***
Откидываюсь на спинку дивана и пригубливаю очередную бутылку холодного пива. Музыка неистово ревет, оглушая и заставляя стены дрожать. Разгоряченные алкоголем парни и девушки задорно отплясывают в просторной гостиной. Некоторые из них уже явно потерялись в пространстве, но отчаянно пытаются уловить ритм и попасть в такт динамичного трека. Парочки, дошедшие до кондиции и утратившие всякий стыд, уже откровенно лапают друг друга прямо на танцполе, в лучшем случае стыдливо жмутся по углам. Я провожаю равнодушным взглядом очередных новоиспеченных влюбленных, которые мудро решили скрыться от суеты и посторонних глаз в уединении на втором этаже здания. Что ж, пора бы и нам честь знать. Сделав еще пару глотков прохладного напитка, возвращаюсь глазами к танцполу, разыскивая Лили. Девушка весело хохочет, шутливо сталкиваясь бедрами с подругами и выписывая им одним известные па. Темные волны ее волос то и дело взлетают в танце, обнажая смуглые плечи, и притягательно опускаются обратно. Поймав на себе мой взгляд, Лил делает обольстительный круг бедрами, ведет плечом и кокетливо манит к себе. В ее голубых глазах загорается озорная чертовщинка. Я давлю смешок и склоняюсь, пряча расплывшееся в смущенной улыбке лицо. Надо признать, это действительно выглядит весьма соблазнительно. Плавные движения женского тела в купе с обтягивающей одеждой, темными блестящими волосами на бронзовом загаре и хитрым взглядом вряд ли могут оставить мужчину равнодушным. Выдохнув и взяв себя в руки, вновь выпрямляюсь в поисках Лили. Как только наши взгляды пересекаются, быстрым движением глаз и головы указываю ей в сторону выхода. Девушка хмурится и мотает головой, не желая прекращать свой танцевальный марафон. Тогда я поднимаю перед собой свободную руку и горлышком бутылки указываю на место, где по обыкновению должны располагаться часы. Лили недовольно сводит брови и надувает губы. Но не давая ей больше шансов возразить, я поднимаюсь с дивана, оставляю недопитое пиво на столе и направляюсь прочь от оглушающих звуков. Оставив вечеринку по ту сторону двери, выхожу на ночную улицу. После нескольких шагов по широкой садовой дорожке, ведущей к выезду со двора, я останавливаюсь и с наслаждением делаю глубокий вдох. Свежий воздух тут же ударяет в голову, спеша насытить клетки мозга кислородом и вызывая легкое головокружение. «Надо же», – думаю я, наблюдая, как яркая Лазурная звезда вместе со всем небесным полотном, усеянным мелкими тусклыми точками и рваными облаками, плывет у меня перед глазами. Сознание сейчас немного затуманено от алкоголя, но уверен – ясность скоро ко мне вернется. На несколько секунд музыка вырывается наружу и вновь стихает под грохот входной двери. – Иногда ты такой зануда, Алан! – раздраженно бурчит Лили, на ходу накидывая легкую куртку и вызволяя волосы из-под воротника. – Не хочу, чтоб нам влетело от твоего отца. – Мог хотя бы потанцевать со мной напоследок, – продолжает ворчать девушка, глядя на меня исподлобья и недовольно складывая руки на груди. – Танцы с пантерами опасны для жизни, знаешь ли, – весело заявляю я, расплываясь в нахальной улыбке. – Дурак! Не успеваю уклониться и немедленно получаю свое наказание несерьезным, но вполне ощутимым, ударом в бок. Ладно, заслужил. – Лил, не дуйся. Ты правда была хороша... Я почти сломался, – примирительно произношу я, прокручивая в голове еще раз финальный пируэт девушки. Она громко вздыхает, потупив взгляд в землю. Свет от окна коттеджа освещает ее лицо, позволяя мне наблюдать, как медленно секундная печаль сменяется мягкой улыбкой. – Прогуляемся или на такси? – вдруг спрашивает она, поднимая глаза. – Прогуляемся, – киваю я. Трястись в такси мне не сильно хочется. Алкогольное помутнение все еще не отступило, поэтому пройтись пешком не такая плохая идея. Несмотря на то, что мы сейчас на окраине города, до дома Лили не так уж далеко. Минут за сорок доберемся. Хорошо, что вытащил ее пораньше. Засовываю ладони в карманы джинсов. Девушка ловко пропускает свою руку под моей, натягивая рукав толстовки.