***
— Здаров, Борян! — раздался хрипловатый мужской голос от соседнего домика. — Ты на пробежку штоль? — Не, Ыбырай, какая к хуям пробежка, когда завтра большой заезд, — сплюнул Брок и почесал заросшую густой щетиной щёку. — Точно, тюменские мужики приедут на месяц, как я забыл-то, — неискренне посокрушался его завхоз. — Так я там всё уже тогось, пусть только въезжают. — Чего «тогось»? — зевнул Брок, поглядывая на полоску рассвета, отражающуюся в мутноватой спокойной глади реки. — Ну, дом большой под них убрали, они ж заказали тот трёхэтажный сруб с баней, как всегда? — тоже флэшмобнул зевком его собеседник. — Так там всё намыли, постель застелили, полотенца и всякую хуергу разложили… — Хуергу, — только и вздохнул Брок, вспоминая отдых на Канарах в пятизвёздочном отеле, где вышколенный персонал даже презервативы и смазку заворачивал в тончайшую надушенную бумагу в форме диковинных цветов. Или тайские бунгало на белоснежных пляжах, где терраса была усыпана разноцветными лепестками, а в вазах красовались замысловатые композиции из экзотических фруктов. — Ладно, у нас сегодня дел за гланды, некогда лясы точить. Следи тут за подготовкой, сам понимаешь, что сентябрь — наше время! — Кхы-кхы, — гулко откашлялся и сплюнул завхоз, затягиваясь ядрёной сигаретой, запах которой отпугивал даже похуистично настроенную к репеллентам астраханскую мошкý. — Не ссы, командир, всё будет как в лучших домах Лондóну и Парижу! — Этого я и боюсь, — вздохнул Брок и натянул на голову кепку с выгоревшим логотипом «Рыбалка у Боряна». — Погнал я, буду к обеду, или как получится. Он махнул рукой своему помощнику/заму/завхозу в одном лице и направился к верному уазику, который местный самородок переделал во что-то монструозно-шестиколёсное, преодолевающее любое бездорожье, разливы, колеи и лужи. Мотор затарахтел, прогреваясь; Брок привычно проверил показания приборов, словно был на очередной миссии, где от наличия горючки зависел исход эвакуации; настроил «Дорожное радио» и выехал с парковки. Он двигался знакомым путём на ферму к Валиду, чтоб договориться о новой поставке мяса, а сам вспоминал, как попал в это благословенное место. Брок всегда отличался усиленной жопочуйкой, которая никогда его не подводила и помогала избежать совсем уж страшных пиздецов. Она спасала на безнадёжных заданиях, когда казалось, что ни один из группы не сможет вырваться из лап Костлявой. Она пинала в сторону выхода, если какой-то недобитый полудохлый чудик пытался активировать бомбу, как в «Пятом элементе». В общем, была тем самым комаром, не дающим спокойно почивать в садовом гамаке, чтобы потом не свалиться на землю, слишком сильно раскачавшись. Когда Брок с командой получил не предусматривающее отказ предложение в стиле Вито Корлеоне в исполнении мистера всесильного Пирса, жопочуйка только пискнула, даже не успев врубить свой самый отчаянный «Alarm». Брок её понимал: эта работа выглядела как билет в один конец и пахла цветами на арлингтонском кладбище. Но отказать председателю Совета мировой безопасности, министру обороны, лауреату нобелевской премии, человеку, который назначил Ника Фьюри директором ЩИТа, было немыслимо. Так что Брок упихал свою впавшую в кому жопочуйку подальше и твёрдой рукой подписал контракт на службу в Гидре. «Я занял место в Совете не потому, что хотел этого, а потому, что Ник меня просил, потому, что мы оба были реалистами. Мы знали, что несмотря на всю дипломатию, рукопожатия, риторику, чтобы сделать мир чище, иногда нужно хорошенько поработать метлой. А это не всем по душе», — однажды сказал Пирс Роджерсу, а Брок только пожал плечами: военные есть военные, а приказы есть приказы, и обсуждать их или не выполнять — последнее дело. В следующий раз брокова суперпредосторожность взвыла при получении инструктажа на лучшее и самое совершенное оружие Гидры. Заторможенный отморозок совсем не походил на послушную винтовку, что бы там ни вещал о нём Пирс. Сучий Агент вилял своими рыбьими глазами и творил что в голову взбредёт и что