Цена заботы

И хоть сказанное было просьбой, приглашением, однако столько силы и властности было в нем, что сопротивление казалось чем-то нелепым, совершенно невозможным. — А… Что… Ах да, конечно… — Сказали Вы, осоловело похлопав ресницами. Но, разглядев получше мужчину, замерли не в силах вымолвить и слова. Перед Вами стоял тот самый господин в чёрном одеянии и того же цвета маске бауте. В начале бала, что, казалось, было не полчаса назад, а целую вечность, Вам удалось разглядеть его лишь наполовину. Однако теперь таинственный хозяин поместья стоял совсем рядом с Вами. Вы хотели было рассмотреть мужчину получше, однако он, будто угадав Ваш замысел, едва заметно покачал головой, чуть приподнял маску и легким обжигающим поцелуем коснулся кончиков Ваших тонких пальчиков. — Прошу, миледи. Он повёл Вас за руку в центр бального зала. Словно по команде гости расступились перед ним, образуя пестрый коридор, среди которого Вам удалось рассмотреть головы друзей. И это не составило особого труда, ибо Мира всеми силами тянулась вверх, и её разгоряченное от танца и гнева лицо резко выделялось на фоне бледных масок. Вы едва заметно покачали головой и быстро подмигнули, тем самым успокоив подругу, которая тотчас же оставила плечо Лёши, которое до этого использовала в качестве опоры. «Ну и угораздило меня попасть… Хотя… Танец с хозяином бала нельзя назвать неудачей. Как раз-таки, наоборот, он подоспел как раз вовремя, а то бы та дамочка растерзала меня… ЪУЪ, какая стерва… Ладно, не хочу портить танец с прекрасным мужчиной мыслями о ней. Кстати, о мужчине…» — подумали Вы и перевели взор на Вашего кавалера. А он, будто предугадывая Ваши действия, посмотрел на Вас. И вновь холодная маска вместо лица, пустые бездны вместо глаз. Однако отчего-то на сей раз Вы, сами не зная, отчего, смутились и отвернулись, смотря прямо перед собой. Хозяин поместья провел Вас в самый центр зала, что на удивление был пуст, несмотря на количество гостей. Блестящий свет словно укрывал лёгким покровом только вашу пару. Мужчина деликатно положил тяжёлую руку на Вашу талию; Вы робко коснулись его плеча. Расстояние болезненно сократилось, и Вы ощущали, как сердце испуганной птичкой трепещет в груди в неистовом желании вырваться из костяной клетки. «Хоть бы губы не дрожали, хоть бы не дрожали», — подумали Вы и сдавленно улыбнулись. Мужчина лишь беззлобно усмехнулся и объявил: — Оркестр, второй вальс Шостаковича! И тут же загремел вальс. В то же мгновение пары пришли в движение, и ваша не стала исключением. Зала наполнилась будто барабанным стуком сотен поступей, будто очнувшиеся ото сна гости продолжили вести оживленные беседы, словно и не было того громкого спора. Так что Вам невольно начало казаться, что все произошедшее было мороком, странным сном или видением. Однако осознав абсурдность подобной мысли Вы едва заметно покачали головой, решив полностью отдаться волнующему вальсу с незнакомцем. Он вёл Вас умело, уверенно: его рука деликатно лежала на Вашей талии, а вторая едва ощутимо сжимала ладонь. Так что казалось, будто в любое мгновение он может отпустить, и Вы, как заведенная хрупкая фигурка балерины из музыкальной шкатулки, продолжите кружиться в танце всё дальше и дальше… Дыхание захватывало. Этот вальс был совсем не тот, что на школьном выпускном: вместо неловких прикосновений и неумелых движений — абсолютная уверенность и лёгкость. Казалось, что сама душа повелевает движениями, а тело лишь внемлет бесценной энергии. Стало жарко, но не от духоты, а от приятного покалывания в потеплевших подушечках пальцев. Вы молчали, молчал и собеседник. Но вдруг после очередной фигуры над ухом раздался его тихий тяжёлый голос: — Вы прекрасно держались в споре, милая леди… Столь внезапное возвращение к реальности несколько смутило Вас, так что Вы не сразу нашли силы ответить: — Да… Благодарю, я делала все, что в моих силах. «Которые уже постепенно иссякали», — про себя добавили Вы, смотря за плечо мужчины, на танцующие пары. Отчего-то казалось, что стоит только посмотреть на партнёра, как Вы тут же ошибаетесь, забудете обо всем из-за волнения. — Чтобы убедить её в своей правоте или отстоять свое право на ношение такого платья? «Только не говорите, что и он туда же», — устало подумали Вы и довольно холодно ответили: — Полагаю и то, и то. Сорвавшийся с его губ смешок напомнил Вам о смоге, густом, тяжёлом. — Прошу прощения, милая леди, я вовсе не хотел обидеть Вас… Более того как хозяин этого бала я должен извиниться за неподобающее поведение своей гостьи. Прошу прощения. — Н-нет, нет, что