УЗУМАКИ НАРУТО
Время ускользало. — Ты сказал ей? — взревел Наруто, чуть не опрокинув свою миску с раменом. Сидящий рядом с ним Ирука почесал шею, его щеки ярко покраснели. — Да, — прошептал он, оглядывая Ичираку в поисках Аяме. — Но, похоже, ей нравится кое-кто другой. — Э-э?! — снова выкрикнул блондин, хлопнув ладонями по стойке. — Наруто! — отчитал его Ирука, потянув обратно на сиденье. — Кто? — прошипел Наруто, оглядываясь через плечо на оживлённую главную улицу Конохи. Парень из книжного магазина по соседству? Или, может, мужчина за стойкой с якитори? Нет, такого быть не могло — у них было давнее соперничество с Ичираку, до которого Наруто не было бы и дела, если бы не тот факт, что мужик-с-якитори всегда пытался продать ему парочку шампуров. Ирука огляделся и прижал палец к губе. — Хокаге-сама. — Какаши-сенсей?! — закричал Наруто, вскакивая на ноги. В этот момент произошло сразу несколько событий. Во-первых, Аяме выскочила из кухни, широко раскрыв глаза и возбуждённо обыскивая взглядом заведение. Наруто же за своей спиной услышал знакомый голос Сакуры, произносящий: «Я же говорила, что он здесь», как раз перед тем, как завеса отодвинулась, впуская Какаши и Сакуру. — Йо, — приветствовал старый сенсей, подняв руку. — Хокаге-сама! — воскликнул Ирука, вскакивая на ноги, чтобы поклониться. — Ирука-сенсей. Я уже говорил тебе — отбрось «сама», — сказал Какаши, садясь рядом с ним. — Просто Какаши. — Господин Шестой, — смущённо произнёс Ирука, и Какаши испустил самый глубокий вздох, известный человечеству. Сакура звонко усмехнулась и села рядом с Наруто. — Он пытается заставить всех называть его Какаши. Это не работает, — поделилась она. — Я называю его Учителем Хокаге Какаши, — прошептал Наруто в ответ, фыркнув от собственного чувства юмора. — Он терпеть этого не может. Она засмеялась, прикрыв рот ладонью. — Это я запомню. Пока Сакура изучала меню, Наруто воспользовался моментом и взглянул на неё. Прошло шесть месяцев с тех пор, как ушёл Саске — шесть долгих месяцев полной и абсолютной тишины. Саске регулярно посылал Какаши отчёты, докладывая Шестому о своём местонахождении, но им отдельные сообщения он решил не отправлять. Сакура, как всегда, натянула на лицо мужественное выражение, но Наруто знал, что её разрывало изнутри. Она стала старше почти на десять лет с тех пор, как их объединили в команду, но он всегда легко видел её насквозь. Он понимал. Жизнь шла своим чередом, но была уже не той. — Как клиника? — спросил он, когда Сакура сделала заказ. — Мы получили разрешение строить на старой территории Учиха — Итачи сам ходил в совет, но они всё затруднялись принять решение, утверждая, что территорию Учиха можно использовать для чего-то лучшего, чем строительство психиатрической клиники, и что Коноха не нуждается в таких пустяках, — она стиснула зубы, между её пальцами щёлкнули деревянные палочки. — Какаши-сенсей сходил туда со мной сегодня, чтобы убедить их. — И как? — спросил Наруто, делая большой глоток из своей миски. — Ты его знаешь. Он очень убедителен, — она улыбнулась Наруто. — Завтра приступаем к строительству. Наруто расхохотался, вспоминая, как Какаши обманом заставлял Ямато раскошеливаться. У него это хорошо получалось. — Кстати, — прервала его размышления Сакура, — почему ты до этого выкрикнул его имя? — А, это, — сказал Наруто, и на его лице растянулась лисья ухмылка. — Он нравится Аяме. — Аяме? — прошептала Сакура, указывая на Аяме, о которой шла речь. — Аяме. — Ну, её нельзя винить, он красивый мужчина. На краткий миг коварный мозг Наруто представил Какаши и Сакуру в