пожелает его смертоносный протез. А уж после того, как Брок увидел блядское обнуление и стеклянный взгляд «объекта», он ещё и кляп на жопочуйку надел, потому что она орала без остановки на всех доступных радиоволнах. Все и без неё знали, что если к лучшему оружию относятся так, то их жалкие жизни не стоят вообще ни гроша: шлёпнут — и вся недолга. Как командир, Рамлоу уже загодя подготовил всем пути отхода, документы, тихие лёжки, вывел счета каждого своего бойца так, чтобы не отследили. Подумав, он и для Агента создал легенду, хоть и не был уверен, что тот разморозится настолько, чтоб вырваться из-под стальной руки куратора Пирса. Но на всякий случай… Случай представился через несколько лет, когда нашёлся ещё один продукт глубокой заморозки по имени Стивен Грант Роджерс, по совместительству дружок Агента. Когда Брок сравнил заросшую морду с улыбающимся красавчиком на фото рядом с Кэпом, то ему реально поплохело. Жопочуйка выла и рвалась свалить на другую планету — подальше ото всех этих ебанатов в разноцветной супергеройской форме. К сожалению, экспедиция NASA на Марс всё откладывалась и откладывалась, а Брок не молодел, так что пришлось изыскивать ресурсы получше на матушке-Земле. Его бойцы расползались кто куда: Канада, Австралия, Европа, Таиланд, Япония, даже Эмираты… А вот Брок подумал, подумал, потом ещё раз подумал, прикинул места, где беспредельничают Мстители, и понял, что в одну страну они не лезут ни за какие вселенские блага. Россия! Да, именно в это государство американские «Чип&Дейлы», назначившие себя спасителями Земли, никогда даже не пытались сунуть не то что нос, но и даже краешек щита или кончик мизинца костюма Железного Человека. И Брок их понимал: русские (кем бы они ни были по национальности) очень не любили, когда в их стране что-то разрушали. Залётные инопланетяне откуда-то это узнали и никогда не открывали свои порталы над огромной территорией страны, негостеприимно настроенной к любому виду агрессоров. А ещё русские с большим предубеждением относились ко всяким героям, которые ломают чужие дома, проходят сквозь стены квартир, взятых в двадцатилетнюю ипотеку; швыряются машинами, купленными в кредит; выламывают куски свежелатанного асфальта и другими способами похеривают государственную и личную собственность. За это они карали быстро и на месте, невзирая ни на какие заслуги перед землянами; суперсилы, сверхоружие и прочую мутотень. В общем, выбирал Рамлоу недолго: мегаполисы его не прельщали, хотелось быть поближе к природе и подальше от камер наблюдения, чтоб народ вокруг был не манерно-метросексуальный, а брутально-небритый. Чернявому смуглому потомку итальянцев, говорящему по-русски с лёгким акцентом, легче всего было затеряться на югах, но всякие Сочи и прочие Анапы пугали количеством туристов на квадратный метр территории.***
Эту турбазу Брок нашёл совершенно случайно, но сразу же в неё вцепился, увидев условия: десяток отдельно стоящих домиков на берегу одного из притоков; два трёхэтажных коттеджа для больших компаний, просторный причал, пять катеров для рыбаков и хозяйственные постройки. Работники справлялись со всеми заботами сами, хозяин проживал где-то в столице, где его и настиг шальной инфаркт. Наследнички начали шустро распродавать весь бизнес, чтоб свалить куда подальше на тёплые острова. Заплатив почти половину своих сбережений, Рамлоу стал полновластным хозяином малого бизнеса в дельте Волги, которая радовала глаз множеством зелени. До Каспия было рукой подать, как и до областной столицы, куда Брок за это время съездил всего несколько раз из любопытства и чтобы немного развлечься. Чаще — незачем было. Финансами, налогами, взятками и прочей суетой занимался старый волк Иосиф Абрамыч, у которого вся Астрахань была в родне и корешах. Закупкой продуктов, всего инвентаря, мебели и одежды/текстиля заведовал загорелый до черноты худосочный казах по имени Ыбырай. Трое мужиков из ближайшей деревни уже лет десять занимались уборкой коттеджей и наведением порядка на территории