Помни меня

      Баки смотрит на темную полосу океана за окном машины и старается не думать ни о чем. Отключить все мысли полностью. Если он начнет думать о Стиве, его накроет и он разрыдается. Если начнет думать о Броке, то непременно пожалеет, что поддался и поехал с ним. Нужно было возвращаться домой. Но одному тоже невыносимо. Он не может один, не справится, не справляется. Поэтому Баки просто отключает голову, смотрит на происходящее будто и не с ним вовсе. Послушно выходит из машины, бредет вслед за Броком. Поднимается на третий этаж, в небольшую комнатку, где нет ничего кроме кровати, узкого шкафа, стола и пары стульев. Но все чистое, аккуратное, а окна выходят на океан, где на горизонте уже зажигается полоса рассвета. Баки подходит к окну, а Брок обнимает его со спины, гладит по плечам, растирая ладонями напряженные мышцы.       – Расслабься. Забудь обо всем. Все хорошо, Баки. Ты же знаешь, я не сделаю ничего, что ты не захочешь.       Баки сглатывает. Ему не очень нравится это обещание. Потому что оно как будто намекает на продолжение. И не соотносится с тем, что они якобы просто заснут вместе и все. А Баки бы хотел заснуть вместе и все. Даже если бы мог, он не готов на большее. Не сейчас. Слишком рано. Он растерян, напуган и вообще мало что соображает.       – Ты первый в душ или я? Или вместе?       – Ты первый, Брок.       Потому что раздеться перед ним Баки тоже не может. И шутки про лишний вес только усугубили и без того имеющуюся проблему.       – Ладно.       Брок отстраняется и уходит. Баки смотрит на полосу рассвета и все-таки думает о Стиве. И о Броке. С кем он теперь? С кем он хочет быть? Кого любит и кого ненавидит? И как теперь оставаться со Стивом, если это не Стив, Капитан Гидра, Стив все разрушил. А вот Брок сделал для Баки все. Теперь безопасно вдруг оказывается с ним. И Баки ведь не сомневается в искренности чувств Брока – тот проявляет их неумело, но поступки говорят о многом. За его вспыльчивым характером, резким, порою грубым поведением и обидными словами Баки все-таки видит истинное отношение к себе. Теперь видит, как никогда отчетливо. И почему бы не ответить ему тем же? Брок ему нравится. Ведь нравится же. Конечно, с чувствами к Стиву это несравнимо, Стива Баки любил абсолютно, но любил того Стива из Бруклина, Стива из сорок пятого, который теперь, кажется, потерян так же, как и тот Баки. Нынешний Стив оказался ничем не лучше хендлеров из Красной комнаты. А Брок обещает ему свободу. Брок весь как океан, сильный и свободный. Но вот проблема в том, что океана Баки побаивается. И точно так же сложно ему открываться перед Броком. Слишком резкий и непредсказуемый. Не такой родной и домашний, как Стив. Но родного и домашнего Стива больше нет – все оказалось ложью. С Броком же тревожно, неспокойно, но влечет неумолимо. Как к океану, в котором не умеешь плавать. И неясно, чем все закончится. И предугадать невозможно.       Шум воды прекращается. Баки не может удержаться и оборачивается. Брок даже полотенце вокруг бедер обмотать не утрудился, выходит из душа совершенно голым. Зная, что Баки смотрит. Позволяя смотреть. Ухмыляется, когда ловит его взгляд. Баки отворачивается, смущаясь, и думает о том, насколько отвратительно и неидеально его собственное тело в сравнении.       – Я не смогу раздеться.       Брок хмыкает скептически.       – Будешь спать в одежде? Раздевайся, Баки, я не буду смотреть. Отвернусь. Одеялом накроешься.       – Я возьму твою футболку и трусы, можно? А то мои мокрые.       – Конечно, бери.       Брок протягивает ему свою одежду, Баки берет и закрывается в душе. В волосах застрял песок и вымыть его чертовски сложно. Невольно вспоминается, как голову ему мыл Стив и как всегда предлагал отстричь волосы. Баки в бессилии сползает по стенке душа, не понимая, что он творит и что должен сделать. Все так запуталось. Стало таким страшным и сложным. Стив его предал, Стив оказался и не Стивом вовсе, а Баки сейчас собирается переспать с другим. Пусть секса как такого и не будет. Все равно. И даже не уйти уже. Он сам согласился. Да и не хочет он уходить. Одному еще страшнее.       