В плену твоего тепла

fleur — будь моим смыслом

День не задался с самого начала. Ранним утром Паша проснулся от кошмара, который, казалось, вымотал его полностью, высосал все силы и надежды на светлое — да хоть какое-нибудь — будущее. Словно радости больше не осталось. Он не помнил, что именно видел во сне. Все вокруг было серым, будто старый выцветший рисунок, с редкими всполохами ярких, пугающе-ослепительных красок. Красные, оранжевые, насыщенно-алые — бесконечные взрывы цвета, приносящие только боль и тревогу. Было страшно и холодно, казалось, спасения не будет — больше ничего не будет. Очередная вспышка окажется последней, а за ней — только пустота, всепоглощающая и пожирающая все на своем пути. Приносящая только отчаяние. Резкое пробуждение принесло подобие облегчения, но лишь на пару минут — потом Паша вспомнил картинки своего сна, вновь почувствовал все то, что выматывало его ночью. И его затопило грустью и непонятным страхом, липким и тягучим, не желающим уходить ни от вида чарующего рассвета, ни от ощущения теплого бока рядом. Ленн спал чутко — за пару недель Паша это уже выяснил, — и на любой шорох реагировал настороженно, будто всегда ожидал какого-то подвоха. И в это утро он тоже проснулся сразу же, как только Паша резко выпрямился на постели. — Кошмар? — поинтересовался он. Паша обернулся и поежился от зябкого ветерка, задувшего в пещеру. Когда-то они разговаривали о том, что Ленн никогда не видел снов — оказалось, он видел только кошмары, а сны свои никогда не запоминал. — Не то чтобы… — Паша пожал плечами, не зная, как объяснить свой сон. — Там не было ни лиц, ни домов. Но было страшно, будто мир вот-вот рухнет и исчезнет насовсем. Ленн хмуро кивнул. По его виду Паше показалось, что он что-то понял — что в его сне был какой-то смысл, кроме игр разыгравшегося воображения. Хотя ничего не предвещало кошмаров. В последнее время не случалось ничего, что могло бы как-то его впечатлить настолько, чтобы его фантазия расщедрилась на такие сны. — Иди сюда, — Ленн приподнял простынь, служившую им одеялом. — Или хочешь прогуляться? Паша потер глаза рукой и улегся рядом с Ленном. Его теплое тело рядом, так близко, сейчас действовало успокаивающе, заставляя верить в то, что сон — всего лишь сон, и ничего более. Заставляя забыть тревогу и страх. Ленн обнял его, легко прижимая к себе, и Паша закрыл глаза, надеясь вновь уснуть. ~~~ В следующий раз он проснулся, когда в пещеру уже пробивались солнечные лучи, а Ленна рядом не было. На мгновение можно было даже подумать, что это обычное утро — Ленн всегда просыпался раньше и уходить ловить рыбу на обед или делать что-нибудь еще. Но картинки из кошмара слишком сильно въелись в память, слишком сильно впечатлили Пашу, и он не могу выбросить их из головы. Он вышел из пещеры, жадно вдохнул свежий воздух. Было тепло, на горизонте простиралось море — спокойное и умиротворенное. Но что-то было не так, неуловимое ощущение неправильности никак не желало уходить. Паша нахмурился. Он никогда не обладал сильной интуицией, не мог, положившись на собственные предчувствия, сказать, что обязательно случится что-то плохое. Но сейчас тревога нарастала с каждой минутой. и Паша не знал, как с ней бороться. Ленн обнаружился на берегу. Он освобождал сеть от рыбы, складывая улов в рядом стоящую корзину. — Доброе утро, — поприветствовал он, обернувшись и увидев Пашу. Паша постарался выдавить улыбку, он ведь действительно был рад его видеть, но получилось лишь скривить губы. — Все еще вспоминаешь кошмар? — Да. Никак не могу выкинуть из головы все эти образы. — Мне тоже иногда снятся кошмары, — успокаивающе сказал Ленн. — Такое бывает. Главное, помнить, что это всего лишь сон. Паша кивнул и подошел ближе, прижимаясь лбом к его спине. Ленн только усмехнулся по-доброму. — Если дашь мне пару минут, то я даже обниму тебя в ответ, — тепло произнес он. Паша улыбнулся, и на этот раз даже получилось искренне. Жаль, Ленн не видел. — Нужна помощь? — спросил Паша. — Вдвоем мы быстрее