что скажет моё отражение в зеркале?

Лука проснулась с лёгкой болью в голове и недовольно захныкала. Она помнила, что они вчера гуляли с Эдгаром, лежали на крыше и она держала его за руку… но не помнит, как вообще дошла домой. Попытки вспомнить были как обычно провальные. — Я, кажется, старею. Уже не помню, что происходило вчера вечером… Гул в голове не давал попытки нормально подумать обо всем этом. Она спустилась в кухню за стаканом апельсинового сока, который заботливо протянул Бонбон. Мысли в голове путались среди строчек из песен Земфиры, что они слушали ночью. Среди его холодных рук. Распущенных мягких волос и строгого взгляда. Он не выглядит расслабленным даже когда выпьет… Лука точно помнила, что очень хотела его поцеловать ещё на крыше. Но удалось ли ей это? Наверное, спрашивать об этом у самого Эдгара неправильно… Возможно, она спросит в шутку. Но то, что она точно помнила — ужасные сомнения. Виктор всегда говорил, что нужно прислушаться к своим ощущениям, а не к внешним факторам, которые пытают сомнения. Эдгар был тем самым фактором. Луке хотелось рассказать всё и услышать примерно то, что сказал когда-то Гранц: я принимаю тебя любой. Вальден был загадочной фигурой, как бы Бальса не пыталась проникнуть в его мысли, понять, стоит ли вообще признаваться в том, что она трансгендерная девушка. — А хотя зачем ему знать об этом? Мы же не встречаться собираемся… На слове встречаться Лука вздрогнула сама от себя. Ей было страшно подумать о том, что Вальден может быть ей симпатичен. Точнее, он и был… Эту беседу она хотела бы провести со своими друзьями, а не сама с собой. Конечно же Бальса уверенна, что Виктор сможет помочь ей понять, а Эндрю поддержит. С этим мыслями она отправила им обоим сообщение, что хочет провести выходные вместе, играя в игры и валяясь на огромном диване Виктора. Эдгар зашёл домой под утро. До этого он бродил по саду Галатеи, ворота которого всегда были открыты. Среди статуй, сделанных её умелыми руками, среди деревьев, которые она когда-то сажала собственноручно. Ему хотелось поговорить с ней обо всем сейчас. Ощущения теплых губ Бальсы все ещё оставались, и парень несколько раз попытался стереть их рукавом пальто. Но безрезультатно. Его раздражало то, что все мысли заняты этой девушкой. Как теперь вести себя с ней? Эти поцелуи для нее были просто эмоциональной разрядкой? Она просто целует всех, когда пьяна? Или… у нее есть симпатия? Сам Эдгар не хотел думать о своих чувствах. Как обычно, глубоко спрятав все теплые эмоции, он превращал их в линии, кляксы и тонны изрисованных скетчей. Он верил, что художник должен пропустить сквозь себя весь спектр чувств, но только для того, чтобы оставить их на холсте. Парень медленно опускается на холодный камень у небольшой статуи ангела, похожего на него самого. Даже сейчас, закрывая глаза, образ Бальсы все ещё такой же живой и реалистичный. Её горящие приключениями глаза, острые колени, виднеющиеся из-под рваных джинсов. Её прикосновения — маленькие разряды: рассказ, что она является королевой электродов теперь кажется не глупой выдумкой. Эдгар не верил в любовь, он верил в судьбу. И по сей день он был уверен — его судьба Галатея. Но сейчас он думает совершенно не о ней. — Не может быть, что бы я, да нашел музу в образе… Бальсы, — судорожно шепчет себе шатен, кривляясь при упоминании её фамилии. Он встречает рассвет среди глупых навязчивых мыслей и чужого сада. Когда становится невыносимо и эффект от алкоголя окончательно пропадает — он вспоминает о раненой руке. Тупая боль возвращается и Эдгару приходится уйти домой, чтобы сменить бинты. Эндрю со всех сил пытается выиграть партию у Луки, но карты говорят — не сегодня. Проиграв третий раз, он все же сдается и отказывается продолжать играть в дурака дальше. — Я же