Once In A Million Years

Доктор уже достаточно сильно ощущает возраст в этом своем на вид молодом теле, он знает, что однажды подойдет момент, когда ему придется с многим распрощаться. Однако Клара заставляет его чувствовать снова ребенком, тем наивным, познающим мир человеком, который на все совершенно смотрит с улыбкой. Он не так часто вспоминает о Ривер, понимая, что лишнее напоминание о ней принесет лишь только больше боли, поэтому он не видит смысла в вине, прорастающей с каждым часом все глубже внутри него. И однажды Клара это заметила, спросила, в чем дело, почему он так выглядит печальным, но вместо этого получила лишь тяжелый вздох и удаляющуюся вдаль фигуру Доктора — он предпочитал хранить весь груз своей вины внутри себя. Да, он по-прежнему считал, что необдуманно позволил Ривер уйти после того, как потеряли Эми и Рори, но сделанного не воротишь. И Доктор бежал вновь, слишком далеко, чтобы это могло стать правдой. Он показывал Кларе планеты, миры, новые цивилизации, они спасали людей и рисковали своими жизнями, попадали в вечные неприятности, а по ночам, когда Клара желала оставаться на борту корабля, продолжал заниматься живописью у себя в спальне, до сих пор наблюдая, как она сильно менялась на его глазах. Многие вещи исчезли из гардероба, но по-прежнему лежали книги, а также старый бластер Ривер на прикроватной тумбочке с ее стороны. И он просил ТАРДИС спрятать это все подальше от его глаз, и каждый раз ничего не менялось. Прошло еще немного времени, и он совсем перестал заходить в эту комнату, в их спальню, предпочитая меньше вспоминать о собственном непростом прошлом. Они недавно побывали с Кларой на Трензалоре, когда от удивления он увидел там Клару, разговаривающую с Ривер. Она не могла быть там, не могла говорить, что Доктор ее не мог видеть и слышать… Это была та самая Ривер, чей разум находился в Библиотеке, та самая Ривер, что спасла ему и остальным жизнь, когда в ее глазах виднелась непреодолимая печаль оттого, что перед ней сидел вовсе не ее муж, а тот самый незнакомец, с которым она боялась встретиться однажды. И Ривер направляла его, даже произнесла для ТАРДИС его настоящее имя, чтобы он не смог никому его рассекретить. Назвала его беспомощным и довольно-таки бесполезным с усмешкой в собственном голосе. Боже, он скучал по ней, скучал по ее манере говорить, по тому, что между ними больше не существовало спойлеров, что она была той самой, что однажды в его будущем оставила его окончательно. А потом все знали, что произошло, когда Доктор словно с воздухом разговаривал, пока Клара находилась где-то в его временном потоке жизней. Он смог увернуться от ее пощечины, крепко сжимая руку, но он никогда так сильно не чувствовал, чтобы сердце билось с такой скоростью. Он всегда помнил ее, в нем всегда кипела эта вина, в нем теплилась надежда на ее спасение, которое он вряд ли мог бы когда-то придумать, но он желал, чтобы этот момент никогда не кончался, пока она смотрела в его голубые глаза, ожидая его дальнейших действий. И Доктор чувствовал, что ему нужно было сделать нечто правильное, нечто безрассудное в то же время, чтобы он мог гордиться ими, этим браком. Целовал ее с таким отчаянием, привкусом надежды, непоколебимой веры, потому что в этот момент он чувствовал совершенно все. Он нуждался в ней, а она — в нем. И этот поцелуй с ее фактически призраком, хоть таким и осязаемым, живым заставлял его желать того, чтобы утащить после всего ее в ТАРДИС, запереться в собственной спальне и не выходить оттуда целую вечность, пока она сама не исчезнет со своим манипулятором навсегда из его жизни. Он прощался с ней этой, хотя и никогда не хотел ставить точку в отношениях, но сейчас все именно так и было. Настоящий конец, трагедия, потеря, после которой он пойдет дальше один. И Ривер снова его удивляла, снова говорила ему про спойлеры и необратимые последствия, напоследок флиртовала