Помни меня

      Баки не спится. Он сидит на крыше и вдруг видит джет, плавно заходящий на посадку. Стив должен был вернуться с миссии только к утру, но это он. Баки узнает джет Капитана Гидра. Стива не было почти неделю, Баки весь извелся, сидя в четырех стенах, и хочет увидеть его как можно быстрее.       Он не пользуется лифтом, бежит по лестнице, пересчитывая ногами бесконечные этажи высотного здания штаба. Стив как раз успеет распрощаться со СТРАЙКОМ и сдать механикам самолет. Не зажигая свет, Баки заваливается на свой любимый мягкий диван в жилом крыле, которое они занимают вместе. Зарывается в подушки, вдыхая знакомый родной запах. Ждет, прислушиваясь к тишине.       Электронные часы показывают без пяти час, Стива все нет. Это странно, но Баки успокаивает себя тем, что случись что-то плохое, все здание бы гудело, а сигнальные огни, мелькающие за окном, сменили бы цвет. Но все спокойно, все спят. Баки и сам прикрывает глаза, утомленный ожиданием. Полвторого на часах, и наконец он слышит, как открывается лифт и вибрирует шаг тяжелых армейских ботинок.       Стив не один. Там две пары ног и чужой голос. Чужой смех. Баки не различает слов, но голос постепенно узнает. Он принадлежит командиру СТРАЙКА. Баки силится вспомнить имя, но оно напрочь стерлось из памяти.       Он не общается ни с кем, кроме Стива, случайных врачей и техников, поддерживающих функционал бионического протеза. Прошлое дает о себе знать, Баки избегает любых контактов, кроме самых необходимых. Но с командиром СТРАЙКА ему приходилось пересекаться. Полгода назад, когда была сделана попытка привлечь его к миссиям, Баки работал именно со СТРАЙКОМ. Стив приставил к нему этих ребят – тогда Баки думал, что в качестве боевой поддержки, – оказалось, в качестве телохранителей. Стив изначально был против его участия в миссиях, но Баки сходил с ума в штабе, маялся бесконечной терапией, тем более, врачи говорили, что ему нужно найти себе занятие – а какие у него могли быть занятия, он последние семьдесят лет только и делал, что убивал по команде Советов. А еще ему хотелось вновь стать Стиву полезным. Быть ему другом и соратником, а не бывшим любовником с набором психических отклонений. Возвращение к миссиям стало для Баки навязчивой идеей, он и слушать не хотел доводы о том, что еще не восстановился и в экстренной ситуации может поймать паническую атаку или зависнуть на очередном триггере. Ему хотелось в поле, лишь бы не сидеть взаперти и не быть обузой. Своего он добился, Стив сдался под его напором и доводами Пирса. Вот только прав оказался Стив: Баки не смог. Полностью облажался. И жирную точку во всей этой авантюре поставил именно командир СТРАЙКА.       «Эмоционально нестабилен, неспособен к работе в команде, намеренно игнорирует приказы командира группы, что сказывается на эффективности операции, а также ставит под угрозу жизнь и безопасность оперативников», – в голове до сих с поразительной точностью звучит голос Стива, зачитывающего рапорт, поданный по итогам миссии в Адене. Написанное тогда не стало для Баки неожиданностью. Все это было высказано ему лично и сразу в куда более емких и менее лестных выражениях. Имя командира СТРАЙКА забылось, но вот его перекошенное злобой лицо и матерный ор на пределе легких Баки не забыл и забывать не собирается, как и то, что его назвали «ебанным отморозком».       Рамлоу. Стив произносит его имя, и Баки вспоминает. В следующей фразе Стив уже называет его Брок. Да, его зовут Брок Рамлоу. Командира СТРАЙКА. Не то что бы это было так уж важно. Баки вслушивается, они обсуждают сегодняшнюю миссию. Затем шаги и голоса постепенно удаляются – они идут дальше по коридору в переговорную или в кабинет Стива. Этаж специально разделен на жилую и рабочую зоны из-за Баки. К Стиву по долгу службы постоянно кто-то приходит, а Баки сторонится людей.       Он ждет еще какое-то время, но все это затягивается, его клонит в сон. Баки заставляет себя разлепить глаза и снять протез – пренеприятнейшая процедура, особенно когда приходится делать все самому. Но Стив и так устал после миссии, не хватало ему еще и с этим возиться.       