Перспективный парень

            — Надо ж было, чтобы это произошло именно сейчас!       Рассерженный Рожков, со всех сил пытаясь контролировать бушующие внутри себя эмоции, аккуратно передвигался по коридору, иногда всё же выпуская гнев наружу и пиная стену ногой. Прошло буквально тридцать минут концерта, как вдруг резко во всём Дворце культуры вырубился свет, и команда не смогла продолжить выступление. Но ведь люди платили за это и пришли сюда увидеть своих кумиров. Поэтому, единственное решение, которое приняли все — это остаться ждать включения света.       — Так всегда… Всё идёт хорошо: и подготовка, и репетиция. А как дело доходит до самих гастролей — провал. Что-то плохое и неожиданное обязательно должно было произойти.       Оскалившись, капитан продолжил идти небрежным шагом вперёд, освещая свой путь маленьким карманным фонариком.       «Вот так вот, а думал, зря его ношу всё время с собой, — размышлял мужчина, громко стуча лакированными туфлями по паркету, — теперь он пригодился в такой ситуации».       Мясников обернулся, услышав шаги.       «Возможно, это Андрей. Ну наконец-то я его нашёл».       Слава уже на протяжении десяти минут бегает по всему зданию, разыскивая любовника. Но повсюду царила непроглядная темень и хоть что-либо увидеть было достаточно проблематично для человека.       «Зачем я вообще потащился сюда? Сидел бы себе сейчас в гримёрке, как сделали все ребята, и ждал, пока решат проблему со светом. Ну да, конечно. Если бы я сейчас не стал искать Андрея, а решил это время провести наедине с собой, то как только Рожков нашёлся бы, сразу же задал бы мне пару смятенных вопросов, касающихся моего длительного отсутствия. Но их, вероятно, хватило бы для того, чтобы ввести меня в глубочайшее замешательство».       Слава услышал, как звук шагов становится всё более отчётливым и слышимым. Он непроизвольно двинулся на этот шум, в надежде на то, что хоть кого-то он уже нашёл. А то так и потеряться можно в огромном здании совершенно иного города.       Парень, слегка беспокойно выдохнув, завернул за угол и только успел уловить спину человека, который заходил, как оказалось, в туалет. Без сомнений, Слава двинулся за ним.       Зайдя также во внутрь комнаты, Мясников закрыл плотно дверь, после откашливаясь.       «Ну, не могло же мне померещиться?..»       Едва эта мысль начала зарождаться в дальнем уголке сознания, как Слава почувствовал, что чьи-то сильные и напористые руки прижали его тело к стене. Хотя, чего тут думать, это были руки Рожкова. Мясников научился их узнавать. Более того, парень чувствует именно запах Андрея, а не кого-либо другого. Поэтому вместо того, чтобы запаниковать, лишь спокойно выдохнул, прикрыв глаза.       — Андрюш, это я, — тихо сказал, снизив голос до полушёпота, затем попытался сфокусировать свой взгляд на любовнике. К счастью, глаза уже немного адаптировались к темноте. — Пожалуйста, не нужно так волноваться из-за этого света. Всё будет в порядке, успокойся. Просто ты так разнервничался, что я чуть не потерял тебя зде…       — Заткнись, — грубо перебил Рожков, после напористо впиваясь в губы Славы своими. Второй широко открыл глаза, пялясь малость ошеломляющим взглядом в темноту.       «Однако, у него поцелуи меняют свой характер в зависимости от настроения. Да и вообще, наверное, лучше просто стоять и отвечать на его действия взаимностью, ведь я ни в коем случае не должен сопротивляться. Мало ли, что он захочет сделать со мной в таком состоянии, а если я ещё начну перечить…»       Так как руки парня были в крепкой хватке рук любовника, он был лишён каких либо действий с их участием. Поэтому всё, что он мог сделать — это просто ответить на этот слегка грубый и резкий поцелуй, легонько сминая чужие губы.       Через небольшой промежуток времени Мясников конкретно почувствовал, что ему перестает хватать воздуха в лёгких. Но Андрей даже не думал отступать. Ещё сильнее прижав тело парня к стене, капитан проник в его рот языком.       Слава свёл брови к переносице, затем издавая лёгкое мычание. Когда же парень понял, что Рожков совершенно не собирается отстраняться, замычал более явственно, стараясь избежать потери сознания от нехватки кислорода.       Андрей всё же слегка опомнился, отстраняясь от покрасневших губ парня. Тот глубоко и рвано вздохнул через рот, после учащённо дыша.       — Андрей… — было тяжело связывать какие-либо слова между собой, но с каждым новым вдохом дыхание нормализировалось, — Андрей, я так долго целоваться не могу… Мне не хватает воздуха…       Руки Славы, которые теперь слегка дрожали, по прежнему были зажаты и прижаты к стенке, а сам Рожков уже чуть ли не в притык стоял к нему. Это парня не смущало, он привык к такому близкому контакту за эту неделю, но факт оставался фактом: интуиция подсказывала, что предстоит очередное соитие.       — Ничего, привыкнешь, — голос капитана уже не звучал так бесстрастно и глухо, как с самого начала, но он по прежнему оставался каким-то слегка отстранённым.       «Видимо, Андрей сейчас просто отвлекается с помощью меня от этой всей неприятной ситуации со светом. Поэтому и не может сдерживать внезапные порывы хладнокровия и грусти из-за переполняющих его душу негативных эмоций».       Не успел Мясников сделать очередной выдох, как Андрей переместил одну свою руку на его пах, затем властно и жадно сжимая его член сквозь брюки.       Слава, протяжно застонав, на мгновение растерялся и инстинктивно откинул голову назад, в следствии чего несильно ударился об стенку. Глухо прошипев и при этом стиснув зубы, парень отдалённо стал осознавать, что его ноги подкашиваются и разъезжаются.       — Андрюш, ты хочешь прямо здесь?.. — в голосе Мясникова была слышна лёгкая неуверенность. Но он понимал, что в любом случае ему прийдёться выполнять приказы старшего, иначе поступить он просто-напросто не мог.       Названый резко отстранился от него, после пристально вглядываясь в глаза.       — А ты имеешь что-то против? — вопросительно приподняв одну бровь, томно проговорил он, от чего парень судорожно закусил нижнюю губу.       — Н-нет, не имею… — выдохнул Мясников, снова чувствуя на своей шее жаркие, ненасытные поцелуи.

