«Мир, сжатый в кулак, Мир проклятых грёз, Мир битых псов, что трутся у ног. Когда автомат — Лекарство от слёз, Приходит время жать на курок.» — © АлисА. «Пуля»
***
Артём.
— Сынок… Артём!.. — звучал ласковый голос в голове, — Проснись!.. Артём! Ну же! Я открыл глаза и уставился во тьму. Где-то впереди я видел свечение. Такое родное и такое тёплое… — Вставай, Артём! Вставай! Голос становился всё ближе и ближе, становясь грубее и грубее. — Артём, ну ёмаё! Вставай! Когда мотодрезина тронулась, я даже не проснулся — у неё был уж слишком мягкий ход. Да и водитель попался опытный — не гнал, как в последний раз, а медленно катился, внимательно осматривая тоннели. — О! Проснулся! Какой же из тебя попутчик? — усмехнулся Тима, пихнув меня в плечо. После двадцатиминутного сна в голове успел воцариться хаос, который давал о себе знать постоянными вспышками боли в мозгу, — Ты, вообще-то, должен меня развлекать, да разговором уважить, иль, за какой шиш я тебя поменял на Женьку? — Как скажешь. — ответил я, усаживаясь в кресло по удобнее, — Ты с Проспекта родом? — А то! А откуда мне ещё быть? Вот так вот с разговорами мы ехали по кольцу Ганзы. Есть легенда, что оно появилось по случайности — Сталин пил кофе и случайно поставил кружку на план, расширяющий Московский метрополитен. Разумеется, Вождь мирового пролетариата пил так, что из рта вылетало, и ободок стакана отпечатался на бумаге. Убирать помеху не стали, потому что Иосифу понравилось обновление плана. Ну, благодаря воле этого случая у нас теперь есть содружество Ганзы — одной из самых богатых организаций. Именно организация, а не группировка. Но, я-то знал, что это просто легенда — план строительства кольцевой линии был утверждён ещё в сорок третьем году. Но сказка красивая. Таким образом за разговорами мы ехали на Комсомольскую. Прошло почти что двадцать минут, когда впереди что-то блеснуло в свете прожектора дрезины. — Так, Тёмка! Бери-ка пулемёт! — сказал Тима, заряжая станковый ДШК, — Впереди что-то имеется. Я послушно взял оружие за рукоятки и начал вглядываться в темноту. Водитель же убавил скорость до пяти километров в час. Бесшумный мотор дрезины позволял нам подкрасться максимально близко к объекту. Это оказались три вагонетки, которые мы отправили на Рижскую. Точнее не наши, а лишь похожие. — Мля… Вот те и раз, приятель! Караван погиб! Черт, вот что происходит, когда начальство хочет лишний раз сэкономить топлива на разведке… — пробормотал Тима, вытаскивая из кобуры пистолет, — Так. Прикрой-ка меня! Подсвечиваемая спина мехвода постепенно отдалялась. Я напряжённо сжимал рукоятки крупнокалиберного пулемёта, готовясь в любой момент зажать гашетку. Тем временем Ганзиец дошел до первого состава. Он перевернул тело мертвого караванщика… Но тут же упал на бетон! Раздался громкий и яростный крик! Сверху на моего напарника спрыгнул мутант, маленький и проворный. Солдат закричал, пытаясь сбить тварь, но тут я вспомнил о пулемёте! Мгновение, поймать в перекрестии спину мутанта и сделать одиночный выстрел! Уродец отлетел вперёд, потеряв правую конечность! Вот так! На ещё два залпа, чтоб наверняка! — А, мля! Артём! Бырее ко мне, приятель! Или нас тут разорвут ща! — закричал Тима, запрыгивая в караван, — Да заводись же ты, сука! Я выскочил из люльки прямо под рыки мутантов, которые раздавались отовсюду. Из потолка вылезла новая тварь, словившая лицом очередь из Ублюдка. Без особых проблем я залез на дрезину, спихнув мертвого охранника на бетон. На мой ботинок упал какой-то предмет. Довольно-таки тяжёлый. Это был модифицированный Калаш торговца. С прицелом и дульным тормозом… Прости, но твоё оружие послужит мне и спасёт наши жизни. — Да! Слава тебе господи, мы сделали это! — радостно воскликнул разведчик, наконец заведя старый мотор караванной повозки. Двигатель зарокотал на малых оборотах, выбрасывая в воздух клубы едкого дыма, — Держись, Артёмка! Домчу в миг! Бензиновый движок взревел на максимальных оборотах, немедленно разгоняя караван. С чавканьем, но мы поехали вперёд. Я посмотрел назад, где в свете прожектора от дрезины я увидел безголовое тело, из чьего обрубка шеи по рельсам стекала густая кровь. Некрасиво получилось. С покойниками так поступать не надо. И только я забыл о мутантах, как одно из худых телец приземлилось на окровавленные ящики. Тима успел среагировать, давая два выстрела из пистолета. Пули вошли точно в затылок мутанта, скинув его с дрезины. — Ух, суки! Кикиморы это, чтоб их! Видать норки свои прорыли прям в тоннель! Ну, такое иногда случается! Затем и нужна разведка, да жаль, начальники слишком уж скупые! — истерично смеялся Тимофей, утирая пот со лба. Шлемофон он потерял ещё во время нападения мутанта и сейчас красовался неглубоким, но длинным порезом на правой щеке, — Эх, дрезину жалко! А я так о ней заботился… Так! Как приедем — сразу вызвать надо огнемётную бригаду! Я свою детку тут не оставлю! Я снова расслабился и позволил себе немного откинуться… Чтобы услышать новый рёв! Здоровая тварь, точно не Кикимора. Носач! Мутант раскрыл уродливую пасть, чтобы зажать между челюстями мою голову… Но тут меня снова спас Тима! — Один — один, Тёмка! — усмехнулся он, повторно выкручивая рычаг скорости до максимума, — Немного осталось, братишка! Ща будет станция! Слушай, проверь-ка там, что на переднем вагоне! Придерживаясь за бортики, я медленно перелез на ящики, укрытые брезентом. На носу лежало тело, зацепившееся ремнём рюкзака за кол. Состав потряхивало, а следом за ним подпрыгивал и трупешник. — Тима! Тут мужик мёртвый! — Так скинь его нахрен! Только тяжелее идём! Да смотри сам за ним не отправься! — распорядился мой напарник. Я схватил тело за лямку, попытавшись рывком спихнуть тело. Вот чёрт, а оно тяжёлелое! Под сотню наверное весит, так ещё и с бронежилетом! Невооружённым взглядом видно — прочный. Пластина стоит стальная, наверное. А заберу эту штуку себе! Да и в рюкзаке, наверное, лежит много полезных вещей… Ну-ка, навалимся! В следующий момент произошло то, чего я никак не мог предположить — у рюкзака оторвался кусок ткани, который удерживал тело на весу. Покойник упал на пути, прямо под колёса дрезины. Передняя ось слегка подпрыгнула, но тяжесть груза спасла нас. — Артём, мать то твою! Что ты там творишь?! — возмутился Тима, — Всё! Замедляю ход! Мы подходим к станции! Спрячь оружие и не отсвечивай! Так как Ублюдок был утерян, а старый владелец Калашникова был убит, я решил оставить обновку себе. Через минуту впереди показался свет прожекторов, который разрезал тьму на многие десятки метров вперёд. Тима три раза ударил в колокол. С блокпоста раздался ответный перезвон. — Всё! Мы в ажуре, друже!***
— Понятно… Значит, придётся отправлять группу «Кротокрысов»… — пробормотал начальник Комсомольской. Когда мы въехали на станцию, то меня сразу же скрутили Ганзийцы. Тиму трогать не стали, но повели следом за мной на допрос. Разумеется, мы рассказали правду. И про мутантов, и про караван. Сейчас я недовольно сопел и потирал руки, ещё недавно заломленные охраной. Кабинет начальника станции выглядел намного богаче, чем комнатка дяди Саши — шикарные, узорные шторы на стенах, бар с большой коллекцией алкоголя, несколько электрических ламп, вместо керосиновых… Вот что такое Ганза! — «Кротокрысы»? — спросил мой временный напарник, — Э-э-х, не люблю я этих ребят. — А что такого? — не понял я. Интересное название… — Хе. Сразу видно, что не местный. — сказал начальник, закуривая самокрутку, — Это наша лучшая группа, которая не раз исполняла чудеса на виражах! Хе! Единственная мобильная группа, которая ни разу не понесла потерь в личном составе. А Тима… Ну, у них с ними произошел забавный случай. — И вовсе не забавный… — пробубнил Тимофей. — Ага. Не надо было гонки на дрезинах устраивать! Тогда бы и не разбили бы ничего! Мотострелок замолчал, окончательно надувшись. Я