Цена уплачена иными

Что может быть страшнее, чем когда ты слеп и глух, и при всем желании не способен увидеть правду, ибо она слишком велика и страшна, чтобы вместиться в стандартный человеческий мозг? Ну, например, когда таков не ты, а все вокруг, и они тебя обвиняют и судят. Адвокат, непонятно откуда взявшийся, честно пытался помочь Тиму, планировал всерьёз строить линию защиты... Тим даже понятия не имел, какую, да и не слишком это его волновало. Ну, признают его убийцей, ну, запихнут обратно в психушку... Быть может, там врачи, которым на него плевать, перепутают дозу успокоительного, и он, наконец, сможет спокойно заснуть и не проснуться, а значит, не проживать новый день, полный страданий. Кейли... Перед лицом юноши снова встала его симпатичная, серьезная сестричка, которая планировала своё будущее на пару лет вперёд, собираясь помочь ему устроиться в жизни, выйти замуж за человека, с которым Тим даже познакомиться не успел, и который теперь лежал в морге рядом с ней... Тим негромко взвыл, вцепившись руками в волосы. Как же он устал от непрекращающейся боли, от неотступно следующего за ним страха, не дающего ему нормально спать, от теней, преследующих его! За что ему это? В чем его вина, в том, что он не сумел воспротивиться влиянию всесильной твари, заставившей его убить близкого человека? Дважды! Боже! Тим до крови закусил губу и снова застонал, закрывая полные горьких слез глаза. Он не знал, где он, в какой-то отдельной камере, находящейся, наверно, где-то в следственном изоляторе... Неведомый адвокат приходил к нему, о чём-то расспрашивал, что-то рассказывал... Тим с трудом понимал, о чем он вообще говорит, и в конце концов тот плюнул и попросту велел юноше не открывать рта во время суда. Тим и не собирался, впрочем. Суд случился... кто его знает, когда, можно подумать, Тим за временем следил! Его привели в строго оформленный зал и посадили в буквальную клетку. Адвокат уселся рядом с ним, но снаружи, и суд начался. Тим не особенно вслушивался в обвинение, высказанное, видимо, прокурором, а вот слова адвоката он не просто услышал. Его слова, совершенно странные, ужасно неправильные, прогремели у него в голове как тот давний злополучный выстрел, после которого умер его отец. – Я докажу, что погибшая Кейли Расселл сама спровоцировала своего брата, своим поведением довела его до неадекватного состояния и заставила себя убить. Тим дернулся, прожигая адвоката гневным взглядом и открыл было рот... – Заткнись! – одними губами приказал адвокат. Прокурор заявил об отсутствии свидетелей по делу, но предоставил вещественные доказательства – записи со множества камер Кейли, показания эксперта-криминалиста, нашедшего отпечатки Тима на таймере, запускавшем якорь, да и вообще везде по дому... У адвоката свидетели нашлись. Сначала он вызвал лечащего врача Тима, который, с жалостью поглядывая на него, рассказал о его болезни все, что мог, и уверил, что на момент выписки Тим не был патологической личностью, опасной для общества. А следом – Альфреда Уэллинга, о котором подсудимый даже не слышал никогда, и начал допрашивать его. С первых же слов Тим приник к решетке, будучи не в состоянии не слушать. – Были ли Вы знакомы с покойной? – Да, – уверенно и спокойно подтвердил стоящий за трибуной мужчина, высокий, приятной внешности, с прямым честным взглядом и зачёсанными назад темными волосами. – Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились? – продолжил допрос адвокат. – Около двух лет назад, нас познакомила моя дочь, Вероника, они были подругами. – Кем Вы работаете? – внезапно как будто бы сменил курс адвокат, но, как оказалось, нет. – Я психиатр, и владелец собственной психиатрической клиники под названием «Туман», – отрапортовал мужчина. – Вы – дипломированный и опытный врач, через руки которого прошли многие пациенты. Скажите, Вы, с Вашим богатым опытом, замечали какие-либо странности в поведении подруги Вашей дочери? – Случалось. Когда я узнал от Вероники её историю, я честно пожалел о том, что не могу заняться ею без её согласия, ведь она его бы не дала. Я понятия не имею о том, почему девочке, пережившей такой сложный жизненный период, не была оказана квалифицированная