Вы, все в порядке. Вам не стоит брать на себя ответственность за неумение других вести себя в обществе, — промолвили Вы и поняли, что не будь Ваша хрупкая ладошка сейчас в плену рук незнакомца, Вы бы верно оставили яркий след у себя на лбу. — А Вам кажется, что она не умеет? — Спросил мужчина, и в голосе его не слышалось и толики злости и раздражения, скорее любопытство. И это придало Вам уверенности продолжить: — Я не могу сказать, что человек, который на балу ведёт себя, как, прошу прощения, бабушка на скамеечке, умеет вести себя. Скорее наоборот… — А как, по-Вашему, стоит вести себя на таких мероприятиях? — Как минимум научиться понимать, о чем можно говорить людям, а о чем нельзя. Этому учат ещё в первом классе… И вновь густой тяжёлый смешок, от которого щекотливые мурашки бегут по коже. — Признаться, я приятно поражён и обрадован, что Вы не поддались на такую дешёвую и, честно, очень безвкусную провокацию. Иначе благородное мероприятие, бал, превратился бы в обыкновенный базар… — Д-да именно поэтому… Я сделала все… Чтобы не опозориться и не… Испортить такую волшебную атмосферу торжества, — промолвили Вы, краснея, — а… Вы знаете эту даму? — Я догадываюсь кто это, но назвать имени, увы, как бы ни хотел, не могу — не имею права. Всё же это бал-маскарад лживых улыбок и ложной свободы парад… Вы правда находите атмосферу этого праздника волшебной? И хоть лицо его было скрыто за чёрной маской, однако Вы могли поклясться на учебнике по геометрии, что Ваш партнёр улыбался, произнося эти слова. «Значит, нечего бояться и смущаться… Он же не серый волк, не съест в конце концов», — подумали Вы и впервые за вечер, весь танец, посмотрели прямо на хозяина этого удивительного торжества, которое ещё запомнится всем на долгое время. Только сейчас Вы заметили, насколько он высок. Макушкой Вы доставали лишь до шеи, а взгляд все время невольно скользил в области груди. Поэтому-то Вы стыдливо старались отводить взор в сторону, ибо слишком велика вероятность смутиться и уткнуться носиком в чёрный бархатный жилет с витиеватым узором, вышитым серебряными нитями, отчего он казался объемнее, будто скованным из стали. К черному плащу, нарочно небрежно перекинутому через правое плечо, крепилась удивительно большая брошь — серебряная роза. Она будто соединяла в себе два начала: сильное, железное и в то же время изящное, нежное. И трудно сказать, можно ли отнести подобные качества к её обладателю… Только сейчас, задрав голову достаточно высоко, Вы разглядели, что и волосы мужчины, достающие ему до плеч, тоже чёрные, как и все его одеяние. Из-за чего складывалось ощущение, будто они сливались с нарядом. И таинственный хозяин поместья словно сам становился чёрной полуночной тенью, которая может в любое мгновение растаять от обилия столь яркого света. «Кажется, я замечалась, а на вопрос так и не ответила», — со смесью смущения и некого неловкого страха подумали Вы и все же нашли в себе силы не опустить взгляд от чёрных бездонных прорезей маски, за которой были скрыты человеческие глаза. — Да, конечно же… — медленно начали Вы и неожиданно для мужчины весело хихикнули. — Вот так она на меня действует, что я даже замечалась прямо сейчас… «Хорошо, что не знает о чем… О ком…» — пронеслось в голове. — Вы устроили по-настоящему роскошный праздник! Я такое только в фильмах видела и читала, но… Никогда не думала, что смогу побывать на таком… Мероприятии в качестве гостя. И нет, я не пытаюсь льстить! Это чистейшая правда! — Льстецы не говорят с таким чувством, только очень опытные, а Вы, — он сделал короткую, мгновенную, паузу за время которой Вы успели пропустить несколько сильных ударов трепетного сердца, — не производите впечатление опытного льстеца. — Ох… — Что Вы! Это был комплимент! Будучи закоренелым льстецом и подлецом, я сам ненавижу таких людей, ведь в них я вижу свое отражение. — Но почему Вы считаете себя таким человеком? Может, оно все не так плохо… — Увы, все ещё хуже, чем просто «плохо»… Однако таков мир «знати», как бы сказали раньше. Это грязное поле, в котором выживает тот, кто быстрее утопит врага в этой грязи… Главное — самому не погрязнуть во время этого бесспорно увлекательного процесса. Тогда это станет даже хуже, чем «просто плохо»… Вы не нашлись, что ответить. Но мужчина истолковал это по-своему. — Прошу прощения, если сильно напугал Вас… К сожалению, за все года я так и не научился общаться с такими хрупкими леди, как Вы. — Ох, что Вы, нет-нет, вовсе не из-за этого! Просто это было так неожиданно, даже ново… То есть я и сама