✱✱✱
Первым делом он проверил гостиную. Здесь мало что изменилось с его последнего визита. Современная мебель, идеальная чистота без единой соринки — в помещении царила строгая обстановка под стать высоким стандартам Кирики. Совсем не подходящая к той уютной атмосфере, которой была пропитана прошлая комната. Затем он нашёл мастерскую. Уголок, насквозь пропитанный холодом и пустотой. Место, где был создан тот самый глаз, что скрывался под повязкой Мэй. От сборища неиспользованных кукольных частей веяло ужасом, а рабочий стол больше походил на демонический алтарь, чем на место, где творится искусство. Коичи не задержался здесь ни секунды. В ужасе захлопнул дверь, перевёл дыхание и продолжил изучать квартиру. Уже скоро он знал о каждом её уголке. О ванной комнате, убранство которой выдавало в семье Мисаки как минимум одного чистюлю; о кладовой, забитой неудачными работами Кирики, и о кухне, совмещённой с гостевым залом. Осталась лишь одна комната, в которой он не побывал. И в ней Коичи задержался дольше всего. Уже с порога на него повеяло ароматом знакомого шампуня. Место, где он оказался, представляло собой просторную комнату, поделённую на две половины, одна из которых возвышалась над другой, а другая образовывала своеобразное «подножие». В этой части было размещено всё богатое убранство младшей Мисаки. В углу стоял видавший виды письменный столик, примыкающий к шкафу для одежды, а над ним — просторная книжная полка, наполненная разной мелочёвкой: книгами, наборами карандашей и стопками школьных тетрадей. Рядом виднелось зеркало, перед которым стелился пушистый синий ковёр. На «вершине» же находились дубовая кровать с серебристой лампой над изголовьем. Рядом виднелся мольберт — аккурат перед видом на окно, за которым простирались тленные пейзажи Ёмиямы. С этого возвышения Коичи рассмотрел закуток, отведённый под своеобразный «спортивный уголок». Гантели со сменными дисками, пара обручей, скакалка и красующийся у окна коврик для йоги. Стены здесь были покрыты ламинатом на уровне подножия, вершина же была обита причудливой древесной мозаикой, которая наделяла спальный уголок приятным домашним уютом. Невольно Сакакибара обомлел от культурного шока, когда закончил изучать комнату подруги. Подобные интерьеры не встречались ему даже в большом Токио. — Здорово... В шкафу Коичи нашёл комплект школьной формы, которую Мэй носила во время учёбы в «Северной Ёми». Одежда здесь лежала не по-отдельности, а была сложена в несколько аккуратных комплектов, среди которых выделялись повседневный наряд и набор одежды для занятий фитнесом. На нижней полке нашёлся набор глазных повязок, а на верхней — скопище поношенной одежды, среди которой отыскалось и нижнее бельё. Ох и влетело бы Сакакибаре за вторжение в чужую жизнь, окажись сейчас Мисаки рядом. Но её не было. Ни здесь, ни в остальной квартире. — Не испарилась же она? Коичи закрыл шкаф и устроился за письменным столом. Устало потянулся и представил себя на месте Мэй, выполняющей домашнее задание. Для полноты картины взял ручку и открыл ящик стола, надеясь отыскать что-нибудь из её работ. Тут-то и оказалось, что занимается она здесь отнюдь не школьными вопросами. Перед ним предстала стопка альбомов для рисования. На каждом был выведен год. 1996, 1997, 1998... Пока Сакакибара доставал приглянувшийся ему альбом, в голове витали мысли о неправильности происходящего. Куда подевались его манеры? Постыдился бы рыться в вещах близкой подруги. Но почему-то именно сейчас ему хотелось изучить её жизнь. Узнать, какая она, эта Мисаки Мэй. На первой странице были выведены окрестности Ёмиямы, открывающиеся с его бывшей школы. Нередко Сакакибара замечал, как после уроков Мэй поднимается на крышу с альбомом, набором карандашей и сосредоточенным выражением лица. Он сам частенько ходил к ней, когда звонок созывал учеников на обед. Во время одного из таких