Довкусие

В комнату Гарри возвращался в смятении. Даже в отсутствии военного положения его патологически преследовали странные ситуации. То чуть ребёнка не угробил, то священника. Видимо, спокойная жизнь — это в целом не про него. Неприятности слетаются к нему со всей округи, где бы он не находился. Хотя, скорей всего, Гарри сам является источником неприятностей. Он потихоньку собственными руками копает глубокую и мягкую могилку для себя. — Я просто делаю всё хуже… — удрученно выдал Гарри, садясь на скрипящий стул Тома. Мальчик вскинул голову и постарался отыскать его взглядом, но безуспешно. Парень скоро вспомнил, что не вернул Риддлу книги, утащенные из церквушки. Он распахнул полы школьной мантии и вынул три книжонки, однотонные обложки, выдавленные на крышках переплётов названия. Ничего примечательного, одна поэма, сборник рассказов и атлас. Гарри хоть и не читал конкретно этих произведений, понимал, что для ребёнка его возраста это гиперсложно. — Кстати, тебе сколько вообще лет? — задался вопросом парень, — Надеюсь моя математика не разочарует… На втором курсе, когда открывалась Тайная комната ты говорил, что просидел в дневнике 50 лет, создав первый крестраж на пятом курсе… То есть за 50 лет до 1992 тебе было 15 лет, а именно в… Мерлин, 1942-ом. Сейчас 1933… 15 минус 9,а значит тебе где-то 6-7? Не маловат ли ты для таких книжек? Гарри передал их Тому и ещё раз оглядел комнату в поисках какого-нибудь занятия. Теперь ему становилось ясно, почему призраки в Хогвартсе от нечего делать пугали детей и устраивали пакости. Он бы с радостью отключился ещё на несколько часиков, но запасы недосыпа за последние сутки резко истощились, теперь бодрость приносила новые сложности. Например, Гарри точно не хотел даже думать о поступке, совершенном буквально полчаса назад. Неприятный запах чужой металлической крови никак не хотел выходить из лёгких, осел и начал впитываться. Или так казалось… Это как ощущение крови на руках, при том, что его руки оставались чисты. Совесть воспряла духом и давила на Гарри, заставила вновь прокручивать перед глазами момент удара подсвечником. То с каким хладнокровием, не свойственным чистокровному гриффиндорцу, мало того — герою магической Великобритании, он совершил и сокрыл преступление, должно было вызвать в парне хоть какие-то эмоции, кроме скудной апатии. Гарри непрерывно смотрел на Тома, правда, скорее сквозь него, и медленно покачивал головой из стороны в сторону. Риддл же читал, мельком бросая взгляды на невидимого гостя. Слегка встрепенувшись, гриффиндорец дотянулся до мальчика и похлопал того по карману, куда положил булку. Том нахмурился и вынул её, удивлённо осматривая с обеих сторон. Взглянул на невидимого помощника и открыл рот, чтобы что-то сказать, пока собирался, так и держал его открытым. Но вскоре просто заткнул себя хлебом, решив обойтись и без слов. — Конечно, мой Лорд. Всегда пожалуйста, — ухмыльнувшись, ответил на невыраженную благодарность Гарри. На вид, жевание сухой булки, выглядело так, что хочется самому промочить горло. Не сильно заморачиваясь, Гарри трансфигурировал одну из книг-трофеев из церквушки в гранённый стакан. Ничего более домашнего или школьного, как, например, именная кружка или кубок, никак не могло ассоциироваться с серым и неприятным, в восприятии парня, временем. Правда, он не мог до конца понять, субъективно или объективно его мнение о тридцатых годах этого столетия. Может время отвратное само по себе, а может Гарри просто не хочет взглянуть на это без призмы своих отвратительно не радужных очков. Точнее, очки у него были и есть нормальные, неизменные, кривой линзой является он сам, не способный видеть в мире вокруг множества прекрасных вещей. Он может на короткое время забыть об отвратительной призме и восхищаться блёклыми бензиновыми переливами, как это произошло утром, но в остальное время его держит в силках нечто очень угрюмое. Война не может пройти бесследно и забыться за чёртовы сутки. Она, как зыбучие