Помни меня

      Баки сидит на крыше и играет со своим любимым ножиком. Подбрасывает вверх и ловит, перекатывает между пальцами. Когда-то он владел холодным оружием в совершенстве, сейчас руки слушаются хуже, координация потеряна, но он старается и начинает получаться.       Стив уехал. Баки стыдно признавать, но он чувствует странное облегчение. Эта гипертрофированная забота душит. Конечно, у Стива есть причины, – Баки снова облажался. Зачем-то пошел в бассейн, свалился туда и у него неожиданно открылась амнезия. Стив теперь наверняка понял, что Баки не умеет плавать, миссий ему не видать, еще и напрочь стерлись из памяти события последних нескольких месяцев. Баки с удивлением узнает, что, оказывается, тренировался под руководством «альфа»-СТРАЙКА и лично Брока Рамлоу – и в это сложно поверить, но не поверить нельзя. Он чувствует изменения. Тело все еще громоздкое и неповоротливое, но увеличилась сила, ловкость, выносливость. Внутренне он тоже стал как будто увереннее. Больше не жмется к Стиву, не прячется за его спину, когда они вдвоем идут по коридору. И даже ножик, которым он когда-то резал руки, теперь ловко перемещается между его пальцами в простейших боевых комбинациях.       Баки хочет вернуться к тренировкам. Несмотря на полную глухоту памяти, он понимает, что именно тренировки ему помогли. Стив зол на СТРАЙК, потому что по их недосмотру Баки упал в бассейн, но обещает подумать насчет тренировок. Баки пока занимается сам. Обнаруживает с удивлением, что делает это с удовольствием, совсем не так, как раньше. Перестает жалеть себя. Тренируется взаправду. Ради результата. И за те две недели, что Стив проводит с ним, Баки не пропускает ни дня. Глядя на его энтузиазм, Стив сдается. Уезжая на миссию, обещает поговорить со СТРАЙКОМ. И Баки ждет. Уже не столько его возвращения, сколько этих тренировок, о которых забыл, но которых ему так не хватает.       – Не помешаю?       Баки вздрагивает от неожиданности, поднимает голову и видит командира СТРАЙКА Брока Рамлоу. Отодвигается с вежливым кивком, давая тому сесть. Мелькает надежда, что Стив уже поговорил со СТРАЙКОМ и Рамлоу пришел по его указке, чтобы обсудить предстоящие тренировки.       И кажется, так и есть. Потому что тот в курсе его амнезии. Щурится подозрительно и спрашивает:       – Помнишь меня?       Баки кивает, хотя не помнит. Знает лишь то, что рассказал Стив. А еще смутно припоминает неприятную миссию в Адене, где он провалился, а этот тип орал как не в себя, – но это было давно, почти год назад. И странно – Баки всегда так не любил его, считал злым и высокомерным, а теперь смотрит в его глаза, сверкающие темным золотом в вспышках сигнальных огней, и чувствует какую-то странную теплоту. С ним хорошо, он располагает к себе. Их взаимная неприязнь испарилась. Странно. А Стив говорил, что они с Рамлоу не ладили. Что тот оскорбляет и задирает. Стив просил рассказывать ему, если Рамлоу будет делать так и впредь. А Баки не понимает, почему он смотрит в его золотистые глаза и не может насмотреться.       – Помнишь, как меня зовут?       – Брок, – отвечает Баки, не задумываясь. И вдруг понимает, что тот для него действительно не командир, не Рамлоу, а просто Брок. Произносит это имя вслух и на какое-то мгновение сквозь дым сигарет Баки чудится запах моря.       – Ты сам помнишь или тебе Кэп рассказал обо мне?       – Стив рассказал. Последнее, что я о тебе помню, – это миссия в Адене. И то смутно, – признается Баки, но, кажется, это не совсем так. Событийно он не врет, но нечто неуловимое витает в воздухе, воспоминания так близко, и одновременно так далеко. Он помнит, что их связывает нечто гораздо большее, но что – Баки не знает.       Брок усмехается и протягивает ему сигарету. Баки хочет взять, но вспоминает, что не курит с сорок пятого. Знает, что не курит. Но кажется, будто курит. И он замирает в замешательстве, не понимая.       – Ты курил, Баки. Со мной курил.       Вот и ответ. Это просто одно из тех событий, которые он забыл. Забыл, как снова начал курить.       