Да чтоб тебя

JK. Я жду. (сообщение не доставлено отправителю). Чонгук закрывает глаза на секунду. С силой трет их, избавляясь от уже полусонного состояния. Сидеть в машине три с половиной часа под тихую музыку и настойчивые мысли кажется ему персональным адом. Отправлено шестнадцатое сообщение. С одним и тем же текстом. Ему хочется, правда, хочется, послать все к черту. Он ведь Чон Чонгук, айдол, звезда, всемирный любимчик, которому скажут да даже парни. А он, как собачонка, ждет какую-то девчонку. JK. Если решишь приехать, захвати кофе. Айс-американо. Нагло? Нагло. Но за это нескончаемое время Гук успел прибраться в машине, поиграть в Among Us, сделать селфи фанатам, поссориться и помириться с проснувшимся и голодным Чимином, еду которого стащил макнэ. И накидать пару строчек к песне, чему сам был крайне удивлен. Может, ожидание заставляет работать усерднее? Для Чонгука ожидание смерти подобно, но он старается отвлечься, чтобы ровно через пятнадцать минут, как обещал сам себе, поехать домой. Гук думает, что найдет девчонку после. Увезет к себе и как дракон какой-то закроет в своей пещере — люксовой квартире. И будет смотреть на нее. И слушать. Не трогать, не маньяк все-таки, но просто слушать. Она ему интересна не только обнаженными фотками и забавными шуточками. Иногда Пи вкидывает хорошие идеи, иногда плохие, иногда заставляет грустить его, иногда смеяться от души, иногда она будто рядом, стоит позади и шепчет что-то воодушевленное, а иногда слишком далеко. Похлеще его, звезды мирового масштаба. А ведь просто… Чонгук кидает взгляд в боковое зеркало, замирая всего на секунду. Со стороны пассажирского сидения к нему все-таки топает невысокая фигурка с двумя пластиковыми стаканчиками. Топает усердно и по сторонам не смотрит. Он следит, блокируя телефон и ставя его на беззвучный режим. В месте, которое скинул ему Тэхен, очень тихо и хорошо. Гук правда благодарен, сам бы такое место не нашел, но еще здесь безлюдно, а настойчивая мысль о том, что это не его Пи, а всего лишь заблудившаяся девчонка, грызет с усилием. У него даже слегка потеют ладони. Когда это Чон Чонгук нервничал? Это можно назвать свиданием? Он вообще хочет видеть тот идеал, который сам по себе сложился у него в голове? Его пугают все мысли разом, жужжащие громче с приближением неизвестной. Даже завести машину захотелось, да дать по газам. Оставить Пи, того чертового снайпера и ее татушку где-то в закромах идеального мира. Девчонка обходит машину, также со стороны пассажирского сидения, сжимая в руках подставку со стаканчиками чуточку сильнее. Чонгук улавливает нервозность фигуры, рассматривает яркий, вырви-глаз желтый шарф и светлую куртку, гладкие темные волосы и несуразный синий ободок на голове. Тэхену такой стиль бы понравился, броский и кричащий, но Гук все еще предпочитает черный. Когда девчонка тормозит напротив лобового стекла, макнэ будто приходит в себя. Натягивает капюшон сильнее на лицо и распахивает дверцу, ставя одну ногу на холодную землю. Она успела разглядеть лицо? — Привет, — доносится женский голос, отчего Гук немного, совсем по-детски, вздрагивает. Успевает выключить надоевшее радио, погружая их в тишину. Он пару секунд не решается показать лицо, чувствуя себя идиотом, но все-таки перебарывает себя. Повторяет, что он Чон Чонгук, что он рад встрече, что ему нравится желтый шарф, что он… Чонгук поднимает взгляд, сталкиваясь с темными, добрыми глазами. С милой ямочкой на правой щеке, тонкими губами и румянцем от холода. Девушка напротив него на секунду хмурится, все ее лицо будто выражает знак вопроса, и Гук убежден, что это реакция на него. Потому уже открывает рот, чтобы произнести заученную три часа назад фразу об извинениях и объяснениях. — Кофе возьми, — даже не перебивает его Пи, а просто протягивает почему-то горячий пластиковый стаканчик, хмурясь скорее из-за невнимательности парня, чем из-за него самого. Чонгук, как во сне, кивает и берет в руки предложенный предмет, пялясь на девчонку гораздо больше, чем она на него. Все-таки, макнэ ожидал немного иной реакции, а не спокойствие и широкого зевка, когда девчонка облокачивала свою пятую точку об капот машины. — На улице что-то холодновато, поэтому я взяла горячий напиток. У меня латте, но если тебе больше нравится… — Ты опоздала, — нет, не то, Гук, идиот. — На три с половиной часа. — Ага, — с усмешкой кидает Пи, переводя взгляд на парня. Чонгук хлопает ресницами пару секунд, быстро