управимся. Ленн кивнул, и они принялись перебирать рыбу. Вместе получилось действительно быстрее. У берега тихо шелестели волны, принося с собой легкое дуновение ветра и соленый воздух. Все вокруг было спокойно — практически идиллически — и Паша всеми силами старался гнать от себя все неприятные ощущения. Ему действительно было спокойно — здесь, с Леннартом, зная, что он рядом и никуда не уйдет. С того поцелуя на острове между ними словно изменилось все — и в то же время ничего. Они об этом не говорили, не озвучивали свои чувства, пытаясь придумать им название. Все просто шло своим чередом, но теперь, оставаясь друг у друга в пещерах на ночь, они спали вместе, обнимаясь во сне. Ну, обнимал больше Паша — зная, что можно, он старался наслаждаться каждым мгновением близости. Прикосновения дарили уют и тепло, о которых в самом начале их знакомства Паша даже подумать не мог. Тогда он даже не представлял, чем это может обернуться для них, но сейчас, прижимаясь к теплой спине Ленна, держа его за руку, прикасаясь к его губам своими, Паше казалось, что именно так и должно было быть. О поцелуях тоже хотелось говорить постоянно. Точнее — просто целоваться. Паша никогда не чувствовал чего-то подобного, для него все это было в новинку, но узнавать что-то новое, непривычное вместе с Ленном ему очень нравилось. И целоваться с ним ему нравилось. Ленну, несмотря на его постоянные ухмылки, нравилось тоже, Паша видел и понимал, ощущая это где-то глубоко внутри. Им не было скучно друг с другом, да и заниматься чем-то вместе — гулять по острову, ловить рыбу, готовить себе еду — было гораздо интереснее, чем по одиночке. И Паше не хотелось это обсуждать, будто бы если облечь все, что он чувствует, в слова, то все обязательно закончится. И они просто жили так. Вместе. Наслаждались рассветами и закатами, рассказывали друг другу истории — у Леннарта их было не в пример больше, но это и понятно, — иногда уплывали на лодке недалеко от острова и купались в теплом море. Паша боялся спугнуть все то, что было между ними. Такое хрупкое и оттого необходимое… счастье. Но иногда это счастье — тихое и спокойное — превращалось во что-то бурное и обжигающее. Это случалось во время поцелуев. Пашу тянуло к Ленну, тянуло так сильно, что внутри что-то сжималось до приятной, тягучей боли. Он не понимал, что с ним происходит. Ему становилось жарко и будто бы тесно, даже если они сидели у моря. В такие моменты Паша отстранялся и смущенно отворачивался. Ленн ничего не говорил, делал вид, что ничего не происходит, тут же начиная разговор о чем-то отвлеченном, и Паша был ему за это очень благодарен. Ему очень хотелось понять, что же происходит, но пока у него ответов не было. Такая реакция сбивала с толку — особенно когда эти ощущения приходили утром, после особых снов, в которых Ленн целовал его куда более жадно и горячо. Паша мог бы спросить его об этом — у Ленна ведь и опыта больше, и живет он на этом свете куда дольше, — но пока он не решался, да и торопиться было некуда. ~~~ Закончив с рыбой, они принялись готовить обед. Чаще всего готовкой он занимались в пещере у Ленна — там очаг был лучше, да и идти было ближе. Паша потихоньку перенимал у Ленна знания — о том, как лучше готовить рыбу, в чем она получается вкуснее. Раньше, в деревне, он тоже иногда забегал на кухню, интересовался у мамы или у бабушки, что же они такое делают, и те охотно рассказывали ему всякие кулинарные тонкости. Потом, конечно, стало не до этого. он вырос и так просто на кухню забежать уже не удавалось. Но ему было интересно, а потому он и объяснения Леннарта слушал внимательно, стараясь запомнить все-все, что тот говорил. Иногда он даже готовил сам, и Ленн хвалил его, аккуратно советуя, как можно сделать еще лучше. Сегодня же готовкой занимался Ленн. Паша тихо сидел у очага, наблюдая за тем, как ловко он разделывал рыбу, натирал ее травами, которые им в прошлый раз отдала Вера, а затем отправлял кусочки в котелок. В пещере пахло вкусно, и в обычное время Паша бы уже