Одежда Брока ему откровенно мала. Трусы сковывают движения, майка слишком облегает, задирается на животе, и Баки одергивает ее постоянно. К счастью, Брок не смотрит, как и обещал. Лежит лицом в подушку, выставив идеально очерченную задницу, специально не укрываясь одеялом.       Баки аккуратно ложится на край постели и закутывается в одеяло с ног до головы. Брок же притворяется спящим. Но проходит пара минут, и он закидывает на Баки руку, ногу, прижимается к нему всем телом и конечно это намеренно, он не спит и не собирался. Обнимает Баки со спины, сгребает в объятия, трется носом о шею, покусывая кожу. Брок и не думал просто засыпать рядом. С самого начала. А Баки просто идиот, что все это допустил. И что теперь делать неясно совершенно.       Наверное, стоит предупредить Брока о том, что при всем желании у них ничего не выйдет. Нужно рассказать о своей проблеме с потенцией, но Баки не может. Слишком стыдно. Не сейчас. Он не знает, на что надеется, но сказать не может.       – Поделись одеялом, Баки, тебе зачем? Все равно же не мерзнешь, – шепчет ему Брок, тянет одеяло на себя, раскрывает, прижимаясь голым телом. Тут же просовывает ладони под футболку, Баки ерзает и пытается перехватить его руки. Но не так-то это просто, Брок высвобождается и резко задирает футболку вверх. Не дает отстраниться, обнимает обнажившийся живот. Баки зажимает его ладони, и на какое-то время Брок успокаивается. Пока его это устраивает. Он выцеловывает Баки шею, прижимается набухающим стояком к заднице и поглаживает пальцами соски.       – Ты же сказал, мы просто заснем вместе, – выдыхает Баки, пытаясь закрыться от его рук.       – Ну тебе же не четырнадцать лет, – смеется Брок ему в ухо. – Ты знал, что я имею в виду.       Баки чувствует, как чужая ладонь планомерно опускается ниже, и в спешке зажимает между ногами одеяло, край намертво фиксирует у живота бионической рукой. Брок смещает ладонь на металлические пластины, поглаживая их с нежностью.       – Расслабься, Баки. Я осторожно. Без проникновения. Отсосу тебе, хочешь? Или просто рукой. Как ты хочешь?       – Я не хочу, – выдыхает Баки.       – Почему? Чего ты боишься? Будет хорошо, я обещаю, мой сладкий.       Баки передергивает. Один из хендлеров когда-то звал его так. Мой сладкий. Стив знает об этом, Брок нет. Он не виноват, но Баки затягивают эти мерзкие стыдные воспоминания. Он дергается, а Брок не отпускает. И Баки начинает накрывать. Это страшное прошлое, страшные ассоциации, собственная беспомощность и этот мерзкий шепот из небытия. Мой сладкий.       – Я не хочу. Прекрати. Ты обещал, что не будешь.       Баки паникует, и Брок его отпускает. Тут же. Откатывается на спину и вообще не прикасается больше.       Баки рвано выдыхает. Брока стоило предупредить, конечно. Про триггеры и про все остальное. Но теперь уже что. Потом. А пока он бормочет только:       – Прости, я не готов.       – Я понял, – раздается из-за спины. И Баки с удивлением понимает, что Брок обижается. Это не Стив, который с ним возился и успокаивал. Брок недовольства не скрывает, забирает одеяло и поворачивается спиной. У Баки все обрывается внутри. Так странно. Брок столько для него сделал, а точкой преткновения стал секс. Баки невольно возвращается мыслями к Стиву, который принимал его любым. Брок же, несмотря на все громкие слова, видимо, без секса его не примет. И на что только Баки надеялся.       Он встает с постели, избавляется от чужой неудобной одежды, надевает свои джинсы и куртку и ложится на самый край. Так и засыпает, в одежде.       