пески, поглощает и завладевает полностью. И если Гарри знает примерную технику действий при попадании в зыбучие пески, то никаких знаний на счёт подобных силков ему не давали. Даже не собирались… Агуаменти получилось неожиданно легко. То ли на это повлияло отсутствие волшебной палочки и первичная адаптация магии к иному руслу извлечения, то ли он просто не может правильно сопоставить собственные успехи. Гарри протянул стакан мальчику, продолжающему жевать булку всухомятку, заменил его, забирая книгу. — Разве интересно тебе такое читать? — буркнул парень, просматривая страницы книжонки, мельком пробегая по тексту, — Я даже если пойму о чём речь, всё равно не заинтересуюсь. Нудятина скучнейшая… Мальчик вскоре дожевал хлеб и протянул пустой стакан обратно. Гарри вернул его в состояние книги под пристальным и увлечённым взглядом Тома. Всё-таки трансфигурация — прекрасная вещь, вот только он отвлекался на большинстве занятий и, кроме Гермионы, мало кто мог что-нибудь действительно нужное. Гарри в момент почувствовал себя неприкаянным духом, что безумно хочет связаться с живыми. Так как доски Уиджа поблизости не нашлось, парень внимательней вгляделся в печатный текст книги. От чего-то в его душе было пусто, он чувствовал нехватку, но не мог определить чего. Может дело в отсутствии общения, но и во время войны нормальными диалогами жизнь не изобиловала, а может Гарри хочет быть услышанным. Лежащий на столе листик-закладка вмиг превратился в маленький острый карандашик. Гарри просто обвёл нужные буквы на одной из последних страниц. Том с интересом наблюдал за карандашиком, скользящим по строкам и наклоняющимся в разные стороны. Карандаш замер и быстро оказался на столе, а книга зависла в воздухе напротив мальчика. Он разглядывал шифр и старался в уме составить из буковок целые слова. Задумался и едва шевелил губами, повторяя полученный текст. «Ты странный, Том» Это буквально единственное, что смог сформировать Гарри о Томе Риддле. И все те годы погони, смертей, сражений и огромного количества тайн Избранный не смог охарактеризовать иначе. Нет смысла говорить Тому, что он плохой и ужасный человек, пока это всего лишь ребёнок. Ребёнок со своими особенностями… — Ты тоже… — минутное молчание со стороны Тома прервалось, было сказано будто в пустоту перед собой. Это заставило Гарри натянуть уголки губ и непроизвольно улыбнуться. Точнее и не скажешь. — Но кто ты? — Хороший вопрос, — проговорил Гарри. Он и правда не знал на него ответ. Последние сутки стали для него точкой невозврата в нормальное осознание происходящего. Ещё вчера ночью он точно знал, кто он, за какие идеалы сражается и ради кого идёт на смерть. Но вот, немного времени потребовалось, чтобы из героя и храброго гриффиндорца стать подлецом, трусом, душегубом. Гарри развернул к себе книгу, бормоча: — Как иронично, а ведь наше знакомство с молодым Томом так же начиналось со странных надписей в книге… В конце концов парень понимал, что может сказать сироте из тридцатых годов любую чушь. Представится Гарри и неупокоенной душой, и призраком книги, да хоть Апостолом Петром, сути это не меняет, если с самоидентификацией есть проблемы. Посчитав одну из идей вполне приемлемой, он стал обводить буквы на следующем развороте. «Я — фея» — Как в сказке? — Том недоверчиво нахмурил бровки. — Как фея-крёстная? «Да» — И что ты здесь делаешь? — с сомнением спросил мальчик. «Собираю тебя на бал» — Зачем? — чистого живого непонимания во взгляде его было слишком много. Гарри вспомнил, что общается он с ребёнком, не привыкшим к шуткам, не знающим дружеских подколов и подначек. «Это шутка» — сконфужено пояснил парень. «Я обычная фея» Искать отдельные буквы было не быстрым занятием, вскоре он начал писать на полях и в широких промежутках между строками. Гарри чувствовал себя достаточно неловко при общении с Томом. Откуда ему знать, как правильно строить диалог с психически нестабильными магическими детьми. Это явно не то, к чему его готовили сторонники