Теорема (не)счастья

      Среди этих тысяч километров руин, за которыми идут ещё нескончаемое количество боли и отчаяния, два силуэта медленными от усталости шагами ищут хотя бы малейший шанс спрятаться под чем-то от испепеляющего солнца. Жажда уже подбирается к ним уже ощутимыми отголосками смерти. В такие моменты им кажется, что лучше остаться где-то в тени и умереть, держась за руки. Но пока у них есть ещё остатки сил, если они в состоянии сделать хотя бы ещё один шаг, они продолжут идти. Если судьба предоставила им шанс встретится, если их сердца ещё бьются, они продолжат путь. Даже, если практически уверены, что завтрашний день станет последним.       Саманта ненавидит жару чуть больше, чем вечное недовольство Пятого, но не сильнее его заумных слов. Если он каждую ночь пытается вернуть свои силы, пытается разыскать собственные ошибки, его сестра же пытается найти как можно удобную позу, если это вообще возможно. Спать на грудах подогретых солнцем камнях не так приятно, но лучше песка, который просачивался туда, где ему не место. Ей уже давно не хватает той теплой ванны, того милого голоса Грейс или самого обычного одеяла. Укрываться приходится лишь еле уцелевшими шторами, которые Харгривзы смогли отыскать в доме. Если точнее, то в его останках.       Уже наступила ночь, а Пятый так и не сказал и слова, что начинает уже слишком сильно напрягать девушку. Она осталась последним с ним человеком на Земле, а он решает обидеться на неё из-за какого-то пустяка. Подумаешь, всего-лишь притаила у себя в кармане батончик. Сэм знала, что сама бы обиделась на это, но от детского поведения казалось бы "мозга" семейства она не могла и подумать, что это настоящий Пять.       Он вновь вернулся к своим вычислениям, даже не удосужившись повернуться к ней лицом.       Восьмая прикрывает глаза от усталости, продолжая вслушиваться в успокоительные звуки трескания костра. Может они уже по уши погрязли в этом болоте, что так яростно пытается убить в них остатки той жизни, они всё равно знали, что умрут только после надежды. Сейчас же она надеется, что это лишь слишком реалистичный сон, который должен когда-то закончиться. Она надеется, что он вновь возьмёт её руку и потащит за собой, как обычно это делает. Когда её силы на исходе, он всегда подгоняет её, а она всегда подчиняется ему. Только сегодня он даже не посмотрел на неё.       Девушка готова подавиться этим чертовым батончиком, но только чтобы ещё раз взяться с ним за руки. Может за эти двадцать два месяца, две недели и три дня в будущем она не может смириться с тем, что все мертвы, то она способна осознать то, что хотела бы повторить это снова. Она видела, как он зависит от неё, как и сама Сэм не могла и дня прожить без его вечных пререканий о том, что нельзя трогать человека, который решается совершить скачок во времени.       И она плачет, мечтая ощутить эту важность в других обстоятельствах.       Пытается как можно тише отвернуться, чтобы тот случайно не увидел её отчаяние. Закусывает собственную руку, которая испачкана в саже и том самом же песке. Нахлынувшие эмоции, словно бушующие волны, начали биться об скалы её костей, что наровились в любой момент разломаться на части. Горячие слезы обжигали загорелое лицо, когда трескание костра больше не успокаивало, а больше напоминало её детские шалости в детстве. Зубы оставляют ряд отметен на коже, когда по тени можно было понять, что пламя в костре разбушевалось, хотя ветра в этот предположительно июльском месяце нет. Пять это заметил.       Он обернулся, проверяя костер, но наткнулся на танцующее дьявольский танец пламя, которое с каждой секундой охватывало всё больше пространства. Ему хватило секунды, чтобы понять кто являлся причиной стихийной вспышки. Пятый видел содрогающиеся плечи сестры, которая стала за последние месяцы всё больше и больше плакать. Закусив губу от возникшего внутри вакуума, Пятый потянул руку в сторону сестры, но в последний момент одумался.       Это из-за него они здесь, это из-за его неисправной способности она сейчас лежит напротив него и тихо плачет, думая, что он ничего не видит. Он являлся виной всех её проблем, поэтому каждый чертов день пытается отыскать путь домой, но каждая возможность вернуться обратно заканчивалась новой ошибкой в вычислениях, новой порцией ненависти к самому себе. Из-за него она сейчас плачет и будет плакать до тех пор, пока его надежда на спасение не угаснет. Вряд ли она захочет слышать успокоительные слова от того, кто потащил её за собой в этот ад. Он не достоин смотреть в её сторону. Он ничтожество.       "Она не захочет меня видеть. Нужно как можно скорее отыскать выход. Ради неё."       Парень отворачивается, вновь упивается ненавистью к самому себе, что растекается по его венам. Он сдерживает свои эмоции, отворачивается от сестры и продолжает вычерчивать камнем на земле новые уравнения. Он не простит себе, если заставит страдать их двоих ещё больше. Только не её.       Саманта пытается сдержать свои слёзы, но они всё не прекращали стекать с её лица к шее, оставляя за собой уже остывший мокрый след. Она всего-то хочет получить хоть малую часть внимания за этот день, который казался ей невыносимо тяжелым из-за отсутствия малейшего контакта с братом. Сэм боится признаться себе, что он уже давно перестал быть для неё просто братом. От каждого его взгляда она готова зарыться в землю, в то время как её нутро готово разорваться от тепла его ладони. Сегодня же Восьмая готова была сжечь саму себя, лишь бы перестать чувствовать себя брошенным щенком.       Не отдавая отчета в своих действиях, девушка собрала все крупицы на удивление оставшейся воли. Вытирает слезы, пытается отдышаться и успокоить огонь, ставший в три раза больше за все эти минуты воспоминаний мнимого прошлого. Садится рядом с парнем, старается не задеть случайно ногой его вычисления, понять которые ей не удаться никогда.       — Я не буду есть неделями, отдам всю свою еду тебе, – Пятый удивленно взглянул на покрасневшие от слез голубые глаза, — Если ты перестанешь на меня обижаться, – она шмыгнула носом, когда пламя за их спинами полностью успокоилось.       — Дуреха, – ухмыльнулся Харгривз, поражаясь её невинностью, — Думала, что я так вёл из-за той шоколадки?       По его лицу расплылась грустная улыбка, когда он любимым жестом растрепал её волосы, которые и до этого были спутаны, но теперь ещё больше. За всем этим вихрем из темных волос выглядывала Сэм, пытающаяся спрятать за прядями своё покрасневшее лицо.