BTS - House of Cards. The Neighbourhood - Sweater Weather
Гук переводит взгляд с чужих пальцев в своей ладони на лицо девушки. Лучше бы и дальше пялился на руки, потому что сейчас даже очень холодная вода не мешает ему вблизи разглядеть Пи. Ниже его на голову, хрупкая и все с тем же румянцем, у нее точно не выбеленная кожа и не идеальные черты лица, но природное очарование и острый взгляд, прожигающий его до костей. Он умудряется выключить воду и услышать спасибо. Еще на секунду он задерживает женскую руку, невольно проводит своими пальцами до едва заметного покраснения, сетуя о неаккуратности. — Ты никогда не обжигался? Ее вопрос, кажется, не о кипятке. Шагнув в личное другого человека, будь готов, что он и твои границы нарушит. Чонгук готов, давно готов, но кивает несмело, неуверенно, замирает взглядом на белых носках и очень хочет сдвинуться с места. Потому что вдруг и аромат от Пи чувствует, ее аромат. Он представлялся иначе. Куда более резкий и цветочный, а от девушки исходит легкий флер чего-то сладкого и мятного, выпитым кофе и новыми вещами. Чонгуку он приятен, даже, скорее, знаком. — Так, чай? — неловко улыбается девушка, но так же, как и он, не делает шаг назад. Гук не двигается, смотрит долго в глаза, теперь не кажущиеся такими темными. С крапинками чего-то желто-зеленого, с задорными искрами, которые быстро сменяются на яркое, воздушное пламя. — Садись? — его интонация выдает вопрос, Чонгук поджимает губы, не решаясь еще раз разрушить хрупкую тишину. Он любит тишину больше всего на свете, возможно, больше музыки, потому что именно в ней рождается прекрасная мелодия, запоминающиеся слова, собственная личность. Именно в ней он чувствует себя максимально комфортно, но тишина сравнима с грохотом песен, которые он поет, с голосами тысяч людей, которые скандируют его имя. И с этим моментом она точно будет ассоциироваться. Пи сжимает его пальцы слишком неуверенно, будто впервые касается кого-то, едва заметно, но этого достаточно для первого шага. Для аккуратного первого шага, для первого прикосновения к чужим волосам, для первой улыбки, адресованной именно этому человеку. Чонгук чуть наклоняет голову, не спешит переходить границы, не знает, можно ли и когда уже он их перешел. Он просто проводит пальцами по ее руке, по ее ладони, проверяет, спрашивает прикосновениями, можно ли пойти чуточку дальше. Не касаться телом, а хотя бы дыханием. Его пальцы ловят ответно и уверено дают сигнал. Проводят ногтями по букве А на костяшке, поднимаются чуть выше, касаясь сначала выбитой короны на указательном, а затем смайлика на среднем пальцах. Пи не выдерживает первая, выдыхает слишком громко и слишком судорожно рядом с губами Чонгука, закрывает глаза, расслабляясь. Ему нужно только слегка поддаться вперед, всего сантиметр, но макнэ сначала касается губами кончика ее носа, вызывая легкую усмешку у них двоих, и только затем плавно спускается к правому уголку губ. На грани слышимости выдыхает: — Дождалась, нуна? И получает за это гребанное пламя в глазах. Она чуть улыбается, ловит его дыхание на себе, подается вперед, тяжело сглатывая. Смотрит так, что у Чонгука на секунду сбивается дыхание. И он не выдерживает первым. Целует несмело, скорее, просто пробует, дразнится, но не может себя остановить. Ему нравится держать глаза открытыми и смотреть, как чужие ресницы подрагивают, как ловят его дыхание, как остро реагируют на улыбку, когда его губы все-таки полностью касаются ее. Пи отвечает через секунду, и Гуку нравится ее чувствительность. У него в голове набатом бьет, что это правильно, что так и надо, что это ведь просто поцелуй, невинный и