думала, что во власти тяжело оставаться невинным, но все же… — Вы запнулись, силясь подобрать нужные слова в надежде не обидеть такого обходительного и доброго по Вашему мнению хозяина. — Услышать подобное от человека, который варится в этом бульоне, это несколько отличается от того, что можно нарисовать себе в воображении. — Вы правы, милая леди. — И вновь эта тяжёлая, густая усмешка от которой сердце замирает, как будто желая остановиться и более никогда не возобновлять движения. — И все же я хотел бы нарисовать не в воображении, а в реальности ещё один подобный вальс… Как жаль, что композиция для танцев не длится часы подобно симфониям. — Ох, и точно… А я и не заметила, что вальс уже сыгран, — с нескрываемой грустью сказали Вы и замерли вместе с хозяином поместья. Послышались редкие аплодисменты, но сейчас они казались чем-то далёким, таким маленьким и несущественным. Сейчас для Вас существовали лишь Вы, он и блестящий хрустальный свет. «Но ничто не вечно, а Золушка ведь тоже не наслаждалась компанией принца долго… Может, можно попросить его?.. А если откажется? Но разве можно упустить такую возможность?» — подумали Вы. Однако прежде, чем Вы успели что-либо сделать, он неожиданно мягко отпустил Вашу ладошку, для того, чтобы в следующее мгновение взять Вас под руку и под любопытные взоры одних и удивлённые взгляды других отвести Вас в сторону. — Я предлагаю Вам сбежать, милая леди. — Что… Куда? — В сад. Полагаю, гости не расстроятся без нашего присутствия. Все же мы не балагуры, чтобы с нашим уходом замолкал смех, и начинали говорить злые языки. — Хех, думаю, даже апокалипсис не отвлечет желающих посплетничать… Я согласна бежать с Вами, благородный незнакомец в маске! — с улыбкой ответили Вы, и мужчина благодарно склонил голову. — Для Вас, милая леди, я готов сыграть в любом амплуа. Он повел Вас в противоположную от входа часть зала, где Вы увидели белую французскую дверь, которую не замечали раньше. Хозяин поместья то легко кивал головой, приветствуя знакомых, то бросал несколько слов на французском, испанском и английском языках. А Вам осталось лишь крепко держаться сильной руки, чтобы не оказаться оттеснённой толпой от Вашего неожиданного собеседника. Стало очень душно. Непривычно тяжелое платье, хоть и великоватое, тянуло вниз. Шёлковые юбки, словно склизкие улитки, скользили по нежной коже ног. Чёрные туфельки на небольшом каблучке начали так больно натирать ахилл, часть ноги в районе ступни над пяткой, что захотелось немедленно снять туфлю. Да разве можно? «Завтра точно будет мазоль», — обречённо подумали Вы, взглядом выискивая друзей. И вот впереди показалась большая французская дверь, у которой стояло лишь несколько человек гостей, мужчины в масках чумных докторов и чёрных одеждах, отчего они стали напоминать Вам стайку ворон, собравшихся на свой страшный пир у могильной плиты. По спине электрическим током пробежал холодок, и Вы сочли за лучшее отвернуться и бросить последний взгляд в зал. Тут же среди масок и пестрых платьев заметили Миру и Алексея, шедших на танец. Подруга активно кивала головой и даже успела показать Вам большой палец, будто тем самым говоря, мол, во какого мужичка отхватила! Леша лишь одобрительно кивнул головой, между тем пытаясь объяснить взбалмошной подруге правила поведения на балу, на что та лишь закатывала глаза, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи. Но прежде, чем ступить за дверь Вы обернулись вновь. Рядом с дальним фуршетным столиком собралась компания дам. Словно в противоположность четырём мужчинам-воронам, они были облачены в белые одежды, что выглядели будто саваны. И в этом видимо различии была болезненно пугающая схожесть: всё вело к могильной плите, последнему пристанищу человека и последней его черте. Но среди них выделялась одна: высокая, почти как Ваш собеседник, с широкими плечами и выразительными грудями, которые особенно выделяло смелое, но не вульгарное декольте. Однако более всего Ваше внимание привлекли волосы красавицы: горячей густой медью они струились по её телу, доходя до самых колен. Сочетание белого, золотого и рыжего делало её похожей на чудесный призрак или древнегреческую богиню. И хоть лицо красавицы было скрыто за белой с разноцветными ромбиками маской-ньягой, но Вы точно были уверены, что взор её обращен именно на Вас. «Кажется, духота и обилие ароматов различных духов так повлияли на меня. Уже начинаю представлять себе невесть что… Или нет…» — то было последнее, о чем Вы подумали перед тем, как шагнуть в прохладную синюю пропасть ночи.

