haikyuu!! «волейбол» имейджины с /т.и/

Ты жадно глотаешь воду из поданной тренером бутылки, капли сбегают по подбородку и вытянутой шее. На плечи тебе набрасывают светлое полотенце, стянутая спортивным топом грудь притягивает взгляд. Волосы влажные, кожа блестит от пота — ты только что пробежала длинную дистанцию на золото. Мышцы горят, не дают стоять спокойно, бешено бьющееся после забега сердце почти невозможно унять. Ты переступаешь с ноги на ногу, проводишь рукой по волосам, заставляя группу омег мечтательно вздохнуть. Весь стадион пропитан запахом альф, резкие нотки соперничества отчетливо бьют по обонянию. Половина трибун здесь болеет за тебя, особенно омеги, эти болельщики самые громкие и самые преданные. Они рисуют плакаты, появляются на всех соревнованиях, дарят подарки и заваливают валентинками на четырнадцатое февраля. Это, безусловно, радует твое самолюбие, но все же раздражает. Никогда в жизни тебя не тянуло к омегам, слишком они кажутся ванильными и приторными. Излишняя впечатлительность и эмоциональность порой даже выводят, ты не представляешь, как другие альфы выносят частые ссоры и совсем не совпадающие интересы. Хрупкие принцессы в розовых зефирных кофточках — совсем не твой тип. Куроо смотрит за тобой со своего места и не понимает, почему ты всех отшиваешь. Да, улыбаешься мило, поддерживаешь беседу, но четко говоришь, что отношения не рассматриваешь. Ни в какой форме. Он привыкать думать, что ты просто ждешь свою истинную пару, и до тех пор, пока не почувствуешь тот самый запах, продолжишь игнорировать все признания. Эта мысль успокаивает бету. Ты поднимаешь голову, чтобы найти друга, и сталкиваешься с раздраженным взглядом его янтарных глаз. Он хмыкает, снова видя тебя в окружении поклонников. Смотреть на это волейболисту удовольствия не доставляет, Тецуро разворачивается демонстративно и покидает трибуну. В этот момент ты готова оттолкнуть их всех, только чтобы догнать уходящего Куроо. Ты никогда не испытывала такого внезапного порыва чувств, когда из всей толпы найти хочется лишь одного человека, когда кроме него не замечаешь ничего вокруг. Ты не слышишь их вопросов, их комплиментов, прожигая взглядом удаляющуюся спину. Извиняешься бегло, пробираясь через сотни поздравляющих. Радость победы не приносит никакого удовлетворения, наоборот, неприятное чувство упущенного грызет изнутри. Пытаешься выцепить глазами Изуми-сана, а он уже заговаривает зубы какому-то мужчине. Ты впихиваешь грамоту и кубок обалдевшему тренеру и выбегаешь со стадиона, встречаясь лишь с пустотой коридора арены. Далеко Тецуро все равно уйти не мог. Коридор ведет в две стороны, и шансы успеть пятьдесят на пятьдесят. Ты знаешь, что у бет слабый запах, но все равно принюхиваешься. И во всем многообразии смешавшихся ароматов тебе удается поймать один нужный, едва уловимый, не такой яркий и отчетливый как у омег, но самый приятный. Ведомая лишь гневными феромонами беты, ты без труда находишь его через пару минут. Как удачно, что Куроо решил свернуть в уборную прежде, чем дошел до гардероба. Он стоит к тебе спиной, не двигается с места, видимо, почуяв. Пальцами волейболист сжимает керамическую раковину до побеления костяшек, выдыхает прерывисто и поднимает взгляд, в отражении зеркала находя твои глаза. Злится? Обижается? Ненавидит? — Почему ты ушел? — Тецуро думает, что это глупый вопрос, но все равно отвечает. — Соревнования закончились. Тецуро поворачивается, наконец, смотрит на тебя несколько секунд, словно ожидая продолжения, но ты молчишь. Волейболист передергивает плечами и отходит к сушилкам для рук. Не на это он рассчитывал, когда почувствовал твой приближающийся запах. И сейчас, когда он опутывает его по рукам и ногам, раздражает ноздри, бете хочется просто сбежать, как он бегает от своих