Цена уплачена иными

– Пап, ну давай! Ну отличная же идея! Альфред Уэллинг слегка покачал головой, хотя идея дочери ему и самому показалась интересной. Правда, чересчур затратной и хлопотной… Вероника тряхнула головой и перешла с режима восторженной девочки на режим рассудительной женщины. – Папа, ну подумай сам, – более спокойным голосом произнесла она, – у нас столько людей на реабилитации, им нужны положительные эмоции. Что может быть лучше, чем домик с кучей собак, к которым можно будет приходить в гости! Заодно и стимулировать больных будем – будем пускать к ним только за хорошее поведение, чтобы к животным неадекваты не попали. Территория у нас большая, места всем хватит... Доктор Уэллинг провёл рукой по подбородку, задумываясь. – Тем более, что собаки все домашние, породистые, чистые… Воспитанные, в конце концов! Дружелюбные… Пап, давай попробуем, хороший же метод терапии получится! Тем более, что если ты решишь их куда-то сдавать, хлопот будет не меньше – ты же замотаешься объяснять, откуда ты их взял, двадцать штук! – Их же двадцать одна, – нахмурился мужчина. – Да, но Мейсон принадлежит Тиму, его мы уж точно никуда не отдаём. Кстати, за ними и пригляд будет, Джейкоб за много лет прекрасно с ними всеми поладил… Вероника вздохнула, переводя дыхание. Сказать по правде, от разговоров она уже подустала, тем более, что разговаривать пришлось одной. Раф был ранен в астрале, о чем он едва помнил во время сражения, когда были более важные дела, но прекрасно вспомнил, как только вернулся в своё тело, поэтому его оставили в покое. Не тронули Хайди, которая была совершенно выжата долгосрочным контролем Гримстоуна, и которая, вдобавок, была чуть ли не в истерике, когда осознала, что это она ранила Рафа. – Ну, ну, не реви, – успокаивающе бормотал Раф, поглаживая её здоровой рукой. Вероника невольно хмыкала – Раф, кажется, намеревался устроить подруге разнос за откровенную халатность, так как, как рассказала сама Хайди, она была слишком неосторожна при просвечивании зеркала, а потом сама не заметила, как зеркало снова призвало её к себе вечером после их первого разговора о нем, и закрепило контроль окончательно. Однако от вида женских слез парень явно сник, и рвать и метать не стал, ограничившись объятиями и негромкими словами утешения. Трогать Тима не позволила сама Вероника – он также был истощён произошедшим, и девушка, не слушая возражений, отправила его на отдых. Поэтому докладывать все учителям и разбираться с последствиями пришлось ей самой. Учителя, впрочем, тоже не стали лишнего допрашивать ее, удовлетворившись сжатым пересказом, за что девушка была им благодарна. Они же забрали с собой Джейкоба, который ошалело разглядывал все вокруг. Вероника, впрочем, шепнула Жилю, что у неё есть на примете местечко для юноши, все же, несмотря на патронаж старших магов, жить у них Лист не мог. Старик послушал и кивнул, веселенько улыбаясь в усы. – Как думаешь, он вообще сумеет приспособиться? – спросил Раф перед тем, как покинуть штаб Учителей. – Кто, этот? Конечно, сумеет, – махнула рукой Вероника. – Уверена? – переспросил парень, смешно хмуря брови, – все же несколько веков прошло с тех пор, как он последний раз был среди людей. Он, конечно, юноша милый и вежливый, вроде как, но… – Раф, а тебя не смущает то, что этот милый и вежливый юноша до попадания в зеркало был сатанистом? – насмешливо поинтересовалась Вероника, – нет, этот парень умеет приспосабливаться к обстоятельствам. Справится. Да и мы поможем. Ладно, ты поезжай домой, отдыхай, – она легко похлопала друга по плечу здоровой руки, – и не забудь, что ты обещал позвать Хайди на свидание! Раф возмущённо фыркнул, но Вероника не обратила на это ни малейшего внимания. Она уже обдумывала прекрасную идею, которая пришла ей в голову. Собаки пока остались, где были, ибо никто не знал, куда такую ораву девать. Но оставаться там долго им тоже было нельзя, а потому Вероника, вернувшись домой, отправила Тима отдыхать, коротко рассказала родителям о случившемся, и завела разговор об организации на территории клиники маленького приюта для собак. Отец, конечно, не был всеми руками за, но Вероника чувствовала, что ей удаётся его убедить, а потому спустя еще пару минут разговора он согласился попробовать. Все же это было