***
14 декабря 2000 года Было невозможно объяснить, сколько иррационального ужаса Гермиона испытала, когда они вышли наружу. Они сделали это впервые спустя долгое время, имея подробнейшие планы бегства на случай, если ситуация выйдет из-под контроля, да и мантия-невидимка Гарри оказалась очень надёжным спасательным средством. Но было кое-что, одна вещь, которую Гермиона Грейнджер усвоила из этой бесконечной войны, заключающуюся в том, что не всегда всё идёт по плану, независимо от того, как хорошо ты подготовился и насколько веришь в благополучный исход. Например, план А: Она и её лучшие друзья знали, что единственный способ уничтожить Волдеморта - это уничтожить его крестражи. Прошли месяцы, а они все ещё не уничтожили два оставшихся. План Б: Она знала, что когда всё закончится, выйдет замуж за Рональда Билиуса Уизли, родит красивых, огненно-рыжих детей, которые потом будут наводить шухер в их волшебном маленьком огороде. Не прошло и часа с начала битвы за Хогвартс, когда Гермиона своими глазами увидела, как Рона поразила брошенная Долоховым Авада. План В: Она знала, что будет бороться до последнего вздоха. Но год подходил к концу, а Гермиона уже потеряла всякую надежду. Гарри был её постоянным спутником. Мальчик-который-выжил, что раньше являл собой маяк света и надежды в глазах Гермионы, теперь превратился в пустую оболочку, закалённую войной и горем. В его изумрудных глазах теперь властвовали пустота и отчаяние, которые точно также пронзали её собственное сердце. Теперь на Гарри было неприятно смотреть, ведь, если даже её герой потерял надежду, что же тогда делать Гермионе? Однажды Гарри пришёл в их небольшую палатку после очередного рейда, принеся с собой сомнительную книгу, полную удушающей темной магией. В тот момент Гермиона наблюдала, как глаза Гарри разгораются такой жизнью и неожиданным светом, которых она еще не видела по сей день, и в её сердце вновь расцвела надежда. — Я нашел решение, — сказал он тогда, положил черную книгу перед Гермионой и пролистал страницы. Когда он остановился и указал на иллюстрацию неизвестного ей, странного зелья, испускающего темно-синий пар, глаза Гермионы моментально впились в слова на пожелтевших страницах. Ознакомившись, она взглянула на Гарри, надежда в её сердце сменилась отвращением. — Гарри… — начала она. — Но… это же… это же запрещенная магия! Гарри буквально постарел на её глазах, накренившись вперёд, почти касаясь лбом книги. — Гермиона, — прошептал он, звучание его голоса растворилось в прохладе воздуха, что кусал её замерзшие щеки. — Прошло уже слишком много времени. Война затянулась и… — его дыхание сбилось, а глаза заблестели, он рывком отвернулся от Гермионы, чтобы скрыть подступающие слезы. Гарри ненавидел плакать перед ней. — Я так устал бороться, Гермиона. Она сдержала всхлип и крепко вцепилась в его ладонь обеими руками, держась за неё так сильно, словно это он был её спасательным кругом. Поэтому, хотя и неохотно, она, в конце концов, сдалась и начала варить зелье, просто чтобы успокоить измученное сердце Гарри. В течение следующих нескольких дней было приятно осознавать, что у них наконец-то есть конкретный план. Гермиона старалась подавлять посещавшие ее тревожные мысли — это действительно сработает? Действительно ли мы убежим от этой реальности? –… и её пытливый ум, которому не было занятия уже долгое время, сконцентрировался исключительно на совершенствовании зелья. Гермиона иногда воображала, что она вернулась в лабораторию зелий, пытаясь обставить невыносимого Малфоя, сварив идеальное зелье, которое даже Снейп не смог бы не засчитать. У Гарри также проявилась в характере строгость, он добывал ингредиенты, большинство из них были слишком редкими и опасными, но все же как-то он умудрился добыть их все. Гермиона никогда не спрашивала о том, как ему это удалось. Но по тому, как дрожали руки Гарри во сне, она поняла, что он пережил нечто, о чем наверняка позже пожалеет. Так, пролетели еще месяцы, и до окончательной готовности зелья оставалось всего ничего. Последним необходимым ингредиентом, были чешуйки химеры, которую, по информации Гермионы, нельзя было найти в Англии. Лишь на окраине Франции, вдали от людей, которые бы использовали ее в своих корыстных целях. Упаковывая их вещи, Гермиона предварительно поместила зелье под чары стазиса. Затем, отважившись воспользоваться незаконно созданным международным портключом, она поняла, что восхищенно смотрит на красивый причудливый французский город, который будто бы вовсе не был затронут Второй Магической войной. Непрошеные слезы выступили на глазах Гермионы, когда она увидела