извелся, чувствуя голод и текущие слюнки от щекочущего ноздри запаха еды. Но сейчас он сидел в своих мыслях, все еще пытаясь уловить то ощущение неправильности. Оно никуда не ушло за это время, по-прежнему сидело внутри, запустив свои когтистые лапы глубоко-глубоко. Осознать это ощущение, поймать его и рассмотреть не получалось. Каждый раз, когда казалось, что уже вот-вот, уже почти — оно ускользало, затихая на мгновение, и вновь вгрызалось с новой силой. Ленн Пашу не трогал, никак не пытался растормошить его или отвлечь, и это было даже хорошо. Паша бы не смог сейчас сделать вид, что все в порядке, а обманывать Ленна ему очень не хотелось. Откровенность и честность, установившиеся между ними, не стоили этой мимолетной тревоги. Поэтому ели они тоже в тишине. После обеда Паша мыл тарелки на берегу, прислушиваясь к плеску волн. Вода успокаивала, но в тихом шепоте слышалось что-то, отчего внутри все сжималось. Паша почему-то вспомнил Веру и всех, кто жил в деревне. Бывало ли у них такое? Как они справлялись? Эти люди были не нужны своим семьям, суеверия и традиции были выше и сильнее них, и все они на собственном опыте это узнали и прочувствовали. Какой отпечаток это на них оставило? Паша не мог сказать, что не скучал по своей семье. Иногда он думал, что бы было, вернись он сейчас в родной дом. Расплакалась бы от радости мама? Что бы сделал отец? Что бы сказали старосты деревни? Но потом он вспоминал историю Веры, рассказы Леннарта и думал о том, что его бы не приняли. Ему бы не нашлось места ни в собственном доме, ни в родной деревне. Он стал бы изгоем, которого все бы винили в любых бедах и неудачах, и никогда бы никто не поверил в его историю. После таких мыслей его обычно отпускало, и тоска переставала так сильно сжимать сердце. Но сейчас он почему-то никак не мог перестать думать о Вере. Раз за разом все его мысли возвращались к той деревушке, и Паша никак не мог понять почему. Он не скучал по Вере — с чего бы? Они виделись лишь однажды, да и то довольно давно. Так почему же он не может думать ни о чем другом? Закончив с посудой, Паша вернулся в пещеру к Ленну. Тот выглядел задумчиво, словно что-то не давало ему покоя. Паша удивленно взглянул на него: — О чем думаешь? Ленн посмотрел на него, наклонив голову. — Кажется, твоя тревога заразна, — отшутился он. — Ни о чем таком, не беспокойся. Паша кивнул. У Ленна предчувствия были сильнее — Драконье чутье давало о себе знать. Но если он не видел в этом ничего подозрительного, то Паше тоже стоило бы успокоиться и перестать мусолить в голове одни и те же вопросы, никак не находя на них ответов. Паша составил тарелки на ящик, убрал кусок ткани, которым мыл посуду, к другим таким же, и снова вышел из пещеры. Беспокойство не давало покоя, он никак не мог найти себе места. Внутри все сжималось и напрягалось, словно пружина, и это ощущение давило на него. — Я пойду прогуляюсь, — сказал Паша, заглянув в пещеру, и отправился бродить по острову. Он несколько раз прошелся от пещеры Ленна до своей, обошел небольшой лесок, росший в глубине острова, и даже посидел на берегу в отдалении от их пещер, но тревога никак не утихала. Наверное, в таком состоянии не стоило оставаться одному. Нужно было позвать Ленна с собой или заняться еще чем-нибудь, но Паша не мог делать вид, что все в порядке. Вернулся в пещеру он, когда уже начало темнеть. Над морем алело солнце, опускаясь за горизонт и окрашивая водную гладь в кровавые краски. На мгновение Паше показалось, что его сон стал явью — те же яркие цвета, то же ощущение потерянности и непонятного страха. Но он вспомнил слова Леннарта: «Главное, помнить, что это всего лишь сон», и не позволил себе задуматься об этом сильнее. В пещере тоже было неспокойно: Ленн ходил от стены к стене, явно о чем-то переживая. Видимо, Пашина тревога действительно была заразна. — Что-то случилось? — растерянно спросил Паша. Вопрос был откровенно дурацким, но других слов у Паши не нашлось. — Не знаю, — признался Ленн, подходя ближе. В пещере