ордена Феникса. — Настоящая? — гриффиндорец улыбается, стараясь не смотреть на крайне серьёзный и непрерывный взгляд мальчика. «Потомственная» — Покажи ещё магию! — шёпотом протараторил Риддл, скинул книгу на кровать и вскочил перед ним, подавляя желание поискать руками невидимое нечто. Гарри вздохнул, быть фокусником ему ещё не приходилось. Как на зло вспомнить что-то, не относящиеся к боевым заклинаниям, не удавалось. Но ведь, чтобы развлечь ребёнка, не обязательно доставать шляпу из кролика. Вещи, меняющие цвет, уже были, летающие предметы — тоже. Нужны лишь бытовые заклинаньица, что в обычной жизни маг применяет, не задумываясь. Оглядев комнатушку в поисках чего-то, наталкивающего на идеи, парень приметил старую книжонку с потрепанной, местами порванной обложкой. Гарри приманил её медленным движением и перехватил руками. Повертел, открыл и вскользь полистал. Оторванные и выпадающий листы говорили о частном чтении, будто книгу на постоянной основе использовали, не оставляя пылится в шкафу. Том невесело вгляделся в обложку, можно догадаться, что при дефиците литературы, каждая книга — сокровище для любознательного дитя. Даже если это бульварный роман… Замешкался Гарри на несколько секунд, Репаро — и без палочки Репаро, но, как воспроизвести что-то невербально, это ставит его в тупик. Поттеру пора бы уже приспособиться и забыть о волшебной палочке, её, видимо, у него ещё долго не будет. Под действием несфокусированной магии бумага становилась цельной, исчезли трещины и рваные края, отдельные листы вновь присоединились к корешку, да и сама обложка вернула первоначальный цвет. Будто и не было книжке столько лет и прочтения. Он отдал чистую и опрятную книгу Тому. Тот всё ещё жутко озадачен странной «Феей». Никак не укладывается в маленькой голове, что в жизни дальше серых промышленных пейзажей Англии и не видела, что такое магия. Всё он узнал из редких сказок, подслушанных от других воспитанников или нянь, книги также дали немного знаний. Примерив что-то в голове, Риддл принялся разбирать хлам на полках шкафа. С интересом и надеждой он вернулся к Гарри и протянул весьма древние тетради, не рассыпающиеся только по привычке, видимо. Мальчик кивнул на сборник пыли и чернил в своих руках. Ничего не осталось впрягшемуся в чинители вещей Гарри, кроме как выполнить эту молчаливую просьбу. — То есть, — сощурился парень с непониманием, — у тебя есть возможность починить буквально всё, но ты несёшь мне эти грязе-пылесборники? А мне говорили, что ты был чертовски умён. И хитёр… Хотя, думаю, этот вариант не худший. Он расправился с тетрадями и взял инициативу в свои руки, принимаясь за содержимое шкафа. Если уж браться за дело, то браться по-гриффиндорски. Постепенно на приютской одежде пропадали зацепки, заплатки, разошедшиеся швы и потёртости. Гарри складывал вещи на кровать, Том только и успевал переводить взгляд с летящих вещей на чистые и теперь новые. — Я, в какой-то мере, сейчас являюсь спонсором Второй Магической войны, — задумчиво выдал маг. — Прекрасно… И стул уже не скрипит, и дверца шкафа, и заноз на углу стола больше нет. Ему оставалось затеять, разве что, капитальный ремонт здания. А он стоит посреди комнатушки и удивлённо глядит на ребёнка. Ещё бы, Том улыбается, скромно и неуверенно улыбается, отводит васильковые глаза и заламывает пальчики, не знает куда деть руки. — Чёрт, ну и какой из тебя злобный маг? — с грустью улыбнулся ему в ответ Гарри, — Эх, знал бы ты, какая у меня сейчас внутри несостыковка суждений, мировоззрения и реальности… Ужас, тихий ужас. И всё снова сводится к тебе, — он легко потрепал мальчика по густым кудрям. — Уйду сейчас — ты вновь устроишь геноцид, не уйду… Знать бы ещё, что такого сделать ради мирного будущего… Да и убить тебя — рука не поднимется, какой-то ты слишком хороший для всего этого.