Я недовольно осматриваю свой взятый в плен локоть, но ничего не говорю, так как Лили, пошатнувшись, совершает неустойчивый шаг вперед. – Неплохая была вечеринка, да? – задорно интересуется она. – Ага, – равнодушно мычу в ответ, совсем не разделяя жизнерадостного настроя подруги. Впрочем, решаю не портить ей вечер своим ворчанием, и, смиренно позволив взять себя под руку, веду девушку прочь от шумного коттеджа. Ночь уже давно вступила в свои права, накрыв город темным практически беззвездным куполом. Луна затерялась где-то в толще облаков, отчего и без того плохо освещенная улица выглядит еще темнее. Частный сектор не блистает большим наличием фонарей, а редкий свет из окон засидевшихся допоздна, практически не вносит своей лепты. Несколько минут мы идем в тишине, сконцентрировавшись на дороге и давая глазам привыкнуть к полумраку. Потом Лили устает от молчания и начинает делиться впечатлениями о минувшей тусовке. Я слушаю не особо внимательно, иногда поддакивая или задавая несложные вопросы для поддержания беседы. Удерживать внимание на нити разговора мне удается с большим трудом. Алкогольная дымка развеялась, и я мыслю уже вполне ясно. Однако меня не покидает ощущение, что есть кто-то еще на этой безлюдной улице. Словно за нами наблюдают, прикрываясь темнотой. Странно, не замечал у себя раньше склонности к паранойе. – Алан, ты слушаешь? – Что? Прости, задумался. – Я спрашивала, сходим ли мы на вечеринку к Руби? Она отмечает день рождения в следующую субботу. – Что еще за Руби? – хмурюсь я, не понимая, о ком идет речь. – Черт, Алан! Мы же познакомились с ней сегодня! – почти стонет от недовольства девушка. – Блондинка в синем платье. Помнишь? Она хотела пообщаться с тобой подольше, но ты предпочел весь вечер напиваться с парнями. – Звучит, как упрек. В голосе Лили явно слышится осуждение. Не думаю, что ее расстроило мое нежелание общаться с той девушкой. Скорее все еще дуется, что не уделил должного внимания ей самой. В любом случае обида подруги кажется мне необоснованной. – Найди уже парня и таскай по вечеринкам его. Это так утомляет... – не выдерживаю я. – Зачем? Мне ты нравишься, – довольно усмехается девушка. Обреченно вздыхаю. Ни на секунду не задумалась. Раздражает. – Ладно тебе. Можем не ходить, раз ты так не... – Тише, – резко прерываю Лили, хватая ее за руку и останавливая наше движение. И вовсе я не параноик. Не нравится мне то, что ждет нас впереди, ох, не нравится... – Что... Я затыкаю Лили рот ладонью и тяну мычащую девушку назад. Но в следующий момент она сама затихает и отступает мне за спину, увидев то же самое. Медленно проявляясь в свете фонарей, практически беззвучно, но неуклонно навстречу нам выходит неизвестное существо. Своими движениями и мордой оно сильно походит на кошку, но габаритами раза в два превосходит взрослого тигра. На нем совсем нет шерсти, лысая темная кожа выглядит как чешуя и скорее напоминает броню. Спина и вовсе представляет из себя панцирь, из которого по всей длине позвоночника торчат короткие ороговевшие шипы. Еще один небольшой шип красуется на голове в центре лба, чуть ниже линии лысых треугольных ушей. Хвоста я не вижу, похоже он отсутствует или слишком короткий, а вот лапы выглядят точно кошачьими, такие же когтистые и опасные. Метрах в семи животное останавливается, изучая наши фигуры двумя горящими желтым светом глазами. Под пристальным взглядом этого монстра, я ощущаю настоящий ужас. Волна холодного пота пробегает по всему телу. Для этой махины мы с Лили сейчас словно два маленьких испуганных кролика в лапах хищника, который лишь выжидает момент для атаки. Тишина буквально давит своей тяжестью. Слышу лишь, как бешено стучит в висках мой в одночасье возросший пульс. Что это за тварь?! Что она делает в городе? Несколько секунд я пребываю в панике, пытаясь понять, как повести себя. Сбежать от такого монстра не выйдет, в два счета окажется рядом. Напугать? В любом случае, у нас не так много вариантов. – Не высовывайся и будь готова бежать, – процеживаю сквозь зубы, не разрывая зрительного контакта со зверем. Девушка не отвечает, но я чувствую, как рука Лили медленно сжимает толстовку на моей спине. Зверь щетинится и угрожающе рычит, когда искры огня срываются с моих ладоней и вспыхивают оранжевым пламенем, разделяя пространство между нами высокой стеной. Я надеялся, что огонь отпугнет его и даст нам шанс улизнуть, однако монстр и не думает отступать. Как взбешенная тварь срывается с места и, обнажив клыки, одним прыжком сокращает расстояние, полностью игнорируя стену моего пламени. Лили визжит и с силой дергает меня в сторону, сваливая на землю. Длинные лезвия когтей свистят там, где только что находилась моя голова. Без контроля пламя быстро затухает. Мы лежим на земле, не в силах пошевелиться. Страх сковывает по рукам и ногам, словно заставляя принять неизбежное. Ну уж нет, я не хочу умирать вот так, став чьей-то закуской! В отчаянии отправляю огненный шар в морду зверя, одновременно вскакивая. Тварь ревет, пятится, тряся