***
— Насколько запутанными могут рецепты выпечки? — спросил Дин, после четырех часов упорных попыток. Твердое масло отказывалось смешиваться с другими ингредиентами, и он согнул три вилки и две ложки, пытаясь это сделать. Тогда Бобби сказал ему, что разрыхлитель и пищевая сода — это не одно и то же. И очевидно, столовая ложка ванили была меньше половины бутылки. Пирог Сэмми выглядел шедевром по сравнению с липкими кусками гадости, ожидающими его внизу. — Я могу собрать машину с нуля, но не могу сделать чертово печенье. Дин шел на второй этаж, чтобы проверить Сэма. Мелкий ушел наверх около шести часов назад, и с тех пор Дин не слышал от него ни звука. Когда он заглянул в гостевую комнату то увидел, что кровать Сэма пуста, и его сердце подпрыгнуло. Сэм не мог уйти, Дин не слышал, чтобы он выходил из дома. Он заглянул в пустую ванную, в гостиной Сэма тоже не было. Дин повернулся, чтобы пройти по комнатам снова, и тут его сердце заколотилось. Кто-то был в постели отца. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что это был Сэмми, а не какое-то привидение, фантом или враг. Или папа. Это Сэм спал на кровати, которая подходила ему не лучше, чем диван. Одну подушку он обнял, другую — подсунул под голову, и он лежал на одеяле, даже не укрывшись. Когда Сэмми был ребенком, он часто засыпал в папиной кровати, где бы они ни останавливались. Дин тоже спал с отцом, когда был достаточно молод. Потом, когда папа ложился спать, он переносил сыновей в их кровати, укрывал и проводил ладонью по их головам. Много раз Дин или Сэм, или оба просыпались в постели рядом с папой. Это было их безопасное место. Так что сейчас, видеть спящего в отцовской кровати Сэмми — все шесть футов четыре дюйма — вместо маленького мальчика, который искал счастье и относительной нормальности… Ну, это было чертовски больно. Сэм был в агонии горя и боли, и, как это происходило все чаще и чаще, чем старше становился Сэм, тем беспомощней себя чувствовал Дин. И поиск давно потерянной игрушки или полуночный разговор, или семь мутантных кусочков печенья с шоколадной крошкой тоже ничего не исправят. Дин решил, что лучше всего дать Сэму поспать. Он схватил одеяло с кровати Сэма и укрыл его. — Дин? — Спи, Сэмми, все в порядке. Просто укрываю тебя. — Ага… хорошо… Сэм снова быстро заснул, и Дин еще немного наблюдал за ним. Сэмми, его младший брат. Его младший брат, у Дина от него был секрет, о котором Сэм даже не знал. Дину хотелось пододвинуть стул к кровати и прошептать, что все будет хорошо. Но он не верил в это, и Сэм не понял бы, о чем он говорит, если бы проснулся и услышал. Вместо этого Дин вернулся в свободную комнату и лег на свою кровать, откуда он мог видеть Сэмми через два дверных проема, пока тоже не заснул.***
Когда Сэм проснулся ему было тепло, но он чувствовал себя немного сбитым с толку. Не было ничего необычного, что он просыпался и не помнил, где находился. Было слишком много миль, слишком много городов, слишком много номеров в мотелях. Хартфорд, Коннектикут сегодня, Нью-Хартфорд, Нью-Йорк завтра, имена, даты, мотели — все слилось воедино. Бледный свет, исходящий из другого конца коридора, освещал комнату, и Сэм понял, что это не номер в мотеле. И в местах, где они ночевали, обычно, не было таких удобных кроватей или постельных принадлежностей. В любом месте, где они останавливались, всегда было… — Дин? Сэм поспешно сел, когда понял, что Дина нет в комнате, тут нет даже другой кровати. И Сэм понял, что комната кажется знакомой. Дом Бобби, старая комната отца. Он спал в старой постели отца. Сейчас было уже не так тяжело, как, когда он лег, но все равно больно. Он положил подушку на место и встал, чтобы приготовить ужин, и выяснить где Дин, может быть, узнать, который час. На один вопрос был дан ответ, когда Сэм вышел в коридор. Дин лежал в своей постели в гостевой комнате, хотя Сэм мог только гадать, почему он спал, положив голову в изножье кровати, и почему на прикроватной тумбочке горел свет. Он сделал пометку, чтобы спросить об этом позже, и отправился на кухню