***

— Прости, я вновь без приглашения, — проговорил Гарри, проходя по коридорам поместья Блэков. — Да разве нужно оно Вам? Я буду рада принять такого гостя в любое время, — Кассиопея шагала наравне с ним, освещая пространство люмосом. На дворе поздний вечер, девочка, должно быть, вскоре собиралась ложиться спать. Но волосы аккуратно уложены в косы и закреплены в пучок, а серое платье с волнистым воротничком и обилием пышных складок на рукавах и юбке не походит на ночное. — Даже так, это всё ещё невежливо с моей стороны… — Забудьте, Вы здесь, а моя задача чем-то Вам помочь, — она распахнула двери в небольшой зал и зажгла многочисленные свечи, свет от них тёплый, а интерьер поместья не такой угрюмый. — Не знаю, насколько уместно, но я пришел за советом, — едва ли бы он пришел к десятилетней девочке в своём времени, не будь она, разве что, Гермионой. Но здесь обилием людей, видящих и в силах помочь ему, время не обладает. Вот и круг общения сузился до двух детей да домового эльфа. Негусто, зато юная Блэк одним своим видом вселяет надежду. — Присаживайтесь, думаю, за чашкой чая разговор пойдёт приятнее. Если, конечно, время не поджимает? — Да, — промямлил Гарри, занимая кресло напротив Кассиопеи. — У меня времени предостаточно, я только у тебя не хотел его много отнимать, детям же следует соблюдать режим сна, — хотя, судя и по прошлой беседе, не до конца ясно, кто кого за ребёнка считал… — Кикимер, — уставший эльф с поклоном объявился, — подай чай. А Вы не волнуйтесь за мой режим, боком мне вечерние чаепития встать не смогут, — очаровательная, но сухая вежливая улыбка показалась на её личике. Нет, она так контрастировала с той зажатой улыбкой сироты, что Гарри подумывал повесить в рамочку, единственное, что есть в них одинаковое — название «улыбка». — Как Вам город? Насколько я понимаю, Вы не местный. — Как-то и не удалось хорошо ознакомиться с окрестностями, хотя некоторое время проживал в Лондоне. А впечатления от последних суток здесь слишком серые. Мне показалось, или город и впрямь такой? — Ну неудивительно, едва ли Вы нашли бы музей или галерею в фабричном районе на окраине. В центре города серость заметить труднее, на каждом шагу история и искусство. Я бы Вам посоветовала заглянуть на досуге. Нередко в творчестве люди находили себя и мировоззрение, что в конечном итоге вновь помогало находить себя, — слишком философски, хотел резюмировать парень, ещё раз оглядел юную особу и мысленно начислил, видимо, Слизерину баллы за речь будущей студентки. Не стоило сомневаться, что чистокровная Блэк поступит на этот факультет. Из всех только Сириус пренебрёг традициями семьи. Кассиопея же производит впечатление самой, что ни есть, Блэковской ведьмы. — Чай сегодня другой, — невпопад отметил Гарри, когда Кикимер выполнил поручение хозяйки. — Конечно, у меня есть возможность показать Вам свои коллекции, будь то знания или сорта чая, и я ей пользуюсь. Конкретно этот собирала я пару лет назад. По вкусу он напоминает мне прогулку по туманным предсумеречным полям весной. Отдаёт горькими полевыми цветами. Что ж, мы можем вернуться к цели Вашего визита? — Ладно, — вздохнул он, соображая, как правильней раскрыть тему, — представим ситуацию. Есть ребёнок и что-то из разряда предсказания к его будущему. Там говорится, что он, когда вырастет, станет очень плохим человеком… — Гарри замешкался на этом слове. — Ну, там, людей убивать станет, очень тёмную магию применять, войну развяжет. Такой себе человек, в общем и целом. И я нашёл его, он пока маленький, но теперь нужно решить, что сделать, чтобы… Чтобы предотвратить всё, указанное в пророчестве. — Необычная ситуация, — Кассиопея медленно помешивала сахар в миниатюрной фарфоровой ложечкой, — правда, мне, чтобы судить, этой информации слегка мало. Вы ждёте от меня готового решения или выбора среди ваших идей? Ну, или я могла бы прибегнуть к магии? — К какой магии, например? — Карты таро, шар предсказаний, на крайний случай погадать на кофейной гуще… — Да, мы проходили это в Хогвартсе. Но там, вроде, было что-то сказано о неточности предсказаний. — Возможно, Вы о правилах вариативности будущего, — Гарри