Старые сказки на новый лад

В темнице было холодно. Холодно и сыро. Шершавые стены неприятно царапали нежную кожу, стоило только опереться на них. Отовсюду доносился противный писк мышей, которые смело шмыгали рядом со своими новыми соседками, задевая хвостами их ноги и заставляя вздрагивать. Изнеженные светские девушки приходили в ужас от одного только вида этих мерзких грызунов, а теперь, когда возможности их видеть не было, стало лишь страшнее. Две молодые дворянки сидели, забившись в угол и поджав под себя босые искалеченные ноги. Хотелось плакать, но они не могли. Глаза нестерпимо болели. Вернее то, что от них осталось после того кошмара, когда тысячи птиц налетели со всех сторон. Последнее, что они увидели — адский вихрь из разноцветных перьев. А потом острые клювы навсегда лишили их возможности что-либо видеть. Старшая сестра прижимала к себе младшую, которая ощутимо дрожала от пережитого ужаса и боли. Несколько часов назад сюда пришёл слуга и доложил их матери, что её падчерица хочет увидеться с ней и потанцевать, ведь они никогда ничего не делали вместе. Словно предчувствуя беду, обе девушки кричали в сторону, как им казалось, выхода, чтобы матушка не ходила туда. Но последняя высокомерно ответила, что у этой замарашки всегда было чересчур доброе, мягкое сердце и что она заставит всех заплатить за нанесённые её дочерям увечья. Это были последние слова, которые они услышали от матери. Через несколько минут её крик, полный невыносимой боли, донёсся даже до подземелья, заставив сестёр сильнее прижаться друг к другу. Они сидели так все эти несколько часов, пока коварное эхо доносило эти вопли и мольбы о пощаде. А потом всё стихло. Мать больше не вернулась. Они остались одни. Густая, липкая темнота, ставшая теперь их вечной спутницей, вселяла страх неизвестности. Порой даже казалось, словно они уже находятся не в этом, а другом, страшном мире. В такие моменты девушки отчаянно пытались нащупать пол, стены и жёсткую солому, дабы не потерять связь с реальностью и убедиться, что ещё живы. Тишина, нарушаемая лишь писком здешних обитателей, да звуком капающей с потолка воды, сводила с ума. Хотелось закричать, чтобы хоть ненадолго нарушить её, но страх сковал горло, не позволяя издать даже малейший звук. Они не знали, что случилось с их матерью, но после её криков хотелось, чтобы о них не вспоминали как можно дольше. Только вот про них не забыли. Спустя несколько дней в замке снова повернулся ключ. Тяжёлые шаги раздавались всё ближе, пока девушки в панике вжимались в холодную стену. Что их ждёт? Сводная сестра решила расправиться и с ними? И каким образом? Предсмертные крики матери вновь зазвучали у них в ушах. Сестёр оторвали друг от друга и грубо подняли на ноги, сообщив, что юная принцесса хочет прогуляться с ними по саду. И, как есть босыми, выволокли из камеры. Казалось, стража даже не обращала внимания, что их ступни изуродованы, не обращала внимания на мольбы и стоны от боли. Просто тащили по коридорам, которым, казалось, не было конца. То, что их, наконец, привели в сад, пленницы поняли по свежему ветру и запаху цветов, витающему в воздухе. Стражники оставили их стоять посреди сада, а сами куда-то отошли. Старшая сестра как могла поддерживала под руку младшую, которой приходилось хуже всего — ведь у неё не было пятки. Она с горечью вспомнила слова матушки, что когда она выйдет замуж за принца, ей не придётся много ходить. Знала бы она… Когда раздался ненавистный звонкий голос замарашки, обеих девушек аж передёрнуло. С привычной лаской выскочка обратилась к сёстрам и, словно не замечая их увечий, предложила пройтись по саду. И, судя по удаляющемуся голосу, не дожидаясь ответа, двинулась вперёд. Дворянки не горели желанием идти за ней, однако обе получили грубые толчки в спину от подошедших стражей. Им ничего не оставалось, как двинуться вперёд, ориентируясь лишь на звук голоса сводной сестры. Которая, к слову, щебетала, не замолкая. Но стоило только сделать пару шагов, как в ноги пленниц впились острые камни: дорожка оказалась посыпана мелким щебнем, который не представлял неудобств для обутого человека. А вот для босых искалеченных ног… Но стражники не давали им остановиться. Стоило замешкаться, каких ощутимо пихали в спину. Эта прогулка длилась около часа и приятной её никак нельзя было назвать. Скорее адским испытанием. А вот новоиспечённая принцесса считала иначе. Без умолку она рассказывала о её новой жизни во дворце, об их с принцем великой любви и о том, как её в замке все обожают. О чём-то спрашивала сестёр и сама же отвечала на свои вопросы. Казалось, она наслаждается происходящим. Пока в один момент не «заметила», что её спутницы за всё время не проронили ни слова. Сначала процессия остановилась. Затем последовал вопрос: «Почему вы молчите? Разве вам не интересно, что происходит у горячо любимой сестры?». Ответом ей вновь было молчание. Послышался шорох ткани, как если бы Золушка взмахнула рукой. И на девушек обрушился град ударов. Стражники били их руками, ногами, палками, эфесами мечей. Били по рукам, по спинам, по ногам — всюду, куда могли бы достать. Только лица не трогали. Видимо, их госпожа запретила. Били даже тогда, когда они упали на землю, отчаянно закрывая голову руками. Казалось, это издевательство не закончится никогда. И вдруг всё прекратилось. Их подхватили под руки и рывком подняли на ноги, хоть и тела страшно болели. Снова волоком потащили обратно. Снова острые камни, ранящие ноги, снова бесчисленные коридоры. И снова камера в