haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

— Добрый вечер, Бокуто-сан, — две милые девушки азиатской внешности вежливо склоняются перед вошедшим парнем. Котаро, единственный наследник клана Фукуродани, смотрит на них с привычной расслабленностью. Ему несвойственна спесь, присущая отцу. Юноша проводит рукой по торчащим серым волосам, улыбаясь. Темная атласная рубашка сидит на нем идеально, подчеркивает стать и позволяет любоваться сильными руками. Широкий ремень с пряжкой известного всем дорогого бренда еще раз напоминает о статусе клиента, длинные гибкие пальцы пестрят кольцами. Бокуто подходит ближе к одной из хостес, замечая легкий румянец на ее щеках. В это заведение приходят люди не то чтобы богатые, но достаток имеющие. Клубы уровнем ниже находятся в других районах. Однако местная клиентура не имеет изобилия в виде таких красавчиков, как сын босса. Девушка заметно тушуется от близости Котаро, но прекрасно зная, кто он — берет себя в руки. Скажи лишнее, тебя и убить могут, ты здесь никто. Фукуродани держат все, абсолютно все заведения под контролем, и потому во многих из них отдыхают члены мафии. — Асано-тян, — зовет он, заставив хостес вздрогнуть, прижав к себе планшет, — до меня дошли слухи, что у вас появилась новая звездочка. И так уж получилось, что я заинтересован. — Д-да, — кивает девушка, — только Юко не выступает, — Котаро удивленно хлопает глазами. — Но Вы можете попасть на приватный танец. Ты осматриваешь себя в зеркале, поправляя лямки платья и поправляя юбку с каждой стороны. Умилительно розовый цвет короткого, непозволительно короткого платьица рябит глаза. Ты чувствуешь себя маленькой девочкой, и от этого странное некомфортное чувство на секунду захватывает сознание. Повыше натягиваешь белые чулки, убираешь мешающиеся волосы и подводишь губы помадой в цвет наряда. Блять, что заводит мужчин — порой пугает, но важно ли это, когда купюры так и летят из их рук. Темная вип-комната, то место, в котором ты чувствуешь себя странно защищенной и уверенной. Нет, могла бы и на сцене выступать, но есть причины этого не делать. И одна из них — загадочность. Сколько клиенты готовы платить, только чтобы увидеть девушку, которая ни за что не станет снимать одежду на сцене, прямо перед собой. Ты делаешь глубокий вдох, повторяя своеобразную медитацию перед каждым выступлением. Сегодняшнего посетителя ты рассматриваешь внимательно, он не похож на других. Раскинувшись на диване так, словно хозяин этого места, парень ожидает лишь одного. И заставлять клиента ждать — невежливо. Твоей походке позавидуют модели. Эта легкость, грация и изящность, приковывающая взгляды. Эти покачивания бедрами, сводящие с ума мужчин. Ты точно знаешь, что делаешь, когда надеваешь каблуки повыше и в очередной раз появляешься перед посетителями. Развернувшись к нему спиной, потому что сейчас не время показывать все сразу — нужно поддержать интригу, во всей красоте демонстрируешь сегодняшний костюм, прогибаясь в спине, ладонями от самых туфлей ведя по собственным ногами, чуть задирая юбку. Бокуто сглатывает шумно, но ты тут же опускаешь шелестящую ткань. Медленная, льющаяся из динамиков музыка с глубокими басами, подходит тебе так, словно для этого дня и писалась. Плавный поворот через левое плечо, и внимание Котаро теперь только твое. Если бы ему платили каждый раз, как он заходит сюда — ему бы пришлось начать тратиться на благотворительность, потому что богаче уже некуда. Бокуто расстегивает верхние пуговицы рубашки, чувствуя, что в комнате становится жарче. В девушке перед ним есть нечто, чего не было и никогда не будет в других: уверенность, желание и, парень уверен, она себе цену знает. Это завораживает. Он успевает лишь моргнуть, а ты уже седлаешь крепкие бедра, музыка сменяет свой темп. — /Т.