легкий, целомудренный даже, что дальше он остановится, что нельзя на первом свидании, еще и… Он отстраняется с неохотой, опять на гребанный сантиметр, ловит на себе потемневший взгляд и разочарованный выдох. — Чего ты ждешь, малыш? — одними губами спрашивают у него. Мозг ответа не находит. Тело же точно знает, начни он сейчас, не остановится. Долго хотел, представлял, воображал и уже уверен, что сделает все, чтобы понравиться. Не только ему, ей. — Плохая мысль, — честно выдыхает Гук, касаясь своим лбом чужого. — Я не удержусь… — И не надо. Ли сама подается вперед, первая прижимается так, что между ними больше нет препятствий, первая запускает пальцы в его волосы, первая судорожно выдыхает, когда его холодные руки скользят под ее светлой кофтой. Чонгук получает истинное удовольствие, вжимая тело в столешницу, целуя так, что воздуха не остается, и прижимаясь близко-близко, до невозможности, до полного отсутствия воздуха. Хочется раствориться в моменте, остаться в легких этими вдохами-выдохами, в горячих уверенных касаниях к коже, в подрагивающих поцелуях, хаотично разбросанных от лба до шеи. Одним движением умудряется закинуть ее ноги на свою талию, вызвав легкую дрожь даже в собственном теле. Пи понимает, чего он хочет, подставляется под руки, выгибается, ерзает, заставляя Гука делать уверенные шаги прочь из кухни. — Куда? — аккуратно держа свою ношу на руках и вжимая ее в первую же стену, тихо спрашивает он. — Прямо по коридору, — губы Пи находят чувствительное место на шее, отчего его прошибает с головы до пят. — Направо. Чонгук ускоряет шаг, сжимает девчонку крепче, открывая дверь, и даже в полутьме, под тихий смех, находит ее кровать. Тусклый ночник удивительно вписывается в обстановку, парень обещает себе, что позже обязательно разглядит все-все, узнает, спросит, а сейчас просто снимет кофту, и свою и ее, и выкинет подальше, чтобы неповадно было. Пи в кровати под ним выглядит удивительно нежно. На ней вишневое белье, кружева теперь кажутся чем-то недопустимым, развратным, призывающим прикоснуться. Ему нравится касаться их ненароком, случайно, заставляя девчонку дышать все тяжелее. Гук на пару секунд задерживает свое внимание на татуировке ласточки, сначала неуверенно проводит пальцами по ней, прямо по самому центру. Его пальцы очерчивают контур и спускаются дальше, скользят по нежной коже живота, поднимаются к ребрам, сжимают талию крепче и трогают-трогают-трогают. Большой палец упирается в чашечку бюстгальтера, пока ее пальцы скользят по спине, вычерчивают легкие и горящие узоры, от которых голова кругом. Чонгук отрывается всего на секунду, заглядывает в глаза напротив и, честное слово, разглядывает там свое отражение. Будто самый настоящий подарок, главный приз, который он сам для себя захотел: слегка припухшие чужие губы и взгляд, пылающий влюбленным желанием. Они оба смеются, очень тихо, прерываясь только на нужные вдохи. Пальцы Пи скользят по мужской груди и животу, Чонгук чувствует, как горячая ладонь замирает прямо там, где учащенно бьется сердце. Сцеловывает годы, к которым эти руки прикоснулись, касается самых заветных женских точек, заставляя выгибаться навстречу, и оттого чувствует себя невероятно целостно счастливым. Счастливым просто так, здесь и сейчас. Потому задает резонный в этой обстановке вопрос, заставляя девушку под ним нахмуриться. — Если это будет хуже, чем в переписках, я тебя накажу, — с усмешкой выдает Пи, одним движением стягивая с себя бюстгальтер. Чонгук хрипло смеется, чувствуя, как сердце стало стучать еще быстрее. Медленно наклоняется вперед, губами проводит дорожку от скулы до груди, двигаясь