с ним и смотрела на него одновременно с восхищением и грустью, что он просто не мог не ответить ей тем же. А потом она просто исчезла, растаяла на его глазах, когда он пытался всеми силами сдержать пару слез, чтобы не показаться перед остальными слабым. Хотя все и так понимали, что только что произошло перед их взором — одна глава в жизни Доктора закрывалась навсегда, потому что судьба сделала с ними все возможное, чтобы этот конец случился, а не то самое счастливое послевкусие, у которого стояла надпись «И жили они долго и счастливо». Доктор продолжал терять, что на секунды тогда уверовал вероятность неспасения Клары тоже. И там в своем собственном потоке он встретился вскоре с тем, о чем давно уже не хотел вспоминать. Доктор пытался все забыть, пытался скрыться, даже повернуть время вспять, если бы у него была такая возможность, но он уже слишком состарился, слишком изменился, чтобы предпринимать хоть какие-либо попытки. Он потерял дом, семью, дважды семью, сначала с Галлифрея, потом с Земли, он стер с лица Вселенной свой народ, остался бродить в вечности как единственно выживший Повелитель Времени. И жалел об этом долгие годы, если бы не спутники, которые могли скрасить ему жизнь. Как сделала это Сьюзан, Сара-Джейн, Роуз, Марта, Донна, родители Ривер и она сама в том числе. С друзьями было хорошо, прекрасно, но с Ривер все ощущалось несколько иначе. Его «второй брак», хоть который по меркам Галлифрея и всех остальных не считался официальным, однако сами муж и жена давно признали, что пусть он лучше будет только для них и никто ничего не узнает, нежели чем вся Вселенная станет за ними охотится, чтобы снова причинить неимоверную боль. Поэтому впервые за такое долгое время он нашел в особой заначке пару бутылок вина, сразу же забывая, что он просто не мог терпеть алкоголь. Однако в те вечера вино — все, что у него оставалось, чтобы заглушить в себе чувства. Чтобы унять боль и вину. Боже, хорошо, что этого не видела Клара, иначе бы она ему устроила разнос с промыванием его мозгов. А потом случилось так, что судьба свела его опять стем самым злосчастным прошлым — с тем днем, когда он сделал это. Уничтожил Галлифрей своими руками, отдавая свой народ и далеков во власть взрыва, чтобы все остальные галактики, созвездия, планеты и цивилизации могли жить спокойно. Он уже успел встретиться с остальными его регенерациями, молча проглатывая то, что все оказались очарованы Кларой, однако ему нужны были ответы, почему он и его предыдущие регенерации оказались в одном месте, в определенном периоде, как с этим была связана Елизавета I, и как он мог всего этого избежать. Его напряженность выдавала Доктора с головой, когда Ривер неожиданно появилась в их совмещенной со спальней ванной, расслабляясь в горячей воде. В тот момент Доктор очень сильно был обеспокоен тем, что же стало с Галлифреем, что произошло в тот день, если его, прошлую регенерацию и Доктора времен войны судьба-злодейка объединила вместе, так что романтические порывы с Ривер в его планы совершенно не входили. Тем более, после того как он попрощался с ней, думал, что больше никогда ее не увидит. Он пытался сосредоточиться на том, что совершенно недавно избежал тюрьмы и корабля Зайгонов, что совсем недалеко по ту сторону ходили остальные, пока он наблюдал внимательно за Ривер с прикрытыми глазами и собранными в пучок локонами подальше от брызг воды. Доктор скучал по этому, скучал по ее слегка улыбающимся губам и тому, как она усмехалась, стоило ей раскрыть глаза и протянуть руку, чтобы он смог подойти к ней еще ближе. Казалось, будто она была призраком, который мог в любой момент раствориться в воздухе и исчезнуть, потому что он все еще считал, будто он оказался во сне. — Словно привидение увидел, милый? — спросила она, оглядывая с ног до головы, когда их пальцы переплелись в крепкий замок и Доктор позволил себе всего на секунду