отношениях, женатых, с двумя сероглазыми розоволосыми детьми в придачу. Или, может, сереброволосыми с зелёными глазами. Наруто скорчил гримасу и покачал головой, выкидывая этот образ из своего воображения, и снова наклонился вперёд. — Всё ещё хуже. — Насколько? — спросила Сакура, потянувшись за чашкой чая. — Она нравится Ируке. — Аяме? — прошептала Сакура, указывая на Аяме, о которой шла речь. — Аяме. Раскрыв рот, Сакура посмотрела мимо Наруто на Ируку. Каким-то образом атмосфера в маленькой лавке с раменом изменилась за считанные секунды. Температура будто упала градусов на двадцать, воздух стал душным и гнетущим — отчётливо чувствовалось желание убить. Испугавшись, Наруто осторожно повернулся и увидел, что Ирука уставился на него широко раскрытыми глазами с явным намерением оторвать ему голову. — На-ру-то, — процедил Ирука сквозь стиснутые зубы. Наруто вскочил с табурета и, с натянутой улыбкой оглядев лавку, швырнул на стол несколько рё. — Я… я только что вспомнил, что у меня миссия, должен бежать! Когда он нырнул под занавес, раздался голос Какаши: — Я уверен, что не давал тебе миссию, Наруто. Не обращая внимания на Учителя Хокаге Какаши, Наруто поспешил прочь, но врезался прямо в тёплое тело. — Извиняюсь! — крикнул он, прежде чем увидел, кто это, и обнаружил, что перед ним стоит Хината. — Хината! — Наруто-кун, — поздоровалась Хината, заправляя за ухо несуществующую прядь волос. У неё была новая стрижка — похожая на ту, что она носила, будучи генином. Видимо, ей приходилось привыкать к тому, что у неё нет волос, за которыми можно было бы спрятаться. Однако ему понравилась эта новая стрижка — она подчёркивала её глаза. — Как поживаешь? — спросила она. Наруто нахмурился. Что-то в ней изменилось. Он не был уверен, из-за того ли это, что она перестала заикаться, произнося его имя, или из-за тона её голоса. — Я только что сдал Ируку-сенсея, и, думаю, он собирается убить меня, — ответил Наруто. Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, вышел ли его разгневанный бывший учитель из раменной. — Но хорошо! А ты как? — Я — хорошо, — сказала Хината, и её лицо осветила улыбка. — В свободное время я тренируюсь с Сакурой-сан, и Куренай-сенсей не даёт нам заскучать. Да, что-то определённо изменилось. Наруто нахмурился, пытаясь точно определить, что же. Она склонила голову набок. — Ты изменилась, — сказал Наруто, сморщив лицо. — О, — произнесла Хината, покраснев. Наруто улыбнулся. Ладно, не так уж сильно она и изменилась. — Это плохо? — спросила Хината. — Нет, — ответил Наруто, пряча руки в карманы. Он не был уверен, что это было — Хината всегда была красивой. Не имело значения, были её волосы короткими или длинными, носила ли она собственный уникальный наряд или чуунинскую форму, что была на ней сейчас. Было в ней что-то поразительное, от жемчужных глаз до тёмно-синих оттенков волос. Ему даже нравилось, как она краснеет и заикается, хотя время от времени с ней было трудно разговаривать. Но теперь она держалась по-другому, будто поняла то, что он и многие другие видели. — А что с Ирукой-сенсеем? — спросила она. — О, — Наруто рассмеялся, застигнутый врасплох таким смелым вопросом. — Я сказал Сакуре-чан, что он влюблён в Аяме. — Аяме-сан из Ичираку? — Аяме. Её жемчужные глаза метнулись к чему-то позади него. — Наруто-кун. Тебе лучше бежать, — предупредила она, улыбаясь. Наруто пробормотал проклятие себе под нос и оглянулся через плечо, обнаруживая выходящего из Ичираку Ируку. Он вдохнул и побежал. — Извини, Хината. Наверстаем упущенное в следующий раз! — Наруто-кун, — позвала Хината. Он остановился и повернулся к ней. — Давай поедим рамен на следующей неделе, — сказала она. Ошеломлённый её напористостью Наруто уставился на неё и подобрал челюсть лишь когда его заметил Ирука. Он помедлил ещё секунду, глядя как Хината смеётся, а ветер взъерошивает её короткие волосы. — Это свидание, — отозвался он. Когда лицо Хинаты покраснело, Наруто с довольной ухмылкой развернулся и побежал как раз в тот момент, когда Ирука бросился в погоню.ХАТАКЕ КАКАШИ