***

— Какой красивый сад! — только и смогли произнести Вы, когда глаза окончательно привыкли к темноте. — Очень рад, что Вам понравилось, милая леди… Ох, какой же я дурак… На Вас ведь лёгкое платье, Вы можете легко заболеть. — Что Вы, все в… — Однако не сказанные слова растаяли лёгким паром в прохладной ночной тьме. Непослушными руками Вы обхватили бархатную ткань плаща, которым хозяин поместья заботливо укрыл Ваши хрупкие плечи, немного приоткрытые из-за великоватых рукавов, что нагло приспустились вниз. Теперь без плаща Вы могли получше разглядеть фигуру этого загадочного мужчины. И хотя чёрное одеяние сливалось со тьмой весенней ночи, однако яркий белый свет, струящийся из стрельчатых окон, и слабое жёлтое освещение двух фонарей, вделанных в стену около двери, призрачными карандашами очерчивали мужчину, из-за чего он казался ещё более мистическим и загадочным. Бледно сверкнула брошь — серебряная роза в этом сумеречном свете. Вы невольно восхищённо вздохнули: настолько он казался красивым в этой полутьме. На первый взгляд хозяин поместья казался аристократично-изящным: идеальная осанка, гибкое среднее телосложение без лишней мускулистости, что раньше не была присуща джентльменам. Однако присмотревшись можно было заметить, что мужчина слегка сутулился, сквозь дорогие одежды проглядывалась сильно развитая мускулатура, которую он по всей видимости пытался скрыть. «Он словно камень, покрытый мхом. Думаешь, что мягко, а на деле очень твёрдо…» — подумали Вы и смущённо отвернулись, осознав, как подобное внимание к своей персоне может оценить мужчина. Плотнее укутавшись в предоставленный плащ, Вы подошли к каменному бортику, устремив взор вглубь сада. Мужчина тенью последовал за Вами, встав с левой стороны. Повисло молчание. Но отнюдь не то липкое, подобное паутине, когда Вы ссорились с роскошной дамой. Тишина между вами была тонкой обволакивающей, словно любимое тёплое одеяло, из которого не хочется выбираться по утрам. И ни Вы, ни он ни смели или не желали нарушать эти бесценные мгновение обоюдного молчания. И сад словно внимал вашему желанию. Казалось, редкие птицы прекратили тянуть свою весёлую, журчащую, как свирель, песню; и травы, и деревья будто притихли, решив отдохнуть в ночи, дарующей отдых. Вы вновь в немом восхищении оглядели трассу и сад. Выложенное серым полированным камнем полукруглое пространство, обнесенное такой же каменной оградой с острыми шпилями по бокам. С обеих сторон трассы спускались вниз две полукруглые каменные лестницы, неизменно ведущие на небольшую площадку перед балконом, мощенную серой плиткой. Сам сад имел вид небрежной, нарочитой запущенности и заброшенности. Однако Вы примерно понимали, что это — заслуга садовников, которые столь умело придают подобный ветхий вид растениями. Увитые нагим, без листьев, плющом белые мраморные статуи богов напоминали бледный призрак минувших лет и славы Греции. Нарочно заросшие буйной травой пока что чахлой травой и сорными травами дорожки вели вглубь мрачного, как и само готическое поместье сада. Опущенные в горестном страдании тонкие ветви ив казались бесчисленными слезами, которые проливает печальное древо над своей судьбой. Каштаны, клёны и дубы, наоборот, тянули скрюченные сухие ветви вверх в безмолвной молитве о спасении. Этот мрачный, угнетающий и в то же время романтический колорит сада заставлял сердце биться быстрее, в странном щемящем душу порыве запечатлеть в сознании красоту, которую, возможно, глаза более никогда не смогут лицезреть. — Это восхитительно… Печально, — прошептали Вы, невольно сильнее укутавшись в плащ. Ноздри тут же защекотал терпкий тяжёлый, как голос мужчины, запах табака, будоражащий мягкий аромат одеколона и… — Лаванда? — удивлённо промолвили Вы и тут же ударили себя по лбу. Благо на сей раз руку никто не держал. — Лавандовое масло, мне очень нравится его аромат, — мягко произнёс он, облокотившись о перила, — успокаивающий, он помогает сосредоточиться. — А Вам бывает сложно сосредоточиться? — поинтересовались Вы, тоже облокотившись о перила. — Спасибо Вам огромное за плащ… Простите, что не сказала сразу. — Всё хорошо, милая леди. Я смел предположить, что Вы и так мне благодарны. — Почему? — Потому что мне кажется, что Вы именно такой человек, который умеет благодарить за любую, даже кажущуюся незначительной мелочь… Я не прав? — Хм… Трудно сказать, я за собой подобного не замечала. — Позвольте узнать, а что Вы замечали? — Хех, сэр, Вы пытаетесь свернуть с темы! — весело сказали Вы, подперев голову руками. — Вы так и не рассказали про лавандовое масло. — Ох, а Вас будет непросто провести, — нарочно обречённый голосом изрёк он, после чего вкрадчиво добавил, — что же, это прибавляет интереса… Вы нервно сглотнули. И без того низкий голос, казалось, стал совсем глухим, как звуки с поверхности, что слышны, когда находишься под водой, и рокочущим как бурлящая лава. Сцепив руки в замок, Вы постарались успокоить начавшее колотиться сердце. «Ну почему нас, женщин, так легко свести с ума одним лишь баритоном?» — пронеслось в голове, и Вы обрадовались, что мужчина не может читать Ваши мысли. А то бы стало