А еще Брок называет его Баки. Странно. Это позволено только самым близким. Но внутреннего диссонанса не чувствуется. Брок не первый раз его так называет. Ему можно. Баки сам ему разрешил.       Отвратительное ощущение находиться рядом с человеком, которого не помнишь совершенно, а вот он помнит тебя. Баки берет сигарету из рук Брока, на мгновение соприкасается пальцами и это прикосновение какое-то особенное. Не неприятное. Знакомое. И странно волнующее. Баки чувствует, что краснеет. Лицо просто пылает. Брок подносит зажигалку, давая ему закурить, убирает прядь волос, чтобы не опалил огонь. Заправляет за ухо. Холодными костяшками задевает его алеющую щеку. Улыбается так нежно и ласково, что Баки не знает, что и думать. Стив явно ошибся в том, что они с Броком не ладили. Кажется, ладили еще как. Даже слишком. И Баки страшно подумать, в чем причины этого блаженного взгляда и этих прикосновений. Что у них было, о чем он забыл.       – Поехали к океану? – предлагает Брок. Так просто и обыденно, будто и не в первый раз. И Баки не понимает одного:       – А Стив?       – Так он на миссии, не узнает. Мы ездили уже, Баки. Не бойся.       Вот почему чувствуется этот фантомный запах морской соли в дыме его сигарет.       – Между нами что-то было? – спрашивает Баки, замирая. Не знает, надеется сейчас больше на «да» или на «нет». Но ему страшно. Страшно, что он предал Стива. А Брок не вносит ясности. Лишь пожимает плечами и смеется:       – Не знаю. Правда. Но мне очень хочется верить, что да, было. И есть. Я чувствую, что есть. Хоть ты и забыл. Забавно работает твоя память. Но я рад, что именно так. Чувства важнее воспоминаний. Поехали, Баки. Я тебе все расскажу, и ты сам сделаешь вывод, было у нас что-то или нет. И может ли что-то быть. Поехали?       – Почему я должен тебе верить? Верить в то, что ты расскажешь?       – Не должен. Но выслушать меня, думаю, стоит. Ты и сам знаешь, что стоит. Ты уже начал вспоминать. Правда?       Правда. Он чувствует, что в словах Брока что-то есть. Какие-то тени мелькают в памяти, но пока все слишком расплывчато.       И Баки следует за ним. Прячется на заднем сиденье машины, после пересаживается вперед – и так уже было. Его преследует ощущение постоянного повтора. Эта машина, эта дорога, радио, которое он просит выключить, и сам Брок, открывающий окно, чтобы выкурить очередную сигарету. Все кажется очень знакомым.       Спустя пару километров, Брок протягивает ему телефон и говорит:       – Около двух недель назад мы с тобой записали видео. Знаю, оно покажется тебе странным и невозможным, но посмотри. Пересмотри. Осмысли. А когда приедем к океану – обсудим. Идет? Я знал, что ты мне не поверишь. И это правильно. Но надеюсь, ты поверишь себе.       Две недели назад. Получается, до того, как он забыл. До того, как упал в бассейн. Значит, Стив не знал, что Баки с Броком. Логично. Баки должно быть скрывал. Ему невероятно противно от самого себя, и он уже не уверен, что хочет смотреть это чертово видео. Может быть, эта амнезия – шанс все прекратить, вычеркнуть из памяти совершенную ошибку и быть со Стивом. Баки не хочет смотреть, боится смотреть и кидает телефон Броку обратно.       – Верни меня домой. Я не хочу видеть. Не хочу знать. Что бы между нами ни было, – я со Стивом. Я его люблю. Я не хочу знать.       Брок чертыхается, съезжает на обочину и останавливает машину. Двери блокирует. Баки слышит щелчок, дергает за ручку, но та не поддается. И он начинает паниковать. Поехать с человеком, про которого ничего не помнишь, было плохой идеей. Очень плохой.       Баки вытягивает бионическую руку, защищаясь, но Брок ведет себя неагрессивно. Наоборот, разговаривает очень мягко и ласково. Баки и не знал, что он так умеет.       – Послушай, я отвезу тебя домой. Не переживай. Но сначала посмотри видео. Я умоляю тебя, Баки, посмотри чертово видео. Давай, мы далеко не уехали. Я остановил машину. Не поедем никуда, пока не посмотришь. Штаб рядом, двадцать минут, и ты дома. Я отвезу. Но сначала посмотри. Пожалуйста.       