в поисках еды. На кухонном столе все еще лежал пирог, но половины уже не было. — Я думал, что Дин уже посолил и сжег эту штуку. Но теперь рядом с пирогом стояла тарелка… Сэм долго и внимательно смотрел на черновато-коричневые, круглые, комковатые куски из… — Тебе было мало пирога? — спросил Бобби, входя на кухню. — Или вы двое планируете для себя новую карьеру? — Что это такое? — Печенье. Шоколадное печенье. Дин сделал их для тебя. — Правда? — Да. И если я еще раз остановлюсь в этом мини-маркете и попрошу ингредиенты для выпечки, этот клерк подумает, что я сошел с ума. — Судя по тону Бобби, это было не очень хорошо. — Дин сделал для меня шоколадное печенье? — Это еще не все. — Бобби открыл холодильник и поставил на стол кувшин молока. — Молоко? Он заставил тебя купить молоко? Кажется, я не пил молоко с первого года обучения в колледже. — Сэм ухмыльнулся, увидев странные пути, по которым могли пойти мысли Дина. — О, он похоже, думал, что это жизненно важно. Если ты собираешься их съесть, я рекомендую тебе начать прямо сейчас. Тебе понадобиться время до самого утра, чтобы проглотить хотя бы одно из них. Я иду спать. — Увидимся завтра, Бобби. Сэм сел за стол и взял печенье. Оно было больше похоже на ведьмовской мешочек мешок с дырками и выглядело так же безвкусно. Тем не менее Дин сделал их для Сэма, и Сэм собирался их съесть. Но не донеся печенье до рта, Сэм замер. Последний раз он ел печенье с шоколадной крошкой посреди ночи, как сейчас. Он был один — по крайней мере, он так думал — как сейчас. И тогда, как только он откусил от печенья, его мир буквально загорелся. Сэм уронил печенье и так быстро встал, что стул опрокинулся на пол. Дин. Сэм внезапно испугался, что Дин попал в беду, и он должен был убедиться, что с братом все в порядке. Он повернулся, чуть не споткнувшись об упавший стул. Но взял себя в руки, выпрямился и оказался почти лицом к лицу с Дином. — Я знаю, что они плохие, — сказал Дин. — Но не думаю, что они нападут на тебя. Сэм уставился на брата. Он действительно ожидал, что Дин будет гореть на потолке спальни, но вот он здесь, жив-здоров и умничает. Он был в порядке. — Дин… Дин… ты… — Я что? — Эээ… проснулся. Ты проснулся. — И ты спешил наверх, чтобы сказать мне, как сильно тебе понравилось печенье? Сэм рассмеялся ради Дина, и убрал челку с глаз. Он не знал, остаться ли ему или уйти, плакать или блевать. Старший брат смотрел на него так, словно знал, что с Сэмом что-то происходит. Но он ничего об этом не сказал. — Бери стаканы и наливай молоко, а я достану ужин из холодильника. — Я не очень голоден, — сказал Сэм, несмотря на то, что он пришел на кухню в поисках еды. — Я просто хочу съесть немного печенья. — Из-за всего сахара и отсутствия белка, Сэм, ты становишься капризным, — сказал Дин так, словно даже не сомневался в том, что Сэм согласится съесть то, что он принесет. Оказалось, что это два контейнера из пенопласта, полные еды. — Бобби получил куриное барбекю в баптистской церкви. — Я действительно не голоден. — Сэмми, тебе нужно поесть. Нам обоим нужно поесть. Если мы хотим пережить это, — если бы он действительно знал, что это. — нам нужно позаботиться о себе. Нам нужно есть. — Хорошо, — неохотно согласился Сэм. — Ладно. — Он начал садиться, но вспомнил, что ему нужно взять стаканы для молока. Молоко. Он не пил молока с тех пор… — Разогреть или будешь холодным? — ворвался в его мысли голос Дина. — Эээ… холодным. — Сэм достал из шкафа два стакана и начал наливать молоко. — Ты будешь молоко? — спросил он, на всякий случай. — Конечно. Почему нет? — но Дин скривился, и Сэм рассмеялся по-настоящему. — Насколько плохим может быть печенье? Итак, Сэм налил молока, и они начали есть. Цыпленок был действительно вкусным, булочка была немного сухой, капуста была немного жесткой, а молоко вкусным. Или может, Сэм просто хотел пить. Может быть… — А помнишь, как папа всегда заставлял меня пить по стакану молока каждый раз когда мы садились есть? Что бы я ни заказывал, колу, кофе или что-то еще, мне всегда нужно было выпивать стакан