совсем неловко. Хозяин поместья как ни в чем не бывало продолжал: — Да, мне бывает трудно сосредоточиться… Порой я слишком активен, различные мысли так и лезут в голову, норовя свести с ума. А ведь работу никто за меня не сделает. — Ох, боюсь вопрос прозвучит весьма нетактично, но… Кем Вы работаете? — Ничего нетактичного в Вашем вопросе нет, милая леди, — с лёгкой усмешкой произнёс он. — Я сам «похитил» Вас с бала, а значит, должен ответить на интересующие Вас вопросы. — Ох, это так… Мило… — прошептали Вы и бросили внимательный взгляд на мужчину. Он тоже повернул голову в Вашу сторону, и теперь вы стояли, смотря друг на друга, словно ведя борьбу в желании заглянуть под маску собеседника. «Как же хочется узнать, как он выглядит… Вот же точно истинная дочь Евы! Но все же в этой таинственности есть и своя романтика», — однако он прервал ход Ваших мыслей, ответив: — Элементарная вежливость и ничего сверхъестественного. Но я рад, что Вы находите это милым… Так, о чем мы… Насчет работы. Раньше бы сказали, что я купец, сейчас же это называется делец или ещё лучше, на американский манер, бизнесмен. Под моим началом много различных компаний. — И как Вы справляетесь следить за всем этим? — Я научился. Увы, мир, как кубик Рубика: изменчив, непостоянен. Трудно собрать все цвет к цвету, всегда в идеальную схему приплетутся два лишних цвета и разрушат весь паззл. Приходится подстраиваться… Но это не всегда возможно, легко и цена вопроса — выше любой прибыли. И вновь повисло молчание. На сей раз задумчивое, тяжелое. Вы с удивлением осознали, что перед Вами стоит не мистический призрак, сказочный хозяин удивительного поместья, а простой человек, как Вы. Которому сложно. И все гости, большая часть из них, возможно, являются игроками со своими кубиками. Мир роскоши, манящий блеском бриллиантов и пестротой ткани; мир, в котором значимость человека измеряется его связями и счетами в банке; мир, в котором маски надеваются не только на бал-маскарад; мир, в котором мозг работает без устали целый день. И Ваш безликий собеседник живёт в нем изо дня в день. Одному только Богу известно, как, возможно, он одинок… Мужчина вздрогнул, почувствовав на себе тяжесть собственного плаща и неожиданное тепло чужого тела. Он с удивлением смотрел, как Вы с самым серьёзным выражением лица укутываете его и себя бархатной чёрной тканью. Румянец красным фонариком горел на Ваших щеках, однако Вы не замечали этого. Столько твёрдости и уверенности появилось в каждом Вашем жесте, что хозяин поместья не мог сопротивляться. Да, и не хотел… — Милая леди?.. — Вы можете замёрзнуть, как я только раньше об этом не подумала. — Не волнуйтесь, жилет и рубашка достаточно тёплые. К тому же весеннему ветерку меня не задеть. — Все те, кто после валяется с ангиной, так говорят… К тому же… Эта малая часть того, что я могу сделать для Вас. — Н-но зачем? — впервые в его голосе проскользнули неуверенные нотки. Он казался совсем растерянным таким внезапным проявлением заботы. — Потому что Вы столько всего сделали для меня: спасли от той дамы, ух, аж злость берет, когда вспоминаю… После подарили мне потрясающий танец, показали столь чудесную террасу и сад, и наконец-то не дали самой заболеть ангиной, укрыв своим плащом. К сожалению, чая и шоколада у меня нет, поэтому приходится изворачиваться. — Зачем нужны чай и шоколад? — в голосе его слышались беззлобная усмешка и чуткая нежность. — Чтобы согреться и поднять настроение, — Вы мягко улыбнулись, вспомнив промозглый осенний день. — Полгода назад в развалинах замка Динфур я встретила человека с тяжестью на сердце… Он попал в очень затруднительное положение, я не буду говорить какое, тайна… И тогда я предложила ему чай, шоколад и, кажется, печенье… Уж точно не вспомню. Кроме этого, я не знала, как поднять ему настроение и облегчить его ношу хоть на грамм… И сейчас после Вашего рассказа мне кажется, я вижу, что и Вы несёте в некоторой степени схожую ношу. Но, к сожалению, чая у меня сейчас нет… — Ваши слова согревают меня более самого горячего чая, милая леди… — прошептал он после короткой паузы. — Вы удивительны, Вам никогда такого не говорили? — Пару раз, когда приходила в универ, когда первую пару отменяли, — со смехом промолвили Вы. И мужчина улыбнулся, только это было не видно под маской. — Я имею ввиду совсем другое… Ведь это действительно удивительно пить чай с незнакомым человеком на развалинах замка… Как Вы сказали? — Динфур. — Это ведь в Уэльсе, если я не ошибаюсь? — Да, недалеко от курорта Лландидно. — Возможно, Вы будете не против рассказать мне о нем более подробно? Я очень мало знаю о замках в Уэльсе… И о Вашем приключении, если это не совсем личное, разумеется. — Нет, что Вы, уже все хорошо… Но готовьтесь, — Вы задорно подмигнули, — если я начну рассказывать про замки, меня уже не остановить! — А мы никуда не торопимся, — он положил голову на руки, смотря на Вас, любуясь. Смущённо откашлявшись, Вы начали свой рассказ, что прерывался вопросами, негодованием мужчины о поступке Вашего бывшего кавалера и шутками. Словно отделенные от мира вы говорили о своём, а в бальной зале продолжал греметь вальс.

