Stray cat

      Том Марволо Реддл — ребенок с необычными способностями, что достались ему от его матери Меропы Мракс. Любой, услышав подобную фразу, спросит: «И что же в нем такого?» А все до невозможности просто: Том — волшебник. Правда, пока что он этого не знает. Мать покинула свое дитя, только успев назвать Томом в честь отца, Марволо — в честь деда.       Но даже несмотря на то, что Меропа не успела рассказать сыну о его даре, мальчик догадывался, что отличается от других. Взять хотя бы то, что в детстве, будучи совсем малышом, лежа в колыбели, он не плакал, как другие дети, он не требовал к себе внимания, и ему не нужны были взрослые. И чем старше он становился, тем более очевидной становилась эта странность. Мальчик все так же не нуждался в компании взрослых, он не дружил с другими детьми, предпочитая книги их обществу.       Также Том был не по годам умен и жесток. Еще никто, даже он сам, не догадывался, что в будущем он должен стать самым великим темным магом… А пока он довольствовался лишь запугиванием других детей из приюта, в котором жил. Том рос без любви, маленьким, озлобленным на весь мир монстром.       Он ждал, когда же случится что-то, доказывающее его превосходство над остальными. Он ждал этого больше любого праздника, больше подарков и даже больше родителей. Он ждал силы, власти…       Но он ошибался.       Это было странное чувство, словно бы ты проснулся без какой-то части тела. Возможно, руки или ноги, а может даже и без глаза или обоих глаз. Но это чувство, словно бы ты лишился чего-то очень важного, без чего можно жить, но все же потеря ЭТОГО причиняет дискомфорт, не давало ему покоя.       Случилось все мартовским утром. Том проснулся еще задолго до того, как воспитатели стали всех будить, от ужасной боли в груди. Он был готов закричать от того, как было больно, но из-за этой же боли он и не мог издать ни звука. Дыхание перехватило, и легкие вместе с сердцем сдавило так, словно бы на грудь положили тяжелые гири. Том перевернулся на бок, засипев, чувствуя, как последний воздух выходит из него. От жгучей боли на глаза выступили слезы, и Том вновь перевернулся, с глухим ударом падая на пол. Легче от этого не стало. Кроме того, к боли в груди прибавилась головная боль от удара об пол. На секунду в голове промелькнула мысль: «Это и есть смерть?» И в тот же момент боль в груди исчезла так же неожиданно, как и появилась.       Том глубоко вдохнул прохладный воздух, чувствуя, как горячие слезы катятся по его лицу. Но эти слезы были уже не из-за боли, а от того, что он что-то потерял… Прямо сейчас потерял что-то важное. Но что? Он лежал, смотря в грязный серый потолок, и, тихо всхлипывая, хватался руками за рубашку пижамы на груди. Что это только что было? Том впервые испытывал нечто подобное.       Уже позже, умываясь, он думал о сердечном приступе, о других различных болезнях, но все эти идеи казались какими-то глупыми и нереальными. На завтрак он спустился позже всех. Тома изрядно знобило после утреннего происшествия. Его трясло, а еда и вовсе не лезла в горло, словно бы там встал ком, не дающий проглотить ни ложки каши.       — Томас, если ты не съешь всю кашу — будешь наказан, — серьезно заявила воспитательница Миссис Потт, полная неприятная женщина с жидкими седыми волосами. Она просто ненавидела детей, и для Тома, как и для других, оставалось секретом, каким образом она стала воспитателем в детском доме.       — Да, простите, мадам, я задумался, — Том кивнул и вновь взял кашу, насильно заставляя себя есть. Он никогда не испытывал особого отвращения к какой-либо еде и вообще был непривередлив, но из-за плохого самочувствия есть получалось с большим трудом.       После завтрака, как обычно, были занятия с приглашенным преподавателем: английский, математика и литература. Пока что это были все предметы, но с сентября он должен был идти в общеобразовательную школу, как и другие дети постарше. Обычно в подобные школы брали детей с десяти лет. Тому уже давно было десять, но поскольку его день рождения выпал на последний день прошлого года, то в школу ему предстояло пойти лишь в этом году. Наверное, это было правильным. Сам же Том считал, что он отлично бы справился со всем и сейчас.       После занятий было свободное время и обычно все шли играть в общую гостиную. Некоторые разбредались по комнатам, а совсем старшие ребята еще были в школе вне приюта. Том, как и остальные, пошел в общую комнату, решив почитать книгу Жюль Верна, которую не дочитал вчера.       — Эй, Реддл, опять за книжки садишься? — Стив, мальчишка десяти лет, что был подхалимом старших ребят и вечно задирал Тома, чтобы самоутвердиться перед младшими, мерзко усмехнулся, обнажая рядки желтых зубов.       — Да. А ты, как обычно, красуешься перед другими, Сартр? — Том холодно скользнул по мальчишке взглядом и сделал шаг к стеллажу с книгами, но мелкий забияка прыгнул вперед, выхватывая с полки книгу, которую хотел взять Том.       — Что тут у нас? Пу-те… шес… тви-е… Ты что, Реддл, собираешь в путешествие отправиться? — захохотал Стив, и пара мальчишек семи-восьми лет подхватили его.       — К центру земли? — Том вскинул брови, все с тем же холодом смотря на своего оппонента. — Боюсь, это будет проблематично.       — Ну да, денег-то у тебя нет!       — Ты действительно настолько глуп и думаешь, что тут дело в деньгах?       — Ну так… — Сартр замялся, вновь посмотрев на обложку книги. — Ты ведь не будешь лопатой себе ход копать?       — Дело тут не в лопате, а в том, что под землей течет горячая магма и температура внутри нашей планеты слишком велика. — Том подступил ближе и протянул руку. — А теперь, если позволишь…       — Я и так это знаю! — мальчика поморщился, посмотрев на протянутую руку. — Не отдам. Я ее первый взял и хочу почитать!       — Но ты и читать-то не умеешь. Возьми книгу полегче, — по губам Тома скользнула улыбка. — Для дошколят.       — Да ты…       Стив буквально задохнулся от возмущения. Отшвырнув от себя книгу, он кинулся с кулаками на Тома. Сколько же шуму началось… Девчонки завизжали, бросившись врассыпную, мальчишки окружили их и, словно стая голодных шакалят, стали подначивать дерущихся. Том всегда побеждал в драках, и дело было тут вовсе не в силе, а потому что он угадывал движения противников и мог прочесть их мысли. Но в этот раз что-то пошло не так. Том по-прежнему предугадывал движения, но это было чисто инстинктивно, а вот мысли… Стоило Тому попробовать пробраться в мысли Стива, как голову пронзила резкая боль. Она была настолько сильной, что в глазах Реддла потемнело, дыхание перехватило, а в груди вновь все сдавило.       Прежде чем кто-либо что-то понял, Том упал на колени, схватившись за грудь, лбом прижимаясь к холодному полу. Стив, что занес руку для очередного удара, испуганно замер, не понимая — это сделал он, Том притворяется, или что-то происходит?       — Опять драку устроили? — миссис Потт подоспела как раз вовремя, когда увидела, как Реддла начала бить крупная дрожь и он потерял сознание.       Том открыл глаза уже вечером, когда закатное солнце заполняло приятной краснотой обложенные кафелем стены. Кажется, он находится вовсе не в приюте, а в больничной палате. Реддл осторожно сел и оглянулся по сторонам: около восьми коек. На двух из них спали дети, другие были свободны, но явно обитаемы, просто их хозяева были где-то не здесь. Но не успел Том рассмотреть все как следует, как в палату вошел невысокий коренастый мужчина с накинутым поверх серого делового костюма белым халатом. Это был явно не врач, а посетитель.       — О, проснулся, Томас? — весело спросил мужчина, подходя и, не спрашивая разрешения, присаживаясь на край кровати.       — Да. А вы, простите?..       — О, я Герольд Пэт, один из людей, что присматривают за несовершеннолетними волшебниками.       — Волшебниками? — переспросил Том, решив, что ему показалось спросонья.       — Да-да, волшебниками, — подтвердил мужчина, улыбнувшись шире. — Ты находишься в больнице Святого Мунго, это больница для волшебников. Ну, подобных тебе людей.       Том молча уставился на мужчину, пытаясь понять, разыгрывает тот его или просто издевается. Видимо, недоверие отразилось на его лице, потому что мужчина улыбнулся шире, вытаскивая из-под пиджака волшебную палочку.       — Позволь тебе продемонстрировать. Хм, что бы такого? Wingardium Leviosa, — мужчина взмахнул палочкой и апельсины из вазы один за другим всплыли в воздух и начали кружиться по палате, а затем, так же по взмаху, вернулись обратно. — Ну как? Ты ведь тоже умеешь делать необычные вещи?       — Да. Я могу двигать предметы, не прикасаясь к ним, могу заставлять животных подчиняться мне, могу читать мысли других, могу… — Том осекся, почувствовав, как его пробирает неприятная дрожь, а руки холодеют. — Точнее, я мог это делать.       — Мог? Прости, я не очень понял. А сейчас не можешь? — мужчина по-прежнему улыбался, но мальчик заметил, как тот слегка напрягся.       — В последние два раза, когда я пытался притянуть к себе книгу и прочитать мысли другого человека, у меня в груди была очень сильная боль. Не только в груди, во всем теле, но в груди — больнее всего. А потом я терял сознание, — мальчик поднял взгляд и заметил, как лицо волшебника удивленно вытянулось. — Это ведь не нормально?       — Хм, это очень странно. Давай я позову лекаря, и ты еще раз нам все подробно расскажешь, хорошо?       Тому пришлось еще несколько раз повторять свой рассказ. Сначала для пришедшего лекаря, а затем для еще троих подошедших. Они долго совещались в стороне палаты, иногда бросая странные взгляды на мальчика, но потом в результате попросили его продемонстрировать какое-нибудь волшебство.       Глубоко вздохнув, Том повернулся все к той же вазе с апельсинами и сосредоточился. Боль не заставила себя долго ждать. Сначала пронзила голову, затем грудь и быстро распространилась по всему телу. В глазах у Тома померкло, и он вновь погрузился в оглушающую пустоту.       — Том? Как ты? — мистер Пэт склонился над мальчиком, когда тот приоткрыл глаза, приходя в себя.       Голова ужасно гудела, а в теле была странная тяжесть, но при этом непривычная пустота. «Наверное, так чувствуют себя мумии?» — пронеслось в голове у мальчишки, прежде чем он ответил на заданный ему вопрос.       — Голова болит, — честно признался Реддл, осторожно садясь и осматриваясь по сторонам. Комната уже не горела красными закатными лучами. Наоборот, был день, а вся палата пустовала. — Сколько я был без сознания?       — Пару дней, — мужчина грустно улыбнулся, и Том услышал, как в его голосе промелькнули виноватые нотки. — Том, мы выяснили, что произошло: твоя магия начала вести себя неправильно.       — Как это?       — Она начала уничтожать тебя изнутри. Такое случается, но очень и очень редко. И, понимаешь, чтобы спасти твою жизнь, нам пришлось извлечь магию из тебя…