головой и смахивая лапой искры с пораженных глаз. Шум на улице, по-видимому, разбудил жильцов: в окнах то и дело загорается свет и появляются заинтересованные лица. – Бежим, – почти кричу я, пытаясь поднять девушку на ноги и оттаскивая ее как можно дальше от монстра. Возможно сейчас наш единственный шанс уйти живыми. Мы бросаемся к ближайшему дому и неистово барабаним по входной двери, моля о спасении. Свет в его окнах для нас как маяк последней надежды. Но время явно не играет нам на руку. Зверюга уже оправилась от неожиданной атаки и теперь разъярена не на шутку. Вот она уже вновь готова метнуться к нам. И на этот раз я не знаю, что предпринять. Единственное, что приходит мне в голову, с силой оттолкнуть Лили от себя и дать ей еще один шанс на побег, но девушка, пребывая в полном ужасе, вцепляется в меня мертвой хваткой, не позволяя этого сделать. Черт! Тварь с силой отталкивается от земли мощными лапами, взмывая в воздух и вытягиваясь в роковом прыжке. Я резко разворачиваю подругу и всем телом прижимаю ее к двери, отгораживая от зверя. – Не смотри, – умоляю, прижимая темноволосую макушку к своей груди и готовясь принять удар. Вдруг что-то гремит на крыше над нами, и в момент, когда когти и зубы хищника вот-вот должны были пронзить мою спину, зверь неожиданно взвизгивает и отклоняется в сторону. Не отпуская Лили от себя, я поворачиваю голову и корпус в пол оборота, пытаясь понять, что же произошло. Монстр мечется по улице, свирепо рыча, шипит и ревет так, будто испытывает невыносимую боль. Меня начинает трясти. Руки обессиленно падают вниз, освобождая девушку. Я не могу поверить, что мы все еще живы, и одновременно не могу понять, что происходит со зверем. Тварь продолжает биться в агонии и рычать, отчаянно пытаясь сбросить что-то со своей шеи. В один момент она разворачивается к свету фонаря, и мне удается рассмотреть, что же причиняет ей такую сильную муку. Окровавленная волчья пасть жадно сжимает шею монстра. Все тело животного плотно подтянуто к морде, и как-то совсем не по-волчьи оно всеми лапами вцепилось в основание шеи зверя, не позволяя себя сбросить. Волк разжимает зубы и вновь плотно смыкает челюсти, вырывая куски плоти из горла чудовища, чем вызывает у него новые душераздирающие стоны. Кажется, боль сводит зверя с ума. Он падает на бок, бьется о землю, пытается сбить противника лапами. В конце концов безумие охватывает его настолько, что когти-лезвия вонзаются в собственную шею, раздирая ее еще больше и одновременно оставляя следы в сером боку врага. Волк визжит и ослабляет хватку. Казалось бы, его песенка спета и сейчас тварь нещадно разорвет наглеца в клочья, но едва достигнув земли, тот отскакивает прочь, ловко уворачиваясь от неуклюжей лапы существа. Теперь, когда между ними образовалась дистанция, оба замирают в ожидании и пытаются отдышаться. Неведомый зверь хрипит и начинает кашлять кровью, отчего она лишь сильнее сочится из разорванной шеи, окрашивая асфальт алыми пятнами. Лапы его дрожат, а из горла все больше вырываются глухие удушливые звуки. Сделав пару неловких шагов вперед, он закатывает глаза, грузно валится вниз и затихает. Я пребываю в таком оцепенении, что боюсь даже дышать. С Лили происходит примерно тоже самое. Даже не касаясь девушки, понимаю, что ее трясет от страха. Волк же продолжает стоять на месте, созерцая труп только что убитого им монстра. Наш спаситель все еще сипло пыхтит и временами болезненно сглатывает. «Похоже тебе сильно досталось», – с сочувствием думаю я, отходя от шока. Словно услышав мою мысль, он поворачивает голову и смотрит на нас. Яркий блеск от фонаря отражается в его умных зеленых глазах. Волк облизывает свою окровавленную морду, еще раз сглатывает, а затем разворачивается и поспешно скрывается в темноте улицы, оставляя за собой дорожку из алых капель. Лили бессильно сползает вдоль двери и начинает рыдать в голос. А через мгновение наконец-то открывается и сама дверь.***
