Цена уплачена иными

Штаб-квартира была небольшим и неприметным двухэтажным зданием на окраине города. Именно к нему теперь подъехал обычный, слегка обшарпанный грузовик, и именно из него мужчина и две женщины вытянули огромный плоский предмет, укрытый от посторонних глаз несколькими слоями упаковки, и затащили его внутрь. – Ух, хорошенькое какое! – протянула Хайди, симпатичная блондиночка лет тридцати с хвостиком (длину этого хвостика, правда, знали лишь ее родители и она сама). – Ага, лучше некуда, – согласилась Вероника, – это оно с обеда такое тяжелое – еще Кейли не переварило. Мы ведь все знаем, какой у убийственных артефактов медленный обмен веществ. Смуглый черноволосый парень, на которого и приходилась большая часть веса, только фыркнул, опуская предмет вниз. – Ну что, поглядим? – жизнерадостно поинтересовалась Хайди, потирая ручки. – Хайди! – моментально одернула ее Вероника, – ты знаешь, я тоже люблю пошутить, но это тебе не игрушки. Без присутствия здесь хоть кого-то из старших я к этой дряни даже подходить запрещаю. – Ну, так-то, старшая тут я… – подняла брови блондинка, продолжая улыбаться. – Хайди, это не смешно, – серьезно произнесла Вероника, – я видела его открытым, всего на пару секунд, там, в полицейском участке. У него хватило мозгов не трогать меня там, где ему следовало вести себя тише воды, ниже травы, но я успела почувствовать, как оно прощупывало мою ауру и пыталось притянуть к себе. Воспротивиться, в случае чего, я думаю, я сумела бы, но лучше не рисковать. – Ладно, ладно, – пошла на попятную Хайди, – уж и пошутить нельзя. Можно подумать, мне шибко хочется знакомиться со стекляшкой, которая превращает людей в убийц и самоубийц. – А вот как раз об этом нам следует поговорить, – вмешался Рафаэль, – прежде, чем мы полезем к этой твари, мы должны четко понимать, что она из себя представляет. – Мысли по этому поводу у меня есть, и немало, – кивнула Вероника, – какое-то мнение уже составили себе и вы. Хайди, ты просветила его? – Конечно, – пожала плечами женщина, - я свою работу знаю. – У вас сейчас много дел? – Не особенно, – пожал плечами Раф, – поговорить можем и сейчас. – Не прямо сейчас, – покачала головой девушка, - сначала поедем ко мне, поговорим там. В обсуждении нам не помешает лишняя информация, связанная с функционированием этой… прелестной вещицы. Раф недоуменно заморгал. Глаза Хайди расширились. – Разве он не у тебя на учете? В смысле, он же пациент! – И это – его терапия, - усмехнулась Вероника.

***

Его вывели из его комнаты и привели в другую, побольше, со столом и мягкими стульями. Там его уже ждали. – Садись, Тим, – мягко произнесла Вероника, указывая на один из стульев. Незнакомые мужчина и женщина смотрели на него приветливо и без намека на жалость. Верно, перевидали таких… всех не нажалеешься. Тим посмотрел на них исподлобья, разглядывая украдкой. Затем развернулся к Веронике. – Зачем я здесь? – Мы будем говорить о вещах, которые тебя касаются, и о которых ты можешь знать что-то, чего не знаем мы, – коротко ответила девушка, кивая незнакомцам. Те тоже сели. – Рафаэль, – представила мужчину Вероника, – и Хайди, мои друзья и коллеги по моей второй профессии, которая на самом деле первая, но не важно. Раф, Хайди – Тим Расселл, мой пациент… – И брат Кейли, – грустно улыбнулась Хайди, – наслышаны. Соболезную. Тим кивнул, не зная, как еще отреагировать. – Итак, мы сейчас начнем обсуждение, а ты будешь слушать, отвечать на вопросы, когда их задают тебе, и задавать вопросы сам, когда тебе будет что-то непонятно, а так будет почти все время, я уверена, – объявила Вероника, снова обращаясь к Тиму. Тот моргнул, но пока решил оставить свое