наилучшим выходом в сложившейся сложной ситуации. – Ладно, – кивнул Альфред, – я посмотрю, что можно сделать, может, освободив небольшой корпус рядом с садом, нужно же этим чудищам где-нибудь гулять, – и он усмехнулся. Сложности, не сложности, а собак он и сам любил, – а ты пока иди, отдохни. – Ещё один вопрос на к размышлению, и все, пойду, – покачала головой Вероника, – и этот вопрос куда сложнее. Доктор озабоченно взглянул на дочь, ожидая вопроса. – Что нам делать с Тимом? Он практически здоров, его можно выпускать, но что тогда делать с его приговором? – Вот тут, моя хорошая, я бы не спешил, – покачал головой доктор Уэллинг, – дело это долгое и сложное, нельзя просто так взять и заявить, что Тим здоров и выпустить его, после всего, что с ним случилось в прошлом. – Я понимаю, – кивнула девушка, – потому и предлагаю вопрос к размышлению. Ясно, что после того, как его один раз уже выпустили, а потом он снова убил, вернуть ему дееспособность будет сложновато, но… – Совершенно точно не сейчас, дорогая, – твёрдо заявил Альфред, – да и потом, к чему такая спешка? Он живет здесь, с тобой, и, судя по тому, что там между вами происходит, переезжать он вряд ли захочет. За территорию мы под твою ответственность его выпускаем, вы там занимаетесь, чем хотите. Образование у него все равно намечается, в общем, волшебное, другого он пока особо не имеет, кроме среднего, с которым ему, вместе с его историей нахождений в специальных заведениях, нормальной работы не найти. Так что пока необходимости ему срочно выписываться я не вижу, с этим проблем будет очень много. Все эти экзамены, комиссии, и так далее. Поживите пока так, а через полгодика-годик подумаем об этом, хорошо? – Да, – кивнула Вероника, – ты прав, папа. Пока рано об этом думать… – Ну все, иди к себе, отдохни хорошенько, – улыбнулся Альфред. Девушка улыбнулась в ответ и направилась к себе в корпус.

***

Тим не спал. Наверное, ему бы и хотелось сейчас отоспаться, но заснуть он никак не мог – слишком много всего произошло. Мейсон, которого Тим забрал из штаба, лежал рядом, умильно глядя на хозяина. Он уже успел обегать и обнюхать весь корпус, и удовлетворенно завалиться на ковёр у кровати Тима, где он теперь, собственно, и лежал, до тех пор, пока не подскочил, почуяв хозяйку корпуса. – Не спится? – поинтересовалась Вероника, слабо улыбаясь и опускаясь на кровать рядом с ним. Тим покачал головой. Девушка вздохнула и раскрыла ему объятия. Тим прижался к ней, но перед этим выпрямился, возвышаясь над девушкой. – Я сегодня впервые увидел, что из нас двоих не только мне может быть нужна поддержка, – тихо признался он, – глупо, правда? Это не должно быть таким уж открытием, ты ведь тоже человек. Вероника улыбнулась. – Ничего не глупо. Просто так уж вышло, что я с начала нашего знакомства была твоим врачом и наставником, к тому же, я старше. Многие… люди на подсознательном уровне считают, что у тех, кто выше и старше их, не может быть эмоциональных трудностей. – Дети, – горько прошептал Тим, – так считают многие дети, ты ведь это хотела сказать? Вероника задумчиво вздохнула. – Ведь мне двадцать два, Вер, – Тим закусил губу, – а я действительно во многом, словно маленький ребёнок! – Тим, в этом нет твоей вины, – мягко напомнила ему Вероника, – ты и так очень многого достиг за те месяцы, которые мы с тобой работаем. – Но этого недостаточно! – Да, недостаточно, – чуть прохладней и строже подтвердила девушка, – Тим, ты торопишься. Ты ведь не хуже меня знаешь, сколько времени может потребоваться на реабилитацию от серьёзных травм, и даже… Тим закрыл глаза и поморщился. – Извини. Наверное, я зря вообще завёл этот разговор. – Вовсе нет, – снова мягким, убеждающим тоном проговорила Вероника, – это очень хорошо, что ты задаешься самыми разными вопросами, в том числе и такими. И мне, должна сказать, весьма приятно, что ты обо мне заботишься. Тим слегка усмехнулся и прижался губами ко лбу девушки. – Разве можно иначе? Я мужчина, в конце концов. Я должен поддерживать тебя не меньше, чем ты меня. Вероника ласково взъерошила его волосы, а затем внезапно посерьезнела. – Но, коли уж мы тут беседуем о жизни, мне, пожалуй, пора рассказать тебе кое-что. – О чем? – О моем методе твоего лечения, ну и о некоторых других вещах тоже. Только ты меня