прикрыть глаза, чтобы насладиться ощущением ее кожи на своей. — Не время для шуток, Ривер, сейчас я очень занят. А ты в таком виде совсем отвлекающий маневр, — он присел на бортик ванны, чуть склоняясь над ней. — В этом и есть смысл, милый. Но мне кажется, я слышала в ТАРДИС слишком много голосов, включая которые принадлежат тебе самому. Ты задумал устроить мне подарок на день рождения? Помнится, такие эксклюзивные ночи всегда оставались лучшими в списке, — Доктор покраснел слегка, пытаясь спрятать глаза за челкой, когда Ривер чуть приблизила его лицо за подбородок, не давая отстраниться. — Что происходит с тобой? Не отрицай, я все вижу. И даже не думай мне врать сейчас. Доктор молчит, отворачивается, потом тяжело вздыхает. И Ривер понимает без слов. Ей не нужно допрашивать его, пытаться утешить или же сменить тему разговора — она мягко берет вторую ладонь в его и крепко сжимает, чуть приподымаясь из воды, чтобы потом обнять его за шею в свои объятия. Кажется, проходит вечность, но Доктор расслабляется и также возвращает объятие, плотно сжимая глаза, словно он боялся вновь вокруг себя увидеть пустоту, крики, рев оружия и плотную стену тел, пока все резко не остановилось. Он хотел бы соврать ей, хотел бы придумать еще одну ложь, которую он вечно твердит, даже в их браке. Ложь, в которую верят они оба и принимают ее за истину. Но по необъяснимым причинам он просто не мог отвернуться и исказить то, что сейчас происходило — так или иначе, Ривер смогла бы заполучить правду, а потом бы пошла вместе с ним спасать в очередной раз его задницу. — Ты помнишь, что я тебе рассказывал, когда мы были на пустынном берегу однажды, когда ТАРДИС перезагружалась, а мы не имели возможности вернуться? — Ривер молча кивнула, а потом нахмурилась, не понимая, почему он говорит о собственных воспоминаниях, которые предпочитал не трогать даже ни на секунду. — Странные вещи произошли, но мы с Кларой встретились с моей предыдущей регенерацией и той, что была во время Войны Времени. В самый последний день, когда я… — Если это было сделано намерено, чтобы свести тебя в один момент, значит, ты еще ничего не успел сделать из прошлого. Доктор, помнишь, как однажды я тебе сказала ночью, что случится то, что тебе нужно будет принять? Что однажды ты поймешь смысл моих слов, и они изменят твое отношение к собственным дням, проведенных во время сражений на Галлифрее? — Доктор кивнул, видя на лице Ривер легкую улыбку, и теперь до него доходит смысл ее фразы. Она уже знала, что произошло, знала, что будет дальше. Она всегда знает. Всегда верит в него. Никогда не пытается исправить его ошибки, лишь намеками доводя его до той кондиции, чтобы он мог посмотреть на них с другой стороны. — Однако, я не могу многого тебе рассказать о том, что уже и так знаю. Ты должен сам пойти и договориться с остальными. Еще не все потеряно. — Уже потеряно. Безвозвратно. Навсегда, — и он с сожалением усмехается, наклонившись еще ближе к ней, чтобы оставить на ее лбу, а затем на щеках поцелуи с таким горьким после себя послевкусием. — Ты подождешь меня в нашей спальне, когда я вернусь? — Не могу обещать, но так и быть — я оставлю твою половину кровати нетронутой, — ее губы касаются его, когда Доктор ей быстро улыбается и покидает ванную комнату, направляясь ко всем остальным участникам сегодняшнего безумия. И с холодной головой и еще с не потухшей до конца надеждой, они блестяще расправились с Зайгонами и помогли сохранить мир на Земле и не взорвать ее, потому что упрямая Кейт Стюарт не могла увидеть очевидного — в войне не было ничего прекрасного, ничего стоящего, пока люди друг друга убивали за новый кусок земли, господство и банальное выживание. А потом все закрутилось с новой силой. Он хотел вернуться к Ривер, уделить ей время, возможно, совершенно никуда не улетая в этот раз, но он не мог оставить такой возможности, чтобы провести с ней еще