смиряясь с участью. Устраивается рядом, все еще не отводя проницательного взгляда от теперь уже знакомой незнакомки. Она смотрит на небо, на невидимые созвездия, кутаясь в несуразный желтый шарф и грея пальцы об стаканчик. Его же обжигает стаканчик и собственные эмоции. — Давно догадалась? — Что ты айдол? — Ли улыбается одним уголком губ, левым, скрывая ямочку. — Через год или около того, как мы стали общаться. Макнэ давится то ли горячим кофе, то ли ответом. — То, что ты именно Чонгук, после татушки, — продолжает девушка, хлопая Гука по спине. — Слишком горький? — Сладкий, — кривится ответно Гук, откладывая стаканчик подальше. — Прямо как ты, — томным и совсем взрослым наигранным голосом шепчет Пи, заметнее наклоняясь к нему. На лице Чонгука недоумение и скрывающейся смех. Он видит в глазах напротив смешинки и чертей, отжигающих не хуже, чем мемберы под Fire. Пи задорно смеется, снова показывая ямочку, машет руками и извиняется за неудачную шутку. — Ты бы видел свое лицо, — унимает смех девчонка, старательно отводя взор. — Думал, накинусь на тебя сразу? — Думал, будешь удивлена, — спокойно и, главное, правдиво выдает Чонгук. — А так даже как-то… обидно получается. — Могу подыграть. — Уже неинтересно. Они смотрят друг на друга не больше минуты. Разглядывают нагло, жадно, запоминают и сопоставляют образы из головы и реальность. Чонгуку реальность пока нравится больше: она ярче и забавнее, смелее, чем он думал и уж точно не из пугливых. — Это наша последняя встреча? — вытаскивает его из мыслей голос Ли, отчего Гук немного теряется. Ответ на этот вопрос никому и никогда не будет известен. Это просто их встреча. Первая. Единственная такая. — Садись в машину, ты от мороза на помидор похожа, — усмехается Чонгук, становясь прямо перед девушкой. — Не на помидор, а на клубничку, — искренне возмущается Ли, хмурясь слишком смешно и обиженно. — Я вообще к незнакомцам в машину не сажусь. — Я-то незнакомец? Серьезно? — удивляется Гук, пару секунд веря в каждое произнесенное ей слово. — Тебе придется научиться понимать мой сарказм вживую, — цыкает протяжно Пи, отчего парень невольно закатывает глаза. По-джентельменски открывает дверцу перед дамой и по-мальчишечьи всучивает ей в руки свой стаканчик. Включает печку на максимум, одним глазом наблюдая за пассажиром, и заводит машину. Пару секунд решает, не доехать ли до ближайшей круглосуточной забегаловки и не отогреться, но тут же выкидывает эту мысль. — Знаешь, по телевизору ты все-таки выше, — тянет гласные Пи, когда парень включает тихо радио. — А по перепискам ты… — он запинается. Такая же. Точно такая же. Чонгук точно не разочарован, даже приятно удивлен, отчего ему хочется что-то сделать. Что-то сумасшедшее и в то же время милое, показаться собой, а не тем парнем из телевизора. — Не придумал? Я знаю, я неотразима, — хмыкает девушка после затянувшегося молчания. — Куда поедем? — Можно в Юльдон поехать… — Скинуть меня хочешь? — Иногда, не поверишь насколько сильно. Но всегда с парашютом. — А я бы тебя в Новой Зеландии оставила, на той сумасшедшей хреновине. — Смотришь «Бегите БТС»? Она дуется, фыркает и гордо выпрямляет спину. Отпивает чинно из стаканчика, отчего Чонгук давится смехом и качает головой. Но это быстро слетает, когда Пи вдруг говорит поехать к ней. — Долгий день был, — тихо оправдывается девушка, сжимая смущенно стаканчик. — Ты на такси добралась до места? — Да. Гук хмыкает, выезжая плавно, и принимает стаканчик с кофе обратно. Его немного бодрит кофеин и переливчатые разговоры. Пи диктует адрес, указывает кротчайшие пути и смеется, когда Чонгук случайно (нет) поворачивает не туда. — Ты же был в Лондоне? — с широко распахнутыми глазами искренне интересуется девушка, когда они выворачивают на нужные улицы. — Мы выступали на Уэмбли. — Ты видел королевскую охрану? А дворец королевы? А, правда, что они как статуи? — Мы не доехали до него. — Жаль, — тянет Ли, поджимая губы. — Тогда ты только стадион и видел? — Нет, — возмущенно кидает Гук. — То есть, мы не можем перемещаться свободно, а в окна мало что увидишь. Мы старались выбраться ночью, особенно когда только начинали свою деятельность… Чонгук рассказывал и про Эйфелеву Башню, и про Тэннодзи*, и про Ниагарский водопад*, и про форт Сант-Анджело*, и про бесконечные маленькие улочки, которые запоминались гораздо ярче, и про тишину в самых шумных местах, и про людей. Пи слушает с затаенным дыханием, когда Гук с усмешкой