Наутро Брок продолжает обижаться. Они практически не разговаривают, и прощаются молча. И Баки понимает, что вряд ли что-то у них выйдет. Броку он нужен сильным и свободным, а Баки таким не является. Брок его переоценил и не любит его. Вообще не любит. Это просто какая-то прихоть, мимолетная страсть, но любви в этом нет. А со Стивом любовь была. Стив его любил. Понимал. Поддерживал всегда и принимал любым. Но того Стива больше нет. Вместо него теперь некий Капитан Гидра, который его обнуляет. И Баки чувствует, что остался один. Совсем один. И ему страшно. Со Стивом теперь страшно, а Брок быстро потеряет к нему интерес и перестанет помогать.       Баки по инерции ждет приезда Стива, не в силах справиться с гнетущим одиночеством. Но, когда тот приезжает, становится просто невыносимо. Стив больше не является решением всех проблем, как прежде. С ним неуютно, больше не получается быть честным и откровенным. Нужно следить за мыслями, за языком, ждать подвоха каждую секунду. Баки все сильнее ощущает, что остался совершенно один. Стив пытается перекроить его под себя, а Брок его просто не принимает. И никому он по сути не нужен.       – Родной мой, что-то случилось?       Баки кисло качает головой, про себя отмечая, что Стив как будто перестал звать его «малышом». Хоть это радует. Тот разговор пошел на пользу – Стив стер его, но прислушался. Иронично.       – Когда я смогу вернуться к тренировкам?       Баки знает, что достал Стива с этим вопросом, но теперь всерьез опасается, что тот снова посадит его в четырех стенах и будет обнулять, пока Баки не забудет, что вообще когда-то тренировался. И странным кажется уже то, что Стив вообще рассказал ему про тренировки. Мог же промолчать. И вообще больше не выпускать из комнаты. Посадить на цепь. Заморозить. От этих мыслей Баки передергивает. Страшно представить, что это все он примеряет к Стиву. Но теперь действительно неясно, чего от него ждать.       – Завтра поговорю со СТРАЙКОМ, – обещает Стив, а Баки не знает, это правда обещание или просто отговорка и надежды нет. Если так и дальше будет продолжаться, он сойдет с ума. А Стив как ни в чем ни бывало привлекает его к себе. И Баки невольно каменеет, когда тот прикасается к его плечам, начинает играться с волосами и заплетать косичку. И перебирая в пальцах пряди его волос, Стив говорит из-за спины:       – Баки, у меня к тебе серьезный разговор. Только обещай, что будешь со мной честен.       Баки весь холодеет. Неужели, Стив все узнал. Баки страшно боится за Брока. Это первая мысль, которая парализует сознание – Брок. Не вина перед Стивом, не страх за себя, а страх за Брока. Впрочем, собственная судьба Баки и без того известна – его просто обнулят по проверенной схеме. А вот что Стив сделает с Броком – страшно представить. Но к счастью, тревога оказывается напрасной. Стив спрашивает о другом:       – Ты не умеешь плавать, Баки, верно? В смысле, теперь не умеешь. Конечно, в детстве мы вместе плескались в океане и на фронте переплывали не одну горную реку, но сейчас ты как будто разучился. Я прав?       Баки мучительно пытается сообразить, знает ли Стив о том, что он не умеет плавать. Разговоры с ним так и не восстановились в памяти, но на видео Баки рассказывал Броку про триггер, пойманный в бассейне, – ключ к воспоминаниям из Красной комнаты. Скорее всего, Баки рассказал про триггер и Стиву. Но он не уверен. А Стив, слушая его молчание, сам же подталкивает к ответу:       – Я просто вспомнил, что ты когда-то категорически отказался от тренировок в бассейне вместе со СТРАЙКОМ. И я еще раз изучил архивы по миссии в Адене. Мне кажется, у тебя проблемы с водой, Баки. Ты что-то об этом знаешь или нет?       Чего Стив этим добивается? И какой ответ – правильный? Баки не знает и говорит правду:       – Да, у меня проблемы с водой.       – Расскажешь мне, Бак? С чем это связано?       Нужно ли рассказать ему про Красную комнату? Или не нужно? Или он уже знает? Зачем тогда спрашивает? Проверяет, не вспомнил ли Баки чего?       – Я знаю, это тяжело, Баки. Но постарайся мне ответить. Мне это очень важно, – ласково шепчет Стив, замечая его нервозность. Баки понимает, что надо взять себя в руки, иначе он выдаст себя с головой, и через силу говорит нечто максимально нейтральное:       – Моя водобоязнь связана с мироощущением. До Адена я не знал, что эта проблема у меня есть. Но там я понял, что ни за что не нырну в воду. Она неустойчивая. Неясная. Вечно колеблющаяся. Расплывающаяся. Как моя память. Как мои воспоминания, в которые я вдруг проваливаюсь. В которых барахтаюсь и не могу выплыть. Наверное, вода – это просто собирательный образ моих страхов и моей слабости. Она сама по себе меня пугает. Я просто боюсь провалиться. Не выбраться. Не выплыть.       «А ты, Стив, эту проблему лишь усугубил. Заставил меня лишь глубже утонуть в провалах памяти и топишь дальше, давишь на плечи, толкая ко дну», – думает Баки про себя. Стив отпускает его волосы, и сплетенная коса тут же расплетается. Баки сам трясет головой, лишь бы плетение ослабло и пропало совсем.       – Получается, что преодоление страха перед водой – это преодоление всех остальных твоих страхов? Вода как рубеж, да? То, что ты должен преодолеть. Пока ты этого не сделал, чувствуешь себя слабым и беспомощным, – задумчиво говорит Стив, пересаживаясь напротив.       – Возможно, – осторожно отвечает Баки.       – Почему бы нам не попробовать преодолеть этот страх вместе, Бак? Давай мы заново научим тебя плавать? Я сам буду тебя учить. Не переживай. Чужих людей не будет. Только я и ты.       Баки моргает, не понимая, зачем Стиву это надо. Он же, вроде, обнуляет его и хочет намертво привязать к себе. Зачем тогда преодолевать страхи. Ведь они Баки и держат. Или же это такой хитрый ход не позволить ему тренироваться с «чужими»? Стив хочет, чтобы Баки был только с ним.       – Тренировок со СТРАЙКОМ не будет, да? – спрашивает он, уже почти теряя надежду. Но ответ Стива окончательно сбивает с толку.       – Тренировки со СТРАЙКОМ будут идти своим чередом. Но я не доверяю им с плаванием, в прошлый раз это чуть не закончилось трагедией. Да и тебе со мной будет спокойнее, ведь правда?       – Конечно, – Баки выдавливает улыбку и обнимает Стива, стараясь, чтобы вышло максимально искренне. – А если у меня получится, ты дашь мне выйти на миссии?       – Если буду уверен, что ты готов, – Стив улыбается и очевидно врет. Но Баки на мгновение так хочется верить. Что тот изменился, осознал. Что это Стив. Его родной Стив. Но страшная запись не выходит из головы.       Перед сном Баки по привычке ждет, что Стив поможет ему снять бионическую руку, но тот поглаживает крепление и говорит:       – Скажи, Баки, тебе удобнее с рукой или без нее?       Баки снова мучительно пытается угадать правильный ответ, и Стив продолжает за него:       – Меня не покидает ощущение, что у нас когда-то возникло некое недопонимание по поводу твоей левой руки. Я думал, что тебе она неприятна, напоминает о прошлом, а ты, кажется, думал, что она неприятна мне. Так вот, Баки, я обожаю тебя от макушки до кончиков твоих бионических пальцев. И не вижу смысла снимать эту руку, если только она не доставляет неудобств тебе.       Баки кусает губы, не соображая, что вообще происходит. Ему кажется, что Стив все понял, все знает и теперь издевается над ним специально. Хочет, чтобы Баки раскаялся и все ему рассказал про себя и Брока. И Баки уже почти готов. Раскаяться так точно. Потому что со Стивом так знакомо и так привычно. Ничего не надо объяснять, выяснять. Все выстроено, все обговорено, все именно так, как нужно. И кажется, что не так уж и плохо быть песиком на коврике там, где тебя любят. Стив же его любит. По-своему, но… Баки вновь содрогается, вспоминая про обнуления. И вновь поникает. Какой у него выход и куда ему идти? Броку он все равно не нужен. Не получится у него быть сильным и свободным.