haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Разминаясь перед игрой в волейбол, ты стараешься, как можно лучше, разогреть мышцы. Не очень хочется снова отбить руки. Не то чтобы тебе нравится физкультура или данный вид спорта, но это обязательная дисциплина, да к тому же, можно получить несколько хороших оценок за выигранный «матч». Хорошо сыграешь здесь и можешь пропустить пару следующих уроков. Ты поправляешь шнурки кроссовок и выпрямляешься, собираясь растереть пальцы. — Посмотри, идет твой парень, — Минако рядом хихикает, пихая тебя локтем и кивая головой в сторону входа, намекая на появившегося из-за угла Ойкаву. — Он не мой парень, — фыркнув, ты, все же наклоняешься, касаясь пальцами пола. — Мне надоело, что все об этом говорят. Я ненавижу его, а он ненавидит меня. Ты знаешь Тоору с Китагавы Даити, и уже тогда он был дико раздражающим. Непонятная тебе маска веселья, счастливая улыбка, на которую покупались все вокруг. Тебя бесила лживая натура и ветреное поведение волейболиста. Наверное, Ойкава чувствовал это, оттого вы и не ладили. Подкатывая к другим девушкам, тебе он оставлял лишь подколы, в ответ получая такие же. Переходя в Аобаджосай, ты надеялась забыть уже про эту выскочку, но каково же было удивление, когда в списке поступивших мелькнула знакомая фамилия. — Когда ты говоришь, что ненавидишь его, это звучит как раз наоборот, — с усмешкой продолжает подруга. — Кроме того, ненависть — это сильное слово и очень неуместное. Может быть, это просто годы накопившегося напряжения, из-за которого вы оба слишком нервные, чтобы предпринять что-либо. — Напряжение? Да, я бы хотела ударить его. Завидую Иваизуми, — ты не сдерживаешь смех, представляя, как это могло бы быть. — Не такое напряжение, дурочка, — она собирает свои волосы в хвост, — я имею в виду сексуальное напряжение. В твоем взгляде мешаются злость, обида и презрение. Зажав рот ладонью, ты, с мастерством великих актеров, делаешь вид, что тебя сейчас стошнит. Стошнит от одной только мысли. Как она, вообще, могла такое сказать? Ты предпочтешь быть запертой в одной комнате с Ханамаки и Матсукавой, будешь слушать их дебильные шуточки, но даже мысли не допустишь об Ойкаве в том самом плане. — Подумай об этом, — Минако выглядит ужасно серьезно. — Вы «ненавидите» друг друга? — девушка пальцами обозначает кавычки и смотрит на тебя озадачено. — Когда ты кого-то ненавидишь, ты не пытаешься поговорить с ним каждый день. — Это не так, — ты расплываешься в снисходительной улыбке, отмахиваясь от подруги. — Мы не в подростковом романе, Минако, не говори глупости. Девушка вздыхает устало и следует за тобой. А ты теперь не можешь выбросить ее слова из головы. Нет, конечно, в какой-то момент ты думала, что Ойкава весьма привлекательный с его темными, чуть вьющимися волосами, его сверкающими ореховыми глазами; он еще так мило морщит свой аккуратный нос почти после каждого обидного слова, которое произносит своим очаровательным голосом. А может это то, как он возвышается над тобой во время разговора, но все, на чем ты можешь сосредоточиться — сладкий запах его туалетной воды. — Нет, — качаешь головой, пытаясь убедиться в этом «отказе» самой себе. Он высокомерный, легкомысленный, глупый и смеется над тобой каждый день, хотя у вас это уже привычка. Кто кого заденет сильнее. Команды смешанные, потому что делиться целенаправленно очень долго, да и все хотят играть с Тоору на одной стороне. Ты бы с удовольствием заняла вторую сторону площадку, вот только Ойкава фактически заталкивает обратно, преграждая пути отхода. При этом не говорит ни слова, а ты чувствуешь на себе взгляд подруги типа «я же говорила» и еще один — сочувствующий от Хаджиме. Ну, хоть кто-то тебя понимает. Капитан с явным довольством на лице заявляет, что у вас уже достаточно человек. Хороши тиммейты: Ойкава, Иваизуми, ты, Минако, Ханамаки и Матсукава. И так почти каждый раз. Ты пытаешься следить за мячом и слушать свистки, но играешь чисто машинально. Тебя будто ничего не держит на этом поле, все внимание сосредотачивается на словах подруги, которые ты раз за разом прокручиваешь в голове. Несколько пропущенных мячей, отвратительный пас и неудавшиеся подачи. Оставшиеся пять минут до перерыва ты уже представляла, что именно скажет Тоору. Хоть он и старался не показывать, но ты все же замечала, что сложившаяся ситуация и счет двадцать-двадцать пять не в вашу пользу не радовали капитана. — Ты в порядке? — Минако подходит к тебе первая, протягивает бутылку воды. Кивнув благодарно, откручиваешь крышку, жадно припадая к живительной влаге. Пить хочется просто ужасно. — Вечно собранная /Т.