Брок просит так вкрадчиво, что отказать невозможно, и все равно. Баки бормочет, отворачиваясь:       – Я не хочу знать о том, что изменял Стиву.       Брок смотрит на него в недоумении и смеется, поворачивая его голову обратно к себе за подбородок.       – Ты не изменял, Баки, и речь вообще не об этом. Это про твою память. Все совсем не так, как рассказывает тебе твой Стив. Якобы ты упал в бассейн и у тебя открылась амнезия. Он и нам рассказал эту легенду – хорошо легла, весь СТРАЙК ему поверил, потому что ты действительно свалился в чертов бассейн. Вот только после падения ты все помнил – я был с тобой и мы общались после. И записали это видео, потому что я знал, что ты снова забудешь. Ты мне не верил. Но как видишь, прав оказался именно я. Посмотри. Потом, если захочешь, я разверну машину и мы вернемся на базу.       Баки берет телефон и наушники из его рук, сам Брок при этом устраняется максимально. Откидывается в кресле и прикрывает глаза. Не вмешивается, не собирается смотреть вместе, дает Баки возможность решить самому. И сделать вывод.       Баки нажимает на «плэй» и видит себя. Кажется, даже в этой же машине. Только на заднем сиденье. Светло, все залито светом, но не ярким, утренним. У него влажные волосы – Брок говорил про океан, значит, они купались? Баки с видео моргает в камеру и наклоняет голову вниз.       «И что я должен сказать?»       «Не знаю. Скажи: «Привет, Баки из будущего». Тебе же лучше знать, как общаться с самим собой».       Это Брок. Отвечает ему Брок. И кажется, он лежит у Баки на коленях, а теперь поднимается и садится рядом. Взъерошенный, тоже с влажными волосами – значит, плавали они вдвоем.       «Начни с того, что помнишь. Добавь то, что я сегодня тебе рассказал, но скажи, что это мой рассказ, а не твои воспоминания – чтобы честно. А в конце озвучим наш план. После обнуления я покажу тебе это видео и дам послушать запись разговора с Кэпом».       Баки вздрагивает. Обнуление? Баки на видео хмурится – тоже считает подобное предположение абсурдным, но не удивляется. Значит, Брок не первый раз об этом говорит, а Баки не первый раз возражает.       «Это не обнуление».       «Это решишь уже будущий ты».       И Баки на видео начинает рассказывать. Говорит, как Брок подошел к нему на крыше и предложил тренироваться со СТРАЙКОМ. Вел себя странно – как окажется позже, они были знакомы раньше, но Баки забыл. Рассказывает про тренировки, очень подробно, вспоминает про все обидные случаи, про все оскорбления, – Брок, закатывает глаза и корчит рожи. Он обещал не вмешиваться и не перебивать, но на случае с шоколадкой не выдерживает.       «Да хватит смаковать все это уже. Сколько можно?»       «Чтобы было честно», – мстительно отвечает Баки.       «Я специально усугублял, чтобы ты стал сильным и научился отвечать».       «Да ты со всеми так общаешься. Тебе по кайфу. Признай это».       Брок закатывает глаза, а Баки продолжает:       «Тем более, будущий я должен иметь в виду, что на жирных у тебя не встает, ведь правда?»       «О, как тебя задело», – хрипло смеется Брок и смотрит на него потемневшим взглядом. – «Не переживай. Встает еще как».       Баки на видео краснеет и совершенно очевидно, что ждал он другого ответа – что он не жирный, например. Поэтому хмурится и вспоминает еще парочку колкостей и оскорблений, сказанных когда-то.       Когда Баки рассказывает про неловкое признание Брока в чувствах, тот закрывает лицо ладонями и удаляется из кадра. Хитро улыбаясь и косясь в его сторону, Баки рассказывает про попытку поцеловать его в ходе спарринга, про неловкие объятия, про пьяные заигрывания на чьем-то дне рождения. Смеясь, наводит камеру на Брока, тот рычит, зарывается лицом в обивку сиденья, а в камеру демонстрирует средний палец.       