базы. Когда Брок поинтересовался, почему не наняли женщин, ему ответили, что «Рыбалка у Боряна» — исконно мужское место, как правильный барбер-шоп. Только вонючие бородатые самцы, рыба, водка, пиво, шашлык и уха на костре — только хардкор. В столовой заправлял всем дядя Ефим — мужик невнятной национальности, ростом под два метра, худой, как палка; с огненно-рыжими волосами, не выцветающими даже под бешеным астраханским солнцем. Бывший судовой кок, более двадцати лет оттрубивший в армии, а потом в рыболовецкой артели, готовил правильную еду согласно «Учебнику кока флота» выпуска пятьдесят восьмого года двадцатого века и «Советской кулинарной энциклопедии», изданной ещё на три года раньше. В хозяйстве дяди Ефима всё строго соответствовало ГОСТу, а на всяческие ТУ он смотрел как красный командир на фашистского шпиона. «Порядок должóн быть во всём, а если человек не может пройти проверку качества и зарегистрировать продукт в Минюсте, то, значит, шо-то с ним не то!» — многозначительно произносил повар и поглядывал на небо, типа, боженька всё-о-о видит и накажет охальников и паскудников внеплановой проверкой СЭС. Брок был этим совершенно доволен, потому что никто не мог найти на его турбазе ни одного нарушения правил общепита, не говоря уж о каких-нибудь непотребствах типа тараканов. Сколопендра или тарантул могли случайно забежать, а вот со всякими вредителями-переносчиками инфекций дядя Ефим боролся беспощадно. Убирался в столовой и на кухне и мыл посуду его племянник Василий, которого с легкого языка дяди называли «Мелким», хотя пятидесятилетний бугай с широченными плечами и ростом тоже под два метра мало напоминал малыша. Так вот Брок и жил уже три года, наслаждаясь пенсионной свободой и радуясь, что вовремя свалил из дурдома под названием Гидро-ЩИТ, сбагрив напоследок Агента его лучшему дружку. Встреча двух суперсолдат была эпичной: в ночь перед стартом «Озарения» Рамлоу привёз бывшего Баки Барнса прямо в дрожащие лапки Кэпа, вручив бонусом флэшку со всей информацией, которую они с командой смогли нарыть на Гидру и её агентов. Роджерс, может, и хотел бы встать в позу по поводу двойного служения Альфа-СТРАЙКа, но времени было мало, а потом Брок с отрядом «погиб» под обломками Трискелиона. Теперешним положением он был полностью доволен: сам себе хозяин, общается только с нормальными мужиками, деньги текут на счёт тонким, но непрерывным ручейком — что ещё надо для счастья военному пенсионеру?***
За этими мыслями Брок не заметил, как добрался до фермы своего постоянного поставщика баранины. Валид жил со своей женой Замирой и двумя взрослыми детишками, выращивая большую отару чёрных курдючных овец и десяток дойных коров. Правильный скотовод имел советские корни, гордо хранил дедову саблю, вывешенную на узорчатом ковре на стене зала; а при каждой возмутительной новости, услышанной по телевизору, грозно стучал по столу кулаком и требовал: «Женщина, неси мой партбилет! Я им всем покажу!» Что он желал показать нарушителям заветов генерального секретаря ЦК КПСС, Брок так ни разу и не узнал, потому что красная книжица действовала на Валида как сильнодействующий релаксант. Увидев её, он начинал рассказывать, как ещё в школе стал вначале октябрёнком, а потом продолжил расти внутри партийной организации… Политические взгляды не мешали ему ловко ловить и резать шустро бегающих овец и баранов, командовать молчаливыми огромными пастушьими овчарками, содержать большую ферму посреди необитаемых просторов и жить в мире и согласии со своей семьёй. Брока он вначале проверил на лояльность коммунистам и, убедившись, что тот совершенно далёк от политики, зачислил в ряды демократов свободного толка. «Ты, Борис, не должен выбирать сторону в этом дерьмовом противостоянии разнопартийцев, — прочувствованно вещал он, не подозревая, что Брок и так еле свалил из этих самых разнопартийцев. — Сейчас можно мирно жить и не принадлежать ни к одному течению, а вот во времена моей молодости…» Рамлоу довольно пил вкусный калмыцкий чай с