говорила, что непобедима! — с гордостью заявляет шатенка. — Ага и мухлевщица. Виктор возвращается с магазина и присоединяется к ним уже с кучей сладостей и газировок. Он берет в руки пачку с зефиром, но отвлекается, когда замечает боковым зрением как никогда серьезно выглядящую Луку. — Что-то случилось? — тихо спрашивает ее блондин. — Я хотела поговорить с вами кое о чем. Вы же знаете, да, что я вчера гуляла с Эдгаром. Так вот… мы выпили, я вроде дошла домой в целости и сохранности. Но я не помню… целовались мы или мне это приснилось. Гранц роняет пачку с зефиром и беззвучно, только губами, спрашивает «что?» — Ну… да, да, можешь начинать говорить мне, что я дура. Не то чтобы я влюбилась, я думаю… он мне нравится. Эдгар красивый и интересный, — Лука на секунду замолчала, чтоб взглянуть на Эндрю, а потом Виктора. Эндрю широко распахнул глаза и переглянулся с Виктором. Второй же просто смотрел сквозь Луку и часто моргал. — Алло, вы чего, вроде я замуж выхожу. Я просто сказала, что он мне не безразличен. Но ничего более… наверное. — Лука, ты уверена, что он тебе нравится? Может ты ещё не протрезв- — Тихо, алкоголь тут не причём. Просто… Он такой смелый, своеобразный. От него веет духом революции и протеста. Каждый раз, глядя на него, мне кажется, что этот тот, с кем я бы могла перевернуть мир. Воплотить все свои идеи. — Он просто ходит в юбках и красиво рисует, — пожал плечами Кресс. — Нет, это лишь поверхностное мнение… — Лука, просто будь осторожна, — теплые руки Виктора мягко обнимают её за плечи, — ты ведь не говорила ему. Мы не знаем, как он отреагирует и… я не хочу, чтобы он сделал тебе больно, в любом случае. Виктор слегка нахмурился, думая о том, что Эдгар может не принять Луку. — Лучше скажи ему об этом сейчас, пока не поздно, — предложил Эндрю. — Нет, сейчас не время… к тому же, я не думаю, что даже если мы целовались, то этот поцелуй для него что-то значит. Оставшийся день они лениво валялись на кровати и обсуждали фильмы. Точнее, обсуждали Лука и Эндрю. Обычно не очень разговорчивый Виктор сегодня был молчалив как никогда. Даже не кивал, когда Лука поворачивалась к нему, ища одобрение в своих словах. Эндрю грустно посмотрел на задумчивого Виктора, а Лука, кажется, не заметила этого. — Виктор, сыграй колыбельную нам, — попросила Лука, — я люблю, когда ты играешь, не говоря уже о пении. Гранц очень редко пел, и Бальса обожала его голос. Делал он обычно это «по праздникам» и это было лучшим подарком. Взяв в руки старую гитару, которую, кстати, притащила ему Бальса, он без колебаний начал медленно перебирать струны. Его тихий голос заполнил небольшую комнату. Эндрю внимательно смотрел в лицо Виктору, когда он начал петь. Лука же удобно устроилась между ними и закрыла глаза. — Непокорная моя любовь. Любит не меня уже который год. Те же стены и цветы, те же люди и стихи. Те же мысли и слова вслух. Люби меня, люби… Не улетай. Не исчезай. Я умоляю. Лука, слушая эту грустную колыбелью от Виктора, вспомнила о статуэтке, которую вытащила из кармана Вальдена. Вспомнила ту девушку на коляске, с которой его видела. Те статуи на воротах Эдгара то же делала она, получается. Он так расстроился, что Лука взяла в руки эту статуэтку? Что, если эта девушка важна ему, как никто больше. Вся решимость спросить о поцелуе медленно улетучилась, вместе с текстом этой песни, когда Виктор закончил петь. Блондин оставил гитару на кровати и молча ушел на кухню. За ним ушел Эндрю, аккуратно скинув с себя почти засыпающую Луку. Парни молча стояли на кухне и смотрели в небольшое окно. Альбинос неуверенно коснулся плеча Виктора и заглянул ему в глаза. — Ты сейчас ревнуешь Луку как подругу или? — С чего ты взял, что я ревную? — Виктор. Гранц нервно сглотнул и отвёл взгляд снова. Ему не хотелось думать даже об этом. Он