дальше, прямо к ласточке. Слишком долго он хотел прикоснуться к этому рисунку, прикоснуться именно так, и когда начинает вычерчивать заученный до белых точек контур, не может сдержать легкой ухмылки. На то, чтобы стянуть джинсы, уходит еще пара минут. Чонгук наслаждается теплом женской кожи, ее запахом и легкими мурашками, которые он вызывает. Вишневое белье пьянит его не хуже вишневых вин, он не спешит стянуть последний элемент гардероба, и только когда сама Ли несмело касается его через ткань боксеров, решается. Стягивает их резко, одним движением, и, кажется, рвет кружева, потому что треск подобен выстрелу. Пи под ним чуть слышно смеется, помогая стянуть последний кусок ткани, и вжимается в него сама, отчего Чонгуку невероятно хорошо. Он впервые слышит протяжный стон от нее, вызванный его пальцами, и сам не сдерживается, чувствуя чужие руки на своих горящих плечах. Она касается его везде, где это только не позволяет приличие. Чонгуку давно на это плевать, он позволяет себе ровно столько же, переходит ту границу, вжимает в себя крепче, сплетая непослушные пальцы. Другой рукой умудряется найти самую заветную точку в женском теле, спускается ниже и натыкается вдруг на неожиданную преграду. — Ты… Ли под ним выглядит немного смущенной. Закусывает губу, из-за чего Чонгук зеркалит этот жест, и аккуратно, нежно касается женского тела. — Да, у меня никогда не было, — скороговоркой выдает девушка, закрывая глаза, будто он вот-вот должен нанести удар. Этот нюанс льстит мужскому самолюбию, но точно добавляет ответственности. Потому Чонгук требовательно касается подбородка девчонки, заставляя посмотреть ему в глаза. — Если ты уверена, что готова сделать это со мной, то я рад, — четко и уверено произносит Гук. — Если нет, мы можем остановиться и подож… — Я уверена, — хмыкает Ли, одним движением умудряясь перевернуть парня на спину. — Иначе бы не надела мое самое неудобное белье. Чонгук усмехается, когда снова целует Ли, целует жадно, но нежно, и принимает эти поцелуи. Ее губы проходятся по шее, по груди, по животу, поднимаются выше, снова касаются губ и дразнятся, не давая углубить поцелуй. Гук тут же переворачивает девчонку обратно, проделывает новый путь от губ до ласточки, еще медленнее и чувственнее. Пальцами касается сначала клитора, отчего девушка под ним вздрагивает снова и снова, полностью расслабляясь, затем спускается ниже, аккуратно вводя в нее сначала указательный. Ли затихает, чуть морщится, ерзает под ним, но терпит. Чонгук видит, как секундная вспышка боли отражается на ее лице, когда он все-таки проталкивает второй палец и начинает двигать ими. Медленно и тягуче, он чувствует, как они становятся влажными, как одно резкое движение заставляет Ли вздрогнуть, как она тянется именно к нему, и Гук целует ее в ответ. Долго целует, сжимает в объятиях, но затем все-таки делает движение. Он входит аккуратно и медленно, вздрагивая от ощущений. Пи действительно невероятно узкая и горячая, прямо так, как он себе представлял. — Чонгук, — не сдерживается Пи, когда он полностью входит в нее. И потому двигается он сначала медленно, постепенно наращивая темп. Ему чертовски хорошо, когда ее губы касаются его плеча, а ногти впиваются в спину. Ли шепчет его имя прямо на ухо, заставляя все тело покрыться в мурашках, и добивает тихим: быстрее, оппа. Чонгук долго не выдерживает. Успевает выйти, заканчивая на бедра, и тут же взглядом ищет, чем бы все это можно будет убрать. — Салфетки в тумбе, — хриплым тихим голосом выдает Ли, с интересом разглядывая потолок. Когда все процедуры завершились, Гук легко и в охапку сграбастал уставшую и полусонную