***

      Дима расхаживал по коридорам. Ему, как и всем остальным членам коллектива, очень не нравилась вся эта произошедшая ситуация. В последнее время Брекоткину стало казаться, что неудачи стали постигать его чуть ли не каждый день: то не с той ноги встанет, то вновь не выспится, или же вовсе забудет важную информацию.       И всё бы ничего, но дело в том, что все эти незначительные несчастья зависят не от всего окружающего его мира, а лишь от одного человека, имя которого Андрей.       Цель Диминого хождения в кромешной темноте заключалась в том, чтобы найти Рожкова, ведь он не видел его с тех пор, как во всём ДК вырубился свет.       «Возможно, он сейчас где-то потерялся или, мало ли, ему стало плохо…»       Брекоткин не понимал, на каких основаниях его мозг делает подобные выводы, но факт остаётся фактом: он слишком сильно накручивает себя. Накручивает и переживает по поводу состояния и настроения Андрея в то время, когда не имеет ни малейшей возможности наблюдать за ним вживую.       — Так можно и самому заблудиться, — опомнился он, когда осознал, что повернул на лево уже как минимум три раза.       Глаза Димы давно привыкли к этой темноте. Хотя он и был малость трусливым по жизни, но это недоброжелательное качество проявлялось лишь в страхе потерять своего лучшего друга…       С каждым новым шагом мужчине становилось безразлично, что он может забыть дорогу назад. А возможно он уже её забыл и больше никогда не вспомнит, ведь за собой не оставлял никаких следов.       Брекоткин углублялся в свои мысли и думал насчёт собственной несправедливой судьбы до тех пор, пока не услышал некие странные звуки, доносящиеся вдали коридора.       «Что это? Не ясно, но вот сейчас было явно похоже на стон…»       Нахмурившись, Дима чуток неуверенно последовал на звуки.       Когда же дошёл до той комнаты, из которой, собственно говоря, и исходили эти столь неприличные звуки, тихо замер.       Буквально двумя секундами позже ему стало ясно, что за этой дверью происходит. Но было не понятно одно — неужели там двое мужчин?..       «Я отчётливо слышу стоны мужиков, никак не женщины».       Брекоткин решил не нарушать идиллию этих людей, а лучше постоять и прислушаться к голосам, чтобы в конце концов понять, кто из этих людей кто.       Но он тот час пожалел о своём решении, потому что услышал чёткое произношение имени «Андрей».       «Это же… Голос Славы. Я никогда не сомневался в своих догадках! Они вместе сейчас…»       По ту сторону двери стоны набирали обороты, становились всё более громкими и извращёнными. Дима вытаращил свои глаза ещё сильнее, после уставился в пол.       «Боже, они и вправду занимаются там сексом. В этой омерзительной тишине я слышу эти шлепки, а из-за гадкой темноты перед глазами невольно всплывают картины этого действа… Боже, как же неприятно!»       Дима закрыл лицо руками, после опираясь на стенку и сползая по ней вниз.       «Вот так я потерял лучшего друга, который променял меня на какую-то… шлюху».       Оскалившись, Брекоткин медленно убрал ладони со своих глаз, на которых начали появляться слёзы.       «И всё же, как-то это всё провернулось достаточно быстро и непонятно. Вроде ведь Андрей только недавно позвал его в команду, толком не зная, а теперь уже они и спят вместе?!»       Издав злобный рык, Дима в подавленном состоянии двинулся вдоль коридора. Совершенно случайно столкнулся с человеком, идущим ему навстречу.       — Максим… Максим, это ты! — даже в темноте было видно, как глаза Брекоткина засветились обречённой радостью, после чего он крепко обнял Ярицу, из-за чего у второго выпал фонарик из рук.       — Дима, что случилось? — негодовал мужчина, после нахмуриваясь, — ты что… Плачешь?       Максим был удивлён тому факту, что его друг просто-напросто разрыдался на его груди.       «Дима никогда так не плакал…»       — Так, сейчас быстро докладывай мне всё, что тебя расстроило, и я тебе обязательно помогу.       Брекоткин несколько раз жалостно всхлипнул, после поднимая заплаканные глаза на Ярицу.       — Они… Занимаются се-!.. — чуть ли не прокричал, но Максим успел вовремя зажать ему рукой рот.       — Ты чего, сдурел что-ли? — прошипел мужчина, округленными глазами смотря на мычащего Диму, — очнись, не надо об этом кричать. Какая тебе разница?       — …я только что слышал голос Мясникова. Он сначала стонал, а после начал проговаривать имя «Андрей»…       Ярица ласково улыбнулся, поглаживая Брекоткина по голове.       — Боже, успокойся. Ещё будешь накручивать себя. Тебе послышалось.       — Нет! Не послышалось. Ты что, не веришь мне? Ах да, точно, меня ведь все друзья предали и бросили и я остался один. Очень жаль, теперь я оказался без поддержки и мне никто не верит, — с большой долей сарказма сказал парень.       Дима, скрестив руки на груди, развернулся и ушёл.       — Ведь это может оказаться неправдой, — тихо говорил сам себе Ярица, сведя брови к переносице.