стоял полумрак, лучи закатного солнца теперь почти не попадали сюда, а потому все казалось серьезнее и мрачнее, чем, возможно, было на самом деле. — Ты говорил сегодня, что тебя мучает какое-то предчувствие, будто случится что-то нехорошее. Так вот у меня то же самое. Точнее, даже не у меня. — Дракон? — догадался Паша. — Он тоже что-то чувствует? — Да. Паша вздрогнул. Может быть, и его предчувствие его не обмануло. — Я думал о Вере и о деревне, — признался Паша. — Весь день думаю о них, не могу ни на чем сосредоточиться. Может, стоит проверить? Ленн нахмурился, что-то обдумывая. Паша сказал об этом просто так, чтобы поделиться мыслями. Он ведь не провидец, он не может знать, где именно что-то случится. Но, казалось, Ленн воспринял его слова серьезно, словно в них был скрыт какой-то тайный смысл. — Возможно, ты прав, — наконец, произнес Леннарт. — Ложись сегодня без меня. — О, нет-нет-нет, — запротестовал Паша. — Одного я тебя не пущу. — Ленн скептически выгнул бровь. Паша стушевался под его взглядом. — Ну, не то чтобы я прям буду держать тебя силой, конечно, но правда, Ленн, давай полетим вместе. Иначе я так и не найду себе места, буду думать, что же там случилось, в порядке ли ты и все остальные, и вообще… — Хорошо, — перебил его Ленн. — Пойдем. Они поспешили на вершину, откуда они улетали тогда. На этот раз Ленн не просил Пашу отвернуться или закрыть глаза: едва поднявшись на самый верх, он обратился, и Паша не мог оторвать взгляд. Это зрелище не было красивым, но определенно завораживающим. Он смотрел, как руки, изгибаясь, становились огромными крыльями, как ноги превращались в лапы, а тело — в огромное черное туловище. Через пару мгновений перед Пашей уже стоял Дракон, и Паша тут же забрался ему на спину и вцепился в чешуйчатые наросты. — Я готов, — произнес он, и Дракон тут же взмыл в воздух. Паша смотрел на раскинувшееся впереди море, испещренное кровавыми отблесками догорающего заката. Тревога нарастала. Ветер, гудящий в ушах, только усиливал это ощущение. Все внутри почти кричало о том, что стоило бы готовиться к худшему, будто бы впереди их ждало что-то опасное и страшное. Паша зажмурился, непроизвольно сжал руки сильнее, впиваясь ногтями в наросты, за которые он держался, и Дракон фыркнул. Паша тут же ослабил хватку. Причинять боль — или даже малейший дискомфорт — Ленну совершенно не хотелось. Паша отпустил одну руку и ласково погладил теплую чешую. Дракон на это никак не отреагировал. ~~~ Уже на подлете к островку Паша понял, что предчувствия не обманули ни его, ни Ленна. Остров полыхал от огня. То тут, то там виднелось пламя, горел лес, отделяющий деревню от берега, и чернота дыма застилала сумеречное небо. Паша почувствовал, как под ним напрягся Дракон. Он набрал скорость, и Паше пришлось сильнее вцепиться в него, чтобы не упасть. Он вглядывался в остров, пытаясь понять, что же здесь произошло. Издалека не было видно ни людей, которые наверняка в панике пытались потушить пожар, ни что-то еще, но Паше удалось разглядеть очертания корабля у самого берега. Все казалось сном — тем самым, что так мучил Пашу всю ночь, а затем и весь день. И потому верилось в происходящее с трудом. Никто и никогда не находил этот остров — как и тот, на котором жили они с Ленном. Когда-то Паша спрашивал, почему же он не может уплыть с острова, и Ленн рассказал ему, что тот защищен особой драконьей магией, которая служит барьером, оберегающим остров и всех, кто на нем живет. Но у острова Веры такой защиты нет — Ленн долго пытался обезопасить их, но у него ничего не вышло. Вера предположила, что это потому, что их остров не был родовым гнездом драконов — Паша тогда неловко хихикнул на такую формулировку, — а потому защиту для него создать не получится. Но долгие годы они жили в безопасности, поскольку остров находился в отдалении от других и найти его было не так-то просто. Что же произошло? Они подлетели ближе, и Пашу затрясло: на флаге корабля виднелся герб его деревни. Значит, это именно они напали на