Баки падает обратно на подушки, облегченно выдыхая. Он действительно засыпает на какое-то время, погружаясь в приятное состояние дремы между сном и реальностью. Представляет, как вернется Стив, подхватит его на руки и отнесет в постель. Ляжет рядом, заворачивая в мягкое одеяло и щекоча дыханием шею. Но Стив так и не приходит, на часах уже три. Баки приподнимается на подушках, опирается на несуществующую руку, забывая, что снял протез. Стукается лбом о подлокотник, встает со второй попытки. Он ненавидит свою бионическую руку, но еще больше ненавидит ощущение беспомощности без нее. Но мучиться с настраиванием протеза в одиночку он не готов, поэтому идет так. Стив наверняка заснул в кабинете и неплохо было бы просто перенести его в кровать, но придется будить. С протезом Баки может провозиться до утра.       Зевая, он плетется по коридору. Стив действительно у себя, – в темноте дверь кабинета светится по периметру, и Баки идет к ней, просто на свет, растирая заспанные глаза и мало что соображая. Но Стив все еще не один – там два голоса. Стива и тот – чужой и неприятный. Командир СТРАЙКА Брок Рамлоу, – вспоминает Баки. Они спорят о чем-то, слов не разобрать. Рамлоу разговаривает на повышенных тонах, нервно смеется. Стив отвечает ему холодно, ровно, но что-то неспокойное чувствуется в интонациях.       Дверь кабинета распахивается в одно мгновение, и в полосе света Баки отчетливо видит темную гибкую фигуру Рамлоу. Тот злится. Собирается уходить, но вдруг разворачивается в дверном проеме. К Стиву, которого Баки не видит.       – Ну что, Кэп? Прощаемся?       В его голосе вызов и некоторое сомнение. Он тяжело дышит и ждет ответа. Не уйдет без ответа. А затем подбородок Рамлоу плавно начинает подниматься вверх – Стив идет к нему. И наконец Баки видит его самого. Не целиком. Лишь профиль и ладонь, застывшую на косяке двери.       Баки они видеть не могут, он скрыт темнотой. Но даже если бы могли, то вряд ли бы заметили – их внимание приковано друг другу. Между ними какой-то безмолвный диалог. Рамлоу ждет от Стива решения, Стив же не спешит его принимать.       Баки прекрасно понимает, что между ними происходит. Он физически ощущает застывшее в воздухе напряжение и с трудом сдерживаемое желание. Баки давно не видел Стива таким. Рот приоткрыт, взгляд расфокусирован, затуманен, будто он пьян, не в себе, немного безумен. С Баки Стив другой. Всегда собран, сохраняет голову, не дает себе расслабиться, забыться, просчитывает каждый шаг, каждый возможный триггер – будто идет по минному полю. Он нежный и внимательный, но как-то чересчур, будто все это немного наиграно, утрировано, спланировано в рамках терапии. А сейчас Стив такой, каким Баки его помнит. Каким видел его последний раз семьдесят лет назад, на фронте. Он только таким Стива и видел тогда. Живым и несовершенным. И этот взгляд всегда был обращен к нему. Теперь он обращен к другому.       На Баки Стив больше так не смотрит. Это объяснимо – они не спят. Баки не может, не получается. С точки зрения физиологии все в норме, но проблема засела где-то у него в мозгах. Все проблемы в его мозгах, перекроенных бесконечными обнулениями. Стив вытащил его из Красной комнаты в застенках Советов, но дверь в эту комнату осталась внутри него и Баки никак не может ее захлопнуть. Секс – лишь одна из проблем, не самая страшная, но наиболее унизительная. Сколько бы они ни пытались, что бы Стив ни делал – не помогает ничего. Ничего не работает. Стив нежен, терпелив, он никогда не заставляет, никогда не настаивает. Баки тоже пытается. Каждая попытка тошнотворна позорной беспомощностью и неминуемым провалом. Ради Стива он продолжает пытаться, делает вид, что ему это тоже интересно, но он сдался давно. Он теперь весь – чертов комок проблем, только это в нем и осталось. Сплошные дефекты и надломы. А Стив живой человек и у него тоже есть потребности.       Баки не чувствует ни боли, ни ревности, ни обиды, когда Стив подается вперед и дергает Рамлоу к себе. Смотрит отстраненно, как они сталкиваются ртами, жадно, влажно целуют друг друга, торопятся – будто долго этого ждали и наконец получили желаемое. Не могут насытиться, не могут оторваться друг от друга. Баки смотрит и не чувствует ничего. Только то, что так и должно быть. Именно так и должно.       