Теорема (не)счастья

      Клаус всегда мечтал иметь кого-то рядом. Мечтал о тех романтичных прогулках по берегу моря, милых обнимашек и всего прочего, что показывают на экранах телевизора. Это было слишком банально для его непредсказуемой души, но так недосегаемо, что мечты становились всё ярче, а желание жить тускнело. Прямо до тех пор, пока он не встретил её. Когда он нашёл свой дом в её квартире, когда её запах всегда встречал его по утрам, его распирало от этой возможности быть рядом с ней. Но упиваться ею было так же больно, как и думать о скорой разлуке.       Четвёртый никогда не знал настоящей любви, особенно семейной, но когда он встретил Дарлин, то потерял голову. Но каждый раз, когда она впускает его в своё личное пространство, оставляя лёгкий поцелуй на виске, ему больно. Впервые в жизни ему стало страшно быть счастливым, вплоть от обычных обнимашек до бессонных ночей. Ему было страшно представить свою жизнь без неё.       И сейчас, еле умещаясь в одной ванне, через края которой не прекращала просачиваться уже прохладная вода, она старалась как можно аккуратнее смыть с него всю грязь. Ей плевать, что сейчас уже пять утра и скоро должна начаться её смена в баре. Сегодня она возьмёт отгул, чтобы продолжить так сидеть в промокшей по пояс одежде.       — Дарлин, я обещаю, что это в последний раз, – парень перехватывает её руку, пытаясь со всей возможной любовью посмотреть на неё.       Но в ответ она лишь высвободила свою руку и продолжила смывать с его груди остатки крови. Её лицо не выражало ничего, кроме усталости, что только убивало Харгривза. Он вновь доставил ей совсем ненужные проблемы, которые стали уже принятым делом в их отношениях.       Она пытается не смотреть выше, поднимать взгляд на его синяки слишком страшно. Особенно зная, что кто-то приложил к этому труд, избивая её любимого с особым энтузиазмом.       — Больше не гуляй ночью. Если тебя ещё раз изобьют, – серые, немного покрасневшие от скоро нахлынувших слез, глаза смотрели прямо ему в душу, — Я не выдержу.       Он закусил губу, когда где-то в груди что-то сломалось от этих слов. Взгляд невольно упал на пару шрамов её тонких, в какой-то степени хрупких запястьев. Ему снова больно.       Медиум не прекращай пялиться на неё, даже если живёт с ней не первый месяц. Ему всегда будет мало, но порой ему становится страшно о той мысли, что он может надоесть ей. Она сможет спокойно жить без него, найдёт себе хорошего парня. Ей не нужен кто-то, как он. Уж точно не он.       Только Дарлин продолжает впускать его в свой дом, продолжает кормить изумительной яичницой и впускает к себе на кровать. Даже сейчас, когда она должна была наорать его за столь поздний приход, она с сосредаточенным лицом пыталась прикасаться к его ранам как можно аккуратнее. Казалось, что Клаус готов был вновь растаять, как может сделать с ним только она.       Она устала, не спала всё это время, ждала Клауса уже третий раз за эту неделю, которая далась ей с трудом. И он знал, что это всё из-за него.       Клаус наплевал на ещё отзывающиеся гудением конечности, притянулся к девушке, чьи кончики каштановых волос встретились с водной гладью. Увлекая её в поцелуй, парень почувствовал солёный вкус её слёз, которые обожгли и его кожу в том числе. Сердце сжимается от ощущаемой дрожи в её теле от холода. Он и не подумал, что за это время ей стало холодно. Клаус уже успел привыкнуть расхаживать с оголенным торсом все четыре сезона, но позволить ей мёрзнуть не может.       С плесками выйдя из ванны, он поднял её на руки. Болезненно простонал, но смог донести её до кровати, где там уже укрыл их одеялом.       Она внезапно прижимает его к себе, утыкается носом в ключицу и не может сдержать рыданий, от которых больно каждому из них. Дарлин не может справиться с жуткими мыслями о том, как именно избили сегодня Клауса. От одних представлений внутри неё начинается настоящая буря. Только она может его ударить, если он пропал на два дня в баре, никто больше не смеет прикаснуться к нему. Клаус же считает, что только он заслуживает всех этих побоев, если он вновь заставил её переживать. Он мечтал о клишированных отношениях из телевизора, но по всей видимости судьба предпочитает смотреть драму.       Харгривз аккуратно поглаживает её по голове, пытаясь как можно чаще покрывать её макушку поцелуями, сколько позволяет ему сделать больная шея.       — Прости меня, – тихо шепчет он, зарываясь в её объятия. — Я снова накосячил.       — Клау, просто будь всегда рядом. Мне каждый раз страшно, когда ты куда-то уходишь, – она мило шмыгает носом, как может делать только его Дарлин.       Он тихо шепчет ей слова обещаний, но сам на подсознательном уровне понимает как тяжело будет справится со всеми своими пагубными привычками. Он понимает, что не сможет это сделать и через месяц, но попытается постараться. Всё же, как бы сильно упиваться ею не было больно, она любит его до полусмерти, когда Клаус же готов умереть за неё.       — Я тебя не достоин, – он оставляет жаркий поцелуй на лбу, а потом по привычке тихонько дует на мокрое место.       — Не достоин, – тихо подтверждает его слова девушка, притягивая его к себе крепче, — Но разве это что-то значит? Это же не мешает мне тебя люб...       Клаус целует её в губы, не может справится с порывом внезапной страсти. Тогда он ещё не знал, что завтра он узнает о смерти отца. Тогда он ещё не мог знать, что через пару дней во время пыток погибнет та, чью жизнь он клялся оберегать.