же выпил чая из кружки и спросил: — Слушайте. Мне бы в Полис попасть. Я хочу перейти на часть, которую контролируют Красные. Не подскажете, как туда пройти? Ой. Видимо, не стоило так сразу спрашивать — после упоминания о коммунистах, начальник станции дрогнул. Пепел упал на стол, а следом за ним на стол приземлилась и тяжёлая рука мужика: — Не сметь упоминать при мне этих сукиных детей! Они — не люди! Да даже не коммунисты! Просто слово! Бессмысленная вещь! Тень былого величия Советского Союза! Я удивился подобной реакции, но замолчал, хотя главу Комсомольской было уже не остановить. С каждой секундой он распалялся всё сильнее и сильнее, выкрикивая различные ругательства в адрес Красных, Фашистов, Полиса и прочих мелких содружеств. В комнату в сопровождении охранника влетел престарелый доктор, тут же вколовший в руку начальника станции успокоительное. — Лучше не беспокойте Алексея Сергеевича. Зайдите через пару часов, у него тяжёлая форма психологического расстройства. — сказал врач, выкидывая шприц в мусорку, — Ну, всё. На выход. Тима сплюнул на пол, глядя на закатившиеся глаза мужика, но возражать не посмел. В главном коридоре людей почти не было — всё объяснялось соседством с Красными. Так сказал мой напарник. — Ну, давай в Бар завалимся! У меня как раз в банке лежит пара сотен патронов! Отметим, так сказать, наше спасение и мой подвиг! — рассмеялся Тима, хлопнув меня по плечу, — Давай, займи пока столик, братец! Ганзиец скрылся за поворотом, а я отправился на поиски заветного места отдыха многих солдат, сталкеров и простых обывателей Метро. Именно за рюмкой водки люди скрашивали своё незавидное положение, раскрывая истинные лица. Ежедневные работы, иногда по шестнадцать часов, сильно утомляли, но на ВДНХ по субботам и воскресеньям можно было отдыхать весь день. Интересно, а как заведено на Ганзе? Минуя ларьки с едой, одеждой и разными специями, которые зачастую готовили из смеси овощей и деревянной стружки, растёртых костей мутантов и простой пыли, я шёл вперёд. На ВДНХ никогда не любили порошки с Ганзы, потому что люди, съевшие еду с данными приправами, неминуемо заболевали. Хорошо что у нас всё было нормально, и мы готовили такую прекрасную приправу из тоннельной травы, грибов и настоявшихся в банках корнях… Как приеду домой — сразу поем фирменный плов бабы Любы! А вот и Бар! Внутри было немноголюдно — на Рижской было намного больше посетителей. Я уселся за столик в углу, осматривая новый автомат. Пушка была слегка испачкана грязью, насадка на ствол покрыта хлопьями ржавчины и кровью… Оружие, которое видало виды. Забавное выражение. Вздохнув, я начал ждать, разбирая и собирая автомат. Через пять минут пришел Тима. В руках у него был большой мешок, то и дело звеневший сталью. — Вот и снял всё! Ух, чуть не обманули! Надо будет потом пересчитать количество валюты! — сказал мой напарник, с шумом усаживаясь на стул, — Бармен! Гони свой лучший первак! Усатый старичок недовольно поднял чёрные глазки, но возражать не стал — как ни крути, посетители же. Прекратив протирать и без того чистый стакан, дед достал бутыль с непрозрачной жидкостью, на бумажке которой можно было разглядеть «45Г.». Из-за поворота вышла официантка. По моей спине прошёлся неприятный холодок. — Чего ты дрожишь? — заметил Тима, — Катька тебя не укусит! Максимум приласкает, но за плату! Мотострелок шлепнул шлюху по заднице. Женщина не отреагировала, лишь слегка поморщилась — вся её пятая точка представляла собой сплошной фиолетовый синяк. Видно, тяжёлые трудовые будни у неё. Работница бара поставила два граненных стакана и бутыль на наш стол. — Ну, давай, друже! За тебя и удачу! — сказал Ганзиец, поднимая стакан. Самогон неприятно обжёг горло и почти мгновенно ударил по мозгу. Ух-х, слишком крепко, но мне плевать — уже второй раз я чуть не лишился жизни в тоннеле! Боже, а что же ждёт меня на поверхности? — Ну, вообщем, тут такое дело — повсюду эта чума Красная! — заговорил Тимофей, переходя на шепот, — Агитаторы ихние. И шпионы. Наше руководство получило большие деньги, чтобы не иметь претензий к комиссарам и КГБ, которые периодически совершают «добровольные наборы в ряды Красной Армии». Мотострелок сплюнул на досчатый пол и снова приложился к стакану. Мощно выдохнув и закусив огурцом, Тима продолжил: — Жители Красной Линии пахают как черти, по восемнадцать часов в сутки и ходят с промытыми мозгами, искренне веря, что создают «идеальное будущее», где Метро будет объединено под властью Генерального Секретаря партии… А вот что происходит на станциях, которые коммуняки отбивают или захватывают, они умалчивают. А происходит там тотальный геноцид населения — мужиков и пацанов насильно отправляют в первые эшелоны с палками в руках, чтобы прощупывать оборону Фашистов. Женщин насилуют и отправляют в роддомы — рождать население. Мясо, которым они закидывают врага, рано или поздно кончится, вот новое и на подходе. А воюют они постоянно. Ни месяца без отдыха. Прав был дядя Саня — нет того коммунизма, что существовал в двадцатом веку. Только его смутная тень. Закончив монолог, Тима вновь приложился к стакану. Алкоголь медленно разморил солдата — его голова начала покачиваться, а руки теряли хватку, но, видимо не достаточно, чтобы отпустить стеклянный сосуд. — А что Фашисты? — спросил я, открывая консерву. Кушать уж хочется сильно, да и переход отнял много сил, — Они — противоположность? Тимофей уставился прямо мне в глаза. Ох, и не понравился мне его взгляд. Таким обычно на умалишенных смотрят. — Вот это да… Дорогой, ты из какой дыры вылез, раз про Гансов не слышал? Да черти они те ещё! И даже не скажу тебе, кто из этих двух зол хуже! Что Фашики, что Камуняки — две стороны одной монеты. Орёл — это Рейх. Надежность и дисциплина. Решка — Линия. Они символизируют производство и шпионаж. Но монета то одна, и она является тотальным контролем, культами личности и жаждой завоеваний. Ну, и конечное же ненавистью друг к другу. Поэтому, никогда не попадай в плен к этим ребятам. В лучшем случае — сразу пристрелят. А вот в других случаях — будут пытать. У них много способов разговорить вражину — крысы в железных, раскалённых дуршлагах, инструменты и прочие приятности. Вообщем — не завидую я тому, кто попадёт туда. И да, на станциях Рейха и Линии молчи, да документы не теряй. Или КГБ, или Гестапо схватят. Сейчас у этих идиотов идёт война, вот и бздят по полной. Тима вновь смочил горло алкоголем и упал на стол. Кажется, он заснул. Я же доел тушёнку и вышел из бара. Станция так и продолжала пустовать, только редкие охранники находились в патруле. Думаю, его кто-нибудь поднимет. Или бармен вызовет Ганзийцев. Покинув столь гостеприимное место, я начал искать проход на вторую часть Комсомольской. Петляя между аккуратно построенными домами, я смог найти гигантский транспарант, где было написано «Красная Линия». Мне туда. На входе я заметил двух человек в чёрных плащах и фуражках. Пара мгновенно уставилась на меня, но тут же отвела взгляд, стоило мне посмотреть на них. Надо торопиться! Вторая половина Комсомольской внешне напоминала мне Рижскую — всё было загрязнено, в воздухе стоял неприятный смрад засохшей… Крови? Ну да, именно её, и железа с горелым деревом. Справа я увидел приоткрытую дверь, из-за которой слышалось жужжание двигателя и визг станка. У выхода стояли ящики, в которых можно было заметить автоматы. Ну прав был Тима, тут производят снаряжение ударными темпами! Я уже собирался идти на перрон, когда меня за руки схватили те два офицера. — Что вы делаете?! — вскрикнул я скорее от боли, нежели от удивления, — Отпустите! Но стоило мне оказать минимальное сопротивление, как тяжёлая рукоять пистолета ударила меня по затылку. Мир мгновенно потускнел. Ноги подкосились, словно их кто-то в один момент оторвал. — В допросную его! Вот и попался, шпион!***
Найдёнов.