пожал плечами и взял с тарелки пирожное, — Если коротко, то на самом деле что бы там ни нагадал человек, есть крайне большая вероятность избежать этого. Пример, одному из моих предков по отцовской линии в молодости нагадала знакомая ведьма, что к тридцати он умрёт в дуэли за руку возлюбленной, обычное дело в то время. Предупреждая Ваш вопрос, нет, он не умер в дуэли. Он разумно рассудил, отправился к ещё одной гадалке, та увидела его судьбу совершенно иной. И аккурат перед дуэлью он убил свою возлюбленную. Дуэль не состоялась, а умер он от рук сестры погибшей девушки через некоторое время. Этот рассказ ведёт к тому, что всегда можно обойти уже предсказанную дорогу судьбы. — Я всегда знал, что Блэки… своеобразные, но чтоб до такой степени. — Будьте спокойны, я знаю, что Вы говорите о сумасшествии моего рода. Этот недуг нередко проявляется в подростковом возрасте у нескольких детей из поколения. Ходит история, что в восемнадцатом веке нас прокляли. Правда, я больше верю в силу своеобразного воспитания, прививаемого с детства мировоззрения, обстановки в поместье, а может и какой-то тёмный артефакт отравляет постепенно умы более слабых членов семьи… — И тебе не страшно? Ну, жить с такими людьми или тёмным артефактом? Это напрягает… — Нет, мне не страшно, — Гарри думал, стоит ли списывать это на детское безрассудство. — В конечном итоге или я сама стану сумасшедшей, там меня и подавно это пугать не будет, или я выйду замуж, выйду из рода, и моя семья будет заботить меня едва ли, — это были размышления человека, который для себя в жизни уже многое решил. — Так категорично? Только два варианта? Сама же только сказала о множествах возможностей. Ты ведь можешь сбежать и путешествовать, построить карьеру и развить бизнес, у тебя путей немерено, — недоумевал парень. — Поймите, будь я девицей из обычной, небогатой, неизвестной семьи так бы и поступила. Но я — Блэк. Этой фамилии нужно соответствовать. Мою судьбу решили ещё задолго до рождения. У меня есть будущий жених, да, он помладше, но это выгодно. Это несёт пользу моей семье, а значит — необходимо, — ни злости, ни сожаления в голосе Кассиопеи, это её вера и уклад жизни. — Наверно, это тяжело, когда судьбу решают другие люди, — он чуть не хрюкнул в чашку, осознавая, что ляпнул только что о себе. Ведь это именно он всю жизнь следовал, был ведомым к какому-то крайне душному предсказанию сумасшедшей пьяницы. И оно сбылось, криво-косо, но сбылось. — Отнюдь. Это крайне относительное суждение. В моём положении есть свои хорошие и неудобные черты, как и в любом другом. Но есть то, что достаточно уравновешивает моё безвольное состояние — богатство, титул, власть… знания и сила, — Гарри всё ещё не устаёт удивляться тому, как составляет предложения девочка, он такими фразами и не говорит. Что взять, слишком разное воспитание, — И, возвращаясь к теме предсказаний судьбы. Вы прекрасно понимаете, что каждое действие в жизни — это буквально выбор пути. Представьте, Вы стоите посреди поля на тропе, а впереди развилка, дорог много, будто веером разложены. Да, пророчество предсказало, что Вы пойдёте по каменистой тропинке, ведущей к скале. Оно не заставляет Вас ему соответствовать, оно просто показывает, что этот вариант пути возможен. И уж точно не обязаны ему следовать. Ваше желание — Вы и самолично поперёк поля тропку протопчите. Гарри всё же усмехнулся, знала бы Кассиопея, насколько близка к правде сейчас оказалась. Он же реально так поступил. Когда было два пути на вокзале: «туда» или «обратно», но Гарри сам откопал третий. — А что же ты не найдёшь свой путь? — Я его не ищу, это не требуется, — вновь медленно разъясняла девчушка. — Это странно… — Вы возводите всю мою жизнь в ранг странного, но я с Вами не согласна. Не вижу в ней ничего из ряда вон выходящего, ну, наверное, кроме Вас. Знаете, Повелители Смерти в гостях на чашечку чая — это не обыденность юных ведьм. — Ну, тут, да, — выдал парень, сложив руки в замок на коленях, — у меня почти всё