Помни меня

      Брок привозит ему из Бейрута манго. Стив пропадает на каком-то совещании, а Баки идет в корпус СТРАЙКА, якобы к кофейному автомату. Хотя дома у него вкуснейший кофе, кофемашина и весь шоколад мира на выбор. Но он видел заходящий на посадку джет и потому ошивается здесь, зная, что «альфа» пройдет по этажу к жилому корпусу.       Голос Брока слышен издалека. Тот снова ругается с кем-то. Через пару шагов становится ясно, что с Родригезом. Еще через пару отчитывает Майка. Баки стоит чуть поодаль, у стены, по коридору снуют другие оперативники, и не факт, что Брок его заметит. А сам Баки внимание привлекать не собирается. Но его замечает Мэй, орет на весь коридор, и «альфа» по очереди подходит его поприветствовать. Брок последний, сжимает его ладонь и тянет к себе, сталкиваясь плечами. Всего мгновение близости, Баки вдыхает резкий запах гари и пота от его грязной шеи, ловит улыбку уголком рта и понимает, что безумно скучал. И этого секундного приветствия ему не хватает, недостаточно, чтобы компенсировать пять дней отсутствия. Баки смотрит вслед удаляющейся «альфе», чувствуя, как карман его толстовки оттягивает что-то тяжелое – и достает манго. Немного помятое, побитое – Брок, наверное, спрятал под бронежилетом. Баки кусает губы и не может сдержать улыбки.       И если раньше он мерил свою жизнь приездами Стива, то теперь не может дождаться его отъезда. Стив по привычке целует его на прощание, Баки опускает взгляд и умирает от чувства вины, ненависти к себе и обиды на него за их взаимную ложь. Но все забывается на уже на следующую ночь, когда по слепым пятнам камер он пробирается в гараж. Целоваться с Броком они начинают еще в машине, на первом же съезде с трассы. И всю дорогу Баки чувствует его руку на своем бедре – то он поглаживает его ногу, то сжимает колено, то постукивает пальцами в такт музыке, потому что радио Баки разрешает оставить, и наконец просто обхватывает его бионическую ладонь и держит, не отпуская.       Баки не знает, почему к Броку так тянет. Почему он настолько теряет голову в его присутствии и места себе не находит, когда Брока нет рядом. Все это накрывает так внезапно и поступок Стива уже не видится тому причиной. Это лишь дало Баки внутреннее право. Развязало руки. Он бы не решился иначе – из-за Стива, из-за чувства вины. Но теперь чувство вины он глушит чужой виной. И понимает, что к Броку неумолимо тянуло давно. И если бы Баки был изначально свободен, то и не задумывался бы ни секунды, отдаваясь этим чувствам с головой. Он и сейчас почти не думает. Зажмуривается от какого-то невозможного счастья и выдыхает:       – Я скучал.       – Правда? Я тоже.       Брок всегда переспрашивает. «Правда? Да?» Или отшучивается, опошляя смысл сказанного. Будто не до конца верит в происходящее. Вечно оглядывается на Стива, вечно сравнивает себя с ним, хотя сам Баки и не думает их сравнивать. Ведь дело не в том, кто хуже, а кто лучше. Да и не может быть хуже и лучше. Это не система очков и бонусов. Просто с кем-то хорошо, к кому-то тянет и хочется быть рядом. А со Стивом Баки стало физически тяжело находиться, пусть тот всегда ласковый, милый и предупредительный. С ним тяжело, потому что он врет и ему приходится врать. А эти встречи с Броком, как глоток воздуха. Короткий миг свободы. Да, Брок грубый и язвительный, готовый взорваться в любую секунду, но даже ругаться с ним в кайф. Потому что это настоящее. Стив считает Баки настолько слабым или несмышлёным, что голос на него не повышает. А ведь Стив еще тот любитель отстоять правду, но молчит и давит из себя эту приторную смиренную улыбку. Потому что равного в Баки он не видит – что бы ни говорил. Стив закрылся от него, закрылся давно, а Брок, наоборот, весь подставляется, давая чуть ли не под кожу себе залезть. И сам настолько старается быть ближе, что как его оттолкнуть.       