остров. Но почему? Зачем им понадобилось нападать на мирных людей? Паша знал, что иногда их солдаты действительно отправлялись в набеги на соседние селения — именно так и расширялась территория, но до этого самого момента он не думал об этом в таком ключе. Конечно, всегда были жертвы, глупо было бы считать иначе, но Паша никогда не предполагал, что они могли напасть на мирное поселение. Жаль только, что он не мог даже предположить, как далеко или близко к его родной деревне находился остров Веры — может, тогда бы он понял хоть что-нибудь. Паша продолжал всматриваться в остров, в надежде увидеть хоть что-нибудь, что даст ему подсказку о происходящем. Внимательно рассматривал очертания горящих домов и леса. Неожиданно острая боль пронзила ногу, и Паша вскрикнул, лишь чудом удержавшись на Драконе. Он перевел взгляд — в ноге торчала стрела. Черт. Он вновь посмотрел на корабль и лишь теперь увидел лучников, которые целились в Дракона — и в него самого. Черт. Черт. Черт. Следующая стрела пролетела совсем рядом с ухом, так близко, что Паша услышал ее свист. Паша во все глаза смотрел по сторонам, пытаясь придумать, как он может помочь Ленну не попасть под стрелы. Они бились железными наконечниками о его тело, не в силах пробить прочную чешую. Паше казалось, что каждая пущенная стрела все же достигает цели — только ранит она не тело Дракона, а Пашину душу. — Осторожнее, Ленн! — прокричал Паша, морщась от боли. Рана пульсировала, но Паша смутно помнил, что стрелу вытаскивать нельзя, поэтому терпел, стиснув зубы. Дракон снизился, приземляясь на берегу недалеко от корабля. Паша слышал, как командир отряда что-то кричит солдатам, но звук пробивался словно сквозь толщу воды. Он чувствовал, как кровь пропитывает штаны и они неприятно липнут к ноге, но старался не обращать на это внимания. Еще не время. Нужно помочь людям. Нужно помочь Ленну. Здесь было светло от огня факелов на корабле и от горящего леса. Запах гари неприятно щекотал ноздри, а воздухе кружился пепел. Крики солдат теперь слышались ближе, и Паша, посмотрев в сторону звука, увидел, как несколько человек с копьями и мечами наперевес бежали к ним. Он осторожно, чтобы не потревожить раненую ногу, слез с Дракона и на мгновение прижался к нему, будто бы обнимая: — Будь осторожен, Ленн, — произнес он так, чтобы Дракон его услышал. Солдаты приблизились к ним, но за этим ничего не последовало. Паша удивленно выглянул из-за Дракона. — Паша? — растерянно спросил кто-то из них. А затем Паша услышал низкий, пугающий рык и громкий крик того самого солдата: Дракон кинулся на него и легко перекусил пополам. Только факел остался лежать на берегу. Остальные тут же кинулись в атаку. Паша как завороженный наблюдал, как Дракон когтистыми лапами раскидывает солдат, а затем острыми зубами разрывает их на части. Паше не было страшно. Он не был в ужасе. Происходящее казалось нереальным, словно бы происходило не с ним. Но громкие крики и треск ломающейся брони говорили об обратном. Черт. Паша с трудом отвел взгляд и хотел было двинуться в деревню, но едва ступил на раненую ногу — взвыл от боли и осел на берегу. Так себе из него помощник. Он зажмурился, пытаясь не думать о пульсирующей ране. От злости Паша ударил по земле рядом с собой. Он должен был что-то сделать — хоть как-то помочь Ленну и тем, кто оказался заперт в огненной ловушке в деревне. Черт! Крики на берегу стихли. Паша открыл глаза. Впереди беспорядочной кучей лежали бездыханные тела солдат. В сумраке видно было плохо, но Паша догадывался, что некоторые части тела у них отсутствовали и валялись где-то в отдалении. — Паша! — раздался рядом обеспокоенный голос Ленна. Паша упустил момент, когда тот вновь стал человеком. — Ты ранен? Ленн тут же оказался рядом с ним, сел на землю, осторожно осматривая рану. — Я в порядке, — заверил его Паша. Голос, конечно, звучал не слишком бодро, но Паша старался об этом не думать. Он сейчас сможет справиться с этим сам, Леннарт нужнее там, в деревне. Там ведь дети и простые