недоумение при себе. – И о чем же мы будем говорить? – наконец поинтересовался он. – О зеркале, – кратко ответила Вероника, игнорируя покрывшую щеки Тима нездоровую бледность, – мы нашли его, и оно у нас, поэтому теперь наша задача… – Разбейте его! – вскрикнул Тим, вскакивая с места, – разбейте, пока не поздно! Девушка решительно поднялась и перехватила его трясущиеся руки. – Мы не можем, Тим, – твердо произнесла она. – Почему?! – моментально взъярился парень, краем глаза замечая, как подобрался Рафаэль, готовясь в случае чего оказать ему сопротивление, – эта тварь убила столько людей! Из-за нее погибла вся моя семья, а вы даже не знаете, как ее уничтожить?! – Этого я не говорила, – мягко перебила Вероника, – мы профессионалы, и как его уничтожить, мы прекрасно понимаем. Оно уже завернуто в ткань и не активно, замотать посильнее, разбить, не разматывая и закопать глубоко под землю, всего и дел-то. Можно еще поместить его в контейнер с пометкой "Опасно", чтобы, если его когда-нибудь найдут вездесущие археологи, осколки не причинили им вреда. Но, Тим, – она взглянула на него с серьезной, почти суровой печалью, – велика вероятность того, что если мы просто его разобьем, его пленники останутся заперты в его осколках навеки. Ноги Тима подкосились и он рухнул обратно на стул. – Именно поэтому, – спокойно продолжила девушка, – наша задача – не разбить зеркало, а вытащить из него обитающую в нем тварь и уничтожить ее. Тогда мы сможем освободить души плененных там людей и они обретут покой. Она подошла ближе и осторожно провела рукой по растрепавшимся волосам юноши, успокаивая его, а затем присела на соседний стул. – Что бы это ни было, оно очень могущественно, а потому соваться туда самим нам не следует, следует сперва обратиться за советом и помощью к кому-нибудь из наших старших товарищей, они опытны и смогут помочь. Но они занятые люди, к тому же, наши учителя, им не понравится, если мы придем к ним с сообщением о том, что нечто убивает людей, нет. Мы должны сами понять, что оно из себя представляет – ибо вариантов много, и к каждому нужен свой подход – составить доклад на основе наших соображений, и уже его передать старшим. Тим невольно хмыкнул. – И в магических делах одна бюрократия. Вероника хихикнула: – Точно. Ну, это бы не понадобилось, будь наше сообщение срочным, но оно таковым не является, – она поймала недоуменный взгляд юноши (вздохнула про себя – что ж, видимо, пока вопросы будут задаваться взглядами) и пояснила, – срочное сообщение подразумевает наличие угрозы для жизни медиума или других людей в реальном времени. Я помню, мне случилось послать такое лет в пятнадцать… Теперь, когда я думаю об этом, это даже весело было... Представляешь – сижу я на дереве с телефоном в руке и ору в трубку, что под деревом скачет штука, похожая на оборотня, если судить по времени суток и лунной фазе, и пытается залезть наверх и меня сожрать, – девушка искренне рассмеялась, – само собой, никто не стал от меня требовать определения вида оборотня по оттенку шерсти и форме зрачков, мне просто немедленно прислали на помощь отряд охотников. Однако у нас ситуация иная – зеркало теперь обезврежено – кстати, Хайди, запиши это! Женщина с готовностью вынула из сумки блокнот и ручку. – В графу "особенности" – велела Вероника, – сенсоров у него несколько, но они зависимые, сенсор-триггер – зрение. Сенсорами мы называем элементарные чувства, типа зрение-слух-осязание-вкус-обоняние, – пояснила она Тиму и продолжила диктовать, – оно способно воспринимать мир за пределами своего зрения, но лишь тогда, когда зрение воспринимает хоть что-то. Если оно плотно закрыто – оно неактивно. Хайди кивнула, быстро