Если бы Баки мог испытывать желание, то сказал бы, что хочет его до безумия. Он и хочет. Несмотря на отсутствие эрекции, все его тело жаждет этой близости, прикосновений, кожа горит под его ладонями, его губами – хотя это по-прежнему лишь поцелуи, прикосновения к лицу и плечам, Баки не позволяет ниже и цепляется за последнюю преграду в виде одежды. Брок поддается. Делает, как он хочет. Первые пару раз. А потом поддаваться перестает.       – Это нечестно. Давай-ка ты тоже разденешься.       Сам Брок сидит перед ним на кровати полностью обнаженный. Член уже наполовину встал, глаза кажутся черными в резкой тени от ночника. Свет приглушенный, но его достаточно, чтобы все видеть, все рассмотреть. И Баки наслаждается. Наслаждается каждый раз и не хочет выключать свет. Но сам он раздеваться на таких условиях не готов.       – Я не хочу.       – Не будь эгоистом, – мягко улыбается Брок и заправляет ему за ухо выбившуюся прядь. Попыток раздеть насильно больше не делает, усвоил не с первого, но со второго раза.       – Я тоже хочу смотреть на тебя, Баки. Я вообще визуал. Хочу видеть. Хочу трогать. Ласкать тебя. Чувствовать, что тебе это нравится. Что ты мне доверяешь…       Баки отрицательно мотает головой и подтягивает к себе колени, закрываясь максимально. Его все устраивает и так. Он в одежде, Брок – без, но в чем эгоизм, если он каждый раз дает Броку кончить. Наоборот, весьма альтруистично.       Брок так не считает. Щурится недобро и ходит уже по краю в своих уговорах.       – В целом логично, что у тебя проблемы с эрекцией. Если ты стесняешься своего тела.       Баки вспыхивает и врет:       – Я не стесняюсь.       – Ты передо мной никогда не раздеваешься.       – Я раздевался.       – Один раз в кромешной темноте с установкой не трогать ни в коем случае.       Баки ничего не отвечает. Тогда был какой-то особенный раз. Самый первый, да и Брок еще рассказал душещипательную историю своей жизни. И действительно было темно. А сейчас Брок явно намерен побороться за ночник. На мягкие уговоры его надолго не хватает, в ход идут излюбленные шуточки:       – Ну чего ты боишься? Что я испугаюсь и убегу? Или что проблемы с эрекцией начнутся у меня?       – Конечно, у тебя же на жирных не встает, – рычит Баки ему в тон, и Брок даже перестает ржать. Восклицает обиженно:       – Да ты достал! Это просто хуевая шутка!       – Очень хуевая.       Брок осторожно подтягивается ближе. Еще одна попытка быть ласковым и нежным. Трется носом о его шею и шепчет:       – Готов вымаливать прощение. Ну ты же видишь, я на тебя надышаться не могу – ну что за бред. К тому же ты существенно сбросил. Тренироваться нормально начал наконец. Но я и тогда тебя хотел. Всегда хотел. А сейчас просто умираю, как хочу.       Баки отстраняется и смотрит на него хмуро:       – Разденусь, когда мышцы пресса станут видны.       – Нет, столько я ждать не готов, – ржет Брок, и Баки отпихивает его от себя.       – Иди на хуй.       – Как только так сразу, – скалится тот. И тут же сообщает:       – Я не принуждаю.       – Принуждаешь.       Теперь болезненную тему невольно затрагивает сам Баки, потому что Брок тут же ощетинивается и выдает:       – Я из кожи вон лезу, чтобы тебе помочь. Чтобы тебе же было хорошо. Если ты считаешь, что я принуждаю, то готов вернуть тебя домой. К благородному твоему.       Началось. Без упоминания Стива и дня не проходит.       – Прекрати, Брок.       Но куда там.       – Ладно! Просто при всем моем неблагородстве я чувствую себя как-то хуево, когда ты просто дрочишь мне каждый раз. Мне тоже, знаешь ли, хочется доставить тебе удовольствие.       – Я получаю удовольствие через тебя. И это не просто слова, это действительно так. Я чувствую тебя бионикой, твой отклик, твои реакции и мне потрясающе, очень здорово, я и не знал, что так можно.       На Брока его откровения впечатления не производят.       – Ага. Охуеть. Все равно, думаю, с собственным оргазмом это не сравнится.       – Данная опция мне пока недоступна.       – Ну знаешь, если б я тоже сидел, запакованный в одежду, накручивал дебильные комплексы и не давал к себе прикоснуться, – так и у меня бы не встал. Ни у кого бы не встал, скажу тебе по секрету.       – Делай, что хочешь, но я не разденусь. Не сегодня, – упрямо повторяет Баки. Брок смотрит на него не менее упрямо.       – Знаешь что. Я принуждать не буду. Пусть все по справедливости. Как ты, так и я. Что тебе позволено, то и мне. Что ты делаешь, то и я. А что не делаешь, то и я не буду.       С этими словами Брок гордо поднимается с постели, отыскивает свою одежду и натягивает футболку и трусы – так же, как и Баки. Садится напротив, намеренно копируя даже его позу.       – Это тупо, – сообщает ему Баки.       – Это тупо, – соглашается Брок.       – Ведешь себя, как ребенок.       И Брок эхом отвечает ему то же самое. Отлично. Он теперь копирует еще и слова. Придурок. Баки заваливается на подушку. Брок заваливается рядом. И стоит повернуть голову и посмотреть на него – Брок смотрит тоже. Обоюдную улыбку сдержать не получается.       – Дурак.       И то же самое он слышит в ответ. Но Баки безумно жалко терять ночь на эти тупые препирательства. И в глубине души он понимает, что Брок прав. Ради него все это. Брок возится с ним так, как, наверное, ни с кем в жизни не возился. А Баки привык за эти два года, что Стив только и делает, что потакает его желаниям, поэтому и упрямится. Себе же во вред. А еще Брок так близко, до него так хочется дотронуться, что сил нет. И Баки аккуратно царапает его бедро самыми кончиками пальцев. Такое же осторожное прикосновение чувствует и на своем бедре. Они обмениваются взглядами. Баки щурится и Брок копирует его прищур. Резко садятся на постели оба, улыбаются. Брок следит за его движениями, Баки пока не делает ничего. Но вдруг становится весело и легко, эта дурацкая игра странно увлекает.       Он тянется, чтобы поцеловать, сталкивается губами, зажимает в ладонях чужое лицо, как делает это всегда, а Брок сейчас делает это впервые – нет у него такой привычки. И так же, как и Баки, ведет ладонями вниз, останавливаясь у живота, поддевая большими пальцами края чужой футболки. Замирает. Смотрит с хитрым ожиданием. Баки показывает ему язык и такой же язык получает в ответ.       – У меня длиннее.       – Главное не размер, а умение пользоваться.       Брок засовывает язык за щеку с характерным пошлейшим движением и Баки хохочет:       – Я так не делал.       – Конечно, ты же не умеешь.       Отлично. Теперь они ржут и соревнуются, кто лучше изображает, как якобы делает минет. Баки все еще держится за край его футболки, Брок не отпускает его. Костяшки чужих пальцев утыкаются в живот, и Баки невольно пытается втянуться. Облизывает губы, Брок тут же повторяет его движение – намеренно гротескно, заставляя смущаться, и смеется:       – Обожаю, когда ты так делаешь.       Баки тянет его футболку вверх, а Брок стаскивает футболку с него. Баки неловко закрывается руками – Брок тоже. И в этом копировании действительно есть смысл, потому что Баки видит, как глупо и нелепо выглядит его стеснение со стороны. И он просто раздевается до конца, сосредотачиваясь на Броке, следующим за его движениями. Удивительно, но член у того стоит – значит, все не так уж и отталкивающе. Да и разглядывает он Баки таким голодным взглядом, что, наверное, стесняться действительно не стоит.       Баки тянет к нему руку, но Брок спешит, забывает про игру и стискивает его в объятиях, привлекая к себе. Это безопасный жест, он делал так раньше, это позволено, но сейчас слишком резко. Баки невольно напрягается, Брок тут же ослабляет хватку, готовый отпустить.       – Прости. Да, давай ты. Я только повторяю. Не пугайся.       Баки обхватывает его за плечи, копируя положение его рук, и улыбается:       – Все в порядке.       Они теперь сидят так близко, в переплетении рук и ног, что для поцелуя достаточно лишь слегка наклонить голову. И они целуются неторопливо, одновременно исследуя друг друга руками.       – Помнишь, как ты учил меня прикасаться к себе?       