Время ускользало. — Всё идёт хорошо, — сказала Сакура, широко раскрыв глаза от волнения, когда обогнула здание и остановилась рядом с ним. Он кивнул, сложил руки на груди и краем глаза посмотрел на бывшую ученицу. — Хм, — произнёс Какаши. — Что? — спросила Сакура, моргая. — Теперь самая сложная часть. — Хотите сказать, строительство клиники было не самой сложной? — удивилась Сакура. Он одарил её виноватой улыбкой, отчего она опустила голову. — Не совсем. Стоит задача обучения сотрудников. — Как только мы найдем квалифицированного директора для клиники, всё встанет на свои места, — сказала Сакура. Она заправила за ухо прядь розовых волос, достававших ей до плеч, и просияла, глядя на стройку. Хотя это место было всего лишь каркасом из стальных балок и бетонных плит, Какаши почти видел то, что видела Сакура — пристанище для всех в Конохе, кто ждал его. Какаши и Сакура молча наблюдали, как стальную балку подняли в воздух и аккуратно поставили на место, устанавливая то, что вскоре станет потолком первой психиатрической клиники Конохи. — У вас есть на примете кто-то, кто мог бы стать директором? — спросила Сакура. — М-м, — произнёс он вновь, заставив её нахмуриться. — Только не говорите мне, что вы не просмотрели резюме, которые я дала вам несколько недель назад. Вы же сами сказали, что нам нужно как можно скорее обучить людей! Радуясь, что маска скрывала от неё его улыбку, Какаши осознал, что Сакура с годами становилась всё более и более похожей на Пятую. Было бы интересно посмотреть, как далеко продвинется его ученица в ближайшие годы, но он уже очень гордился ею. Самая сильная куноичи в Стране Огня, если не во всем мире. Возрождение мёртвой техники, а теперь строительство первой психиатрической клиники в мире шиноби. Если бы был хоть какой-то способ пнуть своё прошлое «я» под зад за то, что все эти годы был сосредоточен только на Саске, он сделал бы это. — Я уже выбрал директора, — сказал Какаши, сохраняя нейтральный тон. Это ошеломило её. — Неужели? Кого? Это Исахана-сан? Она кажется опытной. — У меня на примете кое-кто более компетентный. Сакура прищурилась, глядя на него. — Почему вы такой загадочный? Он сделал вид, что это его задело. Она, увидев его реакцию, хихикнула. — Хм, на прошлой неделе тебе исполнилось двадцать два года, не так ли? — спросил Какаши, копаясь в кармане. — Как всегда с опозданием, — заметила Сакура. — И да, так оно и было. От меня не ускользнул тот факт, что вы опять не появились на моём дне рождения. — Никогда не знаешь, когда именинница вновь захочет поносить тебя как принцессу, — небрежно заметил Какаши. — Лучше держаться подальше, — он помолчал, постукивая свободной рукой по подбородку. — Не говоря уже о том, что Итачи-кун может меня побить. — Я… Чт… — пробормотала она. Её щёки стали ярко-красными, а глаза вспыхнули негодованием, но он быстро вложил ей в руки наспех завёрнутый подарок. Удивлённая, она посмотрела на него, словно на взрывную печать, а затем подняла глаза на Какаши. — Что это? — В большинстве стран мира это называют подарком. — Я знаю, что такое подарок, — взволнованно вздохнула Сакура. Она помахала