строча в блокноте. Вероника снова повернулась к Тиму. – Собственно, именно этим мы сейчас и будем заниматься – обсуждать и записывать все, что мы знаем об этом предмете, строить догадки на основе этих знаний и делать выводы. Поскольку я с этим зеркалом знакома лучше других – благодаря собственным исследованиям и рассказам Кейли, я буду выдвигать большую часть тезисов. Ваша задача – со мной спорить, задавать самые разные вопросы, способные доказать, что я неправа. Если я нахожу ответы на все вопросы, мы считаем тезис доказанным и записываем его как реальную рабочую гипотезу, которую потом мы предоставим старшим. Принцип простой: одна голова хорошо, а две – лучше. – Нас четверо, – напомнил Рафаэль. Вероника одарила его насмешливым взглядом. – Хорошо, Раф, тогда так: одна голова хорошо, две – лучше, а четыре – совсем замечательно. Так тебя устраивает? Мужчина невнятно фыркнул. Вероника закатила глаза. – В целом, понятно? – спросила она у Расселла. Тим кивнул, все еще пытаясь переварить полученную информацию. – Прекрасно, – снова подал голос Рафаэль, потирая руки, – тогда, с вашего позволения, я начну? Вероника подняла брови. – У тебя уже есть вопросы? – Да, – с готовностью подтвердил тот, – ты сказала, что наша задача – вытащить из зеркала обитающую в нем тварь. С чего ты взяла, что там кто-то обитает? Может, это просто живая вещь с собственным сознанием? Вероника довольно усмехнулась. – Прекрасный вопрос, Раф. Действительно, это зеркало могло бы оказаться живой вещью, то есть, артефактом с собственным рассудком, обычно довольно примитивным и заточенным на определенные цели, – произнесла она, видимо, вознамерившись всякий раз вставлять пояснения терминов для своего пациента, – но оно ею не является, и я могу это доказать. Во-первых, живые вещи редко бывают изначально злыми… – Редко, но бывают, – перебил Раф. Вероника кивнула. – Да, но таковые создаются злыми людьми с изначально злыми намерениями. Для создания артефакта подобной мощности нужен гений с огромным количеством ментальной энергии и разнообразных ресурсов… – Колдун-гений-психопат, решивший создать оружие массового поражения. – В том-то и дело, Раф, что ни разу не массового, – покачала головой девушка, – вспомни статистику, добытую Кейли – меньше пяти десятков человек за четыреста лет, то есть, в среднем, дюжина смертей в столетие? Да обыкновенные человеческие маньяки способны на большее! – Ну, может, этот колдун вселил туда кого-нибудь или вселился сам, и смерти ему нужны для поддержания жизни или.. а, это скорее в твою пользу аргумент… – Да, – кивнула Вероника, – совершенное несоответствие затрат результатам, так что шанс на существование такого гения-психопата-идиота слишком мал, но и это еще не все. Посмотрите, как оно функционирует. Хайди, дай листок, я буду зарисовывать, – попросила она. Тим подался чуть вперед, чтобы лучше видеть происходящее. – Наблюдаем, – велела Вероника, – насколько мы знаем, основное оружие зеркала – иллюзии. Любые – зрительные, слуховые, тактильные… а также ментальные, это прямое воздействие на мозг, внушение, когда картинка или звук поступают к тебе в мозг напрямую, минуя органы чувств. Обычно используется, когда человек не один, и желательно, чтобы у него при этом были закрыты глаза. Ментальные иллюзии по природе своей гораздо сложнее остальных, на них тратится больше энергии, но, насколько я понимаю, нашему зеркалу свойственно баловаться и с теми, и с теми? Она взглянула на Тима, дождалась слабого кивка и продолжила: – Однако иллюзии очень просты в построении, это просто двухмерные изображения или простейшие звуки, и вся соль в том, что для реалистичной и объемной иллюзии их нужно накладывать