Плохие вещи часто происходят неожиданно, но кто бы мог подумать, что обычная вечеринка завершится таким кошмаром. Кажется, до сих пор не осознаю в полной мере, что мы пережили несколько часов назад. Я ведь почти умер сегодня, да? Ощущая полное бессилие, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. – Тяжелый день? – интересуется водитель. Похоже, вид у меня сейчас действительно жалкий. – Можно и так сказать, – отвечаю устало. Собственный голос звучит отстраненно даже для меня самого. Открыв глаза, отворачиваюсь к окну такси и принимаюсь с равнодушием изучать городской пейзаж. Желания поддерживать беседу у меня нет – уж слишком много впечатлений для одного вечера. К счастью, мужчина попался понятливый и навязываться не стал. Недавние события продолжают хаотично прокручиваться в памяти словно склеенная кинопленка. Вечеринка, монстр, волк, снова монстр, рыдающая Лили, монстр, волк... Казалось, этой ночи не будет конца. После того, как «спасительная» дверь открылась, произошло еще немало событий. Бдительные жильцы вызвали полицию и скорую. От госпитализации мы отказались, кроме синяков и ушибов никаких серьезных травм у нас не было. Однако, нам пришлось провести какое-то время в участке для дачи показаний. Надо сказать, что Лили держалась, на удивление, хорошо. После короткой истерики на крыльце и дозы успокоительного, она в подробностях и почти без эмоций поведала произошедшее стражам правопорядка, опустив некоторые детали о моих огненных техниках. Вряд ли свидетели инцидента с монстром, видели стену из огня, шум поднялся уже после ее создания. А вот шар пламени кто-нибудь мог и приметить, но мало ли что в темноте почудится. Было бы неплохо оставить эти проклятые способности в секрете, не хотелось бы еще больше усложнять себе жизнь. Наверное, стоит подумать над объяснением, если в дальнейшем возникнут вопросы. И все же необычные методы защиты жертв не первое, что должно сейчас волновать полицию и вышестоящие органы. У них в городе труп неведомой зверюги, о которой уже с утра могут растрепать на всех новостных ресурсах. А это несомненно вызовет у людей некоторую панику. Не удивлюсь даже, если очевидцы уже выложили фотографии в сеть. Чуть позже Томас, отец Лили, сам забрал девушку из отделения. Он выглядел обеспокоенным, но не стал донимать нас вопросами, лишь поинтересовался, целы ли мы, все ли в порядке, и любезно предложил переночевать у них. Мужчина давно относился ко мне как к настоящему члену семьи и переживал, кажется, не меньше, чем за дочь. Однако, даже после восьми лет нашего знакомства, я так и не сумел довериться ему полностью, предпочитая справляться со своими переживаниями самостоятельно, поэтому заверил, что в его предложении нет необходимости и единственное, что мне требуется – несколько часов спокойного сна в своей кровати. От идеи подвезти меня до дома также отказался, еще раз повторив, что нет причин для беспокойства, и лучше позаботиться о Лили, которая едва держится на ногах. – Приехали, – сообщает водитель, возвращая меня к реальности. Автомобиль припарковывается напротив небольшого светлого дома с высокой мансардой и выглядывающей из-за нее террасой на крыше. Я расплачиваюсь и благодарю мужчину за поездку. Тот, кивает, желает мне доброй ночи и спешит умчать свое такси в поисках следующих клиентов. По пестрому узору из гальки и плитняка устало направляюсь к дому, попутно отмечая, что сквозь плоские камни по краю дорожки начали пробиваться сорняки, разрушая ее границу. Обычно меня мало волнуют подобные вещи. Я обращаю на них внимание, лишь когда Лили пытается пристыдить за беспорядок и неподобающий вид двора. Но сейчас сознание просто требует передышки, а потому подмечает всякую ерунду. Почему, например, у меня нет подсветки у входа? Неплохо бы обзавестись наружным освещением, это ж так удобно, особенно если частенько возвращаешься среди ночи. К слову, ночное небо, несмотря на хмурые облака, уже начинает наполняться тусклым утренним светом. И этого света оказывается достаточно, чтобы даже без лампочек на крыльце рассмотреть развалившуюся у моей двери крупную собаку. Или... волка?! Серьезно? Я осторожно останавливаюсь перед ступенями, не рискуя подходить ближе и провоцировать хищника. Серая голова поднимается и поворачивается в мою сторону. Два зеленых огня буравят меня своим холодным светом. Сомнений не остается, это он – наш недавний спаситель. Лишь сейчас задумываюсь о том, что появление волка в городе, пусть даже на окраине, событие не менее удивительное, чем возникновение монстроподобной кошки посреди улицы. А теперь он появляется еще и у моей двери. Не верится, что это простая случайность. Как вообще ему удалось добраться сюда почти через полгорода? Все время шел за мной? Но ведь он оказался здесь раньше. Тогда как узнал, где я живу? Количество вопросов в голове стремительно возрастает. И если честно, сил на поиски ответов сегодня у меня не осталось, поэтому решаю просто смириться с происходящим и, как говорится, плыть по течению. Я не чувствую опасности. Напротив, недавние события вынуждают меня видеть в ночном госте скорее союзника, нежели