бегающих вокруг маленьких детей, бросающих снежки друг в друга до тех пор, пока не становились окончательно промокшими, замерзшими, и абсолютно счастливыми. — Мы должны быстро разобраться с этим прежде, чем они найдут нас, — прошептал Гарри, странно сдавленным голосом, когда он направился к прекрасному отелю в центре города. Когда Гарри, укрытый плащом-невидимкой, ушел из отеля в поисках неуловимых чешуек химеры, Гермиона поймала себя на том, что перечитывает текст о зелье, которое они скоро закончат. «…остерегайтесь, ибо последствия будут необратимы. Зелье, сваренное из самых темных ингредиентов, собранных из опасных существ, мощь которого унесет месяц, год, возможно, даже сотню лет. Правильно сваренное зелье обретает самый тёмный оттенок синего, два его глотка - это все, что вам нужно, чтобы убежать от этой реальности. Никто не знает, куда вас перенесёт. В другое время, возможно, в другую вселенную, но знай, Мастер, что куда бы тебя ни занесло, ты будешь далеко от своей реальности.» Описание зелья звучало, будто предназначалось для дешёвой художественной литературы. В той книге не приводились факты, рассказы и свидетельства ведьм или колдунов, пытавшихся приготовить это зелье. Не было никакой статистики успеха, смертей и несчастных случаев из-за неудачного зелья, и рациональный мозг Гермионы никак не мог принять нелепость предстоящего шага. Но Гарри был непреклонен, убежденный, что если они хотят получить ещё один шанс в жизни, то должны попробовать этот вариант. Гермиона уже как-то предлагала воспользоваться маховиком времени. Она могла бы поэкспериментировать, немного повозиться с ним, пока не построит прототип, который вернул бы их на несколько лет назад, а не на несколько часов, чтобы они смогли изменить ход событий войны, если действительно хотят в ней победить. Но Гарри… Гарри смеялся, маниакально и беспомощно, и так, так мучительно, что Гермиона начинала плакать. — Неужели ты не понимаешь, Гермиона? — хрипел он, протягивая к её трясущейся руке свою не менее трясущуюся руку. — Я больше не хочу жить такой жизнью. Гермиона никогда не говорила вслух, что зелье может убить их, если оно не сварено идеально. С тем количеством темной магии, которое излучает законченное зелье, она была уверена, что если его выпить, то либо они добьются успеха, либо оно их убьёт. Но больше им ничего не оставалось. И Гермиона знала, что Гарри как минимум догадывался об этом. И поэтому ей совсем не нравилось выражение его глаз каждый раз, когда она жаловалась на неправильный оттенок после добавления пинты их крови, или, когда она добавила излишне много яда василиска. Гарри выглядел так, будто живи он другой жизнью в другом мире или умри в этой реальности, для него это уже не имело значения, лишь бы он наконец-то смог избавиться от этого тяжкого бремени. Когда Гарри вернулся ночью, взбудоражено рассказывая ей о старом торговце чешуёй химеры, живущем в лесу недалеко от какого-то маленького городка, Гермиона лишь натянуто улыбнулась и позволила Гарри болтать о том, как он собирается жить в этой, другой жизни. Он всегда хотел стать профессиональной звездой квиддича, а может быть, и укротителем драконов. Его «может быть» хлынуло бушующим потоком, прорываясь с силой, которую Гермиона даже захотев, не смогла бы остановить, и так продолжалось до тех пор, пока Гарри не рассказал о своих надеждах и мечтах, уже свернувшись дрожащим комком на деревянном полу, плача от всего сердца. В ту ночь Гарри уснул на полу, и Гермиона даже не попыталась переместить его на кровать. Сон был роскошью для Гарри Поттера вот уже несколько лет и вот, задышав размеренно, он наконец уснул мирным сном. Гермиона подползла к Гарри и осторожно сняла с него очки. Затем она обняла его за плечи, прижала его голову к своей груди и тихо заплакала.***
30 марта 2000 года Гермиона следила взглядом за старым подозрительным торговцем, пока Гарри осторожно складывал десять чешуек химеры в мешочек. Тот вёл себя странно с тех пор, как они вошли в его магазин. — Гарри, пойдём, — тихо позвала она, схватив его за руку и потянув прочь. Гермиона чувствовала, как взгляд мужчины прожигает их спины, и из-за этого волосы на затылке встали дыбом от страха. Её хватка на руке Гарри усилилась, она почти чувствовала себя раскрытой под добрыми улыбками горожан, несмотря на тщательную маскировку. К тому времени, как они добрались до вестибюля их отеля, Гарри выглядел окрыленным и счастливым. — Как ты думаешь, я должен быть тем, кто добавит эти чешуйки химеры? — спросил он, и его изумрудные глаза игриво блеснули в ярком свете гостиничной люстры. Гермиона моргнула и