чувств уже несколько лет. Дело не в том, что Куроо боится признаться, или ему не хватает смелости, просто волейболист заранее предполагает ответ. Таких как он альфы не выбирают, разве что тех, кто более похож на омег. Тецуро за этот пункт получает ноль. — Ты говорил, что дождешься меня после, — напоминаешь сказанные вчера бетой слова. — Я разве свалил? Холодный тон обычно жизнерадостного Куроо слышать неприятно. Ты даже не понимаешь, с чего вдруг такие перемены в настроении. С утра, когда ты зашла за другом, все было в порядке. Он шутил и смеялся, распугивая прохожих, и подбадривая тебя перед грядущим забегом. А теперь не обращает внимания, будто тебя тут и нет. Тецуро не поворачивается, когда ты зовешь его, ни в первый, ни во второй раз не реагирует, упрямо продолжая сушить свои руки. На этот раз закипаешь уже ты. За пару шагов преодолеваешь расстояние между вами и разворачиваешь парня за плечо, толкая к стене. Куроо, не ожидавший увидеть тебя так близко, на пару секунд теряет всю свою спесь. — Есть что сказать, Тецу? Говори. Он старается задержать дыхание, твой глубокий запах пропитывает бету насквозь. Тецуро не так восприимчив, как омеги, но сопротивляться истинности не может никто. — Отпусти, — задушено просит волейболист. — Отпусти, блять! — голос становится грубее. Ты не отходишь, внимательным взглядом рассматривая лицо друга. Его брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Куроо, кажется, смирился со своим положением. Если бы он хотел сбежать, то без колебаний оттолкнул бы тебя в сторону или дал в нос. Нерешительность беты в данный момент дает надежду, что по физиономии ты сегодня не получишь. Однако Тецуро слишком молчалив для привычной версии себя, и это напрягает. Тебя влечет непонятное желание быть ближе к нему, ты подаешься вперед и утыкаешься носом в висок. Угольные волосы щекочут кожу, но тебя волнует только прохладный запах прибоя. Как бы Куроо не старался, ты отчетливо ощущаешь это бушующее море, пробирающее до костей. — Тецу, — его имя звучит так правильно в твоем голосе. Куроо хочет слышать это вечно. Контролировать себя с каждой секундой становится все сложнее, руки сами тянутся коснуться его тела. Инстинкты воют, сущность альфы рвется наружу, но ты запираешь агрессивного зверя внутри, делая очередной глубокий вдох. Стоило бы догадаться, что присутствие беты все эти годы будоражило тебя не просто так. Куроо не тот человек, которого рядом с тобой хотят видеть родители. Он не смазливый и не маленький, альфы не сворачивают головы, глядя ему в след, от него не пахнет сладкими яблоками в карамели, и он не родит тебе детей, но ты хочешь всего этого. Хочешь каждую секунду рядом с Тецуро. — Я сейчас поцелую тебя, — предупреждаешь серьезно. — Давай, — волейболист смотрит в твои глаза уверенно, но его пульс выдает дикое волнение. Ты накрываешь губы Куроо, прижимаясь к ним без лишних раздумий. Тецуро не сопротивляется, и сперва бездействует, силясь понять, реальны ли ощущения. Он о подобном мог только мечтать, уткнувшись лицом в подушку и зажав руку между ног. А теперь ты сама превращаешь поцелуй в более жаркий, глубокий. Все происходящее ощущается слишком правильно. Его запах, его язык, коснувшийся в ответ твоего, его руки, сжавшие футболку по бокам. Целовать Куроо хочется бесконечно, тем более, когда он отвечает с таким желанием, прикрывает глаза и отдается без остатка. Ты можешь беспрепятственно вжать бету в стену, не боясь сделать больно, как это обычно бывает с омегами. Он вовсе не хрупкий в твоих руках. Под скользнувшими по его животу ладонями напрягаются мышцы, ты не желаешь уступать ведущую роль. — Сходишь со мной на свидание? — спрашиваешь, еле оторвавшись от дурманящего голову беты. — Убеди меня, — схватив тебя за воротник, он заставляет поцеловать себя снова.