девушку ближе, утыкаясь носом в мягкие волосы. Кажется, ему завтра было куда-то очень нужно, но ничто не сможет его поднять сейчас с этой постели. — Почему ты не сказала? — вопрос не давал ему покоя, потому он скорее прошептал его темноте, нежели Пи. — Что я девственница? Или что на мне кружевное белье? — И то, и другое. Чонгук с интересом наблюдает, как девчонка ворочается, сначала закидывает на него ногу, затем руку, затем отдаляется и поднимается на локтях так, чтобы быть с ним на одном уровне. — Я сама долго думала над этим, — в ее глазах все те же искры и совсем неуместное смущение. — Знаешь, мы не первый год знакомы. И если убрать то, что ты тот еще придурок, который ведет себя порой, как малыш, ты — самый нормальный кандидат для первого раза. — Кандидат для первого раза? — пробует на вкус странные слова Гук, невольно отмечая, что слова ему совсем не понравились. Так дело просто в этом? Просто в сексе? Это же как-то слишком… — Расслабься, — смеется Ли, невольно прикладываясь лбом к мужскому плечу. — Я пошутила. — Смешно, — немного обижено ворчит Гук, но не отстраняется. — Просто… может, ты мне нравишься? — будто сама у себя спрашивает Пи, закусывая губу. — Я боюсь влюбиться в тебя. Влюблюсь, а ты опять заблокируешь. — Не заблокирую. — Ага, не верю. — Тогда докажу, — одним движением ему удается усмирить возмущающуюся девчонку, уложив себе на грудь. — Если мы начнем встречаться, будут последствия. Я буду часто уезжать, дома буду только несколько месяцев, работа каждый день, еще нужно уделять внимание родителям и друзьям. А если фанаты узнают, что у меня есть девушка… — Порвут? — Сделают больно, — тактично поправляет парень. — В наше время айдолы и любовь несовместимы. — Я смотрела пару артов с тобой и Тэхеном. — Зачем это еще? — удивленно оборачивается на девушку Гук, встречая лукавую улыбку на губах. — Вы хорошо смотритесь вместе, людям нравится, когда красивые люди встречаются с красивыми людьми. — Ты тоже красивая, — подмечает парень, убирая выбившуюся прядку волос со лба. — Значит, о нас тоже будет столько же артов, сколько о Вигуках. — Чего? — Вигуки, — прыскает девушка, встречая искреннее недоумение на лице макнэ. — Твоя работа пугает меня меньше всего. — Тогда что больше всего? — Чонгук чуть хмурится, замечая проскользнувшую неуверенность на женском лице. Пи мнется пару секунд, сплетая и убирая свои пальцы с мужскими. Чонгук игру поддерживает, но когда все-таки ловит ее мизинец в свой, призывает к ответу. — То же, что и каждая женщина в мире, — коротко выдыхает Ли. — Стать неинтересной. Чонгук смеется. Смеется долго, за что получает увесистый удар по плечу и кучу нецензурных слов, но ему удается подмять горячее тело под себя и громко чмокнуть прямо в самый кончик носа, заставляя девчонку хмуриться и смеяться одновременно. — В этом я сомневаюсь, но время покажет, — Гук улыбается совсем по-мальчишечьи, укладываясь на подушки. — В конце концов, мы ведь только познакомились. — И я отдалась тебе на первом свидании, — охает Пи, картинно прикладывая ладонь к оголенной груди. — Ужас, — поддерживает Чонгук игру, но взгляд от груди оторвать пока не может. — Да ты озабоченный, — замечая это, смеется громче девчонка, но тут же наклоняется, предоставляя обзор получше. — Что же мне с тобой делать, а? Чонгук прекрасно понимает, что нужно делать ему. Потому резко садится на кровать, прижимая девушку к себе ближе. — У меня есть много интересных игр, в которые никто не проиграет, — обещает макнэ, целуя в губы того, кого действительно хотел целовать.***