Мы шли вперёд, прямо по техническому тоннелю. Саэко о чем-то говорила с Котой, на своем, непонятном для меня языке. Очкарик же не расставался с той причудливой винтовкой, не забыв забрать из склада бандитов разгрузочный жилет. Надо бы потом поспрашивать его поплотнее, он определённо что-то обо мне знает. А я пока отплёвывался от паутины, то и дело лезущей в рот и глаза. Ещё раз взмахнув культёй, я почувствовал, что ко мне что-то прицепилось. По руке пробежал здоровый паук. Он ненадолго задержался на кисти, поглядев на меня своими чёрными глазками, но я скинул тварь. Какая мерзкая хрень! — Подождите. — сказал Хан, наш новый проводник. Дед замер на углу, деловито осматривая новый тоннель. Да чтоб их, эти бетонные кишки! Хотя, на поверхности было и холодно и опасно, так что, уж лучше тут — в тесноте и тепле, — Хотя… Здесь никогда никого не бывает. Ни людей, ни чудовищ. Да даже крыс не бывает. — А где мы вообще? — спросил Хирано, щелкающий скользящим затвором винтовки, — Что это за место такое? — Слушай. Дружище. — сказал я, ложа руку на плечо пухляша, — И у меня, и у Саэко амнезия. Мы не помним ничего, то есть. Если ты что-то знаешь — самое время рассказать. Пожалуйста. Мечница кивнула и, впервые с момента спуска в Метро, убрала меч в ножны. — Тут нет угрозы. Можно немного расслабиться. Я ничего не чувствую. — пояснила она, открывая флягу, — И так, Кота? Пока мы мило беседовали, Хан приложил ухо к трубам, которые выходили из стенки. Он закрыл глаза и словно… Наслаждался? Вот это да. Определённо, дед не так-то прост, как кажется! — Ну… Я не помню, как я очнулся в тоннеле. Помню лишь сильный удар… Я ехал в каком-то транспорте, а потом резкая вспышка, и ничего. Дальше словно пустота. Хирано почесал затылок и тут же схватился за живот. Желудок очкарика издал громкое журчание. — П-п… Простите! Поесть ведь не скоро получится? — смутился он, слегка потупив взгляд. А чего тут такого? — На, восстанавливайся быстрее. Открыть самостоятельно сможешь? — спросил я, доставая ещё одну рыбную консерву, — Вода в фляге. Толстячок радостно воскликнул и спрятал жестянку в карман. — Не, так не пойдёт. В конце концов, ты выжить ещё должен. — сказал я, протягивая парню нож, - Хан, давай перерыв. Бойцу поесть надо. - Хорошо, здесь пока что тихо... - пробормотал дед, усаживаясь на рельсу. Хирано с благодарностью принял гнутую железяку и принялся немедленно вскрывать коснервы, а я подошел к Хану. Переведя взгляд на меня, старик слегка причмокнул губами. — Они знают, что мы здесь. — сказал дед, указывая на трубу, — Подойди поближе и вслушайся… Только не слушай слишком долго. Я послушно прислонил ухо к железке. Первые пять секунд ничего не происходило, но тут где-то сбоку послышался детский смех и крик взрослой женщины. Ещё мгновение, и что-то попыталось залезть в мою голову. Я мгновенно ударил по трубе и наваждение отступило. Хан дрогнул, глядя на вмятину, но ничего не возразил. — Некоторые называют это пением тоннелей… Другие утверждают, что это ультразвук, воздействующий на подсознание… — сказал он, окидывая рукой пространство путя. — А сам то ты как думаешь? — спросила Саэко. Её взгляд снова стал колючим, а рука легла на рукоять меча, — Откуда ты тут и кто ты? Дед усмехнулся, разведя руками в стороны: — Я — простой путник в этом мире. Не имею начала, но имею конец. Моя задача — помогать заблудшим душам, вроде вас. Вы не отсюда. Не из нашего Метро. И у тебя. Есть ключ к выходу. Хан указал на мой карман, где лежало Чистое Небо. Я не задумываясь вытащил образование, которое светило тусклым светом. Дед было протянул руку, но свет стал ярче, и подозрительный старик отдёрнул руку. — Кусается. Не понравился я ему. Эти слова насторожили меня. Где-то в глубине души зарождалось подозрение, которое я давил надеждой, что Хан кое-что расскажет. — Откуда ты про нас знаешь? — спросила Саэко, сжавшая рукоятку катаны до белезны в пальцах. Сама по себе мечница походила на сжатую пружину, которая вот-вот выстрелит в случайное направление. Хотя, место атаки было очевидно — один пожилой мужик, стоящий напротив нас. Пока Хирано употреблял тушёнку и пил воду, мы держали зрительный контакт с вероятным противником. Наконец, старик развел руками и улыбнулся: — Они рассказали. Призраки. Кажется у него немного расстроилась личность. Обиделась и ушла, дав волю другой, более странной контроль над телом. Что за бред он несёт?! — Смешно. А теперь лучше бы тебе ответить. — сказал я, наставляя ствол Сайги на живот пожилого, — В одном ты прав точно — я не отсюда. И мне уж точно будет плевать, кого убивать, а кого нет. Женщина, старик или ребёнок — мне плевать. По этому, ответь уж, будь добр. И по нормальному, а не… Со своей… Мистикой. Чавканье сзади прекратилось. Краем глаза я заметил, как Кота встал рядом. — Будь по твоему. Пройдём со мной. Быть может, если я покажу вам то, что не видно обычному глазу, то ты поверишь мне? — сказал Хан, отворяя решётку. За железкой была абсолютная тьма. Словно кусок пространства просто-напросто пропал. Старик нырнул прямо в черноту. Свет его фонаря потух. — Ну, идём? — предложил я. — У нас нет выбора. — Ну… Да… Стоило мне пересечь невидимую границу, как фонарь тут же прекратил свою работу. — Вот черт! — ругнулся я, щелкая зажигалкой. Тусклый огонёк слегка осветил тьму. Я осмотрелся, отыскивая Саэко, Коту и… — А! ТВОЮ ТО МАТЬ! Прямо передо мной возникло лицо Хана. Старик сейчас выглядел намного страшнее, чем в свету — свет от огонька и ухмылка деда произвели соответствующий эффект. Мне стало не по себе. Атмосфера давила, отовсюду мне слышались шепотки и шорохи. Вновь появились светлячки, которых я видел ещё на поверхности. — Добро пожаловать к Призракам! — жутко рассмеялся пожилой, зажигая факел, — Не отходите далеко — сгините тут, вместе с Ними. — А… Кем это, Ними? — спросил Хирано, тяжело дышавший и метавшийся взглядом из стороны в сторону, — О, Ками! Мне… Саэко-сама! Мне немного… — Страшно? Страх — это нормально. Мне тоже не по себе. — поняла мечница. Удивительно, но она убрала катану за спину… Чтобы дать Коте руку! Толстячок слегка покраснел, но не отказался, — Не волнуйся. Это место не несёт опасности. Кажется, мы попали в капкан — не послушаемся Хана, кто знает, что с нами будет? Так что просто иди за мной. Если что, я тебя прикрою. Хан шёл всё дальше и дальше, уводя нас в закоулки неведомого измерения. Периодически свет выхватывал полупрозрачные силуэты людей. Кто-то махал нам, кто-то тянул руки, а кто-то стоял на коленях, сложив руки в молитвенном жесте. — Этим бедолагам не повезло погибнуть во время Великой Войны. — сказал Хан, печально оглянув существ, — Вот и они — жители Говорящих Труб. Они вроде бы живы, но в тоже время и нет. Ядерные взрывы уничтожили тонкую оболочку между Раем и Адом. Душам усопших было некуда деваться. Ни вверх ни вниз дороги не было. И они были вынуждены остаться. Здесь. В этом проклятом и забытом