молока. — Конечно, ты был растущим мальчиком. — Тебя он не заставлял пить молоко, — указал Сэм. — И видишь, что произошло? Я не стал таким высоким, как ты. Сэм испытывал удивление, облегчение и благодарность за то, что упоминание об отце, похоже, не беспокоило Дина. Он не хотел больше ссориться из-за отца. Он просто хотел немного посидеть со своим братом и забыть о том, что в этом мире происходит что-то еще. — Я закончил. Можно мне печенье? — спросил Сэм, когда доел свою порцию цыпленка. Дин заглянул в контейнер Сэма, чтобы проверить говорит ли он правду. — Хорошо, но ты храбрее меня. — Это ты съел пирог. — Сэм взял грязные контейнеры из-под еды и выбросил в мусорное ведро. Он снова наполнил стакан молоком, сел и взял печенье. Он не выбрал самое большое, потому что не хотел есть его всю ночь, и не взял самое маленькое, потому что не хотел выглядеть слабаком. Дин взял довольно большой кусок пирога, поэтому Сэм взял следующее по величине печенье. — Спасибо, что сделал это. — Не благодари меня, пока не попробуешь. Сэм попробовал откусить кусочек, но печенье было липким, горьким и твердым, как резина. — Это как запеченная ириска, — сказал он, пытаясь разжевать липкую массу во рту. — Это вкусно. — И кто теперь лжец? — Дин взял печенье, отломил кусок и сделал вид, что отважно попробовал, а затем скривился, закатил глаза и запил печенье молоком. — О, Боже, это было противно. — Нет, они не противные, — сказал Сэм, смеясь над реакцией брата. — Они вкусные. — Это ты так говоришь. — Пирог, должно быть, испортил твои вкусовые рецепторы. — Не оскорбляй мой пирог. Это мой любимый пирог. Сэм потратил еще минуту или около того, стараясь разжевать кусок печенья во рту, надеясь, что он не подавится, когда ему, наконец, придется его проглотить. Дин развлекался тем, что стучал печеньем по столу, а затем раскатывал и вытягивал его в уродливые формы. Сэм с улыбкой наблюдал за ним. Его старший брат Дин. Сэм был выше его на добрых два или три дюйма, и, вероятно, он будет еще выше, прежде чем перестанет расти, но Дин всегда был и всегда будет его старшим братом. Если вы были чем-то плохим и сверхъестественным, то Дин Винчестер был для вас самым страшным существом на земле. Если бы вы были кем-то, кого любил Дин, если бы вы были Сэмом Винчестером, то Дин был бы для вас самым мягким человеком на планете. — Эй, Дин? Сэм намеревался предложить отныне оставить выпечку пекарням. Но Дин посмотрел на него таким взглядом, этим взглядом. Все, что Дин никогда бы не сказал вслух, сияло в его глазах четко и ясно: любовь и гордость, привязанность и понимание. Твердая, непреодолимая стена защиты между Сэмом и всем плохим в этом мире или в следующем. А Дин просто взглянул на Сэма.***
— Эй, Дин? Когда Сэм сказал это, Дин был занят, пытаясь превратить печенье в снеговика, и думал, что Сэм может сломать зуб, если будет продолжать жевать этот кошмар. Сэм не был из тех, кто стеснялся высказываться, если ему что-то не нравилось, поэтому тот факт, что он рискнул своими пломбами, чтобы Дин почувствовал себя лучше, много значил. Он подумал об этом, когда Сэм произнес его имя и поднял глаза. Дин думал, что Сэм скажет, что им не следует бросать свою повседневную работу, чтобы заняться выпечкой, или что им следует чаще пить молоко или что-то в этом роде. Он не ожидал, что Сэм заплачет. Сэм никогда не плакал. Конечно, он плакал, когда папа умер и когда его кремировали, и плакал несколько раз с тех пор, но Дин видел его плачущим впервые за двенадцать лет. Даже когда он потерял Джессику, Сэм не сломался. Ни в те первые несколько дней после ее смерти, ни на поминальной службе четыре дня спустя, ни когда они просеивали развалины его квартиры и не нашли ничего, что можно было бы спасти. После этого ему снились кошмары, и он преодолел изнеможение, пытаясь избежать их, но когда он проспался, Дин подумал, что горе повергло брата в шок. Были времена, когда Дин видел, как по лицу Сэма катились одна или несколько слезинок, но не было ничего громкого, ничего очищающего. Так что Дина застало врасплох