немного мгновений, как тут за ним спешила Клара. Она просила последовать Доктора вслед на Галлифрей за минуты до того, как произойдет самая большая ошибка в его жизни. На его руках кровь, и он хорошо это помнит — вот почему он бежал без оглядки, вот почему он так нуждался в компании людей, чтобы спрятать за своими глазами годы пережитых кошмаров, сомнений, угрызений совести и правильности своего выбора в судьбе всей Вселенной. И когда пришлось всем переместиться в его ТАРДИС, Доктор очень сильно боялся, что Ривер могла их там ждать — они не должны были пересекаться с его прошлыми версиями, никто из них не мог знать, что творилось в отношениях между ним и доктор Сонг, иначе это привело бы неизбежно к очередной катастрофе. И пока все думали, что же делать дальше, позади действительно послышался кашель, как тут же все обернулись к Ривер. И выражение лица Десятого было просто ужасающим, стоило Ривер подойти к своему Доктору и притянуть к себе в объятия, когда она шептала, что у них осталось не слишком много времени, и на его лице появлялась там самая мальчишеская улыбка, которая ей так нравилась. И ему стоило больших усилий, чтобы не притянуть ее к себе еще ближе и поцеловать, но он сдерживался изо всех сил, хотя и так многое оставалось понятно. — Не хочешь познакомить меня с остальными, милый? — сказала она с озорством, отчего у Десятого пробежали мурашки по коже. Он никак не думал, что однажды встретит ее, в его глазах по-прежнему оставалась вина за все, что произошло. Только, похоже, Ривер об этом совершенно ничего не знала. — Доктор Ривер Сонг. Клара лишь улыбнулась, когда остальные Доктора оставались стоять в недоумении, смотря на парочку, которая так по-прежнему и не расцепляла своих объятий. А Ривер лишь улыбалась, произнося для некоторых столь знаменитое «спойлеры», что Доктору хотелось закатить глаза. Он поправил свою бабочку, а она откинула ему челку немного назад, а также поправила лацканы серого пальто, смотря на Клару, словно она уже поняла, что произошло. Ривер, кажется, всегда знала, что однажды придет тот день, когда на борту Старушки она уже не увидит своих родителей. Ее муж лишь грустно улыбнулся, все же склоняясь к ней и целуя в щеку, прежде чем отстраниться и наладить связь с командованием Галлифрея. Все могло бы вполне получиться, но для этого нужно было разойтись остальным регенерациям по своим кораблям. — И это всегда так? — вмешивается Военный Доктор, слегка хмуря брови, смотря за тем, кто из парочки быстрее сможет наладить связь, пока они крутились у консоли и еще время от времени успевали флиртовать. — Хотелось бы и мне знать. Я видела доктор Сонг только однажды, но по заверением других людей они точно стоят друг друга, — Клара лишь заулыбалась, смотря всем вслед, когда уже пора было действовать. Вот о чем говорила Ривер, вот о чем она его предупреждала — всегда была надежда на то, что можно кое-что изменить. Даже в случае их отношений не нужно было глушить свое одиночество и вину в бутылке вина, когда имело смысл найти компромисс. Ривер не осталась со всеми в конце, когда все стояли в галерее и смотрели на картину, она лишь выглянула на пару мгновений, улыбаясь всем, мягко гладя Доктора по щеке, когда она сказала, что ей нужно захватить манипулятор и скоро уходить. Доктор тут же нахмурился, слегка сжимая края своей бабочки, резко хватая Ривер за руку, думая уже окончательно наплевать на последствия. — Может, все-таки останешься? — спросил он при всех, когда она с удивлением в глазах смотрела на него в ответ. — Мы так и не закончили начатое, знаешь ли. Еще пару дней, Ривер, я не прошу тебя о большем. — Нет, милый, ты просишь слишком много, а у меня столько времени нет. Мне нужно скоро вернуться в Университет и подготовить бумаги к следующим раскопкам, — она видела, как блеск в его глазах потух, как тут же попыталась его заверить. — Но могу остаться только сегодня