голодного хищного зверя. Не похоже, чтобы он пришел сюда с целью навредить. – И чего же ты ждешь на моем крыльце? – спрашиваю обреченно, глядя в умные зеленые глаза. Волк привстает на передних лапах и отодвигается от двери, освобождая проход. Из нутра зверя вырывается едва слышный стон, он, чавкая, глотает слюну и вновь выжидающе смотрит на меня. Похоже ему действительно сильно досталось в бою. Немедленно отгоняю прочь мелькнувшую было мысль о том, чтобы вызвать ветеринара. Сейчас мне хочется побыстрее разобраться со всем без лишних объяснений, поэтому, все еще слегка осторожничая, вынимаю из кармана ключи так, чтобы животное видело, что я делаю, и поравнявшись со своим гостем, принимаюсь открывать дверь. Пока ключ поворачивается в скважине, волк поднимается полностью, и как только в дверном проеме образуется достаточная щель, вальяжно проходит внутрь. – А да, конечно, заходи. Чувствуй себя как дома, – с немалой долей сарказма произношу я, следуя за ним внутрь. Включаю свет, захлопываю дверь и оставляю ключи на тумбочке рядом со входом. Волк уже расположился на полу в гостиной и молча наблюдает за тем, как я освобождаю ноги от кроссовок и стаскиваю с себя толстовку. Перекладываю телефон из кофты в карман джинсов, оставляю ненужный более предмет гардероба на спинке дивана и внимательно осматриваю своего гостя: морда вся в засохших бурых пятнах, шерсть спуталась от грязи и крови, а на боку красуются четыре длинных, но похоже не сильно глубоких, пореза. А ветеринар бы в самом деле не помешал. Раны хоть и неглубокие, но обработать и зашить их все-таки стоит. Не уверен, что в моем доме найдется все необходимое, да и не врач я. К тому же первая помощь дикому животному - затея сама по себе рискованная. Но раз уж впустил к себе домой волка, то изображать овечку поздно. Хищники, как правило, чувствуют страх своих жертв, а эта роль меня совсем не вдохновляет. Поэтому, сохраняя невозмутимость, решительно направляюсь к кухонному гарнитуру, достаю из шкафа большую глубокую тарелку и наполняю ее водой. Затем возвращаюсь к волку и, аккуратно опустившись на корточки, ставлю миску рядом так, чтобы тот смог дотянуться до нее, не вставая. Гость никак не реагирует на угощение и продолжает внимательно смотреть на меня, словно не понимает, чего я от него жду. – Пей, легче станет – поясняю, поднимаясь. – Ты, похоже, немало крови потерял, нужно восполнить недостаток жидкости. Волк моргает и опускает морду к тарелке, неторопливо обнюхивает ее, затем промокает водой свой нос, облизывается и только потом принимается жадно лакать. Видимо, с этим пунктом я угадал. – Вот и славно. Пока хищник занят утолением жажды, я возвращаюсь на кухню в поисках глубокой емкости. Отыскав подходящего размера кастрюлю, оставляю ее в мойке наполняться горячей водой, а сам отматываю от рулона у раковины несколько одноразовых хлопчатобумажных полотенец. Затем забираю наполовину заполненную водой кастрюлю и снова направляюсь к волку. К этому времени он уже закончил свою постную трапезу и теперь с интересом наблюдает за моими манипуляциями. Вместе со всеми материалами я располагаюсь на полу напротив своего пациента. Увидь кто эту картину со стороны, посоветовал бы мне немедленно обратиться к психиатру. Но волк, вопреки моим опасениям, реагирует спокойно. Сокращение дистанции между нами не вызывало у него дискомфорта. – Я немного приведу тебя в порядок и промою раны, – зачем-то объясняю ему, смачивая тряпки в воде и отжимая. – Возможно, будет немного неприятно, но ты уж потерпи, ладно? И постарайся не оторвать мне руки, пожалуйста. Неожиданно для себя понимаю, что и теперь совсем не испытываю страха. Помимо того, что это чувство атрофировалось от сегодняшних переживаний, сам волк кажется мне очень странным, слишком разумным, что ли. На мои слова он отреагировал точно как человек: многозначительно фыркнув, впервые отвернул голову и даже закрыл глаза, всем своим видом словно говоря: «Так уж и быть!» Однако, каким бы удивительным он мне не казался, волк все равно остается волком. Пожалуй, не стоит терять бдительность и сбрасывать со счетов острые зубы хищника. Не так давно эта пасть перегрызла глотку существу гораздо крупнее меня, и еще вопрос, кто из них настоящий монстр. Стараясь не прижимать полотенце слишком сильно, я осторожно промокаю одну из ран, оценивая реакцию зверя. Волк напрягается, но не дергается и не проявляет агрессии. Его морда по-прежнему смотрит в сторону. Аккуратно прохожусь мокрой тканью вдоль раны и вокруг, убирая подсохшие