***

Время протекло, словно песок сквозь пальцы, так быстро, что ни Вы, ни Ваш собеседник не заметили, как наступила полночь. Обеспокоенная Вашим внезапным исчезновением Миранда пару раз как бы невзначай проходила мимо французской двери и совершенно случайно заглядывала в маленькие окошки-квадратики. И только после того, как она убедилась, что с Вами все в порядке, хозяин бала не маньяк-извращенец, а холод на улице достаточно умеренный, она успокоилась не без помощи Алексея и таинственного мужчины в маске чумного доктора. Последние, кстати, очень не понравилось Алексею, однако это совсем другая история… Стоило старинным часам в бальной зале пробить полночь, как тут же замолкли все голоса. Музыка тоже растаяла в образовавшейся жаркой тишине. Наступил решительный момент сбросить маски. Таинственный хозяин поместья и Вы замерли. Всё волшебство сказочного знакомства могло исчезнуть, растаять в ночи вместе с боем часов. И вы оба невольно страшились подобно маленьким детям, которые боятся узнать о том, что нет Зубной Феи и это не Дед Мороз кладёт под ёлку подарки в новогоднюю ночь. Хотелось сохранить это трепетное чувство волшебства, но между тем зубки выпадают редко, а Новый год бывает лишь раз в году. Так и бал-маскарад может случиться ещё через год или вообще никогда… Сдавливающий душу страх потери был сильнее желания сохранить магию знакомства, и вы решились. Но перед этим мужчина сказал: «Милая леди, перед тем как окончательно сбросить все покровы, позвольте мне предложить такую маленькую сделку, что сделает даже изобличение наших личностей особенным…» — Д-да, да, конечно… Я вся во внимании, — дрожащим от волнения голосом промолвили Вы, во все глаза смотря на мужчину. — Давайте снимем маски друг другу в один миг. Так мы сделаем то, что не удалось за всю беседу: заглянем под маски друг друга. Что Вы об этом думаете? — Я думаю, что у Вас безграничная фантазия, сэр… Итак, насчёт три? — Как пожелает леди. Вы приблизили руки к лицу друг друга. Ваши тонкие пальчики дрожали, когда мягкие прохладные подушечки пальцев коснулись мёртвой ледяной маски. Хозяин поместья же наоборот был на удивление спокоен. Вы ощущали холод исходящей от большой руки в чёрной перчатке, в то время когда Ваши щеки пылали огнём от смущения и восторга. Он бережно, почти нежно обхватил маску пальцами, осторожно касаясь мягкой кожи. Случайно или нет, то осталось тайной. «Раз…» Слегка приподняли маски… «Два…» Пальцы словно онемели, дыхание перехватило… «Три!» В одно мгновение маски взмыли вверх, обнажая то, что люди чаще всего желают скрыть — лицо. Вы оба безмолвно замерли с масками друг друга в руках. Над головой пронзительно прокричал ворон, затем ещё один, словно в аккомпанемент смеху и музыке, вырывавшимся из дома. Холодный весенний ветерок игриво трепал волосы, но вам обоим, казалось, не было дела до происходящего вокруг. Как измученные жаждой упиваются водой, вы упивались лицами друг друга, что лишь сейчас предстали перед взором. Он оказался намного старше, чем Вы представили себе. «Ему, верно, лет сорок, если не больше», — подумали Вы, разглядывая его лицо. Хозяин поместья не был красив в классическом понимании этого слова. Во всем его лице проскальзывала резкость очертаний, из-за чего оно казалось грубым, как старое сукно. Высокие острые скулы резко возвышались над впалыми щеками и весьма ощутимо контрастировали с удивительно пухлыми для столь худого лица длинными губами. Особенно выделялся низкий, чуть вздернутый подбородок, что невольно напоминал отвесную скалу. Крупный ровный нос, густые чёрные брови, заметные волны морщин на лбу и глаза: большие с радужкой насыщенно-зелёного цвета, что, казалось, будто они фосфорицируют в ночной тьме, — всё это составляло образ хозяина поместья, который с наслаждением любовался Вашими чертами лица. И, казалось, в зелёных глазах мелькала мрачная тень печали и сожаления. — Милая леди, надеюсь, я не напугал Вас? Про себя Вы отметили, что столь низкий густой голос очень подходит этому мужчине. — Что Вы! Надеюсь, моё выражение лица не смутило Вас… Я… Просто… — Не ожидали, что я окажусь настолько старым? — с беззлобной усмешкой промолвил он на что Вы лишь покачали головой. — В возрасте… И вообще, не это главное… Мы очень хорошо общались, и возраст на это никак не влиял. Просто воображение как всегда любит рисовать различные картины. И я думаю, что раз мы увидели лица друг друга, то уже можно назвать свои имена. (В.И.) и (В.Ф.), очень рада знакомству, — протянув руку для рукопожатия, представились Вы. — Роберт Мерсер к Вашим услугам, милая леди, — промолвил он. Однако вместо пожатия Вы ощутили, как холодные мягкие губы коснулись кончиков пальцев.