люди! — Иди к ним. Ленн рыкнул. — Черт, не нужно было брать тебя с собой. Я же чувствовал, что что-то не так! — Я справлюсь, Ленн. Ты нужен им, иди быстрее. — Только, пожалуйста, не отключайся, — попросил его Ленн отчаянно. Паша улыбнулся — он же ранен в ногу, а не куда-то серьезнее. С ним все будет в порядке. Паша взял его за руку, сжал ее в своих руках и посмотрел прямо на Ленна: — Я тебя люблю, — уверенно произнес он. — А теперь иди к ним. Ленн на мгновение прижался к его губам, а потом кивнул и кинулся через лес в деревню. Паша отвернулся к морю. Он не думал о том, что признаться неожиданно оказалось очень легко, словно так и должно быть. Словно слова сами слетели с его губ. Не думал о том, что Ленн ничего не ответил. Не думал о том, что тот только что убил несколько человек буквально у него на глазах. В голове одна за одной всплывали картинки из сна. Пугающе-яркие, болезненно-ослепляющие всполохи и серое небо. Ощущение тревоги и отчаяния. Беспросветный страх. Теперь у всего нашлось объяснение, все обрело смысл, который, правда, Паше не слишком-то нравился, но речь не об этом. Паша думал о том, что там, во сне, не была места надежде, и очень хотел верить, что здесь, наяву, все совсем не так. А затем стало темно. ~~~ Паша очнулся от громкого перешептывания где-то совсем рядом. Он осторожно повернул голову к источнику шума, но его пронзила резкая боль, отозвавшаяся в каждой клеточке тела. Тут же запульсировала рана на ноге. Паша поморщился. — Ты очнулся, — послышался голос Леннарта, полный облегчения. Паша открыл глаза, прищурился от яркого света, но все же взглянул на него. Тот выглядел испуганным — Паша его никогда еще таким не видел. Не то чтобы часто случались такие ситуации, но это все равно казалось странным. Ленн должен быть уверенным, немного грозным, но все равно теплым и оберегающим. Именно таким его видел Паша. Но теперь тот боялся, и до Паши только сейчас начало доходить это отвратительное ощущение. — Что случилось? — хрипло спросил он. Ленн взял его за руку, погладил ладонь большим пальцем, и Паша сжал его руку в ответ. — Ты все-таки отключился, хотя я просил этого не делать. Паша закатил глаза. — О, простите, пожалуйста. Ничего не мог с собой поделать, — усмехнулся он. Рядом послышался смешок. Паша посмотрел в сторону звука и увидел Веру. Она выглядела откровенно уставшей и вымотавшейся, на руках и щеке виднелись глубокие царапины. Паше стало невероятно обидно за нее. — Рада видеть, что ты в добром здравии, — сказала она ему. Паша улыбнулся. — Я тоже рад тебя видеть, — искренне ответил Паша. — Так вы расскажете мне, что здесь произошло? — Вчера вечером к нашему берегу причалил корабль, — начала Вера. — Пара девушек, которых Ленн привез к нам в последний раз, сказали, что это из их деревни. — Да, это моя родная деревня, — тихо заметил Паша. Вера только покачала головой, будто бы жалея его, и продолжила рассказ: — Мы не знаем, как они здесь оказались, но они напали на нашу деревню, лучники подожгли амбар с зерном и лес, а затем огонь перекинулся на дома. Никого из жителей солдаты почему-то не тронули. А затем уже появились вы. — Большинство из них, увидев Дракона, испугались и сдались, — продолжил Ленн, так и не отпуская Пашину руку. Паша старался не замечать понимающий взгляд Веры, потому что от него становилось неловко. Еще более неловко, чем от осознания, что, пока они тут сражались за свои жизни, он провалялся на берегу. — Но были и те, кто до последнего не желал отступать. — Что с ними случилось? — мрачно спросил Паша. Возможно, Ленн убил их — как тех, кто был на берегу. Возможно, нет. Паше было важно получить ответ на этот вопрос. — Мы заперли их в одном из уцелевших домов, — ответила Вера. — Как только мы поймем, что ими двигало, отпустим их. Корабль цел, пускай уплывают обратно. — Я бы тоже хотел понять, зачем они это сделали, — произнес Паша. Ему действительно это было важно. Почему люди, с которыми он рос и которые были ему почти родными, так поступили? — Мы обязательно в