Богом месте — Метро. Так бы старик и продолжал рассказ, если бы сзади не раздался жуткий вопль и мимо нас не пробежал бы силуэт. Следом за ним послышалось перестукивание колёс. — Бегом! Ради Бога, друзья мои! Не гасите свет, или мы останемся тут на веки! — сказал Хан, переходя на бег, — Скорее! На мостик! Из тьмы и правда показался железный переход, словно зависший в воздухе. Рядом шли рельсы. Гул приближающегося вагона всё рос и рос. Старик одним прыжком залез на верх. — Ай! Отпустите! Я вам ведь ничего не сделал! — закричал Хирано. Я обернулся и увидел, что Коту за ногу схватил один из силуэтов. Рот призрака был раскрыт в немом крике, а рука, видимо, вполне материальная, крепко держала щиколотку парня. Саэко лупила силуэт ножнами, но это не имело никакого эффекта. — Найдёнов-сама… Реагировать пришлось быстро. В тоннеле уже начал виднеться свет поезда, а до толстячка было почти что пять метров. Когда я подбежал к парню, то силуэт сам отпрыгнул в тьму. — Давай! Скорее! — крикнул я, рывком поднимая Хирано, — Ну же! За секунду до неизбежного, мы успели укрыться на мостке. Мимо проехал такой же полупрозрачный состав. Я видел внутри таких же призраков, навроде тех, что схватили Коту. Вагоны проехали, тьма начала отступать. Саэко выдохнула, а Хирано вытер пот со лба, то и дело текущий ручьём с головы толстячка. — Этот состав, как и тоннель, раз за разом переживает своё прошлое, и так год за годом. Те, кто погибает здесь — становятся часть прошлого. Фонари снова заработали. Надо быть осторожнее в следующий раз. Чувство страха отступило и по телу разлилось неприятное тепло. Но, чёрт! С каждой секундой оно становилось всё сильнее и сильнее! — Идём же. Хан ушёл вперёд, а я осмотрел тоннель. Отовсюду вылазили корни деревьев, из которых росли странные светящиеся растения. Возможно, это просто галлюцинации? Хотя, тут такая чертовщина происходит. Почему же я помню, что всё происходящее — полная хрень, которой не было при мне? Очевидно, что Хан и Чёрные говорили правду — я не отсюда. Как и Кота с Саэко. Но, откуда же мы? Впереди показалось очередное эхо войны — перевёрнутая мотоповозка с орудийной башней. Возле неё лежит тело. Хирано сморщился и закрыл нос. — Ну и запах! Бедолага. Кто же его так? — Тут много таких невинных жертв. И, защитники всё ещё держат оборону. Замрите и приглядитесь. Сосредоточьтесь. Я послушно замер и вгляделся в узкий проём. Стоило моргнуть, и впереди вновь показались силуэты. Они сжимали такое же призрачное оружие, стоя плотными рядами, образуя «неживую» стену из тел. Их пустые лица смотрели точно на нас, что выглядело немного жутко. Тем не менее, я был спокоен. — Давным-давно тут бушевала жестокая битва. Ступайте за мной, но не думайте оступиться ни на шаг. Хан подошёл к силуэтам и упал на колени, начиная молиться. Я подошел к существам по ближе, как вдруг Чистое Небо вновь разогрелось! В кармане словно начался пожар! Призраки дрогнули и начали указывать на меня. В воздух ударила мощная волна излучения и мертвецы просто испарились. От прохода потянулись нитевидные линии, заходившие в Чистое Небо. Дед вскочил с колен и схватился за виски. Кота было кинулся на помощь, но Саэко закрыла путь ножнами. — Слишком… Мощная вещица, — прокомментировал Хан, недовольно поглядев на меня, — Не очень она любит несчастные души. — Я не контролирую её. Тем не менее, путь свободен. Веди дальше, раз уж вызвался. Старик пошёл вперёд, проходя через узкий лаз. Впервые он снял со спины Калаш. Кое-о-чем это да говорит. Через пару минут мы прошли мимо скелета, который словно «уронил» старенького и потрёпанного плюшевого мишку. Вообще это место сильно напоминало одну общую братскую могилу — везде лежали кости и почти полностью разложившиеся тела. Саэко тоже заметила труп ребёнка, мгновенно помрачнев. Ножны загуляли в её руках, выписывая в воздухе восьмёрки и круги. — Мы сотворили с этим миром страшное. Метро — одна большая ловушка, которая медленно захлопывается над остатками человечества. Мы сами погубили всё живое, и природа воспротивилась воле человека, который стал низшим звеном пищевой цепочки нового времени. Нас уже ничто не спасёт. Чего не могу сказать про вас. — сказал Хан, закрыв глаза и опустив голову над мертвым дитём, — Пусть ваши души успокоятся и пропустят нас. Мы прошли дальше, прямо в новое техническое помещение. У стены лежал относительно свежий труп без руки. Под ним растеклась засохшая лужа крови. Дед тут же напрягся, жестом показывая доставать оружие. К Сайге оставалось два магазина, один из которых был вставлен в оружие. Надо бы заполнить. Подонок, конечно, сгодится на некоторое время, но по мощи он явно уступает дробовику. — На, возьми-ка. — сказал я, протягивая пухляшу пистолет-пулемёт, — Автоматический огонь. Вот магазины. Глушитель съёмный. Прицел рабочий, пристрелянный. Справишься? — Ого! Вот это вещь! — радостно воскликнул Хирано, за что удостоился злобного взгляда слишком сильно насторожившихся Саэко и Хана, — Конечно! Я стрелять умею! Выстроившись в порядок, мы продолжили движение. На полу был новый кровавый шлейф, уходящий куда-то за ящики. Быстро переместившись за деревянную тару, я обнаружил ещё одно тело. На грудном патронташе я заметил четыре заряда картечи. Вот и пополнение. В кармане всё ещё была дробь, но мне не хотелось тратить её. Да и оставлять халяву не хотелось. Снарядив магазины, я отправился вслед за отрядом. Хан замер возле одной из стальных дверей, старательно слушая окружение. За перегородкой послышался шорох. — Т-с-с! Старик начал медленно подходить к проходу. Сердце начало стучать всё сильнее и сильнее. На мгновение мне показалось, что все спутники могут услышать биение моего моторчика. Саэко подняла клинок, готовясь ударить в любой момент. И вот, момент истины — Хан мгновенно отворил дверь, из которой выпал труп. Кота успокоился, но я понял — бой неизбежен! Раздался громкий рёв мутантов, которые повыпрыгивали из вентиляционных труб. На меня насели две тварюшки, одна из которых получила полную обойму дроби. Вторая попыталась заключить меня в объятия когтистых лап, но тут же напоролась на крепкую сталь ножа. Лезвие вошло в череп Упыря, как в масло. Вот так вот! А теперь получи в уродливый глаз! Моргало мутанта начало кровоточить и вытекать из глазницы. Кота отчаянно отстреливался от другой твари, но, когда патроны кончились, он взялся за винтовку. Раздался громкий выстрел. Пушка вылетела из рук Хирано, а пуля разорвала череп существа на несколько некрасивых кусков. Мощная штука! Саэко уже давно справилась со своим противником и сейчас помогала Хану встать на ноги. Старик так и не принял участие в бою, провалявшись под телом. — Проклятье! Этот несчастный… С Тургеневской! Я знал его. Он был хорошим Человеком. — сказал он, покончив с осмотром тела, — Кажется, положение там становится всё хуже и хуже… Оставив деда со своими мыслями, я подал руку Коте. Парень мял уши, недовольно