помощь, ибо она, безусловно, ей требовалась, – мужчина поджал губы и качнул головой, выражая своё неодобрение халатности следивших за девочкой взрослых. – То есть, Вам было очевидно, что мисс Расселл не вполне нормальна? В чем это выражалось? – Это было очевидно любому, кто был с ней близко знаком, – уточнил мистер Уэллинг, – выражалось это в её уверенности в том, что в трагедии, случившейся с её семьёй, были напрямую задействованы сверхъестественные силы. Она была совершенно одержима идеей найти предмет, который, как она считала, был проклят. – Насколько мне известно, – медленно проговорил адвокат, – Ваша клиника весьма узконаправленна, Вы как раз специализируетесь на заболеваниях, связанных с верой в сверхъестественное. Это так? Мужчина подтвердил это. – И Вы не предприняли попыток убедить девушку принять помощь? От Вас, как от её знакомого? – Нет, – честно признался мужчина, – у меня мелькали такие мысли, но моя дочь убедила меня в том, что это бесполезно. Впрочем, она и сама желала ей помочь, даже просила нас найти и выкупить это зеркало, которым была одержима мисс Расселл и отдать его ей, чтобы она его разбила и успокоилась. – Почему же Вы этого не сделали? – Не успел. Она нашла его первым и принялась действовать. Обстоятельства совпали самым горьким образом – я лично с ней мало общался, а моя дочь незадолго до случившегося уехала в командировку в Виргинию. Когда она вернулась, все уже случилось. Адвокат кивнул и заявил, что вопросов к свидетелю более не имеет. Тогда слово взял прокурор, поинтересовавшийся: – Насколько мне известно, адвоката мистеру Расселлу оплатили именно Вы, сэр. Зачем? Какой Вам резон помогать человеку, с которым Вы прежде не были знакомы, и который убил подругу Вашей дочери? – Во-первых, это то, как следовало поступить, этот несчастный мальчик достаточно пережил в свои годы, и ему необходимо не наказание, а помощь. Во-вторых, какова бы не была ситуация, на свободу он не выйдет, и прежнему врачу его не отдадут. Я, как эксперт по подобным заболеваниям, хотел бы ходатайствовать о переводе Тимоти Расселла в мою клинику, где ему, безусловно, окажут самую качественную медицинскую помощь. Тим поглядел на статного мужчину с бескрайним изумлением, пытаясь понять, что ему вообще об этом думать. Суд между тем принял заявление доктора Уэллинга к сведению и отпустил его, позволив адвокату вызвать следующего свидетеля. В зал суда проскользнула прелестная большеглазая девушка с чуть забранными назад золотисто-русыми волосами и в легкомысленном ало-салатовом сарафанчике. Она честно оттарабанила положенные фразы и готовности давать показания и осознании наличия уголовной ответственности за дачу ложных показаний, а затем выжидательно уставилась на адвоката. Тот прокашлялся и начал: – Скажите, мисс Уэллинг, Вы были знакомы с погибшей? – Да. Голосок девушки, чистый, нежный, мягкий, как пуховая подушка, разнесся по залу, невольно приободряя суровых судью и присяжных. – При каких обстоятельствах вы познакомились? – Я была подругой детства и бывшей одноклассницей Майкла Дюмонта, – не дрогнув, начала девушка, – на одну из наших встреч бывших одноклассников он привел свою новую девушку, Кейли Расселл. Так и познакомились, а следом подружились. Хотя, надо признать, она интересовала меня в том числе и в профессиональном плане. – В профессиональном… Мисс Уэллинг, а кем Вы работаете? И какова специфика Вашей работы? – продолжил расспросы адвокат. Девушка на секунду задумалась, будто бы подбирая слова. – По образованию я – психиатр, и работаю я в отцовской клинике. Он ведь уже давал показания, и рассказал суду про нее? Так вот. Работ у меня две. Вторая, как ни странно, тесно связана с первой и совсем ей не противоречит. У меня имеется лицензия на оказание оккультных услуг. Присяжные недоуменно нахмурились и зашептались. – У меня есть для этого способности, как минимум, я прекрасно владею словесным даром убеждения, а также гипнозом, как, собственно, почти любой приличный психиатр. И я работаю медиумом, который ездит на вызовы к людям, которых, например, преследует что-то потустороннее. На месте вызова я, как врач, нахожу корень проблемы – он может быть самым