говорит о холодных водах в Северной Европе и невероятно глубоком небе в США. Когда он рассказывает о смешных ситуациях, старательно избегает имен, и так становится понятно, кто это делал, потому девчонка сразу догадывается, ворчит о недоверии и уверяет в ту же секунду, что понимает. Что может рассказать о бесконечно живых улицах Сеула и недолгой учебе в Новой Зеландии, о простом студенчестве, о маленьких прогулках по парку с маминой собакой, о концерте любимой группы, когда видишь только бегающие вдалеке точки и лица на больших экранах. О душном метро, разделенной бутылочке соджу с каким-то дяденькой-незнакомцем, который и посоветовал когда-то просто делать то, что хочется. Чонгук ему благодарен. Ли говорит и смеется заразительно, отчего он не чувствует себя пустым и замкнутым. Не лезет в слишком личное, трогает только темы, вселяющие в парня спокойствие. Он же пытается узнать все и сразу, но осторожно. — Не опасно вот так сидеть? — вдруг хмурится девушка, когда Гук паркуется возле ее дома. — Ну, — он мнется. Расставаться сейчас совсем не хотелось, хотя время перевалило за полночь. Завтра ему вставать рано, съемки, но пожертвовать сном в данный момент он решительно готов. И когда девчонка, краснея, предлагает зайти, Гук сначала отказывается. — Родителей нет дома, они у тетушки в Тэджоне, вернутся через недельку. Так что, могу угостить чаем, — на одном дыхании выдает Пи, нервно теребя край своего шарфа. — Давай, — словно под гипнозом кивает парень, понимая, что пойдет куда угодно. Стоя на пороге чужой квартирки, он чувствует себя крайне неловко. Мнется пару секунд в дверях, пока девчонка разматывает шарф и стягивает куртку. В отличие от него, Пи свою нервозность направляет в словесное русло, потому говорит, говорит и говорит, даже когда они идут на кухню. Включает чайник, пока Чонгук с улыбкой осматривает простую обстановку, не богатую, но очень уютную. Прямо как дома у своих родителей. На холодильнике он находит семейную фотографию и парочку детских рисунков, сделанных Пи в далекие подростковые года. — Ты умеешь рисовать? — он чуть вскидывает брови, удивленный. — Это все, что могу. Шаржи — мое спасение. — А это на кого? — Чонгук тыкает пальцем на нелепого парня с круглыми наушниками на шее. — Да так, просто, — отмахивается девчонка, вытаскивая маленький покупной торт. — Ты ешь сладкое? — Спрашиваешь, есть ли у меня диета? — Спрашиваю, нет ли аллергии на тортики. Чонгук отрицательно качает головой, с каким-то упоением смотрит, как девушка может просто ухаживать, ставя на стол все съестное и щебеча о собственных диетах. В домашней обстановке она кажется еще увереннее, смелее, и Гук ловит себя на том, что будто видел уже все это. Мама также щебетала при отце. Улыбалась, когда папа шутил очень странно, так, чтобы поняли только они двое, и на его удивление, это будто повторялось с ним. Чонгук вспоминает гребанную башню, Пи называет его чудилой, Чонгук закатывает глаза и говорит о скилле, Пи ловко ставит перед ним дымящуюся чашку и просто кидает ему, что он мазила. — Мы можем снова сыграть, — фыркает парень, устраиваясь на стуле удобнее. — Смирись, я просто поддалась, — хитро прищуривается Пи, забывая про чайник с кипятком. Обхватывает его одной рукой, тут же вскрикивает, одергиваясь, и через секунду, ведомый выработанными инстинктами Гук уже рядом, ловит ее за пальцы и включает в кране холодную воду. Пи что-то говорит о самостоятельности и забывчивости, пока ее руку настойчиво ополаскивают ледяной водой. — Я живу с людьми, которые и подушкой могут порезаться, — с усмешкой выдыхает Чонгук, чувствуя, как собственные пальцы уже жжет от холода. — Подушка — как средство массового поражения? — Подушка — орудие, которым можно нанести урон. Чонгук с облегчением поддерживает тему. Пи смиряется, причитая, что вода уже холодит ее и вообще, не такой уж сильный ожог. — Можно вытаскивать, — фыркает девчонка, и голос ее кажется на пару тонов тише. Но меньше всего на свете он хочет отпустить ее руку. *Парк Тэннодзи (яп. 天王寺公園 Tennōji Kōen) — парк с расположенным в нём ботаническим садом, находящийся в районе Тэннодзи-ку города Осака (Япония). Парк расположен рядом с районом Синсэкай. *Ниага́рский водопа́д (англ. Niagara Falls /naɪˈæɡrə/, фр. Chutes Niagara) — комплекс водопадов на реке Ниагаре, отделяющий американский штат Нью-Йорк от канадской провинции Онтарио. *Форт Сант-Анджело — крупное военное укрепление в городе Биргу, Мальта.