сгустки. Затем промываю тряпку в воде, отжимаю и повторяю все тоже самое со второй полосой. В какой-то момент тихое рычание заставляет меня в тревоге убрать руки от животного. Но голова хищника остается отвернутой. Я немного медлю, промывая полотенце, прежде чем вернуться к участку, на котором остановился. Вновь раздается недовольное рычание, но в этот раз я дохожу до конца раны. – Ну, уж прости. Предупреждал, что будет неприятно. Откидываю в сторону использованное полотенце, беру свежее, смачиваю его в воде и продолжаю: – По-хорошему стоило бы все продезинфицировать. Твое счастье, что спирта у меня нет. Плесни я его, ты бы от боли взбеси... лась, – осекшись заканчиваю я, вдруг с изумлением отмечая тот факт, что и не «волк» это вовсе. – Так ты девочка. Меня вдруг охватывает какая-то странная неловкость. До этого момента я искренне верил, что имею дело с эдаким вожаком стаи, который бесстрашно бросается на своего врага, как и полагается настоящему мужчине. И теперь кажется совершенно нелепым признавать, что роль храброго рыцаря внезапно оказалась женской. Прерывая мой минутный ступор, волчица поворачивает морду и, одарив коротким взглядом, неспешно опускает голову на пол. Она прикрывает глаза, вытягивает передние лапы, почти упираясь мне в ногу, и сильнее откидывается на спину, полностью открывая израненный живот, чем сбивает меня с толку еще больше. Сдается мне, наши отношения только что вышли на новый уровень доверия. – Так намного удобнее. Спасибо, – только и нахожусь сказать я. И вновь сосредотачиваюсь на ранениях. Волчица лежит тихо, позволяя мне касаться даже самых глубоких участков. Лишь иногда ее мышцы под полотенцем напрягаются, а морда и лапы слегка подергивается от боли. Несмотря на оказанное мне доверие, она продолжает следить за происходящим, слушая. Я нахожу забавным то, как поднимается и немедленно поворачивается на звук воды ее ухо, когда в очередной раз простирываю в кастрюле тряпку. Улыбка сама собой появляется на лице. А так как я, наконец, закончил промывать порезы, пришла пора проверить границы дозволенного. – Давай-ка теперь приведем твою мордашку в порядок, – говорю непринужденно, словно беседую со старым другом. Рука с полотенцем медленно тянется к перепачканной кровью морде. Я испытываю небольшое волнение, не зная, как отреагирует хищница на мою затею. Она едва вздрагивает, когда прикасаюсь тканью к области над носом, и чуть приоткрывает глаза, наблюдая за моими действиями. Очень аккуратно я убираю следы битвы с ее светло-серой шерсти, не спеша спускаюсь ниже к челюсти и по-настоящему радуюсь, когда без происшествий добираюсь до границы с шеей. Довольный собой отстраняюсь назад и упираюсь рукой с полотенцем в пол. Волчица поднимает голову и тоже меняет положение тела. Она выпрямляется на локтях так, что морда оказывается прямо напротив моего лица. – И вовсе ты не страшная, да, девочка? – мягко произношу я и протягиваю вперед свободную руку. Волчица обнюхивает ее и облизывает ладонь теплым розовым языком. Я улыбаюсь. Получив одобрение, тянусь выше и слегка почесываю пальцами мохнатый лоб. А в следующий миг ощущаю резкую боль в руке чуть выше запястья от вонзившихся в нее зубов. Глаза расширяются от неожиданности и внезапно ужаса. Все произошло настолько быстро, что я не успел толком среагировать и вовремя одернуть руку. Все же, я не кричу и не дергаюсь, хотя боль достаточно сильная, лишь стискиваю зубы и осудительно смотрю на волчицу. В ее глазах считывается вполне человеческая эмоция. Хитрые зеленые огоньки словно торжествуют. Да она явно довольна тем, что ввела меня в заблуждение и заставила утратить бдительность! На несколько секунд пасть сдавливает рану еще сильнее, заставляя-таки боль проявиться на моем лице. Вот теперь я, не хотя, вспоминаю изуродованную шею монстра и даже начинаю паниковать, но волчица разжимает зубы и выпускает меня на волю. Тут же убираю руку и отодвигаюсь назад. Алые ручейки резво сбегают вниз по горящей коже и усеивают пол пятнами крови. Зажимаю место укуса тряпкой, что все еще держу во второй руке, и сердито гляжу на свою обидчицу. Но похоже, мое мнение о подобном поведении ее мало волнует. В ликующих глазах хищницы помимо гордости я улавливаю еще и нетерпение. – Чего ты хочешь? – спрашиваю серьезно, отбросив любезности и уже ни капли не сомневаясь, что мои слова она прекрасно понимает. Волчица поочередно смотрит то на мое израненное запястье, то на свой живот, при этом возбужденно скуля и прижимая уши. Еще больше хмурюсь, разгадав ее просьбу, но все