визитов он узнал, что в окружении Мэй отродясь не водилось хороших кулинаров, и потому она была вынуждена обедать магазинными полуфабрикатами, изредка меняя их на бутерброды. Там же он дал обещание однажды приготовить ей что-то из своей стряпни. Жаль только, что блеснуть кулинарными навыками ему не удавалось до самого конца года. Вспоминая школьные дни, Коичи думал, как здорово было бы подготовить для Мэй настоящий шведский стол в благодарность за спасение и заботу. Приготовить ей сочный говяжий стейк, обильно сдобренный томатным соусом; наготовить целую кастрюлю сытного куриного рамена, и обеспечить вкуснейшей едой на несколько месяцев вперёд, а затем — повторить с ещё большим энтузиазмом. Правда заключалась в том, что Мисаки не позволила бы ему обратить такое внимание на свою персону. Таким уж человеком она была. — А может, всё-таки попробовать? Обещал ведь...✱✱✱
На следующей странице красовался рисунок, которым Мэй занималась на протяжении года. Девочка, похожая на неё как две капли воды, прячется под ангельскими крыльями, скрываясь от наступающей пустоты. Её тело было скреплено шарнирами на манер кукол Кирики, создавая довольно жуткий и тяжёлый образ. Коичи давно уже догадывался о личности этой девочки, но спросить так и не решился. Воспоминания о потере сестры могли оказать на Мэй болезненный эффект, а хлопот у неё было и так предостаточно. Лицезрение столь личного рисунка отбило у парня желание продолжать просмотр альбома. Сложив его к остальным, он встал из-за стола и прошёл к выходу из комнаты. Поиски Мэй не увенчались успехом. Оставалось лишь надеяться, что она не успела избавиться от нового мобильника. Коичи вернулся в комнату с диваном, извлёк гаджет из куртки и отыскал в контактах номер подруги. Нажал на кнопку и прислонил телефон к уху, ожидая ответа. Гудок тянулся тяжёлой, напряжённой волной, соединяясь с аппаратом Мисаки. Конечный результат, однако, оказался совсем не тем, какого ожидал Коичи.«Неправильно набран номер. Пожалуйста, обратитесь в справочную службу вашей сети.»
Он сбросил звонок. Набрал номер вручную. Гудок. Системный ответ. Ошибка. Телефон отказался соединяться с мобильником Мэй. Подобное могло произойти, если она действительно избавилась от телефона. Но система извещала не о недоступности абонента. Такого номера просто не существовало. Может, поменяла сим-карту? Но ведь система должна была оповестить об этом. Да и зачем ей так поступать? Кирика заметит после первого же звонка, и просто купит новый телефон. Для верности он ещё несколько раз набрал номер, но результат остался тем же. Для верности попробовал набрать домашний телефон Мэй, но и тут его ждало разочарование. — Может, под дождём сломался? — пробормотал Коичи вслух. Бросил мобильник в карман и развалился на диване, устало вздохнув. Всё же последние недели не пошли ему на пользу, и одышка не заставила себя долго ждать. Устроившись поудобнее, он решил дождаться подругу на месте. Не могла же она оставить его так надолго? ...А ведь правда. В ту ночь она не сводила с него глаз. Даже увидела «цвет смерти», пока он спал. Или она сделала это во сне? Но ведь она абсолютно точно заснула с ним в обнимку. Даже поцеловала... Нет, это слишком не похоже на неё... Не похоже? А откуда ему знать, какая она на самом деле? Фотографии, которые он видел перед собой, заставляли задуматься. На них Мэй была изображена в кампании сестры, и на удивление, выглядела она гораздо бодрее нынешней себя. Милая улыбка, ясный взгляд единственного глаза. Даже кожа казалась светлее. Коичи погрузился в раздумья. Может ли быть, что всё это время ей попросту не хватало дорогого человека? Того, кто мог бы разделить её увлечение рисованием, кого она могла бы пустить в свою жизнь, забыв о страхе перед смертью. Едва ли Кирика могла стать для неё таким другом, с её-то занятостью куклами... Вдруг он вскочил с дивана и пошёл к