морщась. Его очки слегка запотели, а руки покраснели. — Ты как, приятель? — А? Да нормально всё, Найдёнов-сама! — улыбнулся толстячок, показывая большой палец, — Вот это мощная пушка! Наверное, пятидесятый калибр! Мощь! А этот пистолет-пулемёт является идеальным воплощением огневой мощи и контроля отдачи! И патроны хоть и пистолетные, но хорошо подходят стилю оружия! — Понятно… — протянул я, поднимая винтовку. Щелкнув затвором, я выбросил пустую гильзу. Осталось четыре патрона. Повернувшись в сторону, я услышал сдавленный «ох» Коты. Очкарик замер с шокированным выражением лица, подняв ладони в воздух. — Н… Н… Найдёнов-сама… Пожалуйста, не направляйте на меня оружие… — промолвил он, — Не… Не надо так… Я улыбнулся и отдал парню его пушку. И правда, а вдруг выстрелит? Саэко же встретила нашу перепалочку улыбкой. — Вы закончили? Предлагаю идти вперёд. — сказал Хан, закончивший осмотр мертвых тел, — Не забывайте сосредотачиваться. Построившись, мы пошли вперёд. Дальше был разваленный коридор. Спуститься смогли все, кроме Коты, неуклюже упавшего на задницу. Парень покраснел, но тут же подорвался с места. И вот, новый тоннель. — Сосредоточьтесь. Не забывайте. — Прошу прощения, Хан-сама. Можно… Немного передохнуть? — спросил Хирано, упав на бетон. Его можно было понять — истощённый в плену организм не был готов к подобному марш-броску. А ещё физиологические особенности парня не позволяли ему долго ходить. — Хорошо. Мы можем подождать пару минуток. Саэко уселась рядом с парнем, чем вызвала новый приступ краски на лице Коты. Девушка тепло улыбнулась и достала две новых консервы. Стрелок обрадованно воскликнул и начал перекусывать. Воспользовавшись заминкой, я обратился к Хану: — И так, что ты можешь рассказать про нас? Ты обещал. Старик с усмешкой посмотрел на меня. В его туманных серых глазах мелькнул огонёк. — А что ты хочешь узнать? — Во-первых — кто ты? Откуда ты? Слишком уж ты ухожен для жителя Метро. — Вот как? — усмехнулся он, — Почему ты так решил? Действительно. — Я успел побывать на нескольких станциях, и все местные жители мягко говоря… Были немножко испачканными. Даже на Ганзе, а как я понял они — одна из самых успешных организаций подземки. У тебя аккуратно пострижена борода, волосы. Лицо чистейшее, словно ты моешь его на регулярной основе. — Занимательно, молодой человек. Я рад вашей внимательности, но я обычный житель Метро, который очень любит философию. Я люблю путешествовать, и был в Метро там, где не были другие. Меня… Послал Хантер. Отыскать некоего Артёма, но, к сожалению, я ошибся. Не подскажете мне, где он сейчас? — Когда мы уходили на Проспект, он был на Рижской. Куда отправился сейчас — не знаю, но он идёт в Полис. Возможно, мы пересечёмся с ним там. — сказал я, — Но о его дальнейшей судьбе мне неизвестно. Хан слегка расстроился, но я продолжил допрос: — Во-вторых. Ты сказал, что мы не отсюда. Говори как есть. — Вы — путешественники из междумирья. Так мне сказали Призраки. Вас не должно быть здесь, но чья-то злая судьба закинула вас сюда. И снова не густо. — Ну и… Кто такие Чёрные? Старик усмехнулся и пригладил бороду. Его глазки зажглись тусклым огоньком, а скулы вылезли из щёк. — Спасители мира. Защитники Человека! Они хотят помочь нам, а другие думают, что Чёрные — враги. Но, как бы то ни было — они безопасны! — пояснил дед. — Ты что, не был на ВДНХ? — внезапно заполошилась Саэко. Только сейчас я заметил, что в руках у неё был тот самый мишка мертвого ребёнка, — Ты не знаешь, что они делают с людьми? — Знаю. Просто они хотят слишком много за столь короткие промежутки… — развёл руками Хан, — Неподготовленный человек просто не переварит столько информации, сколько они готовы подарить… Вот и получается то, что получается. — Так, почему они не могут понять это, раз они такие разумные? — Потому что они понимают, что конец близок. В тоннеле повисла тишина. Только где-то впереди начал потрескивать оборванный кабель. В этот момент Саэко напряглась и встала в стойку. Её глаза широко раскрылись, а руки тут же легли на меч. — Хе. Чувствуешь? Оно приближается. — сказал дед, — Это редкий талант, но у вас он развит в той или иной степени. Пользуйтесь. Хирано было открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут впереди показалось новое свечение. Из тоннеля вылетел ярко-синий шар, внешне напомнивший мне Чистое Небо. От сферы то и дело шли электрические разряды, которые попадали в бетонные стены. — Замрите! Не шевелитесь! Старик замер, словно кукла. Так же поступила Саэко и я. Только Хирано заметался, пытаясь куда-нибудь деть свою винтовку. Одним рывком наша мечница приставила толстячка к стенке. Не самое лучшее решение! К сожалению, что-либо делать было поздно. Аномалия подобралась очень близко. Шар замер в считанных метрах перед нами. Где-то на грани сознания мелькнуло чувство чего-то знакомого… Того, что несёт смертельную опасность, но в некотором случае — подарит полезную вещь. Тем временем образование продолжало висеть в воздухе. Краем глаза я увидел, что волосы Саэко начали натурально вставать дыбом, но, к счастью, всё кончилось — образование ушло обратно в тьму тоннеля. — Фух! Страшная вещь! — довольно сказал Кота, утирая пот со лба, — Ками! Что же это за ужасное место! Все эти ужасы… — Таковы болезни нового мира, юноша. Идёмте. Когда я перелазил через обвалившийся потолок тоннеля, я увидел подпаленные корни, до сих пор продолжающие тлеть... Не приходилось сомневаться, что аномалия убьет нас в случае неправильного «обращения» с собой. — На самом деле, эта «вещь» не злее… Ну, скажем, огня. Всё зависит от того, как ты на неё посмотришь. — пояснил Хан, осторожно проходя вперёд. Мы шли всё дальше и дальше, когда старик снова замер: — Т-с-с! Справа, в соседнем тоннеле вновь послышались электрические разряды. Аномалия прошла в трубу, из которой раздался злой крик. — Всегда старайтесь разобраться в ситуации, прежде чем делать выводы. Теперь пойдёмте. Тут не безопасно. — сказал Хан, постепенно подходя к очередному застрявшему вагону. Кота громко сопел, то и дело утирая пот, но ничего не говорил. Саэко же просто молчала, печально глядя на мертвых людей. Примечательно, что почти ни у кого из тел я не наблюдал оружия. Видимо, бежали с павшей станции, но так и не нашли спасения. В лобовом окне вагона свисал труп одного из Носачей. У него была раздроблена голова. — Тут есть люди? Живые? — спросил я. — Да. Рядом находится Тургеневская. Её жители дерутся с отчаянием обречённых. У них нет выбора, и, чем-то их судьба похожа на судьбу ВДНХ. — пояснил дед, перелезая через железную оградку, — Будьте осторожны. — Ты уверен, что нам следует идти туда?! — спросила Саэко, недоверчиво поглядев в сторону тоннеля, куда уползла аномалия. — Да. Оттуда мы пройдём на Тургеневскую. И вот, мы оказались посреди руин разбитого блокпоста. Везде лежали тела мутантов и обглоданные скелеты, в кровавых тряпках, оплетающих кости, можно было узнать чудом уцелевшую одежду. У некоторых из них я заметил ржавые лопаты и топоры. Ну, и у одного из мертвых был разломанный пистолет. У него в наручном кармане я заприметил торчащий патрон. Под карманом когда-то была пришита надпись с фамилией:Дег…ёв