молоком, солью и маслом; кивал, слушая знакомого; ел горячие баурсаки с жирным каймаком и радовался, что местное солнце и постоянная возня у реки выжигают все лишние калории. В Нью-Йорке он бы подсчитывал углеводы, чтоб не превратиться в гору жира на таком-то рационе, а здесь: ешь и худей. Вот и в этот раз, после длительного чаепития и разговора о жизни и политике, Брок договорился об очередной поставке нескольких бараньих туш, молока, сметаны и томлённой в печи простокваши для отдыхающих. Принял от Замиры газетный свёрток с горячими хычинами и отправился домой по обеденному солнцу, вспоминая, всё ли готово к приёму завтрашних дорогих гостей. Сентябрь всегда был суетным: опытные рыбаки приезжали на самую правильную жирную рыбалку. Каждый год контингент гостей почти не менялся, они прибывали с разных уголков огромной страны на машинах, поездах или прилетали на самолётах, как завтрашние тюменские товарищи. Компания из пятерых суровых бородатых мужиков уже лет десять останавливалась в большом доме с собственной просторной баней, рыбачила, бухала, пела песни под гитару у костра, жарила шашлыки в течение всего месяца. А потом, зарядив батарейки астраханским солнцем, улетала в свой далёкий город, где зарабатывала бешеные деньги на нефти и газе…***
— Борян, слышь, мне завтра ехать встречать гостей в аэропорт, — сообщил зам, увидев Брока на причале, где он проверял снасти для утренней рыбалки. — Среди постоянных появился какой-то новенький мужик из столицы, забил угловой домик на три месяца. Слышь, может, он и на зимнюю рыбалку останется? Мож, он этот, как их… даун! — Дауншифтер, — пробурчал Рамлоу. — В конце ноября и посмотрим, вдруг ему надоест и он свалит. Какие у нас тут развлечения? Бухать да рыбу ловить… — Ну, не скажи, Борян, многим это нравится. Вона откуда их только не приносит. — Ыбырай сдвинул на затылок свою потрёпанную «ковбойскую» шляпу и присел на край причала. — Это для нас работа, а для них этот… досуг! Брок слушал своего зама краем уха, заворачивая донки в специальные чехлы. Солнце пекло уже не так сильно, середина сентября радовала приятной погодой. В который раз он похвалил сам себя за проницательность, а ведь вначале хотел, как порядочный, спрятаться в Мексике и наняться в приличный наркокартель. Сейчас бы жарился где-нибудь под кактусом и мучился изжогой от чили кон карне, боясь выпить воды из незапечатанной бутылки. То ли дело в ставшей родной дельте Волги, где всё продезинфицировано чистейшим спиртом и заполировано домашней самогонкой. Ни один микроб или вредная бактерия не пройдёт мимо! К вечеру, управившись с делами, Брок немного посидел с мужиками у костра, выпил пару бутылок пива и уполз отдыхать в свой домик. Там он обустроил собственное логово, в котором никто не мешал ему предаваться гастрономическому разврату и получать эстетические оргазмы. Не торопясь, под радио «Шансон», Брок набрал огромную ванну-псевдоджакузи, зажёг свечи, взял ещё одну бутылку ледяного пива и погрузился в бурлящую горячую воду, пахнущую зелёными яблоками. Релакс-программа продолжалась пару часов, пока он аккуратно делал себе маску, подрезал и подпиливал ногти, втирал в загорелую до шоколадного цвета кожу лёгкое цветочное масло. Так же неторопливо Брок поджарил себе на ужин жирные бараньи хрящики с грудинки, заправил лимонным соком салат из огромных ароматных сладковатых розовых помидоров, фиолетового лука и горького перца с зелёной кинзой. На веранде, затянутой противомоскитной сеткой, с видом на реку, он устроился уже в глубоких сумерках. Прохладный ветерок пах немного тиной, камышами и скошенной травой; после мяса полагался бокал отличного виски и сигара. Вечер перетёк в тёмную безлунную ночь, огромные звёзды сияли так, как никогда не увидишь в городе. Брок ещё долго сидел, слушая негромкий плеск воды и песни постояльцев, потом спокойно улёгся в постель и уснул крепким сном трудового человека с чистой совестью.***
