(не) дыши

Очередная совместная отработка была только вопросом времени. Это давно стало их маленькой традицией, поэтому не было ничего удивительного в том, что Фенцио наорал на них, сцепившихся в очередной раз из-за ерунды, и отправил перебирать документы в школьном архиве. Вот только Дино как мог пытался избежать конфликта. Сдерживался даже сильнее, чем обычно. Но его провоцировали будто специально. Хотя, зная демонов и их замашки, скорее всего так и было. По крайней мере, улыбка Люцифера была слишком довольной, чтобы поверить, что он не хотел этого. Когда после занятий и короткого перерыва Дино с головой зарывается в бумажную работу, он как всегда приходит в ужас от её масштабов. Им необходимо заново рассортировать важные записи Школы, так как некоторые документы были утеряны. Как едко пошутил Люцифер, заслужив чересчур недовольный взгляд Фенцио, — украдены. Возможно, так и было, только кто скажет ученикам правду. Документов было слишком много, он не всегда понимал, как их лучше распределить. А его напарник скорее мешал, чем помогал — больше путался под ногами и совал нос в каждый валяющийся в архиве лист. В конце концов Дино не выдерживает: — Не хочешь помочь? Работы слишком много, а я хочу скорее закончить. — Стой, ты перепутал бумажки, — неожиданно мирным тоном. Люцифер оказался сзади слишком быстро и тихо, и от ощущения чужого горячего тела за спиной в штанах предательски тяжелеет. Зря он его позвал. — Это ты меня отвлек. Уходи, не мешай. — Ты сам сказал помочь. — Передумал. Слишком сложная для тебя работа. Дино огрызается скорее по привычке, беззлобно. Лишь бы не молчать. Заполнить пустоту между ними дурацкими словами. Обещает себе: если он не уйдет, они поговорят о действительно важных вещах. Он спросит, что это было в поезде. И ещё раньше — в коридоре. Но ему не дают это сделать. — Дино, — вдруг выдыхает ему на ухо Люцифер, резко сокращая и так небольшое расстояние между ними до нуля. Гладит плечи, опускает одну руку на бедро. — Что такое? В ответ, разумеется, тишина. Горячо — даже через плотную ткань. Его пальцы обжигают, как адское пламя. А ещё Дино прижат к нему достаточно сильно, чтобы полностью ощутить чужое возбуждение. Хочется спросить: что происходит? Или: ты совсем с катушек съехал? Но он не может. Потому что сам — Шепфа помилуй — такой же. Потому что от чужой близости голова пустая-пустая, а из желаний — развернуться и поцеловать его наконец. Он не скажет прекратить — просто не сможет. Остается надеяться, что демон наиграется и закончит этот цирк. Но Люцифер не останавливается. Сминает идеально отглаженную рубашку, вытаскивает её из-под ремня и гладит живот горячими ладонями. — Дино, — как бред, мантру или молитву повторяет. — Дино-Дино-Дино. Произносит имя заклятого врага больше раз, чем, наверное, с момента их знакомства. Это настораживает. Хочется ещё раз спросить, что происходит, но Люцифер слишком отвлекает. — Дино, — снова шепчет. — Только не зажимайся. И расстегивает его брюки. Дино послушно не зажимается — но только потому, что его попросту будто парализовало от шока. Наверное, Люцифер считывает это как немое согласие. Перехватывает левой рукой поперек груди — то ли удерживая, то ли давая дополнительную опору, и медленно ведет рукой по низу живота. Царапает короткими ногтями, и это одновременно и щекотно, и приносит удовольствие. Рубашка чуть задирается, ткань сбивается в складки ещё сильнее. Дыхание — тоже сбивается. Когда горячая-горячая ладонь гладит его сначала через бельё, а потом стягивает его вниз, Дино неожиданно даже для самого себя стонет — слишком громко, слишком несдержанно. Он тут же сжимает губы, чтобы не тешить самолюбие Люцифера лишний раз. Но тому и услышанного достаточно. — Уже мокрый, — в голосе слышится улыбка, а пальцы осторожными дразнящими движениями размазывают выступившую смазку. — Совсем как хорошенькая ангельская девочка, которая така-ая правильная, но только с виду. От этих интонаций подкашиваются ноги, и хочется о чем-то умолять — то ли прекратить говорить такое, то ли не замолкать вообще. — Судишь по своему опыту? — Дино пытается держать лицо. Получилось бы лучше, если бы голос так не дрожал. Было бы неловко кому-то в этом признаться, но такие сравнения возбуждали сильнее, чем ему хотелось бы. — Не стыдно рассказывать, как нарушал закон? — Мы нарушаем его прямо сейчас, — смеётся Люцифер. — И тебе нравится. Отрицать попросту глупо. Нравится. Даже слишком. За такое вырывают крылья и сбрасывают с Небес, но и эта мысль не останавливает. Они все достаточно наслушались про всевозможные наказания, чтобы всерьёз их бояться. Остаётся только сосредоточиться на прикосновениях Люцифера. Тот почти нежен — даже странно. Двигает рукой плавно, в среднем темпе, несколько раз прерывается, чтобы облизать свою ладонь, позволяет откинуть голову себе на плечо и тяжело дышать. Это удивляет, но от Люцифера — ни намека на контроль, только странная для демона забота о партнере. Дино думает: если он был таким со всеми, то неудивительно, что все демонессы выстраивались в очередь, чтобы прыгнуть к нему в кровать. Но эта мысль улетучивается из сознания слишком быстро, думать получается откровенно плохо. Происходящее больше похоже на сон или — да к черту — фантазию. Может быть, ощущения слишком яркие, чтобы быть реальными. Может быть, с их первого неправильного столкновения прошло слишком мало времени, чтобы он поверил в случившееся. Может быть, ему просто не хочется в это верить. Хочется только подставляться под прикосновения, окончательно забыть про гордость и самому двигать бедрами. Оборачиваться не хочется, но он уверен: Люцифер самодовольно ухмыляется. И пусть. Когда впервые за долгое время настолько хорошо, что от простых действий он чуть ли не кричит от удовольствия, на всё уже плевать. Люцифер точно чувствует, что он на пределе. Прижимается ещё ближе и шепчет издевательски, больно прикусывая мочку уха: — Давай, ангелочек, — и сильнее сжимает руку. — Кончи для меня. Это уже слишком. Откровенно говоря, в категорию «слишком» отправляется всё происходящее, но эти слова, этот почти командный тон — особенно. Люцифер говорит так, что не подчиниться ему невозможно. Дино забывает, как дышать. Оргазм такой яркий, что у него темнеет в глазах, а когда зрение возвращается, он скорее оборачивается, чтобы поймать изучающий взгляд красных глаз. У него, наверное, на лице написан вопрос «что это было?». И удовольствие. Люцифер довольно смотрит. — Просто вернул должок. И — облизывает свою ладонь. — Ты вкусный, кстати. Больной. Только Дино не лучше — от этого землю из-под ног выбивает и дыхание перехватывает, как ни от одной девушки. Но вопросов становится только больше. — Может, объяснишь, что происходит? — Пошёл ты, ангел, — моментально закрывается. — Было весело, но ты не стоишь того, чтобы с тобой объясняться. И хлопает дверью. Уж слишком это похоже на бегство — опять. Оставляет его с недоделанной работой — чёрт с ней — и кучей вопросов, ответов на которые не предвидится.