— Ого! Он что, золотой? — спросил Кота, который тоже решил обыскать тела. Несмотря на отвращение, он рылся в костях мертвецов, — И правда! Словно отлили таким! Пока очкарик с открытым ртом вертел в пальцах находку, вдалеке послышался приближающийся топот. — Ах, Дъявол! — только и сказал Хан, давая короткую очередь в тьму тоннеля. Ему в ответ прилетела здоровенная бочка, гулко ударившаяся о дверь вагона, — Готовьтесь! Чудовища возвращаются! Мутанты заревели, и вот, из-за бруствера показался первый Носач. Мы ответили ему лязгом огнестрела и меча. Канонада быстро упокоила первых четырех мутантов. Ещё одну тварюшку метким выстрелом упокоил Кота, радостно воскликнувший. Парень оскалился, но стрелять куда попало, слава богу, не стал — у него всего три патрона осталось. Саэко рубила всех, кто подходил слишком близко. Один особо ловкий мут даже смог ударить нашу мечницу, на что получил мгновенную карму — клинок в череп. — О, Ками! Ещё идут! — завопил Хирано, убивая нового Носача, — У меня два патрона осталось! — Держи, юноша! — крикнул Хан, бросая нашему снайперу неизвестно откуда взявшийся магазин для ручной пушки, — Экономь заряды! Хоть и Кота успокоился, но я и сам начал волноваться — остался один магазин к Сайге. А дальше только кулаками махать. Хотя, если я так легко согнул толстенный шлем, то, может, и смогу без проблем убить мутанта? Бах! Бах! Щёлк… Всё. Теперь картечи не осталось. Вот он, минус подобного магазина! Дробовик отлетает к стенке, нож вылетает из чехла. — Ну давайте, уроды! — крикнул я, бросаясь на мутанта, прижимавшего Коту к стене. Сталь легко прошла сквозь глаз твари, но не достала до мозга. Для закрепления успеха я решил повернуть нож в сторону. Чудовище побрыкалось и вскоре издохло. Очкарик поблагодарил меня кивком, возвращаясь к отстрелу мутов. Теперь стоило вытащить железку… Но тут она во что-то упёрлась! Я налёг по-сильнее… И смог вызволить рукоять! Лезвие осталось в Носаче! — А и чёрт с тобой! И так пойдёт! — ругнулся я, врезая кастетом по очередной твари. Раздался смачный хруст сломанной челюсти. Рука слегка загудела, но боль быстро отступила на второй план вместе с появлением нового нападающего. Иронично, кстати, что моя сломанная кость уже даже не болела. — Нам не справиться! — закричал Кота. Сейчас он сжимал в руках Подонка, метко стреляя по мутам. Впереди уже сформировался небольшой вал из тел, но тварей словно меньше и не становилось! — Не факт… — загадочно пробормотал Хан, — Замрите! Мы незамедлительно выполнили команду. В середине пути появился яркий свет, который мгновенно сформировался в яркую сферу. Снова эта аномалия! Из шара забили молнии, мгновенно сжигающие нападающих мутантов. Образование немного поливитировало возле нас, но тут же полетело в тоннель, откуда Носачи выпрыгивали прямо в объятья аномалии. — Вот так оно и происходит. Живой пример… — сказал Хан, убирая автомат. Патронов у него оставалось не больше, чем у нас, — Идём же, скорее! Непонятно, когда Хан успел отворить дверь вагона, но мы нашли новый путь — дальше в тоннель. Прямо за бруствер. В новом помещении когда-то была обустроена стоянка — везде лежали здоровые сумки и ящики. Ради интереса, открыв один из них, я увидел внутри ровные ряды одежды. — Пытались спастись. Увы, не успели… — сказал Хан, погладив по черепу один из скелетов, — Жить хотели… Бедные, бедные люди. Саэко и Кота уселись на деревянную тару. Толстячок что-то затараторил на другом языке, а Хан зашел за тканевую стенку. — Ну вы как? — спросил я, отхлёбывая последние капли воды из фляги, — Никто не пострадал? — Нет, Найдёнов-сама! Я в порядке! — протараторил Кота. Хоть он и хотел казаться бодрячком, было видно — он сильно вымотан и истощён. Надо бы взять перерыв на ближайшей мирной станции. Или хоть просто в тоннеле поспать, в конце концов! — Кота. Родной. Хватит меня называть Найдёнов-сама! Просто Найдёнов. Ну, или… Найдён… — сказал я, на мгновение вспомнив об Бурбоне. Интересно, он выживет? Почему же мне кажется, что я поступил не правильно? — Простите, Найдёнов-са… Найдёнов! Другое дело. Я перевёл взгляд на Саэко. — Я в порядке. Рука немного болит, но это пройдёт. Устала. Сильно. Надо бы отдохнуть. — сказала она, сильно зевнув, — И, желательно перекусить. — Согласен. Ну, осмотрим груз? — предложил я, открывая крышку ящика. Внутри мы нашли множество старых свитеров, курток и штанов. Всё было в дырах и пыли. Из кармана одной куртки вылез большой жук. Насекомое пошевелило усиками и снова спряталось в одежде. — Что-то мне… Не очень нравится это… — прокомментировал Кота, осматривая кожаную куртку, на подобии моей, — Сколько это тут лежит? Я уже собирался показать ему того таракана, но поговорить о качестве одежды нам было не суждено — за той самой тканевой стенкой раздался рокот двигателя. — Идёмте, друзья! — сказал Хан, который зажёг керосиновую лампу, — Туннель впереди должен быть свободен и спокоен. Домчимся быстро. Без лишних вопросов мы расселись по мотодрезине. Кота сел рядом со стариком. Мы с Саэко — на две канистры, лежащие возле переднего борта. Саэко положила голову мне на плечо и мерно засопела. Кота не отставал от неё — он тоже упёрся плечом в спинку сидения и так же закрыл глаза. Они засыпали мирным сном сильно уставших людей. — Найдёнов. — позвал меня Хан, — Куда вы направляетесь? — В Полис. А оттуда — в Библиотеку. Искать ответы. Дед повёл дрезину вперёд, прямо в сторону неизвестной мне Тургеневской. — А что, если ответов там не будет? — спросил дед. — Буду искать того, у кого они есть. Логика проста. Хан улыбнулся, замолчав на некоторое время. Я уже и сам собирался погружаться в страну снов, как наш спутник вновь завёл диалог: — У тебя хорошая цель. Нет ничего лучше, чем знать — кто ты, зачем нужен здесь и сейчас. Но, уверен ли ты, что Библиотека поможет тебе в этом? — Да. Если нет — пойду к Чёрным. Они звали и точно помогут. Старик рассмеялся. Очень жутко. Нас вновь начала окутывать жидкая тьма. Налобный фонарь, который я забыл подзарядить, вообще погас. Только свет керосинки помогал не потеряться в океане черноты. — Чёрные… Да. Они точно помогут. Но, тебе нужно вспомнить хоть что-то. Начни уже сейчас. Хан поднял ладонь, из которой исходил тусклый свет. Чистое Небо вновь начало греть грудь, но по какой-то причине я не сопротивлялся ни артефакту, ни Хану. — Не бойся. Помнишь — эта штука не опаснее… Скажем… Огня! Ха-ха! Старик дунул в ладонь, и свет превратился в рой светлячков, которые тут же окутали меня. По телу разошлась неприятная щекотка. — Тебя ждут дома, Палач Рока. Ждут, не дождутся… — услышал я последние слова Хана, прежде чем провалиться в омут.Артём.