Брок улыбается ему в губы и шепчет:       – Помню. Кажется, мои уроки не прошли даром?       Баки проводит живой ладонью от его плеча до запястья, прощупывая расслабленные мускулы, – почти как тогда, полгода назад, в бассейне. Только в этот раз движение плавное и спокойное. Выходит само собой. Прикосновения к нему теперь самые близкие, самые приятные.       Брок не столько повторяет за ним теперь, сколько прощупывает границы – где и как ему можно дотрагиваться. Провести ладонями вдоль позвоночника, поцеловать ямку между ключицами, несильно сжать чужие бедра. Не стесняясь, он кусается и оставляет засосы, зная, что к утру ничего не останется. Баки тоже легко прикусывает губами кожу у основания его шеи, замирает, давая возможность возмутиться. Но Брок подставляется, наоборот, давая поставить свою метку. Стонет хрипло, потому что в тот же момент Баки сжимает его член бионической рукой – дрочить ему нравится именно бионикой, да и самого Брока это, кажется, более чем устраивает.       Брок, видимо, надеется на чудо, потому что Баки чувствует осторожное прикосновение к внутренней стороне бедра. Хочет свести бедра, но не может – чужие ноги ему мешают. Брок пробует его ласкать. Осторожно сжимает мошонку, проводит большим пальцем по вялому члену. Баки от этого – никак. Ничего неприятного. Ничего приятного. Но злит, что не получается. Злит сам факт, что он должен, а не может. Портить момент не хочется, поэтому Баки просто ускоряет движения собственной руки. Толкает Брока на спину, тот стонет в голос, выдыхая что-то про то, что так нечестно. Баки плевать. Приятное в нем, в его оргазме. В том, как Брок теряет контроль и вздрагивает под ним всем телом.       Баки со своей проблемой уже смирился, не надеется ни на что, с самого начала знал, что будет так. Брок загоняется куда больше. Не по поводу отсутствия полноценного секса – Баки хочется в это верить, – его, скорее, бесит собственная неспособность все быстро решить. Брок же привык добиваться желаемого, а сейчас ни один из предложенных им способов не работает так, как ему нужно. Несмотря на всю браваду, он не может помочь. А Баки, наоборот, несколько успокаивается. Потому что Брок все равно смотрит на него с обожанием, а свою долю удовольствия Баки получает через него. И уже не может без этого. Не может дождаться этих встреч.       Тренировки Брок бессовестно прогуливает, пользуясь привилегиями командира. Последний раз на спарринг с Баки он выходил еще до обнуления. И Баки немало удивляется, когда ни с того ни с сего встречается с ним в зале.       – Ты сегодня со мной?       – Ты против?       – Нет, просто странно. Давно тебя не видел.       И это не только про спарринги. Стив решил сделать двухнедельный перерыв между миссиями, и они с Броком последний раз встречались давно. Очень давно. Может поэтому тот и явился на спарринг – единственная возможность побыть вместе, пусть хотя бы так.       Их близость за пределами штаба обострила чувство осторожности в его стенах. «Альфе» Брок в целом доверяет – Стиву, например, не доложили про инцидент в столовой, когда Баки якобы всех вспомнил. И все равно. В пределах базы они стараются не пересекаться, максимально держать дистанцию. А если и общаются о чем-то в курилке или столкнувшись у автомата с кофе, то лишь взглядами и намеками. Обрывками фраз. Стараясь не оставаться наедине.       Сейчас редкий момент. Они только вдвоем под благовидным предлогом, а Баки даже не может сказать, как он скучал, только «давно тебя не видел, странно». А Брок не может ему ответить. Только щурит взгляд и поджимает губы. Они сейчас так близко и в то же время желанная близость недостижима. Даже обнять друг друга нельзя, но можно схватиться в ходе спарринга.       