Предательство, принёсшее счастье

— На костёр её! — слышать эти крики было уже невозможно. Артур закрыл уши руками и упал на колени, зная, что ни его неверная жена, ни предавший его рыцарь никуда не сбегут. Их крепко держали те, кто по-настоящему ценил своего короля.       Если бы только можно было поговорить с Мерлином! Конечно, он бы ни за что не дал Артуру прямого ответа на вопрос о том, как поступить, но после беседы с ним принять решение точно было бы легче. А так... Все вокруг только и кричали, что Гвиневру нужно сжечь на костре, а Ланселота — казнить.       Никакой пощады для тех, кто посмел поступить так с королём.       Только вот Артур вовсе не хотел подобной погибели ни для любимой жены, ни для рыцаря, к которому привязался и питал по-настоящему тёплые чувства. Он метался от ненависти до любви и не знал, что выбрать, бросая взгляды, полные боли и отчаяния, на Гвиневру и Ланселота. Те же смело смотрели на своего короля в ответ, но с чем-то вроде сожаления, вероятно, из-за того, что всё раскрылось так внезапно и чересчур быстро.       Плевать. Пусть уходят.       Артур предпочтёт остаться несчастным, но будет знать, что его жена и его близкий друг живы, чем отомстит им и до конца жизни не сможет избавиться от их крови на собственных руках. Конечно, подданные сделают всё сами, и королю даже не придётся смотреть на жестокую расправу, но... Но Артур понимал, что винить в их гибели будет себя, даже несмотря на то, что предали его. — Нет! — разозлённо рявкнул он, поднимаясь с колен и отряхивая с них землю. — Отпустите их. Пусть уходят.       Не слушая никаких возражений, король отправился в свой замок, запретив заходить в свои покои. Ему необходимо было остаться одному, чтобы смириться с тем, что все предостережения Мерлина оказались правдой.       Всё-таки хорошо было бы сейчас поговорить с ним. От мага всегда исходила такая уверенность, что король невольно заражался этим чувством и бесстрашно вёл своих рыцарей вперёд, чтобы сделать Британию самой могущественной и процветающей страной.       А теперь что?       Снова всё превратится в руины, как это было до того, как он достал меч из камня?       Но на этот раз никакого меча в камне, который бы помог отыскать нового короля, не будет! Людям необходимо будет самостоятельно разобраться со всеми проблемами без магии, ведь они сами так глупо от неё отказались.       Внезапный стук в дверь покоев Артура вывел короля из печальных раздумий, и он, нахмурившись и взяв меч в руки, открыл дверь, готовясь отчитать слуг за визит или убить очередного предателя.       Но, что удивительно, за дверью стоял Ланселот и прикрывал собой Гвиневру, чтобы отхватить удар за двоих, если вдруг Артур разгневается из-за их визита.       Меч выпал из рук короля.       Он думал, что эти двое давно сбежали, направляясь за пределы королевства, или были убиты, несмотря на приказ Артура. Но реальность оказалась ещё хуже. Неверная жена и рыцарь-предатель посмели вновь явиться в его замок, обойти охрану и застать короля в его личных покоях! Неслыханная наглость, однако почему-то Артуру стало казаться, что это было именно в их стиле, ведь он хорошо помнил, насколько смелыми были его когда-то близкие люди. — Мы понимаем, что не имеем на это права, — Ланселот встал на колени, и Гвиневра последовала его примеру. — Но умоляем выслушать нас.       Вот что ещё они могли сказать? Попросить развода и благословения на их брак? Сами ведь прекрасно знали, что это невозможно! Но Артур был готов уже на всё, только бы они, наконец, оставили его и позволили подумать о будущем королевства.       Король, подобрав упавший меч, сложил руки на груди и прошёл вглубь покоев, позволяя предателям зайти. А какая разница? Честь Артура всё равно уже была опорочена, и хуже уже не станет. Если же они его убьют, то так тому и быть. Заслужил за свою любовь и жалость.       Гвиневра, дождавшись, пока Ланселот закроет за ними дверь, вновь встала на колени перед своим мужем. — Артур, прошу, не гневитесь, пока не дослушаете нас! — королева выглядела так, словно была готова расплакаться. Неужели действительно раскаивалась? Поверить в это Артуру было сложно. Он видел, как Гвиневра сияла от счастья, будучи в объятиях рыцаря. — Я люблю Ланселота. Но я люблю и вас, мой король. Неужели дарить любовь так неправильно? Неужели женщине должно быть запрещено любить двух мужчин, особенно когда она знает страшную тайну одного из них? — Ты обо мне и обязана всё знать. Ты была моей женой, — каждое слово, которое произносил Артур, отзывалось болью в груди у всех троих. Король страдал, а Ланселоту и Гвиневре было невыносимо видеть эти страдания. — Я не о вас, мой король. Я о вашем верном рыцаре, — королева, заметив