— Ну, погань Фашистская! Подымайся! — раздался крик прямо над ухом, следом за которым кто-то ударил меня в лицо. Я широко раскрыл глаза, пытаясь привыкнуть к темноте, но тут включилась лампа, направленная точно в мою харю. — Ну наконец-то! А мы уже и не надеялись! — сказал тот самый мужик, который скрутил меня на входе в Комсомольскую, — Давай по-хорошему: ты нам выкладываешь, на кого работаешь, а мы, может, не будем убивать тебя, а просто отправим в первый эшелон… Скажем… На Кузнецкий мост! Как раз сейчас там будет штурм проходить. — А у меня есть выбор? — спросил я, стараясь почесать ушибленный нос о плечо, — Ни на кого я не работаю! Я — гражданин ВДНХ! — Да неужели? Что же, документы, вроде бы, нормальные, но у Рейха поддельщики работают на уровне! — сказал второй офицер, хлопая меня по плечу, — Ну же, парень. Ни тебе, ни нам проблемы и смерти не нужны. Так что, скажи прямо — ты шпион? — Интересно, даже если бы я и был шпионом, то ответил бы на подобный вопрос? — усмехнулся я, сплевывая кровавый сгусток, — СКАЗАЛ ЖЕ! Я ГРАЖДАНИН ВДНХ! НЕ ПРИЧАСТЕН Я К РЕЙХУ И ВООБЩЕ, ДАЛЬШЕ РОДНОЙ СТАНЦИИ НЕ БЫВАЛ! Вновь удар в лицо. Кажется, мне выбили зуб. Из носа прямо в рот начала стекать моя же собственная кровь. — Ишь, разорался! Значит точно есть, что скрывать! Серёга! Тащи молоток! Сейчас мы его расколем… Второй солдат тайной службы открыл массивный ящик с инструментами, извлекая на свет молот с шаровым бойком. Сталь даже не блестела в свете лампы - настолько она была старой. — Выбирай, по чему бить? — по доброму спросил КГБ-шник, не забыв надеть на лицо фальшивую улыбочку, — Молчишь? Ну, как скажешь. Тогда проверю рефлекс коленной чашечки… Стоило мужику только замахнуться, как дверь широко распахнулась. На пороге стоял… — Тима! — воскликнул я, увидев Ганзийца, уже в новом шлемофоне. Вместо приветствия мотострелок сделал два одиночных выстрела. Пули угодили точно в черепа моих палачей. — Ну и туда вам дорога! — сплюнул Тимофей, — А я своих - не бросаю! Парень достал складной нож и быстро разрезал верёвки, стягивающие конечности. Он дал мне свой причудливый пистолет. Ого! Кажется, ещё довоенный! — Давай, двигаем в темпе! Нужно уходить в тоннель! — прошептал мой спаситель, одевая маску, — И ты тоже лицо чем-нибудь прикрой. Краснюки вообще не понимают, когда следует остановиться! Забрав у мертвых солдат свои вещи, я пошел следом за Тимой, стараясь не светить лицо. Всюду ходили люди, таская в руках инструменты и материалы. Где-то стучал своим молотком кто-то из плотников, заделывая одну из многочисленных дыр в стенках, а где-то досматривали ещё одного неудачливого гостя Красной линии. Ганзиец вёл меня к тоннелю. Когда оставалось всего-ничего, по станции пронёсся громкий крик: — Тревога! Кто-то из врагов проник на станцию! Закрыть все выходы! Объявляется комендантский час! Мирные жители разбежались кто-куда. По полу пронёсся топот множества кирзовых сапог, постепенно приближающихся к нашему проулку. — Ну ничто не может пройти гладко! — рыкнул Тима, скрываясь где-то за углом железного дома, — Дуй за мной! Попробуем обойти их! Вот так вот, шугаясь каждого шороха, минуя многочисленные постройки, мы вышли к массивному гермозатвору. Возле нашего единственного выхода тёрлись солдаты Красных. Заметив нас они вскинули оружие, но Тима дернул себя за рукав, указывая на круг «Ганзы». — Что? А ты что тут забыл? Уходи немедленно на свою станцию! — возмутился молодой сторож, — Выпускать никого не велено! — Да что ты мямлишь то?! — рявкнул мой напарник, наставляя ствол автомата на лоб охранника, — Открывай! Солдат попытался вскинуть своё оружие, но Тима оказался быстрее и безжалостнее — в шуме бегающих Красноармейцев раздался новый выстрел. Даже глушитель не смог утаить громкость лязгающей стали. Следом за неудачливым сторожем легли ещё двое солдат в Будёновках. — Артём! Нажми-ка на кнопку! Сказано - сделано. Над головой зажглась красная лампа, а затвор начал отворяться. Гул сапог начал приближаться к нам - как ни крути, скрежет старой стали привлёк своё внимание! — Кажется, будет заварушка! Возьми у этих красавцев пару гранат. Устроим им Красный Октябрь! — усмехнувшись, оскалился Тимофей, вставляя последний магазин, — Слушай! Швырни Калаш! И, из разгрузки у тельца пару магазинов не забудь! Выполнив просьбу, я поджёг фитиль трубы. Верёвка громко зашипела. — ВНИМАНИЕ! ГРАНАТА! — завопил кто-то из тоннеля, но тут же замолчал. На смену человеческой молве пришёл «ДУМК» взрывчатки. Пока я выиграл пару секунд, нужно бы осмотреть рюкзаки мертвых сторожей… — Тима! А что это такое?! — спросил я, держа в руках здоровый тканевый мешочек. Он был довольно тяжёлым, почти что в пять килограмм весом. — Взрывпакет! Какого хера эти умники такие игрушки обычной охране дают?! Хе, вот она — коррупция! — истерически засмеялся Тимофей, давая длинную очередь в проход, — Оставь его пока! Подари этим чувакам ещё одну «трубку»! Наконец, стальная дверь открылась достаточно широко, чтобы в неё мог протиснуться человек. — Отходим! Поджигай динамит! — скомандовал мотострелок, — А теперь — бего-о-ом! Теперь нам предстояло скрыться в тьме тоннеля. Я бежал прямо по рельсам. Один раз даже случайно споткнулся, зацепившись за шпалу! В пятидесяти метрах от нас раздался мощнейший, который я когда-либо слышал, взрыв. Волной меня снова сбило с ног. Рядом упал Тима, схватившийся за плечо. Я было хотел дать ему руку, но тут глаза забила пыль, а спину пронзило сильной болью. Через минуту, когда щебёнка улеглась на бетон, я поднялся на ноги. Со спины упал здоровый булыжник. Видимо, упал с потолка. Напоследок внутри возникло желание посмотреть назад. Картина была воистину красивая - то, что когда-то было тоннелем, сейчас являлось огромной кучей земли, кусков арматуры и стали. — Вот это мы с тобой погром устроили… — сказал я, потянувшись за флягой. Увы, но руки нащупали пустоту. Ну да, скомуниздили, гады! — Ага… Это, конечно, весело, но можно мне помочь? — попросил Тима, постоянно шипевший и скалившийся — в спине у него виднелся здоровый