Слышать тебя

Чон Чонгук. Это имя крутится у Тэхёна в голове всю ночь и до самого рассвета, пока первые лучи не начинают пробираться сквозь шторы рассеянным матовым туманом. Небо за окном пурпурное, а ближе к земле – персиковое. Эти цвета сейчас и у Тэ на сердце. Согревают. Будоражат. Заставляют волоски на затылке стоять дыбом и не дают выровняться бедному дыханию. У него глаза уже давно слезятся, а уши болят из-за плотно надетых наушников. Но сейчас на дискомфорт омеге плевать. Главное – те самые два слова, что узнал он вечером накануне. Чон Чонгук… Ему от них плакать хочется, но нельзя, никак нельзя – слезы мешают глазам видеть, а видеть сейчас необходимо. Жизненно необходимо. Чон Чонгуку в сентябре исполнится 17 лет. Чон Чонгук родился и вырос в Пусане, Южная Корея, а два года назад уехал в Сеул, чтобы стать трейни. Через год он уже дебютировал в составе малоизвестной группы… но совсем недавно, каких-то пару месяцев назад, стал выступать сольно и уже выпустил свой первый самостоятельный альбом, который в его стране выстрелил так, что выстрел этот услышали повсюду. Вот, даже до Тэхёна дошло. Чон Чонгук… его другом был Чон Чонгук. И не в том смысл, что Тэ гордился самим фактом «общения» с известной личностью, а в том, что… у голоса в его голове… у его друга… наконец-то появилось имя. И плакать хотелось именно от этого. От жалкой, болезненной радости, что его друг – реален. И живет где-то на этой земле, смеется, грустит… дышит. И его зовут Чон Чонгук. Тэхён очень гордится им, буквально распираемый этим чувством изнутри. Оно так давит на ребра, что становится больно. Омега не может оторвать нос от планшета, где в поиске ищет новые и новые видео с выступлений Чонгука. Он на них поет, танцует, смеется. Заливисто, искренне, щуря глаза и запрокидывая голову к небу. Он очень красивый. Очень. Высокий и физически развитый, уверенный в каждом движении своего танца. Он часто меняет цвет волос, но каждый ему по-особенному подходит. В мочках ушей всегда блестят серьги, делая образ как будто законченным. Он любит носить черные вещи и массивную обувь, но это не делает его грубым – не позволяет лицо. Или это просто Тэхён к нему очень тянется… наверное, Тэ просто слишком сильно и слишком давно уже был влюблен в этого знакомого незнакомца, и теперь не в силах оценивать трезво то, что видит. Поэтому его друг – да, он очень красивый и располагает к себе. А еще альфа. Как и думал все эти годы Тэхён. «Я потерял возможность говорить с тобой, но приобрел возможность видеть тебя», - думает он, дрожащими пальцами невесомо скользя по экрану с воспроизводящимся видео. – «Позволишь ли ты мне сказать, что я горжусь тобой? Горжусь так сильно…» Начинает воспроизводиться новое видео, и слух Тэ ласкает высокий и приятный голос, голос, который Тэхён не слышал уже целых два месяца, и от мысли об этом тело охватывает мелкая дрожь, и хочется выдохнуть резко, вместе с этим выдохом избавившись от груза, что до сих пор на плечах. Потому что Тэ еще не может взять и просто поверить, что все это – реальность. Он смотрит какое-то интервью, к которому идут английские субтитры, и как никогда счастлив тому, что в детстве родители заставляли буквально зубрить иностранные языки. Потому что он наконец-то может его по-настоящему понять. Он читает текст, что в самом низу экрана тонкой белой полоской режет глаза, жадно, будто от этого сейчас зависит сама его жизнь. И верит, что так оно и есть. Дышит сейчас только им. «Нам известно, что часть лирики из нового альбома вы написали сами. Вы проделали колоссальную работу и получили за нее оценку по заслугам. Довольны ли вы тем, как публика встретила вас, как сольного артиста?» - задает вопрос журналист, и Чонгук вежливо улыбается, задумываясь ненадолго, от чего меж его густых