Брок давно с Баки не дрался, не видел его в драке. Наверное, ему что-то докладывали, но он все равно оказывается не готов. Выходит на круг расслабленно, намеренный размять мышцы и подраться, не особо напрягаясь, – как раньше. Даже в те редкие моменты, когда Баки побеждал его пару раз, Брок скорее если и не поддавался, то просто был не в лучшей форме, сражался в полсилы и без интереса. Сейчас Броку в целом плевать, он бы может и дал себя уложить и не слишком намерен цепляться за победу. Но Баки укладывает его настолько быстро, на первой же серьезной атаке, что Брок просто не верит в произошедшее. А Баки сидит на нем верхом и наслаждается недоумением в его лице, которое тут же сменяется злостью. Брок ненавидит быть слабым, тем более, проиграл он совершенно позорно, сам того не ожидая.       – И давно ты так? – спрашивает он, отряхиваясь.       Баки хитро улыбается и пожимает плечами.       – Ну я же Зимний Солдат. Что ты хотел? Могу побить весь «альфа»-СТРАЙК и даже его командира. В легкую, как выяснилось.       – Ты подожди ухмыляться. Я был не готов.       – Реванш?       – Реванш.       Баки все равно его укладывает. Это долго. Тяжело. Брок очень силен. Он один стоит всего «альфа»-СТРАЙКА. Дерется яростно и взаправду. Но Баки сильнее априори. Сыворотка в крови, сверхчеловеческая реакция и бионика, наконец подчинившаяся его воле, не оставляет Броку шансов. Как бы тот ни был силен, он – человек. Всего лишь человек. А Баки чувствует, как в нем наконец воскресает Зимний Солдат.       И за эмоциями на лице Брока, прижатого к полу бионической рукой, наблюдать весьма забавно – это и злость от проигрыша, и гордость за свершившиеся перемены, и темнеющее в глазах возбуждение. Он прекращает сопротивляться, наконец признавая поражение. Расслабляется, подчиняясь чужой силе. Потому что жил среди хищников, а сильнее себя еще не встречал. Разве что Стив. Баки хмурится невольно и смещает бионику ему на шею, ощутимо сжимая. И даже замечая недовольство в его лице, Брок лишь подставляет горло, открывается, а Баки чувствует бешенные толчки его пульса ровно у основания своей ладони. Так и хочется проверить, встал у него или нет. С трудом, но Баки отметает эту мысль. Иначе удержаться будет невозможно, а дверь не заперта – любой может войти, да и камеры есть, пусть их никто и не смотрит.       Он разжимает бионические пальцы и поднимается на ноги. Брок делает судорожный вдох и закашливается. Черт.       – Прости, придушил тебя?       – Все в порядке. Мне понравилось, – хрипит Брок. Игнорирует его руку и вскакивает на ноги сам. Баки понимает – прикасаться друг к другу сейчас, не имея возможности большего – невыносимо. Брок на него старается даже не смотреть, поворачивается спиной и говорит:       – Иди давай. Я закрою зал.       Баки уходит. Поднимается к себе, принимает душ и падает в кровать. Стив где-то в штабе, вернется к ужину. Можно было бы подремать до его прихода, тем более, день был утомительным, он полностью выложился в ходе тренировок. Еще этот спарринг с Броком, которого он не видел, кажется, целую вечность. Только мельком. В коридорах. Иногда в столовой, в толпе людей. Но это все не то.       Баки рычит разочарованно и утыкается лицом в подушку. Он не сможет заснуть. Безумно хочется увидеть Брока, почувствовать его, дотронуться. Он возвращается мыслями к сегодняшнему спаррингу. Вспоминает, как Брок лежал под ним и как гулко по сенсорам отстукивал его пульс. И Баки начинает додумывать несуществующее. Представляет, как наклоняется к его губам, целует – он знает каково это, знает, как Брок целуется, вечно торопится, будто боится, что отнимут вожделенное. Интересно, отсасывает он так же? Хочется уткнуться лицом ему в шею, чтобы пахло потом и сигаретами. А кожа была бы влажной, липкой и соленой. Спортивные штаны снимаются легко – потянул за резинку и спустил с бедер. Баки представляет его идеально стоящий член, он знает, как тот ощущается в ладони, в любой из, в обеих. Представляет хриплый смех, который переходит в стон, и как Брок наматывает на кулак его волосы, направляя, как ему нужно. Но нет. Баки же победил в спарринге. Не стал бы он отсасывать. Не в этот раз. Перевернул бы лицом в пол и задницей вверх. Заломил бы руки и трахал бы до искр в глазах. Представь, как это охуительно было бы членом… Да, это было бы охуительно.       