***

Прошло четыре месяца с памятного бала-маскарада. В тот вечер Вы тепло распрощались с Робертом, не забыв обменяться номерами телефонов, чтобы после созвониться и договориться о встрече. И не прошло трех дней, когда звонок сэра Мерсера застал Вас за увлекательным занятием: нанесением бордового лака на ногти подруги, которая без умолку продолжала рассказывать о господине Венденском, с которым она танцевала не один танец и чей номер бережно хранится во внутреннем кармашке в сумочке. Учтиво поинтересовавшись о том, не отвлек ли Вас его звонок, он предложил встретиться на следующий день в одном из кафе, что располагалось в центре города. «Надеюсь, шесть часов вечера удобное для Вас время?.. (В.И.), все в порядке? У Вас плачет ребёнок?.. Нет-нет, то есть да… — промолвили Вы, бросив уничтожительный взгляд на хрюкающую от смеха Миранду. — А Вы не говорили, что у Вас есть дети… — в голосе его послышались такие шок и удивление, что Ваша подруга не выдержала и сползла под стол от душащего её хохота. — Нет, нет! Не мой это ребёнок, а соседей… Орёт, паршивец, уже который час, — последнее было адресовано корчащейся от смеха Миранде, которая совсем забыла про не успевший высохнуть лак, что алыми полосами «украшал» клеенчатую скатерть. — Ох уж эти маленькие цветы на могиле жизни… Как я рад, что у меня нет детей. — И я тоже, — устало проговорили Вы, подперев кулачком щеку и уже мысленно прикидывая, как много времени придётся потратить на приведение скатерти и подруги в относительный порядок.» На следующий день вы встретились и приятно провели время за беседой, после договорились увидеться ещё через день. И вот уже минуло четыре месяца с момента этого удивительного знакомства. За проведённые с Робертом часы Вам удалось узнать больше о нем и его жизни. Оказалось, что сэр Мерсер приехал из Англии, точнее Йоркшира, и остановился в Вашем городе на год по делам бизнеса. «Решил попробовать себя в рестораном бизнесе. К тому же, одному моему хорошему знакомому здесь нужна помощь, так что я решил, почему бы и нет. К тому же этот город неплох, не хуже остальных, в которых я бывал… Ох, милая (В.И.), я бывал во многих городах! Всех и не вспомнить… Ну, хотя бы недавно я навещал свои плантации в городе Дарджилинг, это в Индии. Знаете такой чай Дарджилинг? Его ещё называют чай-шампанское. Он имеет абсолютно уникальный вкус и неповторимый аромат… Почему Вы смеётесь, (В.И.)? Такое Вам не по карману? Простите моё любопытство, а что за чай Вы предпочитаете?.. Который на акции? Всемилостивые боги, (В.И.), только не говорите, что покупаете эту отраву с «малиновым» ароматизатором?!.. Завтра же я привезу Вам нормальный чай. И нет, нет, Вам не удастся переубедить меня. Я хочу, чтобы Вы прожили долгую и счастливую жизнь без болезней. Боги, как такое вообще позволяют производить… — так сказал он во время одной из ваших многочисленных встреч.» «Он такой интересный человек! Никогда не думала, что один человек может быть сведущ во стольких сферах. Он знает все о способах изготовления тканей, прекрасно разбирается в специях, осведомлён в корабельном деле, а сколько всего может рассказать о различных сортах чая, кофе… Ума не приложу, как он может владеть столькими предприятиями! Это же надо все время проводить в постоянном напряжении и готовности к проблемам, переменам. Он очень устаёт и редко отдыхает, так что приходится находить различные места в городе — кафе, театры, кинотеатры — чтобы мы могли и побеседовать, и он бы во время этого увидел что-то, кроме четырёх стен своего кабинета… Роберт очень добрый человек, хоть он это и не признает. Недавно помог донести девушке тяжёлые пакеты до дома. Она казалась совсем крохотной по сравнению с теми мешками… Как грустно смотреть, что некоторым женщинам приходится так трудиться… И все же есть в нем что-то ещё… Словно загадка какая-то… Хотя это скорее всего моё воображение вновь рисует несуществующие вещи», — думали Вы во время обеденного перерыва, медленно жуя слойку у огромного окна многоэтажного офиса, в котором Вам повезло работать. Однако госпожа Фортуна, видимо, невероятно полюбила Вас, ибо одним прекрасным солнечным утром, летом, во время заслуженного отпуска Вас разбудил телефонный звонок, из которого Вы узнали, что оказались победителем конкурса в Инстаграме, на который Вы наткнулись случайно, пролистывая ленту новостей. Ведомая странным, точно пророческим чувством Вы решили принять участие в конкурсе без надежды на победу. И каково было Ваше удивление, когда звонкий девичий голосок нарочно торжественно объявил, что Вы выиграли поездку на курорт Лландидно на двоих! «Все дороги ведут в Уэльс. Я и не думала, что смогу вновь оказаться там. Прошёл ровно год, и за это время моя жизнь так круто изменилась, что кому расскажешь — не поверят… А отправной точкой тех изменений стало моё импульсивное желание сбежать от проблем, боли расставания и предательства… Ох, жизнь порой выдаёт такое, что ни в одном романе не прочтешь. Но теперь я еду туда с новыми силами! И без тревог! Только достопримечательности, море и экскурсии! Эх, будет смешно, если я встречу Астра вновь. Но это уже слишком жирно для меня будет… Интересно, как он там? Надеюсь, что смог найти свой путь к звездам, как и я…» — однако поток Ваших размышлений прервал заливистый лай вредной чихуахуа Гошеньки и душераздирающий вопль ребёнка. «Срочно в отпуск!» — устало подумали Вы, перевернувшись на другой бок. Пришлось закрыть голову подушкой, чтобы приглушить ужасную какофонию звуков. Ещё, как назло, мимо окна прошли подростки с колонкой, оглушающей басами и голосом какого-то модного русского репера. Однако стал острым ребром главный вопрос: кого взять с собой в Лландидно? Поездка была на двоих, а так как пары у Вас не было, то пришлось выбирать из друзей. У Роберта были дела в городе, да и его жена Орабель, о которой он рассказывал весьма мало и даже скупо, едва ли бы одобрила поездку супруга на курорт в компании молоденькой девушки. Лёша практически сразу уступил поездку Миранде, заявив, что ему все равно собак оставить не на кого, да и программу за него никто создавать, увы, не станет. «Мой ты джентльмен!» — воскликнула просиявшая Мира и крепко обняла друга, расцеловав в обе щеки. По покрасневшим щекам и в миг заблестевшим глазам друга Вы поняли, что он получил награду более щедрую, чем поездка на курорт. — Ну все, (В.И.), собирай купальники! Мы едем покорять местных денди, дэдди и спасателей!» — воскликнула воодушевлённая подруга. — Сначала замки! — сказали Вы, важно подняв палец вверх. — Замки после, все равно за пару дней они явно не развалятся… Хотя, зная твою удачливость, может встретим там какого-нибудь одинокого бизнесмена, который тут же влюбится в нас! — Эх, если бы… Но если бизнесменов не найдётся, то зайдём в один очаровательный магазинчик шоколада. Там продают те самые конфеты, которые тебе очень понравились. — Умеешь ты уговаривать, (В.И.), — с улыбкой протянула подруга и, обняв Вас, убежала собирать чемоданы. — Молю, проследи за ней, — прошептал Алексей, когда за Мирой захлопнулась дверь. — Иначе она точно попадёт в какое-нибудь сомнительное приключение. — Не волнуйся, Лёш, прослежу. Не хватало, чтобы нашу Миру какой-нибудь шейх в своей гарем уволок. Она то вон какая красавица, особенно в купальнике, — сказали Вы, с мягкой улыбкой наблюдая, как щеки друга начали предательски гореть. — Лучше бы в Питер поездку выиграли или Минск, — пробубнил он. Вы лишь рассмеялись и, напомнив, что кости для собак в холодильнике, пошли собирать чемоданы.