прямоугольным предметом перед его лицом. — Но что это? — Также известно, что его нужно развернуть, чтобы увидеть, что внутри. — А вы сегодня в хорошем настроении, Учитель Хокаге Какаши, — сказала Сакура, и на её губах появилась кошачья ухмылка. Он поморщился, услышав обращение. Когда Какаши сообщили, что Совет одобрил его в качестве Шестого, он подумал, что худшей частью этого будут постоянные проблемы Наруто и бесконечные горы бумажной работы. Так нет же — два его ученика придумали обращение, которое причиняло ему физическую боль каждый раз, когда они его произносили. «Два моих ученика?» — подумал он, глядя в небо. Саске, должно быть, уже прибыл в Дождь, чтобы выяснить, как обстоят дела в стране после того, как они три года назад освободили её от власти Акацуки. Возможно, после этого он сможет убедить Саске вернуться в Коноху впервые за два года. Хотя и Наруто, и Сакура не сказали бы этого, им его не хватало. И, честно говоря, теперь, когда их было трое, всё было не так. Команда Семь всегда состояла из четырёх человек. То, что он был Хокаге, а его подчинённые нашли себе иную работу в Конохе, никогда этого не изменит. — Что это? — спросила Сакура, разорвав бумагу с узором из сюрикенов и обнаружив деревянную табличку для стола. Взглянув на Какаши, она развернула табличку и прочитала иероглифы, которые Ямато выгравировал для Хокаге на дереве. — Директор Харуно Сакура… — Исахана была неплохой, — признался Какаши. — Возможно, с небольшими недостатками. Но был ещё кое-кто столь же способный, чьё резюме я не нашёл в стопке. И я сделал выбор. — Я… У меня нет достаточного опыта. — М-хм, — подтвердил Какаши, — но у кого есть? Исахана — опытный врач, но никто из претендентов не имеет опыта работы в области психического здоровья. Не говоря уже о том, что половина твоих кандидатов — не шиноби, — он сунул руки в карманы. — Только шиноби может понять, через что проходит шиноби. Сакура молча смотрела на своё имя, водя пальцами по иероглифам. — Я согласна… При одном условии. — Каком? — Вы тоже будете приходить, — голос Сакуры был твёрдым, но когда она подняла к нему глаза, встречаясь с ним взглядом, он заметил, что в них стоят слёзы. — Не обязательно каждую неделю. Но заходите время от времени, ладно? В кои-то веки обнаружив, что не в состоянии сохранить привычную улыбку, Какаши долго молчал, повернувшись понаблюдать за строительством. — Хм-м, — произнёс он наконец, зная, что Сакура поймёт. Она вложила свою руку в его, быстро сжала и затем отпустила. — Спасибо, Какаши-сенсей.УЧИХА САСКЕ
Время ускользало. Через окно позади кровати струился серебристый луч лунного света. Он танцевал на простынях, на лежащей рядом с ним фигуре и на его ноге, возвышавшейся бугром под простынями. Учиха Саске наблюдал за лучом из-под полуприкрытых век, ожидая, когда его настигнет сон. К сожалению, сегодня сон казался труднодостижимым. «Тысяча ночей», — подумал Саске, поглядев через плечо в ночное небо. Ночи в Дожде были особенно чёрными — Саске не был уверен, были ли виной тому паровые генераторы заводов к северу от города, испускавшие чёрный дым в атмосферу, или было что-то естественно угнетающее в самой стране — звёзды в этой части мира сияли менее ярко. В то время как в Конохе ночью царила абсолютная тьма, нарушаемая лишь тёплым оранжевым светом разбросанных по всей деревне уличных фонарей, Дождь и его столица всегда были освещены. От небоскребов, тянущихся к небу, подсвеченных вспыхивающими и гаснущими красными огнями, до ярких люминесцентных ламп, свисавших с магазинов на главной улице, освещая асфальт. Саске