осколок. Я мгновенно перевернул парня на живот, начиная шариться в рюкзаке в поисках аптечки. — Да стой ты, кучерявый! — возмутился раненный, — Подними меня! Там дальше каморка техника есть… Без лишних слов я поднял Ганзийца. Оперевшись на меня плечом, он пошёл вперёд. Через двадцать метров, пробившись сквозь толстенную паутину, мы вышли к небольшой дверке. — Выбивай. Ключей нет, а мы эту штуку закрывали всегда… Громкий удар — путь свободен. Мы попали прямо в старое жилище. Примечательно, что оно было удобно обустроено — две кровати по углам, стальной стол с маленькими ящичками, керосинка на столе и настенный ящик с красным крестом. Тимофей зажёг лампу и упал на кровать, поднимая кучу пыли: — Давай. Доставай ИПП-шку. В ящике есть набор хирурга. Раны зашивать умеешь? — Да. Сейчас! — Давай, а я пока воды достану… — сказал бывший мотострелок, — Готов? Ножом куртку разрежь! ДА ТЫ! ПО ЖИВОМУ РАБОТАЕШЬ! Под покрикивания солдата, я начал обрабатывать рану водой и спиртом. Тимофей шипел, но не возражал, намертво вцепившись в подлокотники стула. — Так… Потерти, пожалуйста! Сейчас я буду вытаскивать осколок… — попросил я, взявшись за камень. — У-у-у… А какого хера… Он ещё там?! ААА! Одним рывком я вытащил посторонний предмет. Из раны полилась кровь, но я вылил побольше спирта и быстро-быстро заштопал плоть. Тима побледнел и начал тяжело дышать, но всё было кончено. Бинт туго лёг на плечо парня, который упал на кровать. — Ну ты, мля… Хирург! Больше я к тебе под нож — не лягу! Я выкинул пустую бутылку водки в мусорку и взял консерву. — А чего это ты тогда так во время появился? — спросил я, открывая жестянку. Под столом обнаружился самодельный примус. Бензин… Есть! Ура! Будет значит разогретый… Ужин? Или обед? Часы разбились ещё в тоннеле, а стрелки замерли на отметке «01:34». Значит, завтрак. Поздний и вкусный, что самое главное! — А?! Да не, мне знакомый из патруля сказал, что тебя скрутили! Вот ведь, стоило отойти на двадцать минут, и ты попал в переплёт! Ну ты и Олеся! — рассмеялся Тимофей, доставая папиросу, — На! За наше чудесное спасение! — Но… Я не курю! — Да ладно? — сказал Тима. Его взгляд был размытым, а руки гуляли в воздухе. Он был на пределе. Дядя Саша всегда говорил, что курить не надо — попробуешь эту гадость, потом не остановишься… — Нет. Я пас. Однозначно. — отрезал я, — Лучше поем и воды попью. — Ну и зря. — хмыкнул бывший Ганзиец, чиркая бензиновой зажигалкой, — Успокаивает. И… О… ДА-А! Торкает не по детски! Но, ты у нас правильный! Я же не ответил на подобный выпад, просто взяв пыльную ложку. Пора подкрепиться. Тем не менее, желудок был не против, но и не «за» — просто ком в горло не лез. — Значит так. — заговорил Тимофей. Он успел затянуться почти что восемь раз, прежде чем тлеющий огонёк бумаги достиг его пальцев. Глаза солдата блаженно закатились под веки, а рот раскрылся в улыбке, — Мы с тобой, отныне, уходим в самоволку! Теперь мы — сами за себя! Паспорт свой спрячь поглубже, а ещё лучше — выкинь нахрен! О нас теперь вся Красная Линия знать будет! Подумать только — убили двух действующих офицеров КГБ и почти десяток действующий Красноармейцев, обвалили тоннель на Красные ворота и Чистые пруды… Теперь мы с тобой официально тер-ро-рис-ты! Хе-хе! — Но… Как же мне тогда попасть в Полис?! Чёрт возьми, только сейчас я осознал, что все планы мирно пройти по путь Красных рухнули в бездну! Теперь придётся или идти по поверхности, или пробиваться через станции! — Да расслабься, приятель! С тобой — я! Не пропадёшь! — сказал Тима, сворачивая газетку, — Пойдём вперёд. Через обходные пути. Технические тоннели, в конце концов! Но, у тебя, получается, за мной Долг Жизни! Хе-хе… Вот, так что, умирать тебе было нельзя никак! А. Стоп. Ты же мне спину заштопал… Тогда… — Никто никому ничего не должен. — утвердил я, выкидывая пустую жестянку, — Ты скажи мне, почему они меня скрутили? — Да хер его знает, Тёмка! — зевнув, ответил Тима, — Чувак, ты им просто не понравился. А так, они не особо шмонают новоприбывших. Тебе просто не повезло. Но, зато ты не будешь питать никаких иллюзий по поводу режима Красных. Как я и сказал — бесполезные. Только и умеют, что умирать, производить и хитрить. Прежде чем руку Камуняке пожмешь — всегда потряси её. Хрен его знает — не припрятан ли у него в рукаве нож? Раздался новый мощный зевок, и мотострелок широко развёл руки. — Вообщем, я на боковую. Поспим хотя бы четыре часа — мне восстановиться надо. Да и тебе после допроса с пристрастием не помешает выспаться. Ты хоть после Рижской спал? И только солдат напомнил мне о сне, как усталость навалилась со всех сторон. Я зевнул, вторя Тиме. — Во-о! Давай, до свидания! — сказал он, переворачиваясь на бок. Я разделся до майки и панталон, встряхнув пыльное одеяло. На старом, продавленном матрасе было неудобно, но выбора не было — тут было… — Тим? — Ну мля, чё?! — А если Красные придут? Через Завал? — Да мля, забей! Они его чистить будут почти день, а начальству точно не скажут — их же самих потом к стенке поставят! — отмахнулся Тимофей, — Всё! Ещё раз разбудишь — клянусь, пристрелю и оставлю! Солдат засопел, а я же уставился в танцующий огонёк керосинки. В её свете я увидел… Портсигар Тимы! Внутри ровными рядами лежали пять папирос. По какой-то причине мне захотелось попробовать одну из них. А рядом и такая красивая зажигалка… Стараясь делать всё как можно скорее, я достал самокрутку из железяки. Огниво тихонько щёлкнуло в тишине комнаты, осветив её ещё одним источником света. Я поджёг бумагу и втянул горький дым. «Так. А как там дальше? Просто вдох… " — КХА! КХА! Боже, какое дерьмо! Тима зашевелился и поднял голову: — Ну вот. Мальчик стал мужчиной. Они крепкие, так что кури не в затяг. Или вообще завтра не встанешь. И до конца не докуривай. Вторая затяжка пошла не хуже, чем первая. Четвертая и пятая пошли легче. На шестую я смог затянуть дым в лёгкие. Голова наполнилась ватой, а картинка в глазах поплыла куда-то в сторону. — Скоро новый поворот… — сказал я, туша самокрутку о стол. Завтра будет новое путешествие…