друг на друга, одну за другой, пока не получится правдоподобная картинка. Даже для создания интерьера вокруг человека или одной человеческой фигуры, даже недвижимой и безмолвной, требуются серьезные усилия и сосредоточение. А теперь добавьте к этому звуки, то есть дыхание, речь, шаги и прочее, добавьте движение иллюзий, причем правдоподобные движения! Это сложно, очень сложно… И взглянем на кульминацию всей ситуации. Я пока не знаю всех деталей, но уже убеждена в том, что это был апофеоз его черного искусства. Тим, – она снова обратилась к юноше, – расскажи мне о том, что случилось до приезда полицейских. Тим поднял на нее полные ужаса глаза. Вероника молча подвинула свой стул вплотную к его и села совсем рядом. – Я видел их, людей с зеркальными глазами, они гнались за нами… – тихо начал юноша, поняв, что ответ дать все-таки придется, – мы были в кабинете, я и Кейли, мы были детьми, и там был отец, – дыхание его начало учащаться, все тело мелко задрожало, – и он был безумен, и хотел убить Кейли, а потом, когда я наставил на него пистолет, он посмотрел на меня, взял мою руку, и, и! Тим захлебнулся рыданиями и замотал головой, безуспешно пытаясь отогнать образ смерти папы от его рук. В ту же секунду он почувствовал, как его потянуло в сторону и он оказался в мягких, нежных объятиях. Обнимавшие его руки излучали тепло, кажется, способное спугнуть мертвенный холод страшных воспоминаний. Мягкие губы коснулись его влажного от пота лба. – Тим, я понимаю, что это больно, – мягчайшим, чарующим шепотом полился в уши голосок доктора Уэллинг, – но нам нужно знать как можно больше о способностях этого существа, иначе мы не сможем помочь его пленникам, а я очень хочу им помочь, и я это сделаю, но мне нужна твоя помощь, – она отстранилась и заглянула в заплаканные глаза, – сможешь? Тим молчал, давясь слезами и будучи пока не в силах говорить. – Иллюзия кончилась, – мягко произнесла Вероника, – как она кончилась? Ты помнишь? – Д-да, – выдавил юноша, – я открыл глаза, и… Вероника кивнула, бросив взгляд на коллег, уже ухвативших мысль. – В комнате все было по-прежнему, – тихо продолжал Тим, – там было пусто, и оно все еще висело там, на стене. Я помню, как загорелся гневом, подошел к таймеру, который запускал якорь, и… – он снова зажмурился, и Вероника, так и не выпускавшая его из своих объятий, прижала его к себе покрепче, одновременно знаком прося друзей немного подождать. Те покорно закивали, осознавая серьезность ситуации с точки зрения Тима, и несколько минут они просидели в относительной тишине, прерывавшейся только его тихими всхлипами и ее успокаивающим бормотанием. Наконец, Тим слегка успокоился, и Вероника отстранилась от него и встала. – А вот теперь, когда я знаю ситуацию с обеих сторон, можно и попредставлять себе произошедшее, – пропела она, блестя глазами. Раф и Хайди подобрались. Вероника, оставшись стоять, схватила заготовленный листок и карандаш. – Итак, – начала она с искренним энтузиазмом, схематично рисуя комнату, – статичная ситуация такова: вот здесь – зеркало на стене, напротив него – выход, рядом с которым стоит Кейли. Тим… где ты сидел, когда очнулся? – Рядом с зеркалом, к нему спиной, – нахмурившись, припомнил юноша. – Рядом с зеркалом, к нему спиной! – воскликнула Вероника, – небо, как красиво! Какая великолепно ювелирная, филигранная работа! Если бы еще она не привела к столь ужасным последствиям… Вероника ткнула карандашом в лист. Глаза ее загорались все ярче. – Смотрите! Кейли стоит рядом с дверью, напротив зеркала. Вокруг нее сложные иллюзии, ей кажется, что кабинет выглядит также, как выглядел десять лет назад, что она сама – маленькая девочка с клюшкой