максимально странное в жизни было, но такого, как у тебя, не… — Вот и я о чём, — улыбнулась она уголком губ. — Расскажите мне лучше о том ребёнке с пророчеством. — Ну, это сирота полукровка, он из рода Мраксов, фамилия у него только маггловская — Риддл. Сейчас ему где-то лет семь, и всю свою жизнь он провёл в приюте. Место очень стрёмное… А, он ещё со странностями. Это больше психические сдвиги… — Что ж, — протянула Кассиопея, вспоминая рассказы репетитора и родственников, — род Мраксов — плачевно изжившая себя ветвь чистокровного слоя Британии. Они были известны сильным кровосмешением и близкородственными союзами. Несколько последних их поколений обеднели, потеряли или продали знания. Да и с магией имелись проблемы, Мраксы были нездоровы и умом, и телом. Они пришли в тупик, последняя была Меропа, насколько помню, её след на древе родов оборвался аккурат лет семь назад. Но, я точно знаю, что кто-то из рода всё ещё жив, не беря в расчёт Вашего… подопечного? Род на пороге вымирания, но лишь на пороге. И какие, кстати, у Вас были варианты? Давайте все, что пришли на ум. — Конечно, первый — убить… — Надеюсь, Вы этого не сделали, — чем-то её поднятые бровки напоминали выражение Снейпа, и интонация похожа. — …Нет, как-то не получилось, — Гарри стало неудобно, было эфемерное чувство, что девочка Блэк может отругать, проходясь по костям родителей и ближайших родственников. — Это к лучшему… — задумалась Кассиопея, — Хотя меня смущает факт, что Вы пытались… Я могу пояснить, если бы этого мальчика не стало, не думаю, что это предотвратило бы войну. Если народные массы волнуются, то найдётся достаточно кандидатов на должность пастуха. Например, маггловский СССР, не обязательно, что дело было именно в полководческих навыках мистера Ленина, но все считают его незаменимым. В Италии тоже последние пару лет волнения, скоро будет какая-нибудь революция… Но, если бы Вы всё же убили его, пришлось бы потратить массу сил в будущем на поиски и устранение нового пастуха. Давайте следующие. — А меня смущает тот факт, что ты слишком разбираешься в политике магглов. Заметь, для чистокровной это не норма. Могу даже промолчать про твой возраст, — сам Гарри в свои десять лет из подобного знал, что Великобритания — остров, а премьер-министр — Маргарет Тэтчер. — Я не придерживаюсь строгих взглядов моих чистокровных родственников. Нечасто, но я покупаю газеты, маггловский мир весьма интересен. У них своя магия — наука. И в ней они нас перегнали. — Не сомневайся, лет через пятьдесят, маги отстанут от них на несколько столетий. Сам вырос в маггловском мире. — Я это понимаю. Но, всё же, давайте вернёмся к теме. — Ах да, ещё был вариант — найти ему семью, где он бы рос без сильной ненависти к маглам. — А, так вот из-за чего война. Не думала, что в скором времени так остро встанут вопросы чистокровности. Они, конечно, были всегда… За что сражался Мракс, в пророчестве не сказано? — Ну, за идеи чистокровных. Они притесняли и убивали грязнокровок, всячески старались помешать новым маггловским вещам в мире. — Как я их понимаю. И Вы тоже взгляните со стороны магов. Наш мир вполне хорошо существовал последние века. Как только после инквизиций приняли попытки отгородиться от людей, что боятся и не желают понимать нас, магов. Магглы же только из страха столько мирных ведьм и колдунов убили, правда, и обычных людей частенько ни за что жгли. С принятием статута о секретности жизнь магов стала лучше. Да, у нас консервативное общество, но я считаю, что плохого в этом не много. Технического развития, как у магглов, нет, но зато магическое — цветёт. И только мирок, восстановившийся от потери магических ресурсов, устаканивается — приходят новые веяния. Магглы за столетия, а это, считайте, со средневековья, ничуть не изменились. Магия их пугает, они создадут оружие пострашнее, чем костёр и вилы. И пойдут на нас войной, как только представится возможность. — Но не все магглы такие, — Гарри уже чуть ли не воспылал, желая произвести