недобрую усмешку на губах Артура, поспешила продолжить. — Прошу, не перебивайте! Думаете, я бы позволила себе предать вас? Думаете, я ушла бы от вас к другому? Я люблю вас, мой король, я бы ни за что так не поступила! — Ты поступила, — напомнил Артур, отложив меч и сев на кровать. Гвиневра подползла к нему, и Ланселот поспешил оказаться рядом, тоже снова вставая на колени. — Клянусь, королева верна вам, мой король, — осторожно начал рыцарь, краснея то ли от стыда, то ли от смущения. — Вся вина на мне. Я посмел полюбить вас так, как мужчине не положено любить другого мужчину. Сначала я думал, что мне дорога только Гвиневра, но после я увидел вас вдвоём и понял, что не желаю красть её у вас, а желаю быть с вами обоими, — с каждым словом Ланселот краснел всё сильнее, а Артур всё больше недоумевал.       Где же Мерлин, когда он так нужен? На кого он оставил Артура, если никто другой больше не мог ему помочь? Тем более сейчас, когда ему признавались в таких постыдных желаниях! Рыцарь, возжелавший не только жену, но и мужа? Да где это видано, чтобы у людей были подобные союзы? Жена принадлежала мужу, а муж — жене, и никакого третьего в этом союзе быть не должно. Только их наследник, но его было положено любить другой любовью. — И что, моя жена была столь добросердечна, что решила помочь тебе исполнить твоё желание? — Артур презрительно фыркнул. Он был обижен из-за предательства и не понимал, чего от него хотели. Догадывался, точнее, но желал для начала выслушать всё, что ему могли сказать. — Да. Я влюбилась в Ланселота и разрывалась между верностью вам, мой король, и моей любовью к вашему рыцарю. Но, когда узнала, что он желает не только меня, но и вас, поняла, что у нас есть шанс, — Гвиневра смело коснулась руки Артура, сжимая его ладонь своими хрупкими и нежными пальцами. — У нас троих, мой король! Ланселот и я разделяем любовь не только друг к другу, но и к вам. Мы не хотим, чтобы вы... Чтобы ты, Артур, оставался несчастен. Этот союз не поймут и не примут, и наша встреча, когда ты нас поймал, была только для того, чтобы обсудить, как донести до тебя нашу мысль. Но мы не удержались от объятий и поцелуя, и за это просим у тебя прощения. — Я не прошу от вас взаимной любви, — пояснил Ланселот, беря Артура за другую руку. — Прошу только позволения касаться ваших рук и иногда обнимать вас в порыве чувств. Мне не нужно даже поцелуев, подаренных из жалости, ведь я понимаю, что моя любовь к вам под запретом. Но мне будет достаточно и этого, если вы останетесь с Гвиневрой и позволите ей быть с нами обоими.       Артур ощущал, как сильно разнились хватки, которыми так отчаянно и королева, и рыцарь пытались показать свои истинные чувства. Руки Гвиневры держали его бережно, а пальцы поглаживали тыльную сторону ладони. Руки Ланселота же, напротив, держали более твёрдо и уверенно, и из такого захвата было бы сложно выбраться.       Да и хотелось ли?       Король прекрасно понимал, что нет. Он ведь по-настоящему любил свою королеву и не желал прощаться с ней навсегда. Да и его привязанность к рыцарю теперь тоже была понятна. Тоже любовь, только та, в которой страшно признаться даже самому себе, ведь это было бы не только изменой жене, но и запретной любовью, которую не примут в королевстве.       Мерлин, что же делать? Если Артур согласится, это будет правильно? Они смогут найти Грааль и остановить Моргану? Или всё напрасно, и королевство уже точно придёт в упадок?       Разум просил не спешить. Но сердце, чьему велению Артур так привык поддаваться, требовало не гнать больше от себя тех, кого он считал самыми близкими людьми.       А потому, вздохнув, король потянул предателей, заставляя их подняться на ноги, после чего встал и сам, крепко обнимая обоих. — Но как вы объясните кольца на ваших пальцах? — спросил Артур, не отпуская их и чувствуя, как несмело его обнимали в ответ, будто до сих пор боялись его гнева или считали себя недостойными для того, чтобы так открыто выражать свои чувства. — Это было обещанием, что мы приложим все свои силы, чтобы стать счастливыми, — объяснил Ланселот. — Моргана хотела использовать кольца против нас, и у неё вышло. Но мы не настолько глупы, — Гвиневра улыбнулась. — Кузнец нашёл для нас такой же металл, и из двух колец мы сделали три. Да, мы расплавили свои, чтобы в каждом осталась частичка друг друга. Так будет честно.       Объяснение тронуло короля. Ещё сильнее его тронуло то, что Гвиневра и Ланселот вместе надели кольцо на его палец.       Артур не знал, что ждёт его королевство впереди. Он даже не представлял, как расскажет подданным, почему не только не убил предателей, но и решил остаться с ними. Но он точно чувствовал: они ещё будут счастливы.       Все вместе.