не перебивай, и выводы делай, только когда я закончу, хорошо? – Хорошо, – кивнул Тим, слегка напрягаясь от серьезного тона Вероники, – и что за метод? – Мы, – коротко ответила девушка, – моим методом были мы. Тим замер, глядя на неё широко раскрытыми глазами. – Не знаю, помнишь ли ты, каким ты был, когда мы только познакомились, но я помню очень хорошо. Абсолютно сломленный, выжатый, апатичный мальчик, у которого не было никаких стимулов к жизни, и ни единого человека, которого он бы любил. Последнее было особенно важно – человек не может существовать в одиночестве, без дорогих людей, а ты потерял всех, и тебе был необходим хоть кто-то. – И ты решила, что этим кем-то станешь ты? – дрожащим голосом вопросил Тим. – Я попросила меня не перебивать, – строго оборвала его Вероника. Тим замолк и опустил взгляд. – Да. Кроме меня, было некому, так как никому, кроме меня, ты был не нужен. И я не препятствовала возникновению у тебя чувств ко мне, потому что именно чувств ты чурался. Кстати, к миссии я тебя допустила по той же причине. С самого начала, когда мы только начинали строить свои теории, ты был там не нужен, ведь все происходящее снимали камеры. Но это было нужно тебе, и я разрешала, хотя это все и было сопряжено с немалым риском – ты мог не выдержать нагрузки. Однако большого выбора у меня не было – этот риск был твоим единственным шансом на спасение. То же самое и с лекарствами, которых не было, короче говоря, лечение твоё в основном было направлено на то, чтобы ты не отрешался от хоть каких-либо эмоций, потому что именно это делают здоровые адекватные люди, они испытывают все эмоции, какие вызывает в них жизнь. Вероника перевела дыхание и продолжила: – Единственное, чего я боялась в своём плане относительно нас, так это того, что, излишне привязавшись ко мне, ты не сможешь потом вынести отказа, но здесь сама судьба решила, что бояться тут нечего, – девушка усмехнулась и взглянула Тиму прямо в глаза, – я подозревала, что так может выйти, и даже была не особо против. Сказать по правде, твоей излишней привязанности ко мне я опасаюсь до сих пор, все же работа у меня опасная, мало ли что случиться может, а ты должен продолжать свой путь даже если что-то случится, но ты меня радуешь, Тим. Ты становишься все разумнее во всем, что касается сложностей жизни. – Правда? – Правда, – кивнула девушка, – не могу себе представить, чтобы ты настолько спокойно отреагировал на этакий рассказ в начале нашего лечения. А сейчас ничего… Тим моргнул. – Ну, ты же сказала, что все то, что чувствуешь, правда. – Ну да, – рассмеялась Вероника, – Тим, в некоторых отношениях ты – идеальный мужчина, право слово. Да, кстати, ещё один момент, – она на секунду замялась, – после случившегося инцидента с зеркалом, тебя подозревали в том, что твой разум был… затронут силами Гримстоуна. Поэтому Раф и Хайди… – да, её мы как-то не подозревали – тебе ничего не говорили о миссии после этого. А я, когда проснулась, ввиду своего не вполне рабочего состояния, осталась тебя отвлекать. – Отвлекать? – поднял брови Тим. – Идиотское совпадение вышло, – поморщилась Вероника, – в этаких-то обстоятельствах, после того, как я чуть не умерла, мы бы с тобой и без этого в отношениях прекрасно продвинулись. Однако вышло так, как вышло. Ну, собственно, именно поэтому мы не особенно говорили о чувствах раньше. Переход на новую стадию отношений вышел немножко форсированный... – Вер, ты боишься, что я рассержусь? – вдруг спросил Тим, – ты ведь спасла и меня, и всех нас! И юноша осторожно наклонился к ней, чтобы поцеловать. Чуть отстранившись, Вероника рассмеялась: – Нет, ты чудо, ей-Богу! И кстати, это только доказывает то, что ты теперь абсолютно здоров… – И это грустно? – спросил Тим, заметив, как помрачнела девушка. – Я говорила с отцом по поводу твоей выписки… Тим тоже слегка посмурнел. – Нельзя, да? – Пока нельзя, Тим, – твёрдо произнесла Вероника, – однажды обязательно будет можно. – Да ничего, – Тим махнул рукой, – мы ведь и так счастливы, разве не так? – Так, так, – смеясь, махнула рукой Вероника, – ладно, давай-ка спать. Нам обоим нужно отдохнуть после всего, что случилось. Вместе они упали на подушки и так и заснули в обнимку. Отдыху их не помешал даже счастливый храп Мейсона, заснувшего рядом с хозяевами.