***

      — Боже… Да, да, Андрей! — срывался на крик Слава, с улыбкой принимая в себя последние толчки любовника, — я тебя люблю…       Названый с протяжным стоном кончил в разгорячённое тело парня, после притягивая рукой лицо Мясникова ближе к себе.       — Я тебя люблю сильнее, — плутовато улыбнулся он, затем накрывая губы Славы лёгким поцелуем.       — Андрюш, когда включат свет? Тут и вправду очень темно…       — Самого уже напрягает эта темнота. Надеюсь, скоро. Тем более, не забывай, у нас ещё половина концерта не показана. Поэтому сейчас мы не должны позволить себе расслабиться окончательно. Нужно собираться.       Одевшись и поправив волосы, парни аккуратно и тихо начали выходить из туалета, предварительно оглядываясь.       Как только Рожков вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, свет включился во всём ДК.       Слава легонько улыбнулся, при этом часто заморгав глазами. Слишком резкое изменение.       — Ну слава Богу… Хоть теперь нормально ходить сможем и не потеряемся.       — Ты прав, — подойдя ближе к Мясникову, Андрей взял его за руку, — но я считаю, что нам всё равно придется ходить рядом с друг другом, чтобы просто не потеряться…       «Потеряться в своих отношениях… И отношениях к нему. Слишком тяжело», — Слава слегка уныло опустил глаза в пол, осознавая, что снова начинает погружать в рассуждения.       Парни пошли по коридору, разыскивая и вспоминая правильный путь. Удавалось им это достаточно хорошо, чему они были рады.       — Ну как тебе, Славка, нравится выступать с нами на одной сцене? — задорно спросил Рожков, на пару секунд зарываясь носом в тёмные пряди парня.       — Да. Ещё раз убеждаюсь, что твоя команда состоит из очень талантливых людей. С ними легко и комфортно работать. Но с тобой, конечно же, лучшее всего.       Обменявшись очередными тёплыми улыбками, любовники направились дальше. По их рассуждениям, до выхода в зал оставалось совершенно немного. И они не ошиблись, так как спустя секунд десять увидели почти всех членов команды.       — Парни, где вы ходите? — раздражённо проговорил Нетиевский, резко разворачиваясь на пришедших.       — Бася, чего ты переживаешь-то? Мы просто прогуливались, — от Андрея веяло неимоверным спокойствием, от чего Слава слегка удивился.       «По всей видимости, очередной секс помог ему… Какой же я полезный».       — Прогуливались они… Идём на сцену, прогульщики.       — Серёг, ну хватит, — уже вся команда попыталась успокоить Нетиевского, который по каким-то причинам до сих пор не вышел из состояния ярости.

***

      Оставшийся концерт ребята отыграли нормально: зритель Вологды остался доволен.       Все, не смотря на совершенно разные перепады настроения, смогли вжиться в нужные роли. Такова она, жизнь актёра.       Даже Дима смог перебороть себя и с ложной маской шута на лице выстоять рядом с Андреем на сцене ещё два часа… Ему это далось с величайшим трудом, поэтому сейчас, закрывшись у себя в гримёрной, он сидел, опустив голову в ладони, и думал.       «Теперь у тебя есть много времени для рассуждений… Уйма, вообще. Тебя никто не трогает… а просто ты никому не нужен, поэтому и не ищут. Ну ничего, главное, что я есть у себя, зачем мне кто-то другой, правильно?»       От этих мыслей Брекоткин готов был расплакаться, словно маленький брошенный родителями ребёнок на площадке. Но он не позволит выйти слезам наружу во второй раз… Или всё же удерживать их нет смысла?       Одна солёная капля скатилась по щеке, за ней побежала и вторая.       «Это невыносимо. Я всё равно не могу сдерживать свои переживания, потому что чрезмерно страдаю из-за этих мучительных чувств… Андрей… А ведь раньше ты относился ко мне совсем по другому».       Его поток мыслей прервал осторожный стук в дверь.       Дима слегка встрепенулся, резко поворачиваясь на звук. Наспех вытерев с щёк слёзы, встал с дивана.       Подойдя к двери, Брекоткин открыл её, после устало поднимая заплаканные глаза на стоящего за порогом Ярицу.       — Чего тебе? — голос прозвучал грубовато, но Максим даже не шевельнулся.       — Ты зачем убежал? Я уже думал, потерялся где-то здесь в ДК. А ты просто сидишь тут и… Снова плачешь?       Ярица с недовольным лицом всплеснул руками, с небольшим укором оглядывая стоящего Брекоткина.       — Дима, я тебя прошу. Просто поверь мне: между Андреем и этим Мясниковым ничего нет, слышишь? Ты себя попросту накручиваешь…       Дима внимательно посмотрел на него, слегка прищурившись. От этого Максиму стало не по себе.       — Ты… Сейчас специально так говоришь? Неужто ты с ними за одно? — Брекоткин подошёл к парню ближе, затем положил руки ему на плечи, при этом не разрывая зрительного контакта, — они тебе угрожают?.. Скажи!       — Дима! Да ты не в себе! — оттолкнув от себя коллегу, Ярица настороженно окинул его взглядом, — может, эти гримёрки давно не проветривали?       Брекоткин, скрестив руки на груди, опёрся на стенку, продолжая пялиться на Максима. Второй закатил глаза, после махнул рукой.       — С тобой бесполезно о чём либо говорить, — выдохнул, разворачиваясь и неспешно продвигаясь в другую сторону коридора, — могу сказать только одно, искренне надеясь, что твой мозг это воспримет хорошо: мы скоро уезжаем, где-то через минут пятнадцать, поэтому собирай потихоньку вещи.       Договорив последние слова, Ярица более уверенным шагом направился в свою гримёрку, оставляя Диму на едине со стеной, теперь на которую он смотрел также, как минуту назад на Максима.