Низ живота будто начинает потягивать, но это иллюзия. Баки приспускает штаны, в очередной раз убеждаясь, что бесполезно. Все его тело в странном фантомном напряжении, будто жаждет разрядки, которая недостижима, потому что подрочить он себе не может.       Дверь щелкает, возвращается Стив. Баки вздрагивает, тут же закутываясь в одеяло и притворяясь спящим. Хорошо, что темно, потому что лицо у него пылает. От фантомного возбуждения, страха и стыда. Будто Стив застал его на месте преступления. Будто может читать его мысли. Будто Стив уже все знает.       Но тот лишь мягко проводит по его волосам и спрашивает:       – Спишь, родной? Пойдешь ужинать или устал?       Баки идет к ужину. Стив включает какую-то старую комедию, но Баки не особо вслушивается. Смеется тогда же, когда и он. Ложатся они вместе. Брок от этого бесится, но что Баки с этим сделает. В других условиях он бы поговорил со Стивом честно, но он ради Брока же и молчит. Тот не просит, но это ясно и без слов – если Стив узнает, удар придется по нему. Баки же просто обнулят. Как и раньше.       Стив обнимает его. Баки терпит и потом все равно выпутывается из его объятий, якобы во сне. Стив не настаивает и не говорит с ним об этом. Сначала Баки казалось это странным – Стив всегда был к нему очень внимателен и непременно обратил бы внимание, что они как будто отдаляются друг от друга. Они и отдаляются. Но Стив молчит. И Баки постепенно догадывается почему. Тот разговор между ними перед обнулением. Баки сказал, что все остается на подкорке, ничего не исчезает. Еще тогда сказал, что порой чувствует себя неуютно рядом со Стивом, а с каждым обнулением это чувство будет крепнуть. И с одной стороны, дело, конечно, в Броке, а с другой – не в нем одном. Сами отношения со Стивом дали серьезную трещину. Они бы и так отдалились друг от друга, продолжали отдаляться. Брок – следствие, а не причина. Может, и у Стива кто-то есть. В конце концов, не появись Баки тогда в коридоре – Стив бы с Броком переспал и отрицать это просто глупо.       И засыпая в одной постели со Стивом, он продолжает думать о Броке. Баки мучительно стыдно. Он пытается прекратить, остановиться. Но мысли сами собой возвращаются к нему. К хриплому смеху, гибкому телу, его ухмылке, его сердцебиению, дурацким словам и пробирающим до костей взглядам. Баки думает о нем, не может не думать о нем. Долго не может заснуть, а когда засыпает наконец, то сон беспокойный, тревожный. Баки не помнит, что ему снилось, но вскакивает среди ночи, весь в поту, одежда мокрая и неприятно липнет к телу.       – Бак, все в порядке? – спрашивает Стив из темноты. Тянется к нему, а Баки отшатывается от прикосновения.       – Все в норме. Просто кошмар. Пойду умоюсь.       Баки бредет в ванную, слыша, как скрипит кровать позади. Стив не заснет, будет его ждать. Пижамные штаны как-то подозрительно липнут к ногам, но в полусонном состоянии Баки не слишком об этом думает. Понимание резко ударяет в голову, когда он захлопывает дверь ванной и зажигает свет. Баки смотрит на характерное мокрое пятно на пижамных штанах и выдыхает неслышное «блять». Только этого ему сейчас не хватало. Ночных поллюций и утренних стояков в одной постели со Стивом. И даже радости от вроде бы начинающего оживать организма он не чувствует. Думает только о предстоящих проблемах. Настолько все перевернулось с ног на голову.       Баки бросает перепачканную одежду в корзину для белья и встает под душ. А потом молча ищет в шкафу чистую пижаму под взглядом Стива, который так и не спит. И даже интересно, что в эту секунду происходит в его мозгу. Стив снова спрашивает, все ли в порядке. Баки снова отвечает «да» и сваливает все на кошмар.       Кошмар. Теперь вся его жизнь напоминает один сплошной кошмар. В котором он, кажется, даже болезненно счастлив. Временами.