Смотреть на эти заигрывания несколько странно. Баки понимает, что это он сам, но ощущение, будто он подглядывает за кем-то чужим. Он и сейчас чувствует странное притяжение к Броку, но по-прежнему не хватает воспоминаний. И того, что рассказывает этот Баки на видео, слишком мало – слишком мало, чтобы так себя вести. Чтобы предать Стива. Радует только то, что они с Броком не спали. Это ясно по той дурацкой шутке с «не встает». Но Брок тому Баки нравился – это очевидно. Он смущается, заигрывает осторожно, прижимается охотно. И неясно одно – что тот Баки думает о Стиве? Как может поддаваться этой глупой мимолетной влюбленности, предавая того, кто ему действительно дорог. Своего самого родного, бесконечно любимого Стива. Неужели действительно верит в обнуления?       Про Стива Баки на видео не говорит. Упоминает лишь вскользь. По понятным причинам – из-за Брока. Единственное, что проскальзывает между строк – это то, что Стив наотрез отказался пускать Баки на миссии. Вне зависимости от результатов тренировок. И Баки это очень обидело когда-то. Брок же – возможно, даже неосознанно, – но сыграл на контрасте и дал надежду. Видимо, поэтому они и сошлись.       В своем рассказе Баки доходит до падения в бассейн, несколько колеблется, но все же рассказывает про триггер и про Красную комнату. Брок появляется в кадре и слушает серьезно и внимательно. Видимо, не знал. Узнает только сейчас, почему Баки боится воды.       «То есть твой страх глубины связан с мироощущением? Забавно. Получается, ты поплывешь, когда научишься принимать себя. И когда почувствуешь себя сильным. Вот оно что. Тогда и рука перестанет тянуть на дно. Когда поймешь, что ты Зимний Солдат, а не калека».       «Я не Зимний Солдат. Я Баки Барнс».       «Ты оба и тебе нужно это принять. Тогда и научишься плавать. И драться. Управлять бионической рукой может лишь Зимний Солдат. Без него так и останешься наполовину. Беспомощным. Поэтому и цепляешься за своего Стива. Но вторая половина не в нем, а в самом тебе. Ты – целое. И без него, и без кого бы то ни было. Сам по себе. Помни об этом».       Наверное, в этом Брок прав. И искренне желает добра. Но что Стив? Немного ясности вносит рассказ про подслушанный разговор между Броком и Капитаном. Анализируя подслушанное сейчас, Баки понимает, что Стив просто боится за него и в этом нет ничего плохого. Но там на эмоциях он зол и обижен, а Брок еще и подначивает.       «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву».       «То есть ты тоже знаешь эту хрень, которую он говорил?»       «Это Ветхий Завет. И это я говорил Стиву, когда тот ввязывался в драки»       «Тогда ты знаешь, что льва не переделать в послушного песика, правда? А если пытаться, то он зачахнет в неволе или откусит голову дрессировщику».       Баки на видео вдруг замолкает и спрашивает, явно не уверенный, что этот вопрос стоит задавать:       «Джек тоже пытается сделать из тебя послушного песика?»       Брок вздрагивает от удивления, но быстро берет себя в руки.       «Ты и это подслушал, да? Ну, я не лев, он прав».       «Но и не пес, ты сказал. Кто тогда?»       «Шакал. Они всегда рядом со львами. А еще злые, как черти», – смеется Брок. – «Я точно знаю, вырос в Африке».       «Расскажешь?»       «Если вспомнишь меня, расскажу. Не отвлекайся».       И Баки переходит к самому неприятному. К тому, с чего все началось. Измена Стива, собственное позорное участие в процессе, признание Брока, что это он «ухлестывал за Кэпом». Забавно, но слушая все это, Баки злится именно на Брока. Потому что сомневается в нем. Кажется, не отшей его Стив, Брок бы с ним сейчас не сидел. А вот Стива Баки простил. Тот просто оступился, но любит-то его одного. Баки даже обиды не чувствует. Но диалог на видео снова заходит про обнуления. Неужели, тот Баки действительно послушал Брока, не поговорив со Стивом?       Но сомнения постепенно начинают одолевать и его нынешнего. Баки слушает рассказ Брока про самую первую поездку к океану, про занятия в бассейне и про срыв. Слушает их план с жучком и прослушкой. Стиву должен быть задан прямой вопрос про обнуления – очевидно, он задан был.       «На этом все? Я же все рассказал?» – спрашивает Баки на видео, намереваясь прекратить запись. Но Брок не дает, смотрит хитро.       «А как мы только что поцеловались, не расскажешь?»       Баки явно не собирался. Но подчиняется, согласно кивает и говорит, как они плескались на мелководье и поцеловались. Смотрит куда-то в сторону, ему явно не по себе.       Брок же ухмыляется во все зубы и тянет его за ворот куртки. Целует на камеру – коротко, но в губы. Баки выглядит неуверенно и виновато. Но затем все же несмело улыбается, облизывая губы языком. А Брок смотрит на него так – что сердце замирает. И хотя все это видео и последний вынужденный поцелуй оставляет ощущение того, что Брок слишком спешит, явно подталкивает в нужную сторону и ни о каком свободном выборе тут нет и речи – но вот этот его взгляд пробирает до костей. Брок действительно будто наглядеться не может. И не может отпустить. Не отпустил же. Пришел снова, несмотря на грозные предупреждения Капитана.       Запись заканчивается. Баки вытаскивает наушники и выключает телефон. Откидывается на спинку кресла, пытаясь осмыслить увиденное. Хочет отрицать, кричать о невозможности происходящего, но не верить не может. Брок смотрит на него и спрашивает осторожно:       – Ты в порядке? Что-то вспоминается?       – Нет, ничего.       – Да, срабатывают исключительно триггеры, а их теперь хрен найдешь, – выдыхает тот, неловко растирая шею. И его можно понять. Не знает, как себя вести – они вроде уже целовались, а теперь Баки все равно что новый человек, ничего не помнит.       – Он обнулял меня, да? – тихо спрашивает Баки, и Брок осторожно кивает. Конечно. Потому что Баки снова без воспоминаний, история с падением в бассейн и открывшейся амнезией выдумана. Правда искажена так, как удобно Стиву. Так, чтобы и СТРАЙК ничего не заподозрил.       Брок находит нужный аудиофайл на своем телефоне и показывает ему. Баки берет телефон и наушники из его рук, но медлит. Включить не решается. Сердце колотится так, что кажется пробьет грудную клетку.       – Поехали к океану. Пока ты будешь вести машину, я послушаю.       Брок молча кивает. Заводит машину и больше не смотрит на него, оставляя наедине со страшной правдой.       Баки надевает наушники, но палец замирает над кнопкой «плэй». Несколько минут он слушает тишину, украдкой смотрит на Брока. Тот перехватывает его взгляд и осторожно похлопывает по ноге в знак поддержки. Тут же смущается – не знает, позволено ему это или еще нет. Отворачивается, закусывает губу и вновь упирается взглядом в трассу.       Когда за окном начинается прибрежная полоса, Баки все-таки включает аудиофайл. И если внутри еще теплилась слабая надежда, что запись можно сфабриковать, то теперь она рушится. Все рушится. Потому что это точно не фальшивка. Баки слушает, как они со Стивом разговаривают про рисунки, а это подделать нельзя. Никто кроме него и не знает, что Стив рисует. Никто не знает, что рисует он Баки только прежним. В подлинности диалога сомнений нет, хотя Баки предпочел бы не верить. Но не может. Верит. Не сомневается. Хотя так и не вспоминает. Память не реагирует. Он действительно не вспоминает по рассказам. Воспринимает услышанное как факт. Но факт неопровержимый. И теперь он понимает, почему со Стивом вдруг стало так тяжело – подсознание не забывает ничего. И даже закрытые двери воспоминаний пугают отсветами и отзвуками. Стив стал ему странно чужим, как раз после этой якобы «амнезии». С ним неуютно, неловко, несвободно – будто это теперь и не Стив. Баки всегда думал, что Стив играет перед остальными, а теперь кажется, что играл он как раз с ним, с ним одним. Изображал милого доброго Стива из прошлого, от которого уже ничего и не осталось. Потому что Стив, его Стив, не смог бы лгать, глядя в глаза. Не стал бы выкручиваться и изменять правду так, как удобно. Стив был честен. А это не Стив. Совсем не Стив. Стив бы так не поступил.       «Другого выбора у меня нет», – холодно подытоживает он. А Баки орет: «Зачем?! Зачем это, Стив! Просто чтобы казаться идеальным в моих глазах?! Разве это того стоит?!» Стив отвечает «стоит». Жестко и бескомпромиссно. И это действительно не Стив. Не его голос. Это страшный Капитан Гидра, в которого Баки не верил, которого не знал, но вот он явил свое обличие перед ним.       На этом холодном «стоит» запись заканчивается, дальше лишь шипение. Аудиофайл запускается сначала и Баки выдергивает наушники, не желая слушать это по второму кругу. Почему-то не оставляет ощущение некой незавершенности разговора. Возможно, они и говорили о чем-то после, когда он избавился от жучка. Сейчас этого уже не установишь. Да и вряд ли там было что-то важное. Стив наверняка придумывал оправдания, но их быть не может. Не существует в принципе.       Баки смотрит в окно и видит океан. Машина стоит. Они уже давно приехали. Двигатель заглушен, впереди пляж и черные волны. Брок курит, приоткрыв окно, заметно нервничает и бросает короткие взгляды на Баки.       – Ты так спокоен, что страшно, – говорит он наконец.       Баки действительно в какой-то прострации. Не может осмыслить. Не может осознать. И говорить не может. К горлу подступает комок, но перед Броком плакать не хочется. Баки открывает дверцу машины и идет к воде один. Спотыкаясь и увязая в песке, бредет к холодному бушующему океану.       Брок следует за ним и останавливается рядом у самой кромки воды. Ничего не говорит. Только смотрит. Ждет чего-то.       – Я тебя не помню, – выдыхает Баки.       Брок смеется.       – Я привык. Поплаваем?       – Холодно.       Середина осени, ночь, небо затянуто облаками, ветер пробирает до костей. Сам Баки холода не чувствует, но определяет температуру бионикой – знает, что холодно. Плавать в ледяной воде – приятного мало. Брок и так заметно ежится в тонкой куртке. Но тянет молнию вниз и сбрасывает куртку на песок. Стуча зубами продолжает раздеваться, кивая Баки, чтобы следовал за ним. И понимание приходит. Брок надеется на триггер. Они же поцеловались в воде. Две недели назад. Это действительно может сработать. И Брок намерен нырнуть в холодный океан ради Баки. Мелочь, но если задуматься, то Брок на многое ради него пошел. Ходит по краю. Ради него одного. И ведь шансы на успех всегда были призрачны, а Брок все равно его не оставил. Не оставляет и сейчас.       В душе разливается странное тепло. Баки раздевается до трусов и майки, догоняет его и смеется:       – Решил снять заклятие поцелуем?       Брок ухмыляется в ответ. По колено в воде, он дрожит от холода.       – Типа того. Пойдем, заколдованный принц-медвежонок.       Брок ныряет в воду с разбега и плывет вглубь, пытаясь согреться. Возвращается, окатывая Баки водой, тянет к себе, тянет под воду, они начинают бороться и да, все это было. Баки кидает в прошлое, туда и обратно, реальность перемежается с событиями двухнедельной давности. Воспоминания свежие и повторяются точь-в-точь. Брок, океан, ледяная вода, а Баки все так же растерян, не знает, кому верить и как быть. Брок выныривает и прижимается к его губам, льнет холодным голым телом, закашливается водой отчасти специально, потому что так было тогда. И Баки вспоминает. Это действительно триггер, и он работает. Баки вспоминает все. Их накрывает волной, Баки уходит под воду, безумным течением его несет вдаль и в этом круговороте все – все, что было межу ними, с самого начала, с самой первой встречи на крыше, с самой первой поездки к этому океану, когда вода еще была теплой, а Баки отказался плавать, потому что не умел. Все возвращается. Даже то, что оказалось стертым в прошлый раз, – их занятия в бассейне, первые прикосновения, его срыв – возвращается все. Баки теперь помнит все. Брок не врал. Не соврал ни в чем, в отличие от Стива. Ни в единой детали.       Но сосредотачиваясь на той ночи, с которой все началось, Баки вдруг понимает, что Брока он вспомнил, а вот Стива нет. Тот по-прежнему остается в памяти белым пятном. Даже в общих воспоминаниях. Баки помнит, что говорил Брок, но что отвечал Стив не слышит, не знает. И самого Стива не видит. Знает, что тот был. Но что говорил, как себя вел – может восстановить только с чужих слов, с этих записей. В памяти же Стив остается темной тенью.       