вздохнул. Когда он был честен с собой и углублялся в подоплёку приступов бессонницы, охватывавших его в последнее время, Саске понимал, что причиной было то, что он скучал по своему дому. Он скучал по свежему запаху дождя в лесу, по ночному виду на Коноху и даже по миссиям со своей командой… И завтракам, которые готовил его брат, когда бывал дома. Тысяча ночей. И это всё, что потребовалось для прощения? Признать, что он скучал по человеку, убившему его клан и забравшему все его детские мечты? Признать, что он скучал даже по этому идиоту Наруто, продолжавшему выуживать у него рё своими бессмысленными ставками, или по Какаши, который смывался с ужина, не заплатив… или по Сакуре. Потерев глаза, Саске вдохнул. Каким-то образом с течением времени она стала заботить его сильнее, чем прежде. Это чувство было где-то на подсознании, оно росло и росло, а Саске даже не осознавал этого, пока однажды не поймал её пристальный взгляд, направленный на Какаши, и не обнаружил, что ему завидно. С этого момента она перестала смотреть так на него самого, и он стал ждать, когда пройдёт её влюблённость в Какаши, не зная, спровоцировать ли это каким-то образом или дать ей знать. Возможно, какая-то часть его боялась, что после стольких лет отвержения Сакуры, он будет отвергнут сам. Как и следовало ожидать, её привязанность к Какаши прошла, но она влюбилась в его брата. «Разве человек, с которым ты встречаешься, не должен быть твоим лучшим другом?» — спросил однажды Наруто. Когда она согласилась, у Саске мелькнула надежда, рухнувшая, когда он обнаружил у неё дома Итачи. Тысяча ночей. Женщина рядом с ним пошевелилась, заставив его скользнуть глубже в постель и уставиться в потолок. Предательская часть его тосковала. Он жаждал вернуться через эти огромные ворота и увидеть Котецу и Изумо, как обычно сидящих на посту охраны. Увидеть Ируку-сенсея в Академии, как всегда распекающего нерадивых учеников. Увидеть Какаши, опаздывающего на каждую встречу на три часа. Попререкаться с Наруто по поводу ставок и стратегий и сравнить техники. Посмеяться с Сакурой над выходками Наруто или над тем, как Рок Ли спьяну крушит бар. Увидеть брата и понять, что он не один. «Я не просил о выборе, который мне дали, но он всё равно был совершён. И имея его, я сделал всё, что смог». Тысяча ночей. Может быть, достаточно.ХАРУНО САКУРА И УЧИХА ИТАЧИ
— С днём рождения, — сказала Сакура, обнимая сонного Итачи. Он что-то проворчал в ответ, всё ещё стоя на пороге между сном и явью. Сакура приникла щекой к его спине и провела кончиками пальцев по шелковистым волосам. Она перекинула через него ногу, чтобы прижаться к нему всем телом. Он приоткрыл один глаз, посмотрев на неё из-за завесы своих волос. — Который час? — спросил он хриплым со сна голосом. — Семь, — сказала Сакура, взглянув на будильник. — У меня есть время позавтракать с тобой, прежде чем я пойду в клинику. Итачи потянулся — этим движением он всегда напоминал ей кошку-переростка — и вытянул к ней руки. Она улыбнулась, когда он притянул её к себе, прижав спиной к своей груди. — Ещё пять минут, — прошептал он ей в ухо. Она хихикнула. — До того, как я узнала тебя, никогда бы не подумала, что ты из тех, кто любит подремать. — Никто не идеален. — Ну же, — сказала Сакура, поворачиваясь и целуя его в губы. — У меня остался всего час, чтобы вручить тебе подарок на день рождения. Итачи поднял бровь и посмотрел на неё. — Не терпящий отлагательств подарок? — Обещаю, что это не очередной розовый фартук с оборками. — Их у меня на всю жизнь хватит. Сакура усмехнулась, когда Итачи перекатился на