***

А потом была свадьба, организованная за два дня. – Ну вы даёте, ребята, – смеялась Вероника, глядя на счастливых молодоженов, – я, конечно, понимаю, что для астральной свадьбы много приготовлений не нужно, но всё-таки… – Ой, все! – хихикала Кейли, оправляя оборки на свадебном платье. После освобождения из зеркала она стала выглядеть, как нормальный призрак – без крови и зеркал в глазах, и с возможностью иногда частично менять внешний вид, вроде как переодеваясь и причесываясь. О чем они говорили с Майклом после встречи, никто, кроме них самих не знал (хотя Вероника не сомневалась в том, что друг во время этого разговора потратил немало усилий, чтобы убедить невесту, что не сердится на неё за тот случайный осколок, проткнувший ему шею), но итогом этого разговора стало объявление о свадьбе, случившееся на следующий день. Вероника и Тим оба тоже были в астрале – Тим официально знакомил Веронику с родителями, да и вообще встречался с ними после долгой разлуки, когда Майкл (заодно познакомившийся с Тимом) и Кейли заявили, что смерть их не колышет, и свадьба у них все равно будет. Полтора дня ушло у Мари и Вероники на то, чтобы подготовить дочь и подругу к самому важному дню её жизни. Ну, в смысле, не то, чтобы прямо жизни… Но день все равно был самый важный! Мари приняла Веронику с радостью, за полтора дня подготовок они прекрасно успели сдружиться. Женщина, когда-то мучимая чувством вины за своё невольное участие в несчастьях своих детей, была счастлива видеть рядом с сыном достойную женщину, искренне любящую его. Понравилась девушка и серьезному, задумчивому Алану Расселлу. Как, собственно, понравился им обоим и Майкл, который знакомился с родителями невесты крайне официально. Точнее, пытался знакомиться официально, поскольку Вероника, расслабившись и развеселившись, не дала ему это сделать, распевая вместе с Кейли веселые песни. Обе девушки, несмотря на все свадебные хлопоты, нашли время проследить, чтобы Раф выполнил своё обещание. Они с Хайди оба шипели, сопротивляясь, как могли, видимо, от стеснения, но Кейли скрестила руки на груди и заявила, что «отдельно друг от друга на свадьбу можно не приходить!» Раф закатил глаза, и сдался, все же пригласив Хайди с собой, и, словно по волшебству, женщина согласилась, стоило её попросить. Вероника, глядя на это, лишь глаза закатывала – конечно же, гордая Хайди не хотела делать первый шаг, а когда Раф спросил, на самом деле показав, что она ему интересна, так тут же согласилась. Однако Кейли пошла ещё дальше, на свадьбе кинув букет прямо в руки Хайди. Та от изумления аж дара речи лишилась, а Вероника, подмигнув Кейли, засмеялась. Об этом плане она знала, и даже заверила Кейли, что не обидится, если букет попадёт не к ней, ведь Тим пока не может вступить в брак, и им придётся с этим подождать. Майкл лишь головой качал, глядя на веселье жены и подруги, которые теперь, когда кошмар закончился и началось веселье, вели себя как обычные счастливые девчонки, а потом, решив, что на собственной свадьбе серьезность лишняя, веселился вместе с ними. Радостно зажигал и Тим, а потом слегка смущался, когда Вероника при звуках медленной песни, которую играл какой-то веселый мёртвый музыкант, приглашённый на праздник, потащила его танцевать. На то, что он никогда этому раньше не учился, она не обратила ни малейшего внимания, заявив, что «учиться никогда не поздно». Сама же Вероника, окончив танец, приступила к исполнению финального свадебного сюрприза и последнего штриха к веселью, совершая вызов духов из мира живых. Её отец уже занялся организацией места для проведения «собакотерапии», но пока ещё не успел все завершить там, и собаки по-прежнему находились в учительском штабе, выводя могучих магов из себя, а потому Вероника, приведшая с собой соскучившегося по собратьям Мейсона, вызвалась ненадолго успокоить животных и освободить учителей от их общества. Именно поэтому во время очередного танца в числе приглашённых гостей оказалась двадцать одна веселая лохматая туша, каждая из которых тут же полезла лизаться к новобрачным и гостям, которых, кстати, было гораздо меньше, чем собак. Однако это не стало препятствием, и новая череда свадебных конкурсов, связанных с новоприбывшими, началась. И долго ещё во дворе астрального дома Майкла, где и состоялось свадебное веселье, не стихали смех и радостный лай.