Проснулся он ещё до рассвета от звука мотора катера — рыбаки собирались за утренними ершами. Чуть позже с турбазы выехала машина Ыбырая, который помчался в Астрахань за новыми гостями. Брок неторопливо натянул лёгкие спортивные брюки и кроссовки и, не заморачиваясь майкой, рванул на ежедневную пробежку — форму терять не хотелось, хоть он теперь и пенсионер. Свои пять миль он проскочил, даже не запыхавшись; скинул обувь и одежду и прямо голышом нырнул в прохладную с утра воду. Пока он плавал вдоль берега базы, изредка погружаясь поглубже, успел заметить заезжающего зама. Из его минивэна вышли несколько человек и направились к административному домику оформляться. Брок в эти дела не лез, за время службы успев до одури заебаться с многочисленными отчётами, которые надо было писать на два фронта. Иногда он даже боялся перепутать, куда что сдавать, и отправить Одноглазому с Кэпом доклад об операции Гидры. Тем более что миссии были настолько похожи, что Брок не понимал, в чём разница между силами добра и зла. Хорошо, что это закончилось, да ещё и почти безболезненно для двойных агентов и их командира. Рамлоу прям чуял, что они в последний раз избежали какой-то страшной хуерги, как называл его нынешний заместитель любую неопознанную хрень. Звук сработавшего капкана, щёлкнущего впустую, Брок услышал, пока умётывался с отрядом чуть раньше крушения хэлликэрриера. Хотя случившаяся неразбериха позволила им надёжно замести хвосты, прикинувшись мёртвыми сурикатами. Не было больше старшего лейтенанта Брока Рамлоу, а был русский выходец откуда-то из Средней Азии. Запросы в бывшие союзные республики срабатывали раз на сто случаев, поэтому Брок не боялся, что власти малюсенького городка под названием Аккурган вдруг начнут тотальную проверку своего давно эмигрировавшего в Россию жителя по имени Борис Артурович Вассерман. Хорошо, что русский язык пришлось выучить ещё в те годы, когда Зимний был на его попечении, вернее, прикидывался послушным отмороженным солдатом. Коды срабатывали, только если их произносить с правильным акцентом, ударением и темпом, так что изучение заковыристого языка было не блажью, а первостепенной необходимостью для выживания. Броку говорили, что его нынешний говор выдаёт в нём жителя далёких южных республик, как и чернявая смуглая морда. Ему на это было плевать, пусть хоть как обзовут, тем более что это заявление соответствовало придуманной легенде.***
Наплававшись, а потом искупавшись в душе, он позавтракал, выпил кофе и отправился поприветствовать новых обитателей турбазы как вежливый хозяин. В первое время Брок дарил вновь прибывшим набор из шоколада и фруктов, но потом увидел, что мужики, мягко говоря, не понимают этот прикол. Так что сладости сменились на комплимент от дяди Ефима в виде хорошей тарелки копчёного мяса и кровяной колбасы, а Брок ходил здороваться с пустыми руками и вежливыми улыбками. В первом домике поселились два товарища откуда-то из-под культурной столицы, которая теперь звалась Санкт-Петербургом. Во втором домике — два брата, их Брок уже знал отлично: они приезжали последние три года на весь отпуск из Казани. Чем им не нравилась собственная Волга, персонал базы не знал, а отказываться от клиентов никто не собирался. Перед третьим домиком пришлось немного притормозить: Рамлоу увидел странно знакомые знаки на косяке входной двери, словно кто-то по привычке пытался поставить следилку. Он задавил дурное предчувствие и постучал по деревянным перилам. Раздались лёгкие шаги, и за сетчатой занавеской воздвиглась до боли знакомая туша Агента. Брок тоскливо зажмурился, постоял так полминуты, молясь всем богам о том, чтоб это было страшной галлюцинацией, потом открыл глаза, но ужасное видение никуда не делось. Сучий Зимний стоял со своей всегдашней хмурой мордой и в упор сверлил его глазами. — Бля, что ты тут делаешь? — почти простонал гостеприимный хозяин. — Это ты так рад меня видеть, командир? — дёрнул уголком губ Зимний и вышел на ступеньки невысокой лестницы. — Три года в разлуке, а ты, негодяй, даже не обнимешь, как прежде? — Когда это я тебя обнимал, отморозок?! — рыкнул