выходу из комнаты. Куклы. Как он мог о них забыть? Ведь самым логичным местом, куда Мэй могла пойти, была подвальная галерея «Пустых синих глаз». А телефон не отвечал из-за того, что в подвале связь не дотягивается до третьего этажа. По крайней мере, Сакакибаре хотелось в это верить. Он открыл дверь и прошёл на нижний этаж, в вестибюль. Знакомой старушки не оказалось за прилавком. Посетителей не было. Лишь куклы лежали на полках, озаряя магазин бликами стеклянных глаз. Осмотрев комнату в тщетной попытке найти Мэй, Коичи ступил по лестнице вниз — туда, где хранились особенно ценные работы Кирики. Как и прежде, это место встретило его холодом и сыростью. Десятки прилавков стояли, будто безмолвные стражи, описывая комнату широким полукругом. В центре находилась кукла, выполненная в человеческий рост, и копирующая внешность Мисаки. Увы, догадка себя не оправдала. Самой Мэй здесь не было. — Ну да, размечтался, блин. И где теперь её искать? Как он ни хотел поскорее встретиться с ней, сейчас у него не было такой возможности. Возвращаться домой, однако, он тоже не собирался. Желая дождаться Мэй, Сакакибара вернулся в квартиру и принялся ждать. Ведь не могла же она оставить его так надолго? Как оказалось, могла. За несколько часов, проведённых в доме Мисаки, он успел попробовать её постель на пригодность ко сну, изучить содержимое холодильника и даже приготовить неплохой завтрак, которым он надеялся встретить подругу. Но время шло, а она так и не появилась. В конце концов, Сакакибаре надоело ждать. Взяв с себя слово вернуться вечером, он накинул куртку и покинул магазин.✱✱✱
Улицы встретили его необычайным холодом. Тоскливая и мрачная Ёмияма, казалось, стала ещё мрачнее. Если в будние дни здесь редко можно было встретить случайных прохожих, то сейчас район Мисаки бил все рекорды запустелости. Единицы людских фигур мелькали вдали, пока Коичи шагал по пустому тротуару. Из окружения будто выкачали краски, и единственным, что оставалось таким же ярким, был восход утреннего солнца. В такие моменты Ёмияма казалась наиболее очаровательной. Ржавчина на старых крышах и потрескавшийся каменный тротуар навевали особую атмосферу, под которую хотелось засесть на высокой крыше и наблюдать за просыпающимся городом-призраком под шум утреннего ветра. Эта традиция, несомненно, будет одним из того немного, по чём Коичи будет скучать, когда вернётся в Токио. Но Ёмияма не была бы такой завораживающей, не будь у неё главного сокровища. Девочки, что была Сакакибаре дороже жизни. — Э-эй, паренёк! Вдруг рядом раздался чей-то звонкий голос. Коичи, не ожидавший подобного обращения, вздрогнул и обернулся на источник. Очень скоро он заметил фигуру, одетую в яркое розовое платье и обутую в белые босоножки. Незнакомка сидела под навесом закрытого магазинчика и с интересом рассматривала Сакакибару. Тот был готов поклясться, что никогда раньше не слышал этого голоса... если бы только не внешность девочки. Гладкие русые волосы, оформленные в густое каре; круглое лицо со слегка детскими чертами, и самое главное — повязка, закрывающая правый глаз. Нетрудно догадаться, кого она ему напомнила. — А... Что такое? — спросил он дрогнувшим голосом. Он словно увидел привидение. Это была Мэй... но в то же время совсем не она. Казалось, будто тело младшей Мисаки наполнилось жизненной силой настолько, что солнечные лучи стали преломляться от её яркости. Бледная кожа приобрела сочный загар, на лице проступили милые веснушки, а преображённый взгляд словно был создан для того, чтобы растапливать мужские сердца. Сакакибара не был знаком с этой девочкой, но её сходство с Мэй просто поражало. А может, это и есть Мэй? — Ты знаешь, что такое доппельгангер? — спросила она, выбравшись из-под навеса. Лёгкая, словно пёрышко, перескочила через ступени магазина и оказалась перед Сакакибарой. Тот отшатнулся назад. Разум пытался подобрать