разным. Возможно, человек просто переутомился, и ему что-то померещилось. Или произошло какое-нибудь совпадение, и человек принял за вмешательство сверхъестественных сил самую обычную вещь. В таких случаях я просто успокаиваю клиентов, прописываю им успокоительное при надобности и спокойно ухожу. Девушка на секунду замолчала, а потом продолжила, и голос ее при этом стал немного ниже и резче. – Однако бывают люди, которые действительно больны. Например, параноики, которым чертовщина чудится на каждом углу. Бывают также люди, подобные Расселлам, у которых заболевание развилось на фоне тяжелой травмы, и многие другие… Таких клиентов я перенаправляю родителям, они, с моей помощью, убеждают их лечь к нам в клинику, и мы их лечим. – То есть Вы – своего рода поставщик клиентов в клинику, в которой работаете? Почему же Вы настояли на том, что Кейли Расселл не следует отправлять в лечебницу? Вероника тяжело вздохнула, и заговорила медленно, явно подбирая слова: – Понимаете, я… не сочла это возможным. Мне казалось, что Кейли безопасна. Я ведь не отправляю к нам всех, у кого обнаружатся признаки психических расстройств, лишь тех, кто действительно представляет угрозу для себя и окружающих. Мне встречались люди, которые, боясь призраков снаружи дома, в припадках запирали внутри всю семью, пытались проводить какие-то кровавые обряды для изгнания нечистой силы, или избивали родных, считая, что в них вселился демон. Кейли же была… нормальной во всем, что не касалось ее прошлого и того злополучного зеркала, да и им она была одержима не самым опасным способом – она просто искала его, чтобы разбить, никакой агрессии по отношению к людям никогда не проявляла… Разве только к тем, кто оскорблял ее из-за того, что ее родители были убийцами и сумасшедшими… Но это можно понять! – И поэтому Вы решили, что она не настолько больна, чтобы отправлять ее на принудительное лечение? – задал наводящий вопрос адвокат. – Да, – кивнула девушка, – ну, и еще, меня очень просил об этом Майкл. Он собирался жениться на Кейли, он жил с ней, и убеждал меня в том, что она совершенно нормальна. Таковой она, конечно, не была, но, повторюсь, ее отклонения я посчитала пограничными и неопасными. Очевидно, я ошиблась, и находка зеркала спровоцировала кризис болезни, и Кейли совершенно потеряла голову. Адвокат удовлетворенно кивнул и окончил допрос. Тогда слово вновь взял прокурор и поинтересовался: – А откуда Вы узнали о случившемся и при каких обстоятельствах оказались активным участником расследования? – Я состою в нескольких интернет-сообществах, – пожала плечами Вероника, – среди нас, друзей Майкла, весть о его гибели распространилась очень быстро, я тогда еще даже из командировки не вернулась. Уже вернувшись, заинтересовалась подробностями, конечно же. Известие о том, что девушка, которую я считала подругой, убийца и погибшая, одновременно, меня, конечно, поразило, но я ко всяким ситуациям привычная, а потому первым делом я попыталась разобраться в ситуации. Когда я узнала все, что смогла, я почти сразу поняла, что Кейли действительно сама спровоцировала брата, сперва поместив его, только вышедшего из психиатрической лечебницы, в стрессовую для него ситуацию, потом на его глазах убив человека… Ведь, – она взглянула на прокурора, – как я понимаю, вина Кейли в убийстве Майкла доказана? Отпечатки пальцев на осколке горшка, все такое… – Да, – серьезно кивнул прокурор, – эксперт однозначно заключил, что в смерти мистера Дюмонта виновна мисс Расселл. – Ну, вот, – удовлетворенно кивнула девушка, – такое и полностью психически стабильного человека может с ума свести, а у нас тут был человек, только оправившийся от предыдущей травмы. Иными словами, я, как дипломированный психиатр, утверждаю, что, судя по всем обстоятельствам, действительно имело место быть доведение до убийства. Завершив дачу показаний, девушка прошла назад и села на стул рядом с отцом. Тим проводил ее смятенным взглядом. То, что говорила эта странная девица, было… невероятным, неправильным, ложным… Но почему-то очень похожим на правду. Нет! Он больше не позволит убедить себя в том, что ему снова все почудилось! Один раз он уже поддался давлению врачей, и что из этого