Брок, понимая, что убивать его не будут, но и покой ему теперь будет только сниться. — Ну, как же, я прекрасно помню, как на миссиях ты заботливо подставлял мне свои мускулистые ляжки для полежать, — ухмыльнулся бывший подопечный и протянул руку. — Командир, давай начнём всё сначала. Я — американский военный в отставке, пенсионер, состоятельный человек за счёт дяди Сэма и Капитана Америки, Джеймс Барнс. — Баки? — ехидно оскалился Рамлоу, пожимая знакомую сильную кисть. — Баки остался в довоенном Бруклине, как бы Стиву ни хотелось обратного, — чуть скривился Зимний. — Можешь звать меня Джимом или Джейми, если уж хочется как-то сократить моё длинное имя. — Посмотрим, — уселся на ступеньку Брок, с наслаждением закуривая. — Так чего ты сюда-то припёрся, отморозок? — Соскучился. Рыбалку люблю. Воевать заебался. — Зимний без спроса перехватил сигариллу и глубоко затянулся медовым ароматом. — Сопляк всё никак не напляшется, а я подустал за эти годы, так что сразу, как получил документы и отвязался от одноглазого, рванул к тебе. Сам понимаешь, что ЩИТ — та же Гидра, только под другим соусом, а мозги засрать можно и без «кресла». — А у нас что будешь делать? И вообще, как ты меня нашёл? — Я знал, что вы живы, отследил команду, а потом и тебя. Честно говоря, найти кого-то в России очень и очень сложно. Но ты же знаешь, что я всё могу, если мне это надо, — пожал он плечами, блеснув на солнце металлическими пластинами протеза. — Ну ладно, но почему именно сюда? Не помню между нами особой дружбы, — настойчиво допытывался Брок, пытаясь понять, как ему относиться к обретённому после трёхлетней разлуки подопечному. — Природа тут красивая. Опять же рыбалка отменная. Коллектив правильный. Ни одного светлого паладина в округе. Водка дешёвая. Жратва наисвежайшая. — Зимний перечислял преимущества проживания на волжской турбазе, с прищуром разглядывая блестящую гладь реки. — И нескучно с тобой, к тому же ты мне никогда не втирал за понятия и не требовал разной хрени. — Хуерги, — поправил его Рамлоу. — Раз собираешься жить тут, то учи местный сленг, да и вообще, фильмы посмотри, радио слушай, а то будешь сидеть с каменной рожей, не въезжая в шутки. Русские говорят «пасхалками» как дышат — через слово цитата какого-нибудь героя. — Угу, — кивнул Барнс. — Договорились, командир. — Борис, — снова поправил его Брок. — Это ты с чистенькими родными документами, а я тут, на минуточку, под легендой шифруюсь. — Как скажешь, командир, — противненько хмыкнул Зимний и встал, с удовольствием потянувшись. — Столовка работает? — С пяти утра открыта, — тоже поднялся со ступеньки Рамлоу. — Там можешь набирать, что понравится, счёт тебе выставят в конце недели или к моменту отъезда. — Ну-ну, — кивнул довольный постоялец. — Я тебя понял, но ты сильно не надейся, что я свалю пораньше. Лепота-то какая вокруг! — показал он частичное знание любимых русскими фильмов. — До вечера, командир. Брок только вздохнул, глядя, как смертоносная махина вразвалочку направилась в сторону столовой, откуда доносились аппетитные запахи жареного мяса. Появление Зимнего сбило его с толку, но ненадолго. Раз тот не пытается его грохнуть за какие-то былые обиды, значит, можно и потерпеть такого постояльца за его же деньги. К тому же наличие лояльно относящегося к нему Барнса гарантирует неприкосновенность со стороны бывших работодателей из ЩИТа и защиту от нанимателей из Гидры. А то мало ли какие предъявы могут созреть в голове у этих поцов, а Рамлоу очень ценил свою вновь обретённую свободу и спокойствие.***