же убираю полотенце от прокушенного участка. Кровь немедленно вырывается наружу, однако я успеваю отметить, что рана уже начала затягиваться, и точно знаю, что через несколько минут от нее не останется даже шрама. Поднимаю холодный взор к нетерпеливым зеленым глазам. Зверь затихает и перестает елозить. Перевожу взгляд на четыре длинные полосы на сером боку, молча пододвигаюсь ближе и вытягиваю над ними свою изувеченную руку. Капельки крови одна за другой накрывают алые дорожки порезов. Мне даже не приходится сжимать и разжимать кулак для ускорения процесса. Плутовка явно постаралась, цапнуть так, чтобы кровоток был хорошим, поэтому процедура не занимает много времени. Я довольно быстро прохожусь по всем четырем полоскам, затем беру чистое полотенце и вновь зажимаю место укуса, останавливая кровь. Отодвигаюсь и отстраненно наблюдаю, как затягиваются раны на теле животного. Волчица лежит смирно. А вот внутри меня кипит злость. Возможно, это странно, но я чувствую себя обманутым, даже в каком-то смысле использованным, и потому не желаю встречаться с ней взглядом. Унизительное чувство, надо сказать. Похоже, моя ночная гостья понимала, кто я такой, когда дожидалась моего возвращения домой. Возможно даже знала все еще там, на темной улице пригорода. Может поэтому и ввязалась в бой? Но что ей с того? Кто она вообще?! Дурная ночь. Перестав чувствовать жжение в месте укуса, отнимаю от руки ткань и стираю подсохшие бурые пятна. Я больше не переживаю, что мне оторвут конечности или перегрызут горло, поэтому равнодушно пропитываю новое полотенце водой и в последний раз промываю места ранений волка, очищая шерсть от остатков крови. Затем бегло прохожусь тканью по полу, уничтожая особенно заметные следы общения со зверем. Как только с этим покончено, отправляю использованные тряпки и тарелку в кастрюлю, поднимаюсь и отношу все в мойку. Делаю это молча, стараясь не замечать подлую обманщицу. После чего решаю, что на сегодня лимит впечатлений исчерпан, и немедленно направляюсь в спальню, попутно ледяным тоном бросая волчице: – Мне нужно выспаться. Не шуми и не вздумай лезть на диван. – Предлагаешь мне спать на полу? Вздрагиваю и застываю на месте. Видимо, я ошибался, полагая, что сегодня меня уже нечем удивить. Справившись с первым шоком, поворачиваюсь на звук голоса и вновь застываю в еще большем потрясении. В том месте, где минуту назад на полу лежал серый зверь, сейчас стоит юная вполне себе человеческая девушка. Причем абсолютно нагая, лишь длинные растрепанные волосы слегка прикрывают ей грудь. Впрочем, незнакомка не пытается заслониться чем-либо или спрятаться и не просит меня отвернуться, словно ее вовсе не волнует этот маленький непристойный факт. Я же пребываю в растерянности и не знаю, как реагировать, поэтому просто молча продолжаю смотреть на нее во все глаза, кажется, даже забывая моргать. Девушка скрещивает руки под грудью и, перенося вес с одной ноги на другую, нарушает затянувшуюся паузу: – Я, конечно, понимаю, что волк может спать и на голой земле, но эта форма меня порядком утомила за последние дни. Поэтому не мог бы ты быть более гостеприимным? – Ч-чего? – моргаю я, словно выпадая из транса. – Хватит, уже таращится на меня как на привидение! И найди мне более комфортное место, чем ковер на полу, – требует неизвестная. – У меня нет ковра, – недоумевающе бормочу в ответ. Она недовольно сводит брови. Зеленые глаза, в которых смутно узнается та самая волчица, буравят меня презрительным взглядом. Я вновь моргаю и еще раз осматриваю девицу напротив, пытаясь отыскать следы недавних порезов на теле. Но бледная кожа на боку оказывается безупречно ровной, лишь под грудью ближе к области сердца подмечаю тонкую короткую полоску, очень похожую на давний шрам. А затем вдруг осознаю всю неоднозначность сложившейся ситуации и резко разворачиваюсь. – Там... На диване. Моя кофта... Надень, пожалуйста, – прошу гостью, от вида которой горячая кровь приливает к щекам и будоражит все тело. Надо успокоиться. Немедленно успокоиться. Задумчивое мычание и суета за спиной, дают понять, что девушка выполняет просьбу. Пока она копошится, я стараюсь дышать медленно и глубоко, постепенно утихомиривая разыгравшееся воображение и возвращая себе способность мыслить здраво. – Как тебя зовут? – решаю завязать разговор, как только возня прекращается. – Зови меня Клеа. Готово, ты можешь повернуться, – произносит она робко. Я озадачен. Какая странная перемена настроения, и куда только делась недавняя надменность? Неужели в ней чувство