красочную речь, но запихнул её поглубже в себя. Перед глазами всплыл образ Дурслей, что всю его жизнь боялись и ненавидели магов. Тетушка не взирала на то, что одной из ненавистных «дьявольских отродий» была её родная сестра. Им страх застилал глаза… — Не все, — покладисто согласилась девочка, наливая новую чашку чая, — те, что мирные, будут тихонечко сидеть по домам и про себя высказывать недовольство в сторону тех, кто пойдёт убивать магов. Их будет меньшинство, и влияния большого они не возымеют… — Но, даже так, это не повод так жестоко относиться к грязнокровкам, как сделали…сделают сторонники Риддла. — Он выбрал методику. Она действенная, да, жестокая в какой-то степени. Но ведь действенная. — Да его буквально все будут бояться. А его имя станет табу. — Из всего этого могу сказать, что Мракс — целеустремлённая личность, раз добился таких высот. Закройте глаза на мораль и гуманизм. Мракс в таких условиях вырос крайне сильным. Ни рода, ни нормального детства, ни финансовой поддержки, но человек стал великим. — Да, ужасным, но великим… — речь в известной ему фразе Оливандера шла, конечно, о делах Волан-де-Морта, но теперь не было смысла. — Кому бы, кстати, Вы хотели бы отдать Мракса? — Есть один человек, я с ним в Хогвартсе познакомился. Он как раз любил мораль и гуманизм, хотя, я сейчас оглядываюсь на произошедшее в своей жизни, могу сказать, что конкретно на мне закончились его миролюбивые принципы. И я думаю, он своими действиями только усугубит ситуацию с Риддлом. Я ему уже не доверяю. — Скажете, кто этот человек. Постараюсь остеречься. — Альбус Дамблдор, он сейчас преподаёт в Хогвартсе, трансфигурацию, вроде. — Запомню на будущее, — учтиво ответила девочка, подливая чай в кружку Гарри. — Слушай, а ведь у Риддла же родственник есть, может… — Нет, — сразу же отмела идею Кассиопея. — Почему? — Вы уверены, что отдать ребёнка родственнику, которому до него дела не было, это хорошая идея, — и вот образ Дурслей вновь всплыл в мыслях. — Ладно, хорошо, я понял. — Ещё варианты? — а Блэк, видимо, втянулась в решение задачи. — Ну, из последних идей — свалить только. Оставить всё, как есть. Мир ведь и без меня, в принципе, проживёт. Революция, смена власти, найдётся оппозиция. Как и сотни войн прежде… — Не волнуйтесь, «свалить» всегда успеете. Мне хуже, я теперь знаю, что может произойти. И мне в этом жить — возможности «свалить» не имею. — Может у тебя есть что-то, похожее на идею? — А что Вы сами не возьмётесь воспитать ребёнка? Основы знаете, возможное будущее — тоже… — Напомнить, что я — призракоподобная бестелесная фигня? А ребёнку человек, лучше даже несколько нужно. И уж точно не приют, — признался Гарри уже себе, что к Риддлу привязался. — Я ни на секунду не сомневаюсь, что Вы можете перестать быть призраком, подозреваю, что обрести тело мешает только Ваше сознание, что видит границы, которых по сути дела не существует! — она активно жестикулировала и даже поднялась в кресла, — Для Повелителя Смерти — подавно! — Кассиопея заряжала волнами своей уверенности в его силы. Она, как Сириус, верит и не оглядывается. «Блэк» — проговорил он одними губами и заулыбался. — Ладно, допустим, с телом мы досрочно решили. А что с приютом делать? Куда девать Риддла? — Вам повезло, что я подкована в финансовых вопросах. И можем приступать к разработке идей начального капитала, который необходим для приобретения недвижимости и основных вещей. Мы ни в коем случае не рассматриваем стандартную работу, достаточной прибыли это не принесёт. Нам важна скорость. — И что делать? — в его жизни лет в 11 появился максимально волшебный сейф с горками денег, что решил большинство его финансовых проблем. — Аукцион, вполне законные махинации с валютой, кредит — даже не рассматриваем, вклады — так же, даже с большими процентами, это долго. — Что за махинации? — На эту тему я могу говорить долго. Самое основное — это несоответствие валют, при правильном переводе из одной в другую последовательно появляется