объяснение происходящему, но любая идея оказывалась слишком нереальной, чтобы походить на правду. Может, это сон? Но ведь он уже проснулся. Или нет? — Не знаешь, да? — протянула она, заглянув в его глаза. — Это двойник. Другой ты, или я. Тёмная сторона, которая принимает твою форму. У всех есть такой близнец. И у меня тоже. — Близнец? Происходящее путало мысли не хуже смоляного дыма горящей гостиной. Какой ещё, к чёрту, близнец? Да она сама легко сойдёт за сестру-близнеца Мэй! Или... Да нет, не может такого быть. — А ты знаешь, чем опасен такой человек? — её мягкий голос наполнился серьёзным тоном. — Если два близнеца встретятся, то любой, кто увидит их вместе, умрёт страшной смертью! Попытка изобразить жуткое лицо не увенчалась успехом: Коичи привык видеть такое в исполнении Мисаки. Сейчас его интересовало другое. — Правда? Знаешь, мне кажется, я знаю твоего близнеца. Я как раз ищу её. — Чего? Ты её знаешь? В тот же миг, словно по мановению волшебной палочки, он услышал за спиной тихий стук. Сакакибара обернулся, и облегчённо вздохнул. Это была она. Настоящая, какой он её помнил. Она шла по тротуару, не отрывая от него взгляда. Облачённая в точно такое же платье, как и её «двойник», но голубого цвета. — Ах, Коичи-кун? — воскликнула она с облегчением. — Это ты? Слава богу... — О-о, так вы правда знакомы? — подала голос девочка-двойник. — А я думала, получится его разыграть! Мэй подошла к Сакакибаре. Коснулась его запястья, будто пытаясь приобнять, но в последний момент отстранилась, словно в нерешительности. Этот неловкий жест вкупе с густым румянцем на её лице дал ему понять: прошлую ночь они действительно провели вместе. Но остаётся вопрос — что это за странная девочка, которая пытается во всём походить на Мэй? Ответ пришёл в тот миг, когда она сняла повязку. Под ней оказался самый обычный глаз, лишь слегка припухший от едва заметного ячменя. — Разыграть? Ты бы не смогла. — покачала головой Мэй. — Он читает Кинга. Такой историей его не напугать. — О, правда? Ты так хорошо его знаешь? — ответила она с ехидной усмешкой. — А я уже думала, мне самой придётся подбирать тебе парня. Делаешь успехи, сестрёнка. Да, это была она. Фудзиока Мисаки, родная сестра Мэй. Это её фотографии Сакакибара видел в доме Кирики. Это она была изображена в альбоме от 1998-го года. Но как такое возможно? Ведь она умерла от лейкемии, когда началось действие проклятья. Вернулась, как новая «лишняя»? Но ведь до учебного года ещё далеко... — Он не мой парень. — Мэй прервала тишину. — Просто хороший друг. — Да ладно тебе. Он же такой милашка! — перебила её Фудзиока, переключив внимание Сакакибары на себя. Её жизнерадостный образ был способен вскружить голову любому. И вместе с тем она была полной противоположностью Мэй. Открытая и общительная, она могла бы стать душой любой кампании, в то время как у Мэй были трудности в общении даже с близкими людьми. Обрывистые фразы, холодный тон и образ отстранённой одиночки создавал вокруг неё неприступную ауру, в которую она пропускала лишь самых близких. И похоже, Фудзиока была вхожа в неё на расстояние самых крепких объятий. — Ну же, признавайся. Не может такой красавчик тебе не понравиться! — не унималась та, продолжая заглядывать в румяное лицо сестры. — Нет. — отрезала Мэй, покачав головой. — Он мне не нравится. — Да врёшь ты всё. Я-то всё вижу! — усмехнулась Фудзиока, дёрнув сестру за руку. — Ну, не хочешь и ладно. Слушай, — переключилась она на Сакакибару, — а как тебя зовут? Я — Фудзиока Мисаки! — девочка быстро поклонилась и отступила к Мэй. — Ох... Сакакибара Коичи. — ответил тот, стараясь держать себя в руках. — Кандзи пишутся, как «сакэ», «демон», «роза», «святой» и «голова». — О-о...? Ну и фамилия у тебя... Ай! — вскрикнула она, когда Мэй ткнула её в бок. За время, проведённое в Ёмияме, Коичи успел забыть, как люди реагируют на его родословную. Всё-таки