Рамлоу пригвождает Стива к стене, хрипло смеется, что-то шепчет ему на ухо. Стив что-то отвечает чужим, севшим от возбуждения голосом. Дергает его за волосы вниз, опуская перед собой на колени. Баки знает, что должен уйти. Не должен на это смотреть. Но он боится быть замеченным, боится выдать себя шагами и неловким движением. И замирает в темноте, стараясь не дышать и продолжая смотреть. Не может оторвать взгляд. Только вздрагивает от неожиданности, когда коридор вдруг освещают огни патрульного вертолета. Его рокот оглушает, Стив невольно следит за движением патруля, поворачивает голову и в короткой сигнальной вспышке их взгляды пересекаются. Баки парализует страх. Стив щурится, не веря глазам. Но тут же отталкивает от себя Рамлоу. Тот поднимается на ноги и тоже смотрит в темноту.       – Ты привидение увидел?       – Заткнись.       Стив не уверен, что ему не показалось. Сглатывает и осторожно зовет его:       – Баки?       Он хочет исчезнуть. Но Стив точно услышит, заметит движение темноты – теперь, когда знает куда смотреть.       – Роджерс, тебе показалось. Думаешь, он стал бы молча стоять и смотреть? Да твой дружок бы мне череп размозжил за секунду.       – Я сказал тебе заткнуться, – резко обрывает его Стив. И совершенно другим голосом, мягко, осторожно продолжает звать:       – Баки, все, я вижу тебя. Иди сюда.       Стив обманывает, но Баки ведется. Делает осторожный шаг вперед, выдавая свое присутствие. Видит, как вытягивается лицо Рамлоу. А Стив бьет по стене кулаком от удушающего бессилия и чувства вины. И это невыносимо, потому что Баки отказывается признавать его виноватым.       – Я не хотел мешать. Я все понимаю. Меня не должно здесь быть. Я не буду мешать. Я просто смотрел, случайно, не хотел вам мешать, я уйду, – лепечет он. Ему хочется, чтобы Стив его понял, не винил себя. Разрешил себе эту слабость.       – Баки, ты никому не мешаешь. Ты не можешь помешать, – в его глазах мелькает что-то странное, будто какая-то догадка. – Хочешь к нам? – осторожно предполагает Стив. Он совершенно сбит с толку происходящим и его можно понять. Если взглянуть на ситуацию его глазами, то озвученное предложение даже кажется в чем-то логичным. Баки не ушел, не разозлился, все это время молча наблюдал из темноты и наблюдал бы дальше. И Стив видит в его молчаливом интересе желание присоединиться. Логично выстраивается цепочка триггера – Зимнего Солдата редко насиловали поодиночке, поэтому вдвоем со Стивом, один на один, у них ничего и не получается. Теперь есть третий. И Баки наблюдал за ними из темноты. Стив делает вывод. И зовет его максимально мягко, осторожно:       – Баки, иди сюда. Ко мне. К нам. Если хочешь.       Баки знает, что может отказаться, но, как загипнотизированный, идет к Стиву, потому нуждается в нем больше всего на свете. Хватается за протянутую руку и тут же оказывается в его объятиях. Стив все еще в тактической форме, она жесткая и неприятная, но Баки прижимается лишь крепче. Зажмуривается, отгораживаясь от реальности. Стив гладит его по голове и по плечам, прикосновения такие родные, привычные, что он естественным образом расслабляется, слушая его сердцебиение, его дыхание, отдаваясь знакомым неторопливым движениям его ладоней.       Но стоит открыть глаза, и Баки упирается в абсолютно чужой взгляд – жесткий и неприятный. Рамлоу рассматривает его с любопытством и примитивным желанием. На бедро ложится чужая ладонь, и Баки дергается от неожиданности, вжимаясь в Стива.       – Брок, нежнее.       – Я буду самым нежным, – чуть ли не мурлычит тот, отвечая Стиву, но продолжая смотреть в глаза Баки. Вот только с нежностью этот человек совершенно не ассоциируется. Все, что Баки помнит о нем, – это перекошенное злобой лицо, когда тот орал на него после миссии в Адене. Рамлоу его презирает и ненавидит. Но прогибается перед Стивом. Только и всего. Поэтому и опускается на колени медленно и послушно.       Рамлоу не разрывает зрительный контакт, Баки сам отводит взгляд. Упирается затылком Стиву в плечо, смотрит прямо перед собой. Чужие поцелуи на животе ощущаются мокро и неприятно. Баки подставляет шею под поцелуи Стива, пытаясь сосредоточиться на нем. Происходящее кажется все более неправильным, все более абсурдным, он с внутренним омерзением ощущает каждое влажное движение языка вдоль своего члена – очередная унизительная попытка. Самая унизительная из всех.       – Просто расслабься, Баки. Давай попробуем так, хорошо? Вдруг это сработает. Просто попробуем, – шепчет ему Стив.       Баки и сам на мгновение верит, что это может сработать. Триггеры непредсказуемы, этот был бы вполне логичным. Может, и сработало бы, но проблема в третьем. Этот человек, Брок Рамлоу, – не просто безликое нечто. Баки не помнил его имя, но никогда не забывал о его существовании. Баки ненавидит его. Завидует ему. Все бы отдал за то, чтобы быть со Стивом так, как он. Вместо него. И речь не только о сексе. Речь вообще не о сексе. Рамлоу Стив доверяет. Называет одним из лучших. Берет с собой на миссии. Это, по сути, первый помощник Стива, второе лицо боевого крыла ГИДРЫ, после самого Капитана. А раньше место подле Стива было только для Баки – в качестве друга, равноправного партнера, боевого товарища. Но это было семьдесят лет назад. А теперь он совершенно бесполезен и ничего не может с этим сделать. Стив пытается, а Баки проваливается раз за разом. Во всем. Его место занял этот человек. Стив это отрицает, борется с собой, но это же очевидно. Баки для Стива обуза и лучше бы Стив его не любил. Его больше не за что любить.       Баки нервно выдыхает, чувствуя, как по лицу скользят дорожки слез. Потому что он эмоционально нестабилен, – это проходит по всем рапортам, по всем отчетам. Он постоянно пытается доказать, что это не так. Но срывается на самых элементарных вещах – например, как сейчас. Ему нужно успокоиться, взять себя в руки, постараться, чтобы Стив не заметил срыва. Стив всегда чувствует себя виноватым. Всегда все берет на себя. А Баки не может даже вытереть щеки, потому что он чертов калека с одной рукой, а Стив держит его ладонь.       Рамлоу резко выпрямляется перед ним, но Баки не видит ни его взгляда, ни его лица – все расплывается в преломлении света на влажных ресницах. Он боится, что Рамлоу может разглядеть его слезы в полумраке, сказать Стиву. Тот говорит. Но не это.       – Кэп, я не уверен, что твой друг сильно заинтересован в происходящем.       Рамлоу не знает о его проблеме, и Баки зажмуривается от унижения. Но леденящий голос Стива успокаивает, выворачивая правду наизнанку.       – Так заинтересуй его. Не ты ли только что хвастал мне своими умениями?       Стив на его стороне. Стив всегда на его стороне. Будто с Баки все в порядке, это Рамлоу не справляется, а Баки не виноват.       Чужие губы растягиваются в усмешке, Баки готовится ко второму раунду этих бесполезных манипуляций, но Рамлоу вдруг обращается к нему. Не к Стиву.       – Мне продолжать? Ты хочешь этого или как?       Баки пугается вопроса, но еще больше того тона, которым он задан. Стив с ним так не разговаривает. И никому не позволяет. А в голосе этого человека совершенно явное неприкрытое раздражение и злость.       – Брок, если тебе есть, что сказать, то говори мне.       Ухмыляясь недобро, тот переводит взгляд на Стива. Баки замирает в страхе и, конечно, Рамлоу это говорит. Озвучивает то, чего он так боялся.       – Твой друг рыдает, Кэп. Это у вас как? В пределах нормы? Мне продолжать?       Баки чувствует, как Стив сжимает его плечо. Будто ему физически больно. А у самого Баки больше нет сил, беззвучные слезы льются потоком. Стив закрывает его от чужих глаз и холодно бросает:       – Уходи.       Рамлоу исчезает сразу же. Баки слышит его тяжелые, быстро удаляющиеся шаги. Наступает странное больное облегчение, срывает все защитные клапаны. Баки утыкается Стиву в плечо и рыдает, больше не сдерживая себя. Не может. Он снова доказал, что эмоционально нестабилен. Снова сорвался. Стив, вымотанный неделей погони и перестрелок в джунглях, вынужден его успокаивать, сидеть с ним, нянчиться, повторяя без малейшего признака раздражения в голосе бесконечные «прости». Столько, сколько нужно. Как колыбельную.       Баки поднимает взгляд, – Стив выглядит смертельно уставшим, но улыбается ему мягко, не желая этого показывать. Сидит с ним до самого конца. Пока не прекращается истерика, пока не останавливаются слезы. Стив тихо умоляет его простить – Баки кивает, но не чувствует за ним вины. Он просто хочет спать. И еще больше хочет дать эту возможность Стиву.