значительный прирост суммы. Проблемы металлических денег, не задумывайтесь. Кстати, моя осведомлённость в этом вопросе одна из причин, почему у меня нет прямого доступа к хранилищу, не считая возраста. — Ты мне подругу напоминаешь, она тоже сверхумной была, магглорожденная правда. Вы бы с ней всю экономику магического мира за пару дней обвалили, тоже, помню, рассуждала что-то про валюты. — Приятно слышать. А у нас из вариантов аукцион. — Но что я могу предложить? — Уж точно не фокусы с воскрешением людей… Что же, давайте думать. Лотами часто являются редкие растения, органы животных, зелья, потому как зельеваров много собирается и чистокровных. Знаете, какую-нибудь редкую зверушку, за которой зельевары охотятся? — Постой, знаю! Василиска одного, он как раз ещё живой, — на него вмиг уставилась девочка с непониманием. — Так вымерли они уже. — Не, это Салазара Слизерина змеюка, она в Хогвартсе обитает. Сейчас спит, наверное. Её ведь не скоро разбудят. — Меня крайне интересует, откуда же Вы про василиска знаете. — Не бери в голову, у меня была бурная школьная жизнь. Чего только не повидал… — Ну, я думаю, Вам светит состояние, если Вы добудете что-нибудь, например, чешую, выползок, клыки, что угодно. Это расхватают сразу же… — Ладно, я постараюсь найти это, но как быть с аукционом? — Это будет уже моей проблемой, разберусь, — она уверена в собственных словах, Гарри тоже. — То есть, мы только что решили судьбу не только Риддла, но и всего магического мира? — как факт выдал Гарри. — Будем честными, на самом деле все вопросы, кардинально влияющие на мир, решаются тихо-мирно за чашкой чая… Мы не исключение, — Кассиопея скрыла зевок ладонью и проморгалась, поглядывая на напольные часы. — Видимо, тебе уже спать пора. Я так понимаю, мы всё решили? — Основное — да. Вы за василиском, я — устраивать аукцион. — А тело? — Закопайте, — пожала плечами девочка, на ходу выдавая сарказм. — Чёрт, а я его просто уничтожил… — в какой-то момент он упустил нить собственных мыслей. — Вы успели убить человека? — будто уточняет она и, получив кивок, продолжает. — Ну и ладно, Вам всё равно ничего не грозит. — Пастора… — Тогда считайте себя посланником преисподней. Ну, объективно, Вы ведь не просто так? А за дело какое-то. — Ну, да. — Думаю, вопрос закрыт. Меньше мук совести, Вы — Повелитель Смерти, там оправдано, — она махнула ручкой. — Предлагаю на сегодня закончить. — Хорошо, — Гарри согласился. Гуманизм в доме Блэков, чего он собственно ожидал? Гиперэмоциональной речи Уизли? Высокомерной Малфоевской? Вальбурга бы самолично его похвалила за убийство магла… Нравственность и мораль… Он вышел из зала вслед за Кассиопеей. Вновь ряды ворчащих картин и люмос девочки. Только сейчас до Гарри дошло, что было не так. Волшебную палочку детям покупают в одиннадцать. — Кассиопея, а откуда у тебя палочка? — Семейная. Мы палочки предков храним и порой детям потренироваться даём. Блэков волшебные палочки принимают, чего бы не прививать магию с детства? — Только у Блэков так? — Думаете, другие семьи не догадывались до подобного? Подождите здесь, — она оставила его в прихожей, рядом с огромной трольей ногой, откуда торчали зонтики. Отсутствовала Кассиопея минуты три, но вернулась с большой корзиной с укрытым содержимым. Поправила белый бант на ручке и кружевную обивку. Такие красивые корзинки Гарри видел впервые. — Я подумала, что и Вам, и Мраксу будет приятно. Вы, как я понимаю, в еде не нуждаетесь в силу отсутствия физического тела, но не думаю, что в приюте хорошо кормят детей. Передайте Мраксу и сами попробуйте. — Ну… эм… — замешкался Гарри, принимая в руки корзинку. — Просто скажите спасибо, это своеобразный подарок, — она вздохнула позвала Кикимера, щёлкнув пальцами. — Спасибо, — скованно произнёс он, — Я в следующий раз обязательно с частью василиска приду. — Буду ждать, и с Мраксом Вашим с радостью познакомлюсь. До скорой встречи, — он ухватился за эльфа, кинул быстрое «До скорого» и тихо исчез из прихожей поместья.