черных бровей образовывается очаровательная складочка. «Думаю, что я действительно благодарен за то, как люди отреагировали на мое отделение от группы. Мне не хотелось разочаровывать фанатов, но я не видел себя больше там, где находился. Все, что я всегда хотел и чего хочу по сей день – создавать нечто прекрасное, выражая свои истинные мысли и чувства. Я действительно стал автором и спродюссировал ряд песен из своего альбома, и, думаю, работа над ними принесла мне много удовольствия. Честно признаться, я всегда мечтал исполнить их на публике. Мне хотелось, чтобы люди их услышали…» «Многие песни, созданные вами, рассказывают о большой и искренней любви. Не хотите ли сказать, что они адресованы кому-то конкретному?» «Хочу, конечно», - смеется Чонгук, рукой зарываясь в свои небрежно уложенные волосы, которые на этом видео черные с голубыми прядями на концах. У Тэхёна от его слов что-то моментально обрывается внутри и стремительно летит вниз, готовое разбиться. – «Я и правда очень давно и очень искренне влюблен. В тех, кто рад принять мое творчество. Я люблю свою аудиторию, своих фанатов, дело, которым занят. Думаю, этого достаточно, не так ли?» Тэхён вчитывается в ответ Чонгука, и его слегка отпускает… на пару секунд, пока он не понимает одну простую вещь. Ему не стоит думать так. Он просто не имеет права волноваться о том, что Чонгук кем-то может быть занят или в кого-то влюблен. Он не имеет права думать, что значит что-то особенное в чужой жизни. Потому что вот она правда – жизнь и правда чужая. Чонгук – корейский айдол, и пусть в каком-то роде сегодня тот и стал к нему ближе, но отдалился – еще сильней. И пропасть между ними двумя, она как никогда сейчас ощутима омегой, ведь раньше было так легко считать их друг другу равными… но сейчас… Тэхён – глупый и слабый мальчишка, не умеющий за себя как следует постоять и подчиненный своим же страхам. Чонгук – уверенный в себе, успешный юноша, который в свои небольшие года уже добился столького, сколького Тэ не добьется и за десяток своих жизней. Они ни разу, оказывается, не равны. Они – чистейшие противоположности, а не половинки целого, на что Тэхён всегда в тайне так глупо надеялся. И теперь все, что остается омеге – это тихо и незаметно наблюдать за своим личным солнцем, словно порожденная светом тень. Впитывать в себя все, что видит и слышит, учиться заново чувствовать человека, который что раньше, что сейчас – является истинным центром всей его жизни. Для Тэхёна теперь все иначе и совершенно удивительнейшим образом так же. Чонгук для Тэхёна недосягаем, но и более доступен. Потому что, если захотеть – его всегда можно увидеть, услышать… но встретить, дотронуться – нет, едва ли. Тэхён понимает в этот самый момент, что Чонгук больше никогда не сможет услышать его голоса. Тэхён понимает, что больше ничего не сможет сказать ему и быть услышанным. Справедливая ли это цена за знание? Тэ не способен решить эту загадку, он разрывается. Хорошо, что ему никто и ни разу не предоставлял выбора. Он откладывает в сторону планшет, но наушники так и не снимает. В них плюхается на кровать, утыкаясь носом в смятую за ночь подушку, и закрывает слезящиеся глаза, которые уже нещадно щиплет. В наушниках начинает воспроизводиться поставленный на повтор плей-лист. Знакомый ласковый голос льется в уши, это приятно. И очень знакомо. Чонгук часто пел ему, когда Тэхён засыпал. Тэ от своих мыслей все же не может сдержаться и плачет. Молча, не размыкая век. Сжимает пальцами ткань наволочки и еще глубже зарывается в постель, как побитый щенок. Он скучает так сильно, как не скучал никогда. По человеку, которого никогда в живую не видел. По человеку, который теперь ближе, чем прежде. По человеку, который оказался дальше, чем самая далекая из галактик.