то, что сейчас начались слезы. — Сэмми? Но Сэм не ответил. Он взял в рот нечто, похожее на комковатый кусок печенья, и потер лицо. Слезы продолжали капать. Может, это из-за папы, может, наконец, из-за Джессики. Может быть, это было из-за ужасного печенья. Но Сэмми плакал. — Эй. Эй, все в порядке. — Дин придвинул стул к Сэму и положил руки ему на плечи. Мелкий уронил остатки печенья на стол и закрыл лицо ладонями. Его слезы превратились в рыдания. — Сэмми. Да ладно тебе, мы пройдем через это. Сэм не ответил, но и не отстранился. Дин сжал его плечи и потер рукой спину. Ну, а что? Он полжизни не видел, чтобы его младший брат так плакал. Это ничем не отличалось от прошлого. Дин подвинулся ближе и обнял Сэма. Он был, вероятно сейчас, вдвое больше, чем был в последний раз, когда Дин держал его в объятиях, и от его рыданий их трясло обоих, но Дин держал его. Он мог это сделать. Как и ремонт Импалы, Дин мог утешить брата. Старший Винчестер держал Сэма рядом, он держал его до тех пор, пока не убедился, что Сэм перестал плакать. Он хотел, чтобы их остаток жизни был таким легким, просто разговор, объятие, стакан молока, и все снова было хорошо. Ну, почти хорошо. Так хорошо, как это, вероятно, будет в ближайшее время. Сэм не хотел плакать, особенно перед Дином. Ему хотелось, чтобы Дин ушел, ушел из кухни, ушел из дома, чтобы он мог взять себя в руки. Сэм сопротивлялся, давил, делал что-нибудь, что угодно. Он делал это много раз с тех пор, как потерял Джесс. Он не плакал. Это было больно и пустая трата времени. Он был удивлен, когда Дин обнял его и притянул достаточно близко, чтобы прижать голову Сэма к своему плечу. Он не мог вспомнить, когда в последний раз Дин держал его вот так, если не считать, сколько раз он убирал Сэма с пути какого-нибудь слюнявого, вспыльчивого, опасного для жизни демона. Это было приятно, тепло, безопасно и успокаивающе. Может быть, именно это имел в виду пастор Джим, когда сказал, что слезы — это подарок от Бога. И это только заставило Сэма плакать еще сильнее. — Хорошо, все в порядке, — сказал Дин, пытаясь успокоить его. — Я знаю, что это больно. И мы оба знаем, что больно будет и дальше. — Нет… нет, — сумел сказать Сэм, качая головой. — Это не… это не… нет. — Хорошо. Тогда что бы это ни было, мы об этом позаботимся. Мы справимся с этим. Нет ничего, с чем мы не справимся, верно? — Дин немного помолчал. — Кроме этих кондитерских изделий, я имею в виду. Сэм рассмеялся, захлебнулся слезами, а затем снова засмеялся. — Не оскорбляй мое печенье. — Я думаю, мы могли бы превратить их в пули или использовать вместо каменной соли. — Дин… — Сэм продолжал смеяться, всхлипнул и вытер глаза, но не вырвался из рук брата. — Что? Я попробовал одно. Эти штуки смертельны. — Нет. Дин решил оставить за ним последнее слово по поводу печенья. — Как думаешь, ты сможешь снова заснуть? — спросил он через некоторое время. Сэм пожал плечами, затем кивнул. — Я думаю да. — Ладно. — Дин не двинулся с места, крепко обнимая Сэма. — Ты имел в виду, чтобы я спал здесь? — спросил Сэм. Он был бы не против, если бы Дин согласился. — Эй, где угодно лучше, чем на диване. — Может быть для тебя. — Сэм отодвинулся от Дина. Он вытер лицо, убрал волосы с глаз, но не поднял взгляд. Дин встал, поставил стул на место и взял галлон молока. — Почему бы тебе тогда не подняться наверх. Я уберу здесь. — Не трогай мои печенья. — Не трону, даже если ты мне заплатишь. Сэм вышел из кухни, стараясь не шаркать ногами по полу. У двери он повернулся и смотрел, как Дин ставит молоко в холодильник, а стаканы в раковину. Он был похож на папу, двигался, как папа. Но Сэм решил, что Дин более сумасшедший, чем папа, когда он съел еще один кусок пирога. — Тебе не обязательно есть это, — сказал Сэм, и Дин удивленно вскочил. — Ты же сказал, что пойдешь спать. — Да, я просто… спасибо. — "За печенье, за то, чтобы выслушал, за то, что снова поддержал центр моего мира". — Могу я подождать тебя? — Конечно. — Дин улыбнулся, выключил свет на кухне, положил руку Сэму на спину, и они поднялись наверх.