его однофамилец был известным преступником. И всё же ему было отрадно видеть, что Мэй защищает его даже в таких мелочах. — Ой, прости-прости меня дурёху, — протараторила Фудзиока. — Неловко тебе, наверно, когда все так реагируют? — Ничего, я привык. — примирительно ответил Сакакибара. — Мы собираемся в торговый центр. Пойдёшь с нами, Коичи-кун? — предложила Мэй, словно извиняясь за поведение сестры. — Да, конечно. — ответил тот, не раздумывая. Теперь ему стало ясно, что здесь происходит. Осталось лишь получить подтверждение догадки. — Эй, а меня спросить не забыли? — воскликнула с наигранной обидой Фудзиока. — Я, вообще-то, с тобой пойти хотела! Зачем нам этот странный тип? — указала она на Сакакибару. — «Ты же только что назвала меня милым...» — пронеслось в голове у того. Озвучивать свои мысли он благоразумно не стал. — Ох, ладно. Тогда встретимся позже. — бросила Мэй Сакакибаре. — Подожди нас в магазине... — Эй, да ты чего? Я ж пошутила! — прервала её Фудзиока. — Мы же за платьями собираемся! Как раз будет, кому оценить! И кому нести, хи-хи~ — И правда. Коичи-кун? — Я с вами. — ответил тот, стараясь оставаться невозмутимым. На деле же в его мыслях царил настоящий хаос. Почему Мэй не удивлена тому, что её сестра стоит перед ней целая и невредимая? Почему сама Фудзиока никак не реагирует на своё воскрешение? Ответ был один: этот кошмарный сон всё ещё продолжается. И теперь он — один на двоих.✱✱✱
Эта мысль не давала Сакакибаре покоя, пока он, перебирая уставшими ногами, ковылял в торговый центр Ёмиямы. Мэй шла рядом с ним, а Фудзиока двигалась по другой стороне, держа сестру за руку. Невольно ему подумалось, как у замкнутой и необщительной Мэй может быть такая активная сестра. Быть может, и Мэй выросла бы такой, останься она у своих настоящих родителей? Кто знает... Чем ближе становился центр города, тем больше прохожих попадалось по пути. На дворе было утро субботы. Горожане массово штурмовали коридоры ТЦ, минуя блокпосты воинственно настроенных консультантов, и желая запастись всем необходимым перед рабочей неделей. Коичи, Мэй и Фудзиока протиснулись сквозь этот балаган, держа друг друга за руки. Поднялись по эскалатору к верхним помещениям, и остановились у отделения с женской одеждой. Бутик с платьями нашёлся здесь же — рядом с проходом в коридор. Перед дверью раскинулась оживлённая очередь, которая брала начало из внутренних помещений магазина. Фудзиоку, однако, это нисколько не смутило. — Ну и что, что долго? — сказала она Сакакибаре, когда он предложил пойти в другой бутик. — Здесь лучшие платья в городе! И вообще, остальные всё равно ещё не открылись. Так что ждём и терпим, ребята! Терпеть Коичи, увы, не мог. Он не был против провести время в кампании сестёр, но недавние события не располагали к весёлому времяпровождению. Второй этаж ТЦ находился под открытым небом, а утреннее солнце не собиралось щадить горожан. Жара накрыла город, а затем — и то место, где дожидались своей очереди сёстры и их новоявленный товарищ. Сакакибара сдался первым. — Ну и жара... Подождите меня, я схожу за водой, — обратился он к девушкам, указав на скопление торговых автоматов у входа. — Я с тобой. — поддержала Мэй. — Займёшь очередь, Мисаки? — Только не пропадайте там надолго. И газировки мне захватите!✱✱✱
Друзья спустились на этаж ниже. Первая волна посетителей давно разбрелась по ТЦ, так что вскоре они нашли закуток, куда не совались случайные прохожие. Поход за водой оказался удобным предлогом, чтобы отвязаться от Фудзиоки. Теперь же, когда никто не мешал им поговорить, Коичи завернул за ближайший угол вместе с Мэй. — Мэй, что происходит? — спросил он прямо. — Почему твоя сестра жива? Куда ты пропала? Почему не отвечала на звонки?... Поток вопросов был остановлен жестом Мэй. Девочка осмотрелась, дабы убедиться в отсутствии лишних ушей, и заговорила вполголоса. — Это не моя