***

— Хоть бы буря не разыгралась, — обеспокоенно сказали Вы, бросив взволнованный взор на иллюминатор, за которым плыли серые дымки облаков. — Не должна, иначе полет бы отменили, — нарочно спокойно промолвила Мира, лениво оторвав взор от книги. Однако голос её дрогнул, и Вы поняли, что озвученная мысль тоже беспокоила подругу. Салон был погружен в мягкую тишину, в которой редкими листьями шуршали голоса пассажиров. Чего ещё можно было ожидать от бизнес-класса? Сначала Вы с Мирой не поверили своему счастью, однако, осмотрев билеты в десятый раз, вы окончательно удостоверились, что поездка получится незабываемой. Пассажиров в бизнес-классе было немного: двое мужчин весьма представительного вида, почтенная пожилая пара, высокая эффектная женщина с не менее эффектной дочкой и семейная чета с тремя взрослыми детьми и одной малышкой, тихо играющей с куклой-феей. Вы вновь обеспокоенно взглянули на постепенно темнеющие тучи. «Боже, хоть бы все обошлось», — подумали Вы, прикрыв глаза. Любимая песня не помогла расслабиться. Противное липкое чувство страха отвратительной склизкой рукой продолжало сдавливать желудок, отчего по телу разлилась болезненная слабость. Казалось, можно было задохнуться от мысли, что Вы летите в сотне километрах от земли, запертая в герметичной железной коробке, могущей в любую минуту пылающей стрелой полететь вниз. «Как только приземлишься и обживешься в отеле, прошу, позвони мне. Иначе я буду волноваться, (В.И.)… Все будет хорошо, главное не думай о плохом и в случае чего слушай приказы пилота и персонала», — грубое резкое лицо озарила мягкая улыбка, в то время, когда в зелёных глазах горел огонёк беспокойства. Вы помнили момент прощания с Робертом до мельчайших подробностей. Как он нежно, без неприемлемых намёков сжимал Вашу ручку; как Вы стыдливо и нежно в порыве чувств обняли его. Он застыл на миг, растерялся от неожиданности, а после обнял в ответ: крепко, осторожно и как будто по-собственнически нежно. Хотя последнее скорее всего лишь плод Вашего воображения, так думали Вы. Отчего-то это вспомнилось сейчас за мгновение до неожиданного сильного толчка в плечо. Вы тут же сняли наушники и осоловело оглядели салон. Пассажиры замерли, словно увидев диковинное чудовище. В глазах взрослых и детей читались недоумение и страх: дикий, почти животный, что охватывает всех живых существ от ящерки до человека, в мгновение, когда жизнь висит на волоске перед тем, как провалиться в тёмную бездну смерти. Сердце сжалось в нестерпимом предчувствии ужасного. Вы перевели взор на подругу. Мира сидела прямо, как кукла: лицо её побледнело, словно от белил, коими раньше дамы пудрили лицо. В ее глазах блестели жемчуга слез. А дрожащие губы шептали неразборчивое: — Падаем… «Нет, нет, нет… Боже… Нет! Не может быть!» — мысли сбились вместе с дыханием. В отчаянии Вы повернули голову в сторону иллюминатора, и тихий писк сорвался с дрожащих губ. Темно-серые клубящиеся облака бурлили изнутри как действующий вулкан. Толстые рваные брюха озарялись белоснежными вспышками яростных молний. Дождь плетьми стучал по непробиваемым стеклам, будто злясь, что не может уничтожить их и заполнить водой весь салон. Вы в ужасе перевели взгляд на подругу, после на пассажиров и наконец уперли его в динамик, из которого доносилось шуршание, будто кто-то открывает пачку чипс. Осторожно положив липкую от холодного пота ладонь поверх дрожащей ручки подруги, Вы едва ощутимо сжали её, тем самым успокаивая и Миру, и себя. Динамик заскрипел: весь салон замер, затаив дыхание. Наконец из металлических, плотно прилегающих друг к другу колечек донесся искаженный голос пилота: — Внимание! Внимание! С вами говорит пилот Боинга 737. Самолёт попал в шторм. Ударом молнии был повреждён двигатель. Просим пристегнуть ремни, через несколько минут будет произведена экстренная посадка самолёта.