Баки приходит в себя уже на берегу. Брок хлопает его по щекам, – он выпал из реальности и наглотался воды.       – Ты в норме?       Баки кивает, откашливаясь.       – Триггер сработал, да? Ты все вспомнил?       – Почти. Вспомнил тебя. Все про тебя. А про Стива – ничего.       – Слава богу, – выдыхает Брок и обнимает его на радостях. Конечно, Брок своего добился, а Стив его не интересует. Чего Баки не может сказать о себе. Но в любом случае, в этих воспоминаниях Брок ему не помощник. Триггер должен быть в самом Стиве. И его Баки еще предстоит найти.       Он снимает мокрую одежду, надевает джинсы и толстовку на голое тело. Брок тоже одевается за его спиной. Бросая неловкие взгляды друг на друга, они идут обратно к машине, потому что главный вопрос между ними все еще не решен. Баки теперь все знает, вернул себе большую часть воспоминаний, но что с Броком? Что он чувствует к нему? Что чувствует к Стиву? Даже зная про обнуления, он не может Стива ненавидеть. Он никогда не будет Стива ненавидеть, что бы тот ни сделал. Но быть с ним Баки больше не сможет. Стив все разрушил. Пропало чувство доверия и безопасности. А вот Брок сделал для него все. Броку Баки теперь верит, цепляется за него и тот охотно подставляет руку, не давая свалиться в песок.       Он бы хотел Брока поцеловать, но тот держится максимально отстраненно – наверное, решил не давить и дать ему время. Они снова сидят на заднем сиденье машины и греются, потому что Брок все еще стучит зубами от холода. Баки приобнимает его живой рукой и Брок с благодарностью льнет к нему, греясь о его тело.       – Ты не чувствителен ни к теплу, ни к холоду?       – Тепло я чувствую лучше. Холод не чувствую вообще. Но я знаю температуру. Не чувствую, но знаю. В бионической руке датчики.       – Забавно, – Брок отстраненно улыбается, но мысли его далеко. Совсем не о тепле и холоде и не о датчиках в бионической руке.       – Ты вроде бы все вспомнил, а мне все равно кажется, что все не так, как в прошлый раз. Не знаю. Я так запутался во всех этих обнулениях, столько раз с тобой знакомился, что уже и поверить не могу, что ты помнишь меня так, как я помню тебя. И что-то чувствуешь ко мне… Ты что-то чувствуешь ко мне? – все-таки не выдерживает Брок и спрашивает прямо. – Или как с холодом? Знаешь, что стоило бы, но не чувствуешь? Благодарен мне и все такое, но чувств нет?       Ответа на этот вопрос у Баки нет. Слишком быстро. Слишком рано.       – Я не знаю, Брок, прости… Я чувствую… что-то. Но я не уверен. Я вспомнил тебя, но… Я не хочу врать. Я не знаю. Правда. И если ты больше не придешь, я пойму. Ты и так слишком рискуешь. А я слишком запутался во всем этом, – выдыхает он. Брок утыкается лицом ему в плечо и рычит:       – Похуй, я тебя ему не отдам. Даже если не будешь со мной – плевать. Главное – не с ним. Я все сделаю, чтобы тебя из этого вытащить.       Он закрывает глаза и плотнее укутывается в куртку, намеренный немного подремать. Баки осторожно гладит его по щеке, Брок не отстраняется, наоборот, льнет к его ладони, целует, трется носом, легонько прихватывает кожу зубами.       – Поехали в мотель?       – Я не уверен, что готов, Брок.       – Не бойся. Просто ляжем рядом, хочу держать тебя в объятиях, засыпая. Мм? Давай. Может, станет понятнее, что ты чувствуешь. Нам обоим.       Баки знает, что это плохая идея, но не может отказать, чувствует себя обязанным, не может оттолкнуть. Тем более, Брок обещает, что они просто заснут вместе. А оставаться в одиночестве мучительно страшно. Хочется, чтобы Брок был рядом, как можно ближе. Предательство Стива будто развязывает Баки руки: он долго сопротивлялся этим новым чувствам, считал их неправильными, запретными. А теперь не может сопротивляться. Больше ничего его не держит. Баки не думает о последствиях. Просто кивает, загипнотизированный прищуром золотистых глаз. Брок ухмыляется довольно и пересаживается за руль.