в руке, и что она одна. К этому добавляются следующие детали – появляются новые зрительные ощущения, звуки, а затем и прикосновения! Кейли видит в зеркале маму, которая зовет ее и протягивает к ней руки, и она идет к ней и обнимает ее! – И что же сидящий перед зеркалом Тим, на которого она должна была наткнуться? – вмешался Рафаэль. Вероника хлопнула в ладоши. – Тим! Да, Тим, что же Тим… Что же делать с Тимом… Его глаза закрыты, значит, иллюзия вокруг него ментальная, но он уже скоро должен их открыть, и тогда он увидит перед собой ту же иллюзию, что и Кейли – старый кабинет, ее маленькую, мать в зеркале… А этого допустить никак нельзя, он может помешать задумке… А задумка родилась уже давно, она очевидна – Кейли больше знает, она опасна, а Тим в более слабой позиции, он уже был убийцей однажды… Роли очевидны… Итак! Вероника отбросила карандаш и продолжила: – Кейли стоит у выхода, видимо, спиной к зеркалу, и если в этот момент Тим появится там, где он сидел, она его не увидит. Тим вот-вот откроет глаза, и дать ему увидеть иллюзию нельзя, снять ее тоже нельзя – тогда правду увидит и Кейли… Что делать? Хайди ахнула, прикрыв рот рукой: – Оно наложило еще один слой иллюзии, поверх первой картины! – Именно! – воодушевленно подтвердила Вероника, – в момент, когда Кейли не видит, оно проводит Тима сквозь первую иллюзию наружу, и покрывает комнату вместе Кейли сверху новой иллюзией, на этот раз просто копирующей комнату в настоящем времени! Они находятся в разных слоях, а потому не видят и не слышат друг друга! Кейли оборачивается и идет к зеркалу, Тим открывает глаза, встает и отходит от него, подходя к таймеру. Кейли приближается к зеркалу – она не чувствует, как прижимается к холодному стеклу, ей кажется, что она обнимает маму, Тим нажимает на таймер, который от двух слоев иллюзий не стал менее осязаемым, и спускает якорь на зеркало. Девушка на секунду остановилась, переводя дух, а затем закончила: – Иллюзии пропадают, все разом, Кейли умирает, находящегося в шоке Тима забирает полиция. Занавес! – Почему оно не разбилось? – задумчиво поинтересовалась Хайди. Вероника закусила губу. – Сложно сказать… Однако я полагаю, что дело частично в его прочности – вы ведь пытались его разбить, верно? – очередной взгляд на поникшего Тима, – а частично в его познаниях в математике и анатомии. Кейли стояла у зеркала ровно так, чтобы на пути якоря оказались сначала ее позвоночник, а затем ключицы. Якорь их сломал, конечно же, но это замедлило его, и удар не оказался для зеркала фатальным. Я же сказала, совершенно ювелирная работа! – Да, на плод стараний примитивного мозга живой вещи как-то не похоже, – признал Раф, – похоже, ты права, Вер, в этом зеркале и вправду обитает разум, очень сильный и могущественный разум… Кто-то из созданий Ада? – Вряд ли, – снова покачала головой Вероника, – мы уже обсуждали относительную смертоносность объекта. Для дьявольских отродий характерен совсем иной масштаб, они бы убивали сотнями… нет, это человек. В этом зеркале обитает человек. Точнее, обитал когда-то, потому что теперь это человеком назвать уже нельзя. Они замолчали, а Вероника снова потянулась к совершенно вымотанному количеством новой информации Тиму. Тот покорно прильнул к ее плечу, наслаждаясь ее теплом. Он ведь уже давно забыл, каким бывает настоящее человеческое тепло. Последней его обнимала сестра, но это было так давно… Как будто в прошлой жизни. – Вер, – тихо позвала Хайди, – насколько я понимаю, у тебя уже была готовая гипотеза, ты ведь не первый день об этом думаешь. Так каков будет предварительный вердикт? Вероника вздохнула, слегка отстраняясь от Тима, а затем решительно отчеканила: – Окулус.