Иммунизированный

Поссать в этом чертовом костюме — та ещё задачка, но терпеть уже нет сил. Все это время система оповещения голосом оператора монотонно орет: — Ликвидация вспышки в Северном районе! Всем медицинским работникам срочно вернуться на пост. Ликвидация вспышки… О, боже. Толпа одинаковых людей в белых непроницаемых костюмах выдвигается в сторону приемного отделения. Все выглядят одинаково убито — в ближайшие сутки придётся принять более ста человек, а то и больше. Бепо, которого Ло чудом узнаёт по силуэту, плетётся рядом, что-то бормочет себе под нос — он как раз был на сутках, но теперь, похоже, ему придётся ещё надолго задержаться. Рук совершенно не хватает, коллеги Ло дохнут, как мухи, и к его собственному удивлению, с ним все в порядке — шёл 486 день его добровольно-принудительного заточения в обсервации. Бумажной работы много — 367 относительно живых жителей Северного района столпились на заднем дворе, ожидая регистрации. Койки так же быстро занимаются, как и освобождаются — смертность невообразимо высокая, и не факт, что каждый из пациентов получит нормальную медицинскую помощь (при таком-то потоке и нехватке персонала!). Дети истошно орут, слабонервные нагнетают обстановку пустыми разговорчиками, а два мужика точно под кайфом — из них, судя по статистике, на следующей неделе останутся в живых только 47%. На Ло скинули самую тяжелую часть работы — осмотр в приемном отделении. Там, как обычно, нереально душно (особенно в этом костюме) и пахнет потом, бумажная волокита, разговоры с людьми, которых в ближайшее время не станет в живых, как будто все думают, что Трафальгар привык за 486 дней-то, но разве это вообще возможно? Да и не по правилам это — он даже ещё не врач. Особо буйным или расстроенным неутешительным диагнозом пациентам прописывают сильное успокоительное внутривенно. Удивительно, но ранее запрещённой наркоты, в отличие от физиологического раствора и противовирусных, у них навалом. Вот ты волновался из-за того, что скоро тебя не станет, потом получил дозу транквилизатора и умер в спокойствии и апатии, ни холодно тебе, ни жарко. Персонал тоже этим грешит, но оно и понятно — не каждый выдерживает по восемнадцать часов работы ежедневно в этой идиотской удушающей защите, от маски которой остаются нагнаивающиеся, никогда не заживающие шрамы. Но потом даже персонал умирает — пока что Ло задержался в госпитале дольше всех. Первые шестнадцать регистрируемых пациентов уже имели признаки заболевания, мамочка с четырьмя детьми жалуется на халатность предыдущего лечащего врача, принимают поток только двое — Ло и молодой терапевт, которая пришла работать всего четыре дня назад. Восемьдесят шестой пациент бьется головой о низкий потолок, когда входит, и сразу же выбирает себе кушетку у окна, как раз там, где принимает Трафальгар. — Снимите очки в помещении, — Ло говорит глухо из-за маски, его глаза слезятся из-за сезонной аллергии. Таблеток от аллергии в аптеке больницы нет уже как полгода, зато есть бестолковые обезболивающие. — Извините, доктор… — мужчина наклоняется в попытке найти бейджик с именем, но его там в помине никогда не было, — доктор? — он вопросительно вскидывает бровь и раздражающе лыбится. — Я не могу, тогда я совсем вас не буду видеть. Первый из сотни человек, кто не ноет и не молится, утопая в неутешительном диагнозе после теста на вирус, а неосознанно заявляет: успокоительного не нужно! Без толку, на Ло это не сработает. Он аккуратно снимает непроницаемые очки-зеркалки и удивляется тому, что нет сопротивления в ответ. Из электронного паспорта он узнаёт, что Донкихот Дофламинго — пациент №86 — родом из Мариджоа. — Какими судьбами в нашей стране? — Проездом, — Донкихот Дофламинго рассеяно сканирует своего доктора, не скрывая того, что пялится- слепой глаз, казалось, смотрит куда-то не туда. — Но я уже сменил гражданство, и меня не эвакуировали обратно, — он морщится как бы в отвращении. В Мариджоа, в отличие от всего остального мира, были, без преувеличения, стерильные условия. Единственный островок цивилизации, где все ещё можно посещать ночные клубы и веселиться в торговых центрах. — Жалобы? Насморк? Боли в пояснице? — слова хоть и произносились на автомате, но в этот раз звучали слишком неуверенно, было как-то особенно неуютно под изучающим взглядом, несмотря на то, что ношение костюма автоматически должно было создавать эмоциональную преграду. — Были контакты с другими людьми? — Я полностью здоров, а в последние четыре месяца не покидал собственной квартиры. Со мной, правда, был братец, но его тест дважды отрицательный. — Если вы не признаете, что нарушили самоизоляцию, тогда как произошло заражение? — Хранители порядка ворвались в нашу квартиру, — начинает рассказывать он, расслабленно закинув одну ногу на другую и, кажется, веселясь. Ло совершенно устал от восьмидесяти пяти предыдущих загруженных человек, поэтому он небрежно, насколько мог, откинулся на стул, слушая. — Они искали у нас запрещённые препараты, но ничего не нашли, — ему это серьезно казалось смешным? — Мы сдали еженедельный тест, потом повторный, который выписали с доставкой, и вот я здесь. Ло, проанализировав базу данных, верит. Тот действительно не подавал признаков болезни, не ныл и не жаловался, выглядел опрятно, излучал спокойствие — но это и настораживало! Терапевт, которая торопилась зарегистрировать как можно больше человек, на автомате выписывает транквилизаторы всем без разбору — она, как и многие, работала вторые сутки. — Санитарка вас проводит до палаты. Сегодня суббота, поэтому никаких плановых обследований не будет до начала недели, — Ло передает ничего не чувствующими в перчатках руками очки своему владельцу. — Если что-то понадобится, я сегодня дежурю ночью на посту. Мужчина поднимается, немного сжимая плечи, чтобы не ударяться головой о низкий потолок смотровой, встает напротив Трафальгара, наклоняется и шепчет в самое ухо: — Доктор, не пренебрегайте средствами защиты. У вас открыта шея. И действительно, дыхание достигло участка кожи, красной от постоянного трения и высыпаний. Абсолютная защита, которую должен был обеспечивать костюм, была под сомнением — воротник конкретно этой модели постоянно спадает, в этом не было ничего удивительного. Но Ло было наплевать. Он игнорирует замечание, а затем сразу же отвлекается на заполнение следующей карты в базе данных. Ещё полтора года назад специфический тест из лаборатории Флеванса обнаружил у него стойкий иммунитет к смертельному вирусу, он мог бы вообще не беспокоиться по поводу защиты, но правила — есть правила. По оголённому участку кожи пробегает ветерок из приоткрытого окна. Настоящее наслаждение.