***

      «Ого, много денег я заработал. Тем более, тут ещё одна третья часть заработка Андрея, так что… Будем откладывать на свадьбу».       Слава, с радостной улыбкой на лице, сидел и пересчитывал свой первый гонорар за гастроли.       На улице уже была глубокая ночь, но Мясников сел считать свои финансы только сейчас, так как буквально час назад от него ушёл Рожков.       Отложив больше половины денег на осуществление своего главного плана, Мясников посчитал оставшиеся.       «Их не так уж и много… Но я, кажется, знаю их применение — большой, плюшевый мишка для Нади. Думаю, в самый раз».       Мечтательно повертев купюры в руках, парень бережно положил их в кошелек, затем встал на ноги, потягиваясь.       Сегодня был тяжёлый день. Но он справился вполне достойно: на сцене отыграл прекрасно, поднял Андрею настроение, и заработал деньги, в конце концов.       Но его напрягало одно: где сегодня был Брекоткин? Он видел всех членов команды рядом с собой, когда они собирались уезжать обратно в Екатеринбург. А вот Димы не было.       «Меня всё ещё мучает тот случай с телефонным звонком: Дима и вправду ближе к Андрею, чем мне кажется?.. Надеюсь, что я ошибся».       Переодевшись, Мясников расстелил диван, затем лёг на него, укрываясь одеялом.       Заснул с улыбкой на лице, видя перед глазами большого плюшевого мишку, которого он намерен завтра подарить Наде.

***

      Рожков ввалился в свою квартиру. Радостный и окрылённый любовью.       Осмотрелся по сторонам. Дима лежал на своей кровати, повёрнутый лицом к стене, и спал.       Андрей, чтобы не будить его, тихо снял с себя верхнюю одежду, переоделся и также улёгся на собственную кровать.       Буквально несколько минут слегка посмеивался, вспоминая совместные моменты со Славой, и глубоко вздыхал.       Вскоре усталость одержала над ним победу и он, зевнув, погрузился в глубокий сон.       Как только комната наполнилась храпом Рожкова, Брекоткин резко открыл глаза. Он не спал, а лишь притворился спящим, когда услышал, что дверь открывается. Ведь у него не было не малейшего желания общаться с Андреем после того, что он сделал. Хотя, с другой стороны, ему этого хотелось, но, по большей части, не позволяла гордость.       «Как же ты мог… Андрей. Значит, ты врал мне тогда и про любовь к другой, и про всё прочее. А я доверял тебе…»       Полностью разбитый в душе, Дима жалостно всхлипнул, после закрывая слегка опухшие от слёз глаза и также погружаясь в усталый сон.