этом разберемся, — заверил Ленн. Вера протянула Паше чашку с каким-то теплым отваром и легко потрепала по макушке. — Выпей это, станет полегче. А я пока пойду к остальным. Она вышла за дверь, и Паша только сейчас заметил, где он находится. Он лежал на кровати в небольшой светлой комнате. За окном виднелось ясное небо, и только обугленные верхушки деревьев напоминали о вчерашнем. Паша выпил отвар и отдал чашку Ленну, тот поставил ее на столик рядом. На вкус отвар оказался сладковатым и пах чем-то травянистым. Паша не рискнул спрашивать, что это и для чего, — вряд ли кто-то здесь хотел его отравить. Он посмотрел на ногу, туда, где была рана. Теперь там не было стрелы и это место было перевязано полотном. Паша мало понимал в секретах лечения, но не доверять местным лекарям причин у него не было. — Паш, я… — начал Ленн. Паша почему-то сразу догадался, что сейчас разговор пойдет о том, что было вчера на берегу. Но даже сейчас, придя в себя и избавившись от съедающего его беспокойства, он не чувствовал в себе страха или злости. Он все понимал: Ленн просто хотел его защитить. Возможно, немного перестарался, но Дракон и полумеры вряд ли когда-то стояли в одном предложении. — Если ты хочешь сказать мне о том, что случилось на берегу, то не нужно. — Ленн посмотрел на него удивленно. — Я не сержусь, если ты переживал из-за этого. И нет, я не боюсь тебя. И Дракона тоже. Ленн покачал головой и еле заметно улыбнулся. — Почему? — спросил он. — Я доверяю тебе, — просто ответил Паша. — Я знаю, что мне ты не причинишь вреда, а вчера ты… — Я испугался за тебя, — кивнул Ленн. — Я не хочу тебя потерять. И вчера… — Ленн замолчал, подбирая слова. Паша подумал, что сейчас он совершенно не готов говорить о чувствах. Вчера было вчера, им двигала тревога и страх потерять Ленна, но сегодня… Сегодня даже вспоминать вчерашнее признание было неловко. Сегодня эта затея казалась невероятно глупой, и в здравом уме Паша на такое бы не решился. — Не говори ничего, — наконец, выдавил Паша. — Я вчера говорил серьезно, но это ничего не значит. Черт, звучало еще глупее, чем вчерашнее признание. — То есть, — продолжил Паша. — Значит, конечно, но… Это ничего не меняет, и не нужно ничег… Договорить Паше не дали. Ленн просто осторожно поцеловал его, стараясь не задеть раненую ногу. Паша подался навстречу, тут же обнимая его изо всех сил и отвечая на поцелуй. Былое спокойствие и ощущение правильности, которых так не хватало вчера, вернулись, но вместе с ними пришло и то обжигающее, бурное чувство, наполнявшее его каждый раз, когда они целовались. Паша отстранился, усаживаясь поудобнее. — Я не хочу тебя потерять, — повторил Ленн, ласково поглаживая Пашу по щеке большим пальцем. — Потому что тоже тебя люблю. Паша закрыл глаза, чувствуя, как по щекам ползет предательский румянец. — И я очень рад, что с тобой все в порядке, — продолжил Ленн. — Я испугался, когда увидел вчера тебя на берегу. Ты лежал без сознания, и я на мгновение подумал о самом худшем. Но потом я почувствовал, что ты все еще дышишь, и ты просто не представляешь, как я был рад. Паша молча потянулся к Ленну и прижался к нему лбом, по-прежнему не открывая глаз. Сейчас ему было невероятно спокойно и тепло, и думать о вчерашних кошмарах совсем не хотелось. Почему-то казалось, что теперь будет иначе — но по-хорошему. Словно они перевернули еще одну страницу, сделали еще один шаг навстречу чему-то, о чем Паша пока не мог даже догадываться. Навстречу чему-то неизведанному, но желаемому. Чему-то, что рождало внутри приятную дрожь и сладкое предвкушение. — У нас же все будет хорошо? — тихо спросил Паша. Это вырвалось внезапно, но, наверное, именно это сейчас Паша хотел знать больше всего. — Конечно, — заверил его Леннарт. — У нас все будет хорошо. Как только ты поправишься и мы приведем здесь все в порядок, мы отправимся… — Ленн запнулся, но Паша понял, что он хотел сказать. — Домой, — произнес он. И, наверное, впервые в жизни он действительно понимал, что теперь для него значит дом.