подземелье. Пленниц буквально закинули туда и, защёлкнув замок, оставили одних. Старшая на ощупь нашла руку младшей и подползла к ней. Обняв её и погладив по лицу, она вдруг почувствовала на своих пальцах липкую влагу. А в воздухе отчётливо запахло железом. Коснувшись собственного лица, бывшая дворянка поняла, что и по её щекам текут те же липкие струйки. Отныне плакать они могли только так. Теперь эта страшная пытка ждала их ежедневно. Каждый раз одно и то же. Спустя несколько таких «прогулок» старшая, в попытках защитить их с сестрой от избиений, начала предпринимать попытки принимать участие в разговоре. Однако стало лишь хуже: теперь за не там вставленное слово или ответ, который не нравился принцессе, их били. Причём после этого прогулка не прекращалась. Пока юной госпоже само не надоедало это развлечение. Раненые ноги девушек уже, казалось, превратились в мясо, но на это никто не обращал внимания, никто не обрабатывал, даже если пленницы сами просили об этом. День за днём всё повторялось. Сёстры оказались словно в адской петле времени. Порой их просто волочили по коридорам, потому что ноги просто отказывались идти. Ночами они молились, чтобы их сводная сестра на утро была найдена мёртвой и, тем самым, прекратила их страдания. Но каждый день снова и снова слышали её ненавистный голос. От этой приторной ласки сводило челюсти, но сделать они ничего не могли. И раз за разом играли роли живых игрушек для капризной принцессы. Куда делась та милая и кроткая замарашка, что причёсывала их перед балом, несмотря на все оскорбления? От этой нежного, доброго существа будто не осталось и следа. Хотя сёстры были уверены, что перед всеми остальными она была сущим ангелом, спустившимся с небес. Ни разу они не услышали голоса принца, кого-нибудь из придворных или прислуги. Видимо, их водили по дальним уголкам сада, дабы скрыть издевательства. И старшая сестра решилась на отчаянный шаг. Во время одной из прогулок, не дожидаясь, пока их начнут избивать, она, ориентируясь на голос, немного быстрее подковыляла к их мучительнице и упала ей в ноги. Обливаясь кровавыми слезами, в основном от боли, она как можно искренне принялась просить у неё прощения. Старательно выдавливая из себя слова раскаяния, она надеялась, что это тронет некогда чувствительную душу Золушки и та прекратит издеваться над ними. Пусть не оставит в замке жить хорошей жизнью, но хотя бы отпустит в родительский дом. А там они уж смогут как-нибудь прожить. Позади были слышны всхлипы младшей, наполовину от боли, наполовину наигранные. Внезапно сводная сестра опустилась рядом и приобняла сидящую у неё в ногах девушку. Привычным ласковым голосом она пообещала, что сделает всё возможное, чтобы их мучения прекратились. Правда, в её голосе послышались странные нотки. Однако после того, как девушку подняли на ноги, уже гораздо учтивее, чем раньше, и вместе с сестрой бережно повели из сада, все сомнения улетучились. Их привели, на удивление, не в темницу, а к лекарю. Та обработала все раны и ободряюще заявила, что скоро всё должно зажить. Разумеется, она поинтересовалась, откуда такие увечья, однако после краткого тихого разговора с одним из стражей быстро потеряла интерес к этой теме. Затем сестёр помыли, приодели, причесали, накормили и даже отвели каждой отдельные покои. Сказали, что на завтра представят королевской семье. Казалось, всё налаживается. Старшая была крайне довольна собой. Только недолго. Вечером Золушка пригласила обеих к себе в покои. Когда слуги помогли всем трём девушкам усесться, в руки сёстрам вручили по бокалу с каким-то напитком. Принцесса сказала, что это средство помогает успокоить нервы и что она сама пьёт его. Младшая быстро осушила свой сосуд, а старшая не торопилась. Раз складывалась такая ситуация, она всерьёз настроилась сблизиться с ненавистной сводной сестрой, ибо это сулило им неплохую жизнь. Нацепив маску дружелюбия, интриганка старательно болтала с принцессой. Пока младшая не поперхнулась. А потом ещё раз. И ещё раз. И вдруг зашлась страшным кашлем. В нос ударил знакомый запах железа. А затем раздался жуткий хрип и звук упавшего тела. Бокал выпал из пальцев дворянки, она опустилась на пол и, на ощупь найдя руку сестры, судорожно проверила сердцебиение. Его не было. В этот момент всё встало на свои места. С трудом поднявшись на ноги, старшая, не помня себя от злости, нащупала на столе нож для десертов ринулась вперёд, без разбору размахивая прибором. Совсем рядом послышался крик Золушки и знакомый топот солдатских сапог. А затем что-то холодное и острое коснулось горла слепой. Последний раз жгучая боль пронзила её тело и всё, наконец, закончилось. А на утро весь дворец и город гудел, обсуждая свежую новость. Торговки на рынке, слуги, даже королевская семья были возмущены неблагодарностью сводных сестёр молодой принцессы. «Слышали? Одна из них хотела отравить нашего ангела, да только по ошибке взяла не тот бокал. А вторая набросилась на неё с ножом, когда поняла, что их план не осуществился. Вот же змей бедная принцесса на груди пригрела. И зачем она только позвала их к себе из родительского дома?» «Кстати, я слышала, их похоронили с почестями в роскошных гробах и прекрасных длиннющих платьях. Ну просто золотое сердце у жёнушки принца. Правда с завязанными глазами, но нам не понять прихоти господ.» «Говорят, что принцесса безутешна и до сих пор оплакивает сестёр. Вчера слышали из её покоев смех. Совсем от горя разум помутился у бедняжки. Но лекарь её обязательно вылечит! Это же её крестная!»