Время летело незаметно, Брок по-прежнему занимался неспешными делами своего добротного хозяйства. Клиенты уже застолбили все домики на длинные новогодние каникулы, которые приводили в шок бывшего американца. Он не понимал, как можно гулять столько времени, да ещё и постоянно при этом жрать и бухать! Почти две недели подряд обжорство и лень, лень и обжорство! Воистину русские непобедимы! Подготовка к зимнему сезону в этот раз была намного легче, потому что в наличии был универсальный солдат, который с удовольствием возился с катерами, подготавливая их к хранению. Зима обещала быть снежной и холодной, речки в дельте замерзли, так что всю судоходную технику спрятали в специальный ангар. Барнс ковырялся в лодочных моторах, целыми днями не вылезая из мастерской, что-то перебирая и начищая под громкие песни Виктора Цоя. «Он со мной говорит о самом важном, как будто знает меня и понимает», — так объяснял он свою любовь к давно погибшему исполнителю. И Брок был с ним согласен: действительно, незамысловатые слова ложились прямо на сердце, будоража что-то такое… горячее. Жизнь на турбазе текла себе текла и дотекла до самого католического Рождества, которое никто не собирался справлять, кроме Рамлоу и Барнса. Большой заезд клиентов намечался только тридцатого декабря, так что все работники были отпущены на выходные набраться сил перед новогодней битвой за печень. Хмурый Зимний спокойно и размашисто чистил снег вокруг домиков и столовой, прокапывая траншею к административному зданию. Брок же думал о том, что целая индейка, готовящаяся в духовке уже пять часов и одуряюще пахнущая на всю округу, явно слишком велика для него одного, как бы он ни любил доедать на следующий день сэндвичи с холодным мясом. Так что, выйдя на порог, он негромко сказал, зная, что суперсолдат со своим сучьим суперслухом его всё равно услышит: «Эй, Джимми, давай-ка красься-подмывайся и бегом за стол».***
— А потом он мне и говорит: «Сержант Барнс, родина нуждается в вашей силе, вы должны защищать мир от опасностей!» — с ухмылкой рассказывал Зимний, потягивая виски из толстостенного бокала. — А я этому ебанату и сказал, что всё, что был должен, давно всем отдал, а остальное мне простили за верную службу идее Зла. Ну, он и заткнулся, но всё равно время от времени срал мне в мозги, так что я решил свалить подальше, чтобы он про меня позабыл. — А Роджерс? — улыбаясь спросил Брок, закуривая сигариллу. — Он-то как тебя отпустил без подгузника и няньки? — Со Стивом мы поговорили. Хорошо поговорили. Он сильно расстроился, но ты же понимаешь, командир, что мы с ним очень разные люди. Это для него прошло всего ничего лет, а для меня целая жизнь пролетела. Пусть я и спал большую часть времени, но ведь когда просыпался, проходил обучение новым реалиям, узнавал мир, отслеживал прогресс. Так что мы с ним сейчас примерно как дед со внуком по манере общения. Да и его команда… для них я так и остался опасным гидровцем, поэтому я — грязное пятно на репутации героя. — Зимний смотрел в огонь, пляшущий в камине, и изредка затягивался чужой перехваченной сигариллой. — Есть такое дело, нам нельзя иметь такую роскошь как слабость, иначе будут давить, пока не достанут до самого донышка. Хороший ты человек, отморозок, о друге заботишься. Вот только какого хера ты ко мне-то припёрся? Разрушил мою тайную обитель, а ведь я её так долго строил… — А-а… так я же забыл тебе сказать, командир, у меня есть для тебя подарок. — Зимний полез в карман и вытащил флэшку на цепочке. — Здесь документально подтверждённый приказ директора ЩИТа о присвоении тебе звания капитана за заслуги в борьбе с террористической организацией Гидра. Весь отряд Альфа-Страйк представили к наградам за мужество и героизм. Так что вы все чисты, как ангелочки, даже крылышки светятся. — Ну, блядь, слов нет, — еле выдавил Брок. — Твоя работа? — Это командная заслуга: моя и Стива — мы славно постарались, пока обрабатывали директора на предмет двойных агентов в тылу врага, — оскалился Зимний. — Он сопротивлялся, но ты же знаешь Кэпа: если он во что-то верит, то убедит даже президента, что пора распускать штаты. — С меня причитается, но после того, как сам прочитаю и поздравлю своих ребят! — Снова будете наёмничать? — Схуяли? — вытаращился Брок. — У меня всё отлично и так, зачем лезть на рожон и дёргать Костлявую за хвост? — Ну и прекрасно, командир, с Рождеством тебя, — улыбнулся Зимний. — Ты давай быстрей, а то так жрать хочется, что вот-вот сам полезу в духовку.