и/?! — удивленно восклицает он, и ты резко выпадаешь из транса. — Блять, Бокуто? — с тихой усмешкой выдаешь ты, а парень все так же не понимает твоего настроения. Рано или поздно этот день должен был настать. — Какого черта ты делаешь в этом клубе? — нахмурившись, интересуется. — Какого черта ты делаешь на нашей территории? Ты закатываешь глаза, цокая. Рассматриваешь парня перед собой и поверить не можешь, что он все же пришел именно сегодня. Бокуто, лучший друг твоего брата, тот самый пустоголовый горячий болван, вечно устраивающий с Тецуро какую-то херню. Они не заходят дальше дозволенного, прекрасно понимая свою ответственность, свое положение, но все же не могут не подурачиться. Будучи с братом наследниками соседствующего с Фукуродани клана, вы бы должны держаться холодно друг с другом, но, по факту, выросли все вместе. А еще ты не представляешь, как ответить на заданный им вопрос, поверит ли Котаро в твои слова. Это очень глупо, странно, но тебе нравится быть здесь. Приватные танцы — твоя страсть, занятие, приносящее расслабление. Отец, скрипя зубами, дал согласие на посещение курсов, а уж о практике и речи не шло. Ты бы ни за что не смогла попасть в клуб на своей территории. Во-первых, там тебя все знают и сразу откажут, во-вторых, даже если возьмут, не сегодня — завтра придет кто-то из проверяющих, и придется отвечать. И все же, ты рассказываешь это охуевающему Бокуто. Он бы в жизни не подумал, что сестра лучшего друга обожает появляться перед мужчинами полуобнаженной. — Тецу узнать не должен, — серьезно говоришь ты, и музыка сменяется, как и твое настроение. Котаро по-прежнему хлопает глазами ошалело, пока на накрашенных губах проявляется хитрая усмешка. Ты ведешь ладонями по литым рельефам его тела, сжимаешь плечи, чувствуя твердые мышцы. Между ног становится мокро, и ты не можешь отказать себе в удовольствии. Нежные прикосновения ладоней так ярко контрастируют с внезапной жесткой хваткой твоих пальцев в его волосах, Бокуто тихо стонет. Ты прижимаешься ближе, притираясь бедрами. Склоняешься над его лицом, замирая в миллиметрах от приоткрытых губ, и ведешь носом по линии челюсти к шее. — Я могу щедро отплатить за молчание, — выдыхаешь на ухо, заставляя парня покрыться мурашками. — Хочешь? О, он хочет, точно хочет, сто процентов, двумя руками за. Бокуто соврет, если скажет, что никогда не представлял тебя на себе, под собой или рядом. Он соврет еще раз, если станет отрицать, что дрочил на эти фантазии. Упираясь ладонью в стену душевой кабины, стиснув зубы и сжимая второй ладонью член. Котаро возбуждается только от осознания, что его фантазии на какую-то долю становятся правдой сейчас. Ты ведешь руками по плечам, откидываешь голову и снова с нажимом опускаешься на твердеющей под тканью брюк член. Крутишь бедрами, заставляя его медленно сходить с ума. Твое горячее дыхание над ухом, тихие стоны, срывающиеся без предупреждения, доводят Бокуто до грани. Он не должен нарушать правило «трогать запрещено». Но желание опрокинуть тебя на этот диван, вжать в кожаную обивку и выебать, как следует, как он мечтал и мечтает сейчас, разъедает мозг. Котаро вдыхает глубоко, стараясь успокоиться и высидеть спокойно оставшиеся несколько минут. Нет, ты по праву заслуживаешь тех комплиментов, что он слышит от своих людей вот уже несколько недель. И мысль, что на всех ты извивалась точно так же, удостаивала их своих стонов, его убивает. — /Т.и/, — рычит он, а сильные пальцы сжимают твои бедра. — Нельзя, — накрывая его ладони своими, ты напоминаешь из последних сил. Котаро позволено многое, он ведь сын босса. У него бесплатный вход в любое заведение, бесплатные заказы в ресторанах и выпивка в барах. Он получает, что хочет — всегда. И он без проблем завалил бы любую другую танцовщицу, но твое «нельзя» останавливает, мигает ярко-красным. Нельзя потому что ты ему не принадлежишь, ты не принадлежишь никому. И это заводит Бокуто больше, чем бесит. Мысли мешаются, он тонет в коктейле похоти и разврата, постфактум ощущая каждое твое движение. — Хочу тебя, — последнее, что ты говоришь, прежде чем выйти из комнаты.