спину, потянувшись в последний раз. Он протянул руку, запустил пальцы в её волосы и присел, захватывая её губы для нового поцелуя. — Я проснулся. — Отлично, — радостно сказала Сакура, свешивая ноги с кровати. Она схватила одну из рубашек Итачи, просунула руки в рукава, завязала волосы в высокий хвост и подождала, пока встанет Итачи. Он тоже не спеша собрал волосы и, закончив, повернулся к ней. Сакура не смогла сдержать улыбку. Большую часть последних двух лет они провели вместе, спали либо у неё дома, либо в квартире Итачи, пока она окончательно не переехала в эту квартиру. Хотя её жильё по-прежнему было записано на её имя и оплачено, они уже несколько раз поднимали вопрос о том, чтобы она переехала и официально. Ино и Хината спрашивали, когда будет свадьба. Её друзья всегда опережали события. Сакура подумала, что не может их винить. Когда Итачи потянулся к её руке, она позволила ему взять её. Внутри живота трепетали бабочки. — Хорошо спалось? — спросил он, подавив зевок, прикрывая рот рукой. — Твой кондиционер лучше моего, — сказала Сакура, потирая глаза. — Так что да. Они прошли мимо больших окон на кухню, откуда открывался прекрасный вид на залитую солнцем Коноху. Лето набирало полную силу в Стране Огня: даже в этот ранний час они слышали цикад, и если бы не кондиционер, Сакура была уверена, что проснулась бы сейчас в луже собственного пота. — Итак, — объявила она, когда они добрались до кухни. — Я знаю, что тебе не нравятся материальные подарки, и, честно говоря, становится трудно найти что-то, что не является шутливым подарком, — сказала Сакура, потянувшись за одним из вычурных фартуков, который она подарила ему в прошлом году. — Я подумала, было бы неплохо подарить тебе что-нибудь практичное. Итачи сел за стойку и посмотрел на неё с выражением лица, в котором она распознала скептицизм. Другим было трудно читать его, но Сакура научилась фокусироваться не на его глазах, а на его рте. В то время как эмоции других людей отражались в их глазах, Итачи научился держать свои пустыми. Впрочем, прочитать можно каждого — в его случае вздрагивали губы, когда он находил что-то забавное. Или появлялась ямочка на правой щеке, всякий раз, когда он скептически кривил рот, прямо как сейчас… — Ты собираешься учить меня готовить яичницу. Сакура тяжело вздохнула. — Нехорошо угадывать свой подарок раньше, чем я рассказала. Итачи усмехнулся. — Я думал, ты сдалась после инцидента со скорлупой. Она подняла палец. — Это неверный подход, Учиха. Для изучения дзюцу требуется несколько попыток… Итачи покачал головой и постучал пальцем чуть ниже глаза. — …для нас, простых смертных, — добавила она, изогнув палец, подзывая его ближе. Сакура посмотрела на него. — Было бы гораздо проще, если бы ты использовал для этого Шаринган. — Помнится, на первом уроке ты сказала мне, что это жульничество. — Мне нужно научиться вовремя закрывать рот. Он наклонился и прижался губами к её лбу. — Прошу, не надо. Сакура просияла. — Ладно, давай делать яичницу. Пока она ставила сковородку на плиту, Итачи выбрал четыре яйца и положил их рядом с ней. Прикусив губу, пытаясь удержаться от смеха, Сакура подняла одно яйцо, чтобы он увидел, и разбила его о край сковороды, с отработанным мастерством выливая на поверхность липкое нутро. Она взяла следующее, повторила движение и, закрыв сковороду крышкой, повернулась к Итачи. — Не слишком сильно и не слишком слабо, — сказала Сакура, повторяя урок, который преподала ему в первый раз, почти три года назад. — Да, Харуно-сенсей, — послушно повторил Итачи, обнимая её за талию и заглядывая в сковородку. Хотя