сестра. Мы ещё не проснулись. Предположение оправдалось. Всё, что произошло с момента пробуждения Сакакибары, было лишь очередным сном. Реалистичным, но оттого не менее странным. — Но... Я и правда встречалась с ней вот так, год назад. Хотела подарить платье и отдохнуть перед учёбой. Но... Мэй опустила взгляд. — В тот день я увидела на ней цвет смерти. Когда мы шли домой, она вдруг потеряла сознание. Потом ей диагностировали лейкемию. Как у меня, в четыре года. — Тогда же, когда тебе сделали этот глаз? — Да. Я часто навещала её в больнице. Сначала она шла на поправку, но когда начался учебный год... — Я понял, не продолжай. — остановил её Сакакибара. Мелкая дрожь в голосе Мисаки нисколько не прельщала его расспрашивать подругу о столь неприятной для неё теме. Из её слов он усвоил главное — они всё ещё спят. Значит, нужно найти способ проснуться. — Подожди, — вдруг одёрнул себя Сакакибара. — А почему я оказался в твоём сне? У тебя же не было проблем с бессонницей? Или... — Нет. Не было. — опровергла предположение Мэй. — Иногда мне снится сестра, но такого сна у меня не было. Никогда. — Но тогда... — Я думаю, дело в проклятии. Ты ведь сам уже догадался. Эти сны были нужны, чтобы помутить твои мысли. Заставить тебя забыть о Рейко-сан, или стереть тебя вместе с ней. Ты видел мертвецов. Они тянули тебя к смерти, но выбраться ты смог только со мной. — Но что это может значить? Я ведь всё ещё помню тётю... — Я не уверена... но думаю, в тебе поселилось нечто, похожее на проклятье нашего класса. Дорога в пустоту, через которую «лишние» попадают в твои сны. А раз во мне есть частичка этой пустоты, — Мэй указала на свой глаз, — я могу попадать туда вместе с ними. И наоборот — притягивать тебя в мои сны. Едва ли эту мысль можно было считать разумной, но она очень хорошо вписывалась в те странные события, что произошли за последние несколько часов. Вместо того, чтобы сразу отмести её, Сакакибара решил следовать ей до момента, пока всё не выяснится. — Притягивать вместе с мертвецами? Сначала Мэй кивнула, но затем одёрнула себя. Сняла глазную повязку и отложила в карман. — Если так, нам лучше сразу видеть на них цвет смерти. Но... — Что? — Я... не уверена насчёт сестры. Раньше я уже видела на ней этот цвет. Если она окажется мертвецом, мой глаз об этом не скажет. Потому что... — Цвет может оказаться образом из простого сна? Мэй кивнула. — Значит, у нас нет ни фактов, ни адекватных предположений. Хотя чего ещё ожидать от этого проклятья... — Факты есть. Ты выжил. Мы знаем, что мертвецов можно изгнать обратно в пустоту. — Ты не поняла. Теперь они угрожают нам обоим. И как назло — именно те, на кого сложнее поднять руку. Как я смогу навредить тёте, если она здесь появится? А ты? Ты же не сможешь причинить боль сестре... — Почему ты так думаешь? — оборвала его Мэй. — Это сон. Они все ненастоящие. А ведь и правда, чего это он? Неужели забыл, что не все в этом мире такие сентиментальные придурки? Ведь это он, Сакакибара, не мог решиться покончить со своей тётей, хоть она и была простым образом из его памяти. Мэй была более радикальной в таких вопросах. Мертвецу нет места в мире живых. — Моей сестры больше нет. — продолжила она. — Я верну её к смерти, если придётся. Не волнуйся об этом. — Тогда давай договоримся. — предложил Сакакибара. — Когда увидишь мертвеца, говори мне, а я сделаю всё остальное. Не хочу, чтобы ты занималась такими вещами. Пусть даже во сне. — А ты сможешь? Нерешительность отступила. Словно загнанный в угол зверь, Коичи сменил страх на решительность. Он больше не может позволить себе разменивать жизнь на пустые образы. Если он погибнет — Мэй отправится вслед за ним. Если погибнет Мэй — он никогда себе этого не простит. Они выберутся. Избавятся от этого проклятого сна, и проснутся в тёплой постели. Там, где проклятье их не настигнет. — Хорошо. Полагаюсь на тебя, Коичи-кун.