебе, папа. К перспективе стать наследницей компании ты относишься так же, как и к самому браку. Оставьте ее себе, забирайте все, что дали, только позвольте уйти. Убежать. Слезы снова наворачиваются на глаза, ты делаешь пару глубоких вдохов, не позволяя себе расклеиться. Поздно уже — что ты скажешь жениху, что ты скажешь гостям? Как посмотришь в глаза родителям, да и куда потом идти. Отвратительное чувство обреченности и беспомощности сдавливает грудную клетку, хочется не кричать — выть и умолять всех, кто услышит. А в голове только «надо, надо, надо, ты должна, ты обязана, /Т.и/» Закрыв глаза на секунду, ты вспоминаешь ваш последний вечер. Играла очередная попсовая песня, тихая и уютная, тебе до ужаса хотелось романтики. В такси на заднем — не самое лучшее место для ее проявления. Но приподняв голову с его удобного плеча, ты встретилась взглядом с затопленными любовью глазами, и, кажется, добровольно сдалась в очередной раз. Он ничего не говорил, мягко опустив ладонь на твой затылок. Наверное, это и послужило первым сигналом. Подавшись вперед, ты прижалась к нему с невесомым поцелуем, растворяясь в моменте. Ни фары мелькающих за окном машин, ни сменившийся трек не мешали ситуации. Вкус таких желанных, теплых губ на своих собственных казался невыносимым. Все, чего тебе хотелось — ощущать их еще хотя бы вечность. Короткий стук в дверь безжалостно вырывает тебя из воспоминаний, заставив вздрогнуть. Ты сидишь тут довольно долго, видимо, гости уже не выдерживают. Промокнув глаза салфеткой с туалетного столика, аккуратно, чтобы не задеть макияж, ты надеваешь самую свою прекрасную улыбку и открываешь дверь, только чтобы замереть на месте, рассыпаясь осколками по полу. — /Т.и/… Ойкава очевидно не собирался вот так оборваться на полуслове, но что еще он может сказать, видя тебя такой…такой… Такой, какой мечтал увидеть на вашей собственной свадьбе. Парень заметно сбивается не только с мыслей, но и с дыхания, жадно впитывая представшую перед ним картину глазами. Ты совершенно не ожидала увидеть его здесь, да и с чего бы? Единственный, кому ты так и не отправила приглашение. Видеть любимого человека, когда выходишь за другого, пожалуй, самое страшное в жизни чувство. — Тоору, почему ты здесь? Разве ты не долж… — Ойкава закрывает за собой дверь, оттесняя тебя в комнату. Меньшее, что сделают твои родители, если застанут вас — убьют обоих. — В аэропорту, да. До рейса еще полтора часа. — Если ты попрощаться пришел, то идея ужасная, — чувствуя, как сердце снова заходится в треморе, говоришь ты. Он усмехается. Разве стал бы возвращаться только ради прощания. Его отец всегда говорит: «умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть», и, глядя на тебя сейчас, Ойкава понимает, что готов. Он все сделает, если понадобится, только чтобы ты оставалась рядом. Видеть тебя, твою улыбку, касаться твоих нежных рук, единственное, что ему нужно. За один твой вздох Тоору без вопросов жизнь отдаст, и это ли не самое важное, чему его учили с детства. Ты всегда завидовала ему в плане семьи, хорошей, белой завистью. Иронично, что еще в твоем детстве родители хотели объединиться с Ойкава, а потом переключились на другую семью. Развития компаний пошли в разных направлениях, но вас с Тоору это не отдалило. Вот только парня абсолютно не тянуло к бизнесу, к продолжению дела, и ты удивилась, с какой легкостью родители отпустили мальчика в спорт, поддерживая каждый шаг, каждое действие, даже неправильное. Ты удивилась снова, когда Ойкава-сан оказалась не только не против, но и полностью за эти отношения. Если кто-то и поддерживал вас, то без сомнений родители Тоору. Его мать всегда чувствовала в тебе ту самую добрую девочку, которую каждая женщина хочет видеть рядом с сыном. А когда ее сына позвали в Аргентину, спросила, поедешь ли ты. Что ты могла ответить, будучи обрученной с другим. — Мама сказала, я потеряю тебя навсегда, — тихо начинает он, подходя вплотную; на губах все та же улыбка. — Я даже не думал, сорвавшись сюда, и у меня нет никакой красивой заготовленной речи, /Т.и/-чан. Да ты и сама знаешь, что я в этом несилен, — усмешка звучит так нервно, что это пугает. — После нашей последней встречи я думал, очень долго думал. Я пытался смириться, я пропадал на тренировках, но у меня ничего не выходило. Ты нужна мне, понимаешь? — Тоору говорит сбивчиво, будто боясь упустить мысль. — Как воздух нужна, без тебя я…я себя не узнаю совершенно. Все не так без тебя, /Т.и/-чан. Я знал это с самого начала, с первой встречи в детском саду, — вы оба не можете сдержать тихий смешок. — Но сейчас я твердо осознал, что это неправильно, когда ты не со мной. Словно это не заложено судьбой и… Слушать его дальше, просто нет сил. Ты быстро сокращаешь эти несколько сантиметров расстояния, жадным поцелуем прижимаясь к парню. Вы сталкиваетесь зубами, почти до крови кусая губы друг друга. Руки Тоору сжимают твою талию, дышать становится невозможно. Но ты все еще обнимаешь его за шею, жмешься ближе и тонешь, тонешь, тонешь в охватившем безумии. Это неправильно — целоваться с другим, когда тебя ждут у алтаря. Это неправильно — задыхаться в его объятиях и желать только его одного. Но плевать ты хочешь на все «неправильно», нарушаешь каждое «нужно» и «обязательно», до треска швов стискивая футболку на его спине. Не так он мечтал целовать тебя в свадебном платье. Не в такой обстановке, не в таком виде, но важно ли это сейчас. — Я так люблю тебя, Тоору, черт, что же ты делаешь, — оторвавшись от него на мучительную секунду, шепчешь ты, чувствуя, как соленые слезы бегут по щекам, размывая пудру и румяна. Бросить сейчас это все и уехать в Аргентину кажется самым правильным выбором. — Принцесса согласна, чтобы ее украли? — ты замираешь после этого вопроса, будто только его и ждала. — Принцесса мечтала об этом всю жизнь.