он делал вид, что равнодушен ко всему происходящему, Сакура видела напряжённую сосредоточенность, скрывавшуюся в его тёмных глазах. Итачи относился к этому так же серьёзно, как и к любой миссии S-ранга — мысль об этом вызвала улыбку на её лице. Решив, что прошло достаточно времени, Сакура с размаху сняла крышку и театральным движением руки протянула ему яичницу. — И готово. Теперь твоя очередь. Она отступила в сторону, позволяя ему взять одно яйцо. С той же точностью, что и она, Итачи расколол его на сковороду. Она заглянула внутрь и не обнаружила в яйце скорлупы. Кивнув, она позволила Итачи расколоть второе и после тщательного осмотра разрешила ему накрыть сковороду крышкой. Сакура прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда Итачи, держа руки по обе стороны плиты, наклонился над той, с предельной концентрацией глядя на сковородку. — Выглядит неплохо, — подбодрила его Сакура. В этот самый момент открылась входная дверь. Удивлённые, они оба посмотрели в её направлении и увидели стоящего в дверном проёме Саске. Едва не уронив тарелку, Сакура поставила ту на стол. При виде друга её глаза наполнились слезами. Прошло почти три года с тех пор, как она видела его в последний раз — три года с тех пор, как он ушёл из Конохи и воплотил один из её кошмаров в реальность. У Сакуры перехватило дыхание, когда она увидела, как он выглядит. Он стал выше, его волосы стали длиннее, хотя, похоже, он пытался их подстричь. Униформу Конохи заменили простые чёрные штаны и рубашка. В руках он держал коробку, в которой, казалось, хранились все его пожитки — от свитков и оружейной полироли, которыми он всегда любил пользоваться, до небольшой стопки одежды и выглядывавшего сбоку зелёного жилета Конохи. Именно тогда, и только тогда, она вспомнила сообщение, которое передала Саске в день ухода. «Итачи», — сказала она, схватив его за руку. — «Итачи хочет, чтобы ты знал — здесь тебя всегда ждёт дом, когда бы ты ни захотел вернуться. И что он всегда будет любить тебя, что бы ты ни делал». Итачи стоял неподвижно, словно боялся, что любое его движение может спугнуть младшего брата. Сковорода, в которой жарилась яичница, испустила дым, и Сакура рванулась, чтобы снять её с плиты и бросить в раковину. Итачи же не мог оторвать взгляд от Саске. Саске выглядел в равной степени смущённым и неуверенным, тёмные глаза метались по кухне, будто вбирая её. Его взгляд на мгновение задержался на Сакуре, но в нём не осталось ни гнева, ни печали, только осторожное тепло, которое, как она боялась, никогда не вернётся. — Сакура, — поздоровался он. — Саске, — выдохнула она, вытирая слёзы. Затем он посмотрел на Итачи. — Сегодня не понедельник, — заметил Саске, краснея и отводя глаза, но Сакура не упустила крошечную усмешку, которая тронула его губы, прежде чем он добавил так тихо, что она едва расслышала: — Нии-сан. С этими словами он поднял повыше коробку с вещами и зашагал вглубь дома. Сияя сквозь слёзы, Сакура смотрела, как он поворачивает за угол, и её сердце наполнилось теплом. Она повернулась к Итачи. — Тебе нужно хорошенько поработать над совершенствованием яичницы. Саске любит глазунью по утрам, — сказала Сакура, вытирая глаза. — Да, — сказал Итачи. Широко раскрыв глаза, Сакура посмотрела на Итачи, который стоял, дрожа от беззвучного плача, всё ещё глядя на угол, за которым скрылся Саске. Сакура потянулась к нему и обхватила руками за талию. — В следующий раз она будет идеальной. Розочка обнимала Мальчика-с-данго, плачущего из-за семьи, которую он считал утраченной, и из-за брата, который к нему вернулся.КОНЕЦ