уставилась на своего лучшего друга. — И испортить зелье? — поддразнила она. — Ни за что, Гарри. Он впервые за время скитаний откинул голову назад и от души рассмеялся. Гермиона уже забыла о том дискомфорте, который испытала, войдя в лавку старого торговца, и искренне улыбнулась ему. Она не могла дождаться, когда снова увидит его счастливым. Но тут лицо Гарри помрачнело, отразив смесь шока и ярости. Его палочка молниеносно появилась во вскинутой для атаки руке, Гермиона с ужасом проследила за его взглядом и сглотнула. Милая администратор за стойкой ресепшена, хорошенькая блондинка лет девятнадцати, до этого кокетливо стрелявшая глазками в сторону переодетого Гарри, была пригвождена к стене, удерживаемая на месте различными металлическими осколками от взорвавшегося кассового аппарата рядом с ней. Та смотрела на них хорошо знакомыми, безжизненными глазами умерщвленных благодаря Непростительному заклятью, и Гермиону мгновенно сковал страх. Волшебная палочка скользнула вниз по её ладони, она медленно огляделась. В вестибюле не было ни души, а пространство вокруг было таким тихим, что, казалось, было бы преступлением даже дышать, нарушая тишину. Брошенное снаружи отеля, громкое «МОРСМОРДРЕ» эхом отдавалось от стен, заливая всё вокруг зловещей зеленью, знакомой им уже много лет. — Бежим! — Гарри закричал, когда многочисленные заклинания полетели в окна, одновременно разбивая стекла и взрывая деревянные рамы. Сквозь хаос Гермиона сумела ухватиться за грубую руку Гарри и слепо последовала за ним сквозь ряды налётчиков, бросая отработанные проклятья и защитные заклинания через плечо в шквал мантий и в сторону шагов, следовавших за ними сзади. Воздух был затянут дымом, копотью и ослепительными вспышками света, и было чудом, что они смогли прорваться в свою снятую комнату. Гермиона вздохнула с облегчением, когда увидела, что зелье осталось нетронутым. — Дай мне чешую химеры! — воскликнула она, и Гарри бросил ей сумку не глядя. Гермиона упала на колени перед зельем и нервно добавила ровно десять химерных чешуек. Снаружи сумятица становилась все громче и ожесточённее, Гермионе приходилось сдерживаться, чтобы не склонить заплаканное лицо над зельем и уберечь его от своих слез. — Скорее, Гермиона! — хрипло выдохнул Гарри, и она, твердо кивнув головой, энергично замешала зелье, сосредоточившись на том, чтобы не смешать его больше или меньше двадцати раз. Дверь в их комнату внезапно сорвало с петель, и Пожиратели Смерти, сверкая масками, встретили их угрожающими вскрикиваниями. У Гермионы перехватило дыхание, когда один из Пожирателей Смерти смог обезоружить Гарри и поставить его на колени. — Га… — она попыталась закричать, но он остановил её взмахом руки. — Ты проиграл, Гарри Поттер, — сказал Пожиратель Смерти, и, несмотря на маски, Гермиона чувствовала, как они ликуют. — Гарри, — шепотом позвала она, прекращая мешать зелье, и безнадёжно уставиться в спину своего лучшего друга. Гарри запрокинул голову, уронив её на плечо, и посмотрел на неё. Его изумрудные глаза светились жизнью и сияли, несмотря на мрак, окутавший эту небольшую потрепанную комнату. Его лицо расцвело синяками от различных угодивших в него заклятий, но она всё же смогла разглядеть на нём слабую улыбку. На мгновение она увидела старого Гарри - её старого Гарри, — который был безрассудным, храбрым и таким добрым. Ушёл воин, измученный войной и горем, и появился ребёнок, который искренне хотел, чтобы все стало хорошо и замечательно. — Иди, Гермиона, — прошептал он, и маленькая слезинка скатилась из его блестящих глаз. — Нет, нет, я не могу уйти без тебя, — всхлипнула она, прижимая к груди черпак. Гарри на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их снова, в них виднелась лишь любовь. — Живи счастливо, Гермиона, — сказал он. Пожиратель Смерти зарычал и громко произнёс: «Авада Кедавра». Гермиона взревела, когда зелёный свет ударил Гарри прямо в грудь. Свет в его ярких глазах потускнел, в них осталась одна пустота. Гарри упал на бок, не двигаясь. Внезапная ярость наполнила её вены, бешено глядя на Пожирателей Смерти через её затуманенные глаза. Она положила черпак обратно в котёл и перемешала его раз, другой, третий, пока он не стал темно-синим, как и полагалось. Многочисленные палочки указали на неё. Гермиона отчаянно вцепилась в дымящийся котёл, не обращая внимания на жгучую боль, которая пронзила обе её ладони. Три зелёных огонька выстрелили из их палочек, Авада полетела к ней, и прежде чем они ударили её в грудь, Гермиона сделала два мощных глотка, и все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, белым, как утренний снег.