стыда проснулось, когда заговорил об одежде? Снова разворачиваюсь и сразу встречаюсь с виноватым взглядом девушки. – Извини, не подумала, что могу смутить тебя своим видом, – тут же поясняет она, опуская глаза в пол и поджимая губы. Видимо, ей и правда стало неловко. Пока гостья робко присаживается на край дивана, я думаю лишь о том, как хорошо, что толстовка ей велика и закрывает сейчас все необходимое! Не хотелось бы мне опять терять самообладание и краснеть... Клеа сжимает край сползающего рукава и поднимает глаза ко мне. На ее лице вдруг растягивается широкая довольная улыбка, окончательно сбивая меня с толку. – Но ты бы видел свое лицо! – заявляет она и начинает давиться от хохота. Во мне вновь вскипает злость. Немедленно вспоминаю, что эта личность и есть та хитрая волчица, что подло цапнула меня за руку и в чьих глазах еще недавно плясали огоньки тщеславия. И какое тут, к черту, смущение! Да я уже готов ее придушить! – Не вижу ничего смешного – строго отрезаю я. Девушка умолкает и несколько секунд внимательно изучает меня. Затем неожиданно вскакивает с дивана и быстро подходит. Дистанция между нами сокращается так стремительно, что я невольно отступаю назад и растерянно спрашиваю: – Ты чего делаешь? Клеа приближается почти вплотную и с любопытством всматривается в мое лицо, задрав голову вверх. Столь спонтанная близость заставляет напрячься. Конечно, это не первый раз, когда нарушается мое личное пространство, такая неловкость имела место быть в моей жизни и раньше, но с настолько нахальной манерой поведения я сталкиваюсь впервые. Даже Лили со всей ее кокетливостью и привилегиями не позволяет себе подобного. Все же я выше девчонки сантиметров на тридцать, поэтому сохраняю относительное спокойствие, но ровно до тех пор, пока та вдруг не решает подняться на носках. В этот миг меня охватывает уже серьезное волнение. Рефлекторно я останавливаю ее порыв, взяв настырную особу за плечи и отодвигая прочь. Волчица удивленно хлопает ресницами и пару секунд смотрит на меня непонимающе. Затем, как будто что-то осознав, задерживает взгляд на губах и тихо усмехается. – Серые, как моя шерсть. Твои глаза, – произносит Клеа, улыбаясь и возвращая взор к предмету своего интереса. – Хотела рассмотреть поближе человеческим зрением. Затем она ловко освобождает свои плечи от моих рук и отходит немного назад, ехидно добавляя: – Похоже у тебя все еще нет возлюбленной, раз ты так отчаянно бережешь свой поцелуй. Стискиваю зубы. Осведомленность сей загадочной девицы начинает меня порядком раздражать. Как-то уж слишком много вещей ей известно. – Это не твое дело, – отвечаю я излишне грубо и делаю попытку взять ситуацию под свой контроль: – Будь добра, объясни мне, кто ты, откуда знаешь о моих способностях и что это за зверюга напала на нас сегодня? Девушка ничего не говорит, и по лицу я не могу определить, задел ли ее мой резкий тон. Вместо ответа, Клеа поворачивается ко мне спиной и направляется к дивану, а потом просто разваливается на нем, непринужденно потягиваясь во всю длину и широко зевая. От этих действий край толстовки устремляется наверх, бесстыдно оголяя ноги до грани норм приличия. – Спать хочу, – заявляет гостья, полностью проигнорировав мои вопросы. Поняв, что вряд ли сейчас добьюсь от нее информации, я закатываю глаза в безысходности и устало вздыхаю: – Хорошо, завтра поговорим. Можешь спать здесь. Подожди, принесу тебе одеяло и подушку. А после отправляюсь к себе в комнату, включаю свет и сразу лезу в шкаф в поисках одеяла. Не смотря на кучу вопросов в голове, на которые теперь вполне могу получить желанные ответы, в одном я с ней согласен – спать хочется. Уже давно начало светать, а я все еще не в постели, хотя буквально валюсь с ног. Отыскав легкое одеяло и прихватив с кровати одну из своих подушек, плетусь обратно в гостиную. В комнате царит тишина. Подойдя к дивану, вижу, что за время моего отсутствия загадочная незнакомка перевернулась на бок и, похоже, заснула, положив руку под голову вместо подушки. На ее лице сейчас полная безмятежность, длинные пепельно-русые волосы распластались по дивану хаотичными прядями, а стройные ножки слегка согнулись в коленях. В моей толстовке это существо выглядит совсем миниатюрным и даже, на удивление, милым. Словно она и не опасная волчица вовсе, а просто безобидная девчонка. Кладу подушку ей в ноги и накрываю одеялом. – Серые... как моя шерсть... – бормочет Клеа сквозь сон, когда я поправляю одеяло у лица. – Ясно, – тихо произношу вслух. Хотя мне ничего не ясно.