и/-чан не может контролировать себя? — знакомая усмешка раздается рядом. — Что с тобой? Влюбилась что ли? Ты цокаешь, но на душе привычно уютно, будто только этого ты и ждала. — А если и да? Ты ревнуешь? Тоору настолько хорошо контролирует свои эмоции в присутствии других, что никто не замечает, как от одной твоей фразы его передернуло. — Сочувствую ему, — он тоже тянется к бутылке, и ты на минуту выпадаешь из реальности, наблюдая за тем, как губы капитана обхватывают горлышко бутылки, как вздымается острый кадык, как- — Пялиться неприлично, /Т.и/-чан, — усмехается Ойкава. — Было бы на кого пялиться. Почему ты, вообще, у нашей лавки? — Я не могу поздороваться со своей главной фанаткой? — Иваизуми рядом закатывает глаза, началось. — Фанаткой? Говорит тот, кто не выпускал нас с Минако на другую сторону площадки, — нахмурившись, ты скрещиваешь руки на груди. — Я просто хотел команду, которая умеет играть, — возможно, в голове Тоору оправдание звучало убедительнее. — В самом деле? Потому что мне показалось, что ты пытался привлечь мое внимание. Ойкава посмеивается в привычной для себя манере, и на его губах снова сияет улыбка. Типичная мальчишечья улыбка, когда его рот приоткрыт, а язык скользит по зубам, пока Тоору придумывает, как лучше ответить. Раздается свисток, и надо бы возвращаться на поле. Но ты стоишь неподвижно, смотря в спины всех остальных, занимающих позиции. Ойкава наклоняется, почти касаясь губами твоего уха, и горячо выдыхает: — Мечтай, дорогая. Ваша команда все равно побеждает, потому что после это разговора ты берешь себя в руки. Нежелание слушать подъебки Ойкавы еще несколько недель делает свое дело, ты забиваешь с подач первые десять очков, поражая не только одноклассников на той стороне, но и Тоору. Он бы не рискнул на их месте подставить руки и принимать твою силовую. Второй и третий сет остаются за вами, тем более, с таким тандемом, как Хаджиме и Тоору, вы бы вряд ли проиграли. Все это время, что ты неустанно бегаешь под сеткой, надеясь на хорошие пасы Ойкавы, он, шутя и придуриваясь, пытается выяснить, было ли правдой то, что ты сказала на перерыве. Капитан знал, этот день когда-нибудь настанет, но не думал, что так быстро. Верить в твои чувства к кому-то другому ему не особо хочется. И даже Матсукава с Ханамаки замечают странную растерянность Тоору после первого сета. — /Т.и/, мы можем поговорить? — окликает он, когда в спортзале остаетесь только вы двое. — Пытаешься остаться со мной наедине, выглядишь так серьезно, — ты все же разворачиваешься к нему лицом, убирая последний мяч в корзину. — Мне стоит беспокоиться? Ойкава закатывает глаза, но подходит ближе. Ты замечаешь сквозящую нерешительность и какой-то потерянный вид. — Да спрашивай уже, не могу смотреть, как ты мучаешься. — У тебя кто-то есть? — он вскидывает голову, сталкиваясь с твоим взглядом. Во-первых, ты не понимаешь, с чего он это взял. Во-вторых, какая ему разница? Эти два вопроса заставляют тебя тщательно продумать ответ. Если ему не все равно, может ли это значить, что…А если и не все равно, то почему он, вообще, решил начать разговор так. И откуда такие мысли? Ты почти сочиняешь эссе, пока думаешь, но в итоге получается только: — Нет. — Хорошо. Обе его ладони ложатся на твою талию, сжимая несильно. Приятное тепло от прикосновений волной мурашек прокатывается по телу. Ойкава двумя уверенными шагами оттесняет тебя к ближайшей стене, вжимая в нее. Твое дыхание сбивается, приходится контролировать его вручную, заставлять себя нормально вдыхать и выдыхать. Он склоняется, и его лицо находится в нескольких сантиметрах от твоего. Это настоящая пытка — закрывать глаза и чувствовать, как его нос соприкасается с твоим. Карамельное, из-за его любимых конфет, дыхание согревает твои губы, когда Тоору касается их своими. Ты впервые чувствуешь себя так правильно во время поцелуя. Он не первый, но самый желанный, тот, в котором ты нуждалась. Тебе даже кажется, что все нереально, что Ойкава не стоит прямо перед тобой. Первые пару секунд это просто неловко, вы оба гадаете, как, черт возьми, оказались в таком положении. Его губы лениво касаются твоих, нежных и податливых. Пока пальцы Тоору мягко поднимаются на твою спину, ты обвиваешь шею капитана, подаваясь вперед, прижимаясь к его груди. Вас обоих смешит тот факт, как быстро вы обрели комфорт в руках друг друга, словно делали это последние несколько лет вместо смешков и издевок. Растворяясь в поцелуе, ты боишься только того момента, когда он закончится. — Я же говорила, — тихо шепчет Минако, устроившись прямо перед входом в спортивный зал, — эту химию невозможно не заметить. — Ты всегда права, милая, — Хаджиме мягко чмокает ее затылок и закрывает за вами дверь.