и, быть может, с утра, если ты будешь себя хорошо вести и не станешь разбрасывать в моей старой спальне бутылки вина. Кстати, это очень хорошая причина, чтобы ты рассказал мне, отчего это вдруг у человека, ненавидящего алкоголь, появилась потребность в нем. Все молчали, даже не пытаясь нарушить этот диалог между ними двумя. Кажется, в этот момент многое стало уже понятно — ни одна женщина бы не стала оставаться у Доктора в спальне, и он бы не стал просить ее побыть еще немного в ТАРДИС, если бы она не была ему слишком дорога, как… Ну, это уже неважно, собственно говоря. Ривер, подмигнув остальным, ушла, покачивая бедрами, отчего Доктор все еще продолжал смотреть в сторону двери корабля, хотя она давно закрылась за его женой. Хорошо, что Клара ничего не выболтала после Трензалора лишнего. — Значит, вот кем приходится нам Ривер Сонг, — сказал твердо Десятый, не сводя глаз с самого себя в бабочке. — Не думал, что эта догадка подтвердится. Жена… — И непростая жена. Наполовину Повелительница Времени, наполовину человек, — сказал гордо Доктор, проверяя время в часах на цепочке, как бы тем самым подводя конец беседы. — Все еще только впереди. — Да, но… — Со временем все будет иначе, — сказал он, прекрасно все понимали, что он имел в виду. Вина , та самая мерзопакостная вещь, из-за которой в последнее время он полюбил все-таки вино. Все ушли в свои временные зоны, но никто не вспомнит об этом диалоге, никто не запомнит ни единой детали, кроме него самого. Доктор облегченно вздохнул, помня, что ему еще надо было отвезти Клару домой, а самому отправиться к жене, которая, выторговав как обычно условия, решила остаться с ним до утра. Он не станет больше брать бутылки не пойми откуда, не станет пить вино, только если Ривер того не захочет в качестве напитка во время ужина. Вина все еще лежала у него на сердцах, однако он не собирался себя в ней топить, осознавая то время, на которое он еще имеет право. Время, которое он может провести вместе с Ривер. Время, которое он может подарить обоим, чтобы они затерялись где-то далеко и никто не смог их отыскать. — Я думала, что ты уже не доберешься до собственной спальни, — ухмыльнувшись, произнесла она, записывая себе кое-что в дневник. — До нашей спальни, — с гордостью произнес Доктор, и Ривер закатила глаза, но не смогла не улыбнуться на эти слова. — Значит, ты была права. — Как видишь, милый, я во многих вещах права, особенно в тех, что для тебя являются большими спойлерами, — Ривер рассмеялась, чувствуя у себя на шее уже теплое дыхание. — Больше тебе не надо чувствовать вину за то, что произошло. — Но я не знаю, удалось ли все, — Доктор сильнее прижал ее к себе, не желая отпускать. — Тогда просто верь — все получилось. И пообещай мне еще кое-что, — Ривер лукаво улыбнулась, поворачиваясь к нему лицом. — Что угодно, дорогая. — Никаких больше бутылок вина в нашей спальне. Непьющим ты мне нравился больше. — Думаю, что мы сможем прийти к соглашению, если ты останешься на пару дней. И больше не было места разговорам, пока они оба терялись в почти забытых ощущениях и эмоциях, как Ривер крепко сжимала его плечи, стараясь прижиматься к нему еще сильнее, не желая его никуда отпускать. Они испытывали нужду, пряча друг от друга непонятное чувство вины. И когда наступило ранее утро, Доктор нашел ее, читающей на кухне свежую газету, а на столе уже давно лежала тарелка с горячими панкейками, а также небольшая баночка конфитюра. И хотя Доктор знал, что их пути снова разойдутся, он совершенно не предполагал, какие сюрпризы его ждали с ней дальше. Потому что ту самую, настоящую Ривер он в следующий раз не увидит. Наоборот, вихрь эмоций и чувств нависнет над ним. На Трензалоре. Когда настанет время больше не бежать и не скрываться. Время, когда всему придет конец. Даже его собственной жизни. Ведь от судьбы, как и чувства вины, вряд ли можно убежать так далеко, не так ли?