Будильник утром не срабатывает. Чонгука будит звонок менеджера, пятый по счету, и легкий тычок от Ли, удивительно бодрой по утрам. В трубке раздается звонкий голос и нескончаемый поток вполне серьезных угроз, от которых парень подскакивает на месте. На ходу натягивает джинсы, прыгая на одной ноге, пока менеджер все еще кричит о графике и о том, что Гук переплюнул даже Чимина. Устав слушать, Чонгук сбрасывает звонок, бедром задевая сначала тумбочку, потом стену. Ли он находит на кухне, она без разговоров протягивает ему домашний айс-американо, всовывает контейнер с едой в руки и закатывает глаза на поток извинений. — Я напишу тебе вечером, — честно извиняется Чонгук, выходя в подъезд в одной футболке. — Не скучай. Он скучать просто не сможет. По дороге ему удается выпить и съесть все, что приготовила Ли, не встать в пробку и успеть забежать в здание до того, как его увидят фанаты. Менеджер только махнул на него рукой, обозвав идиотом, но зато мемберы устроили допрос. Их интересовало, попадет ли его хождение по ночам в новостные сводки, но когда Чонгук клятвенно пообещал, что нет, они легко отстали. Только Чимин, приблизившись к креслу стилиста, вдруг усмехается тепло-тепло. — Замажь засос, Ромео, — советует хен, отчего Чонгук даже вздрагивает. Остальные в группе тоже лукаво улыбаются, когда их щелкают снова и снова, а затем отправляют оттачивать хореографию. До вечера Чонгук не видит свой телефон, и только после предпоследнего прогона берет девайс в руки. К нему подсаживается Юнги, щелкая шеей, отпивает от бутылки большой глоток и морщится. — Плечо болит? — замечает Гук, поднимая взгляд на хена. — Жить буду, — выработанным движением запускает пальцы в волосы макнэ Шуга, улыбаясь. — Советую пока не светиться. — Мне каждый из вас даст совет? — Это наш братски-отеческий долг, — смеется Юнги, прикрывая глаза. Чонгук только кивает на это. Самый долгий совет, он чувствует, будет от Джина. Тот так и жаждет поговорить с ним наедине, благо, они пока со стаффом, с камерами, постоянно в центре внимания. На телефоне одно сообщение со вложением, привлекающее внимание. Пару секунд Гук считает нужным открыть его как можно позже, чтобы не напоминать себе лишний раз о жизни, о нормальной жизни, а не жизни суперзвезды. Но все-таки открывает, потому что всегда любопытство брало верх над ним. Особенно когда дело касается чего-то нового. Р. Твоя толстовка у меня, малыш. Приди и забери. На фотке Ли в его толстовке, с надвинутым на голову капюшоном, высунутым проказливо языком и голыми ногами. Чонгук может разглядеть на ней резинку черных трусиков и призывно показывающуюся ласточку. Он цыкает языком, чувствуя, как мочки ушей стремительно розовеют. Главное пережить этот гребанный час, эту репетицию, выкидывая все лишние мысли, которые будут его отвлекать.***
— Ты где таких слов понабрался? — все еще недоумевает Юнги, когда Сондык продлевает урок хореографии еще на двадцать минут. — Беда, — поддерживает Ви, которому, кажется, самому куда-то надо. — У одного сурового хена, — вспоминает давно прошедший разговор Чонгук, несильно толкая Юнги вперед. — Вырос, хрен уши достанешь, — ворчит старший, готовясь заново повторить отработанный кусочек танца. Чонгук успевает набрать сообщение, что задержится и получить ответное, на котором он зависает на добрую минуту. — Гуки, идем, — выводит его из размышлений Хосок и Намджун. Парень кивает, разглядывая новую фотографию своей толстовки на обнаженном женском теле, прикрывающей все самое сокровенное, но не оставляющее сомнений, что под ней ничего нет. Больше нет. Быстро набирает ответ, и, блокируя телефон, спешит повторить сложный элемент, все еще улыбаясь своим мыслям. JK. Да чтоб тебя, Пи, скоро буду.