вышло? Кейли мертва! “А разве она поэтому мертва?” – зашептал внутренний голос на задворках сознания, – “Разве не потому, что влезла туда, куда не следовало, и затеяла битву с заведомо непобедимым противником?” А хоть бы и так! Он должен был сразу ей поверить, и тогда, возможно, он сумел бы если не помочь, то хотя бы уговорить ее вообще не делать всего этого… “Ага, послушала бы она тебя, как же…” Усилием воли Тим заткнул внутренний голос, от непрошеных комментариев которого его и так горящая голова болела еще больше. Погрузившись в себя, он даже не заметил, как суд кончился, и как был оглашен приговор. Он не понял того, что его признали виновным в убийстве под давлением обстоятельств и отдали на попечение доктору Уэллингу в его клинику со странным названием “Туман”. Он не помнил, как скоро его привезли туда, к красивому комплексу зданий, огороженному высоким забором. Мистер Уэллинг отдал подошедшим на зов санитарам пару указаний, и те увели Тима внутрь, в один из корпусов, маленький, но очень аккуратный. По дороге к ним присоединилась молодая женщина в белом халате, очевидно, одна из врачей или медсестер. Она о чем-то спросила одного из санитаров, тот ответил… Тим не слушал, он снова был погружен в свой внутренний мир, полностью состоявший из страданий. Очнулся он лишь тогда, когда женщина замахала рукой у него перед носом. Он уже находился внутри, в довольно милой комнатке, совсем не похожей на больничную палату. Скорее, она была похожа на обычную комнату в доме. – Где я? – хрипло спросил Тим, произнося первые свои слова за сегодняшний день. – Дома, – слегка усмехнулась дамочка в белом, – теперь ты будешь жить здесь. Это – твоя комната. Там, снаружи, кухня, гостиная, ванная… В общем, осваиваться будешь по мере необходимости. Тим все же слегка стряхнул с себя привычную уже апатию и огляделся. Самая обычная комната – мягкая кровать без наручников, оклеенные мятно-зелеными обоями стены, стол, стул, кресло… Окно… Люстра под потолком… Что это за странное место? Как они собираются здесь его держать? Почему в его комнате нет ни одной меры предосторожности, какие бывают в любых палатах с душевнобольными? – Пока что я за тобой присмотрю, – объявила женщина, – а после вернется мисс Уэллинг, и… Тим вздрогнул. – Мисс Уэллинг? – Ну да, – беззаботно пожала плечами медсестра, – она теперь твой лечащий врач. – Откуда Вы знаете, меня же только привезли? – хмуро поинтересовался Тим, пытаясь осознать происходящее. А происходило с ним нечто в высшей степени странное… Эта девчонка, назвавшая его сестру сумасшедшей на заседании суда, будет его лечить? – Ты здесь, – просто сказала женщина, как будто это что-то объясняло. Заметив недоуменный взгляд пациента, она пояснила: – Маленькие корпуса в этой части больницы – жилые. В этом живет мисс Уэллинг. Она довольно нечасто берет себе пациентов, но, если берет, они всегда живут у нее. Еще интереснее. Тим невольно окончательно отвлекся от своих непрерывных страданий, пытаясь понять, что же это за странная барышня, с которой он даже не знаком был до суда, и что ей от него надо. – Вообще, парень, я тебе одновременно завидую и сочувствую, – ухмыльнулась дамочка, – с одной стороны, мисс Уэллинг берет пациентов редко, но, уж если она за кого взялась, как пить дать вылечит. С другой… время тебе сейчас предстоит ой какое непростое… Я уж не знаю, как она лечит, но, говорят, весьма необычно, да и характер у нее… Тим пожал плечами: – Мне она показалась вполне доброй девушкой, – признался он, вспоминая ангельское личико, ясный взгляд и тихий, успокаивающий голос. Медсестра коротко хохотнула: – Во-во, все так сначала думают! Ты, парень, на ее смазливую мордашку и нежный голосок не ведись… Я лично более циничного человека, чем она, в жизни не встречала, а я в этой клинике уж лет десять работаю, всякого навидалась… Тим невольно поежился. Он впервые видел эту женщину, и доверять ее словам смысла не было… впрочем, не доверять тоже. Снова задумавшись, он упустил момент, когда разговорчивая медсестра исчезла из комнаты, а вместо нее рядом оказалась точеная девушка с прелестным личиком. – Здравствуй, Тим, – спокойно улыбнулась она, – рада, наконец, с тобой познакомиться.