просто хочет уберечь свою подругу. — Я просто волнуюсь за неё. Эдгар не кажется мне надёжным человеком. Поэтому я расстроен. Эндрю молча кивнул, пряча свои сомнения на счёт слов Виктора. Вальден же весь вечер провел молча в компании Галатеи. Лишь к концу вечера он все же рассказал ей о ране и о том, что он не сможет сдать экзамен в художке. Блондинка крайне агрессивно отреагировала на это, успев сломать пару так и не завершённых статуэток, которые она делала весь день. — Я бы выколола ему сердце, — тихо прошипела она, пронзая статуэтку солдата стамеской, — и раздробила все пальцы. Эдгар впервые за вечер улыбнулся ей и утешительно погладил по волосам. Теплый чай наполнял комнату уютом и приятным ароматом жасмина. После алкоголя чай кажется особенно приятным. — Эдгар, а что если ты нарисуешь моей рукой? — Что ты имеешь в виду? — нахмурился он. — Моя правая рука все равно слабее, ты можешь держать её как свою. Возможно, у тебя получится нарисовать ею то, что тебе нужно. — Но… — Мы нарисуем её дома. До понедельника. Ты принесешь уже готовую картину, ссылаясь на то, что с раненой рукой рисовал заранее и все выходные. Ты будешь первым, в таком случае. — Я рисую медленно, это займет почти весь день. — Я никуда не тороплюсь, — безумно улыбается Галатея, — должен же быть толк от этой руки. После разговора с ней Вальдену становится лучше, хоть он все же умалчивает о Луке. Будет ли он предателем, если расскажет ей сейчас о поцелуе. Держа её за руку, разве это не подло? Не для него. — Гала, — неуверенно начал он, — ты обещаешь не выгонять меня, если я кое что скажу? — Говори. — Помнишь, я рассказывал о девушке, с которой теперь хожу в школу. Мы… вчера гуляли, я… Вальден отпускает руку блондинки и виновато смотрит на нее. — Ты свободный человек, Эдгар. Я тебе уже говорила. — Но я обещал жениться на тебе. — А я не сказала да. В любом случае, если ты что-то захочешь — то все равно сделаешь. Люди переменчивые, никто не статичен. И ты тоже. Для меня твое обещание все ещё звучит как детская сказка. Эдгар слегка помрачнел от её слов, но душевные терзания умолкли. Парень продолжает аккуратно водить её рукой по серому холсту, делая еле заметные наброски. Перед его глазами то, как они познакомились и как им было всего по десять лет. Странная и не от мира сего маленькая Галатея, которая всегда была рядом. Никогда не лгала и говорила всё в лоб. Врезалась в его душу, вырезав там небольшой узор своей стамеской. Он играл в принца, обещая жениться на ней. Но она не соглашалась и просто улыбалась в ответ. Все время он думал, что никто больше не будет достоин его предложения руки и сердца. И Лука тоже не достойна, но… И снова он проводит ночь в плену своих сомнений и страхов. Бальсе хочется также доверять, также взять за руку. Она похожа на девушку из его глупых комиксов. Девушку-идеал, с которой можно покорять мир, целоваться при всех показывая средний палец. С которой бы хотелось сбежать от всех и делать все, что раньше боялся делать.

***

Выходные проходят как обычно, слишком быстро. Лука надеется увидеть Эдгара в школе, но он все же не приходит. «Наверное, он разбирается с делами в художке», — подумала она. По дороге домой Лука находит красивую небольшую зажигалку, потерянную кем-то. Она подбирает её и быстро прячет в карман, думая о том, что, возможно, когда-то пригодится… Эдгару. Он ведь курит и часто теряет свои. А может это и есть его зажигалка? — Зачем тебе она? Ты начала курить? — спрашивает как всегда все замечающий Виктор. — Да нет, просто красивая, — пожимает плечами Бальса. Он не появляется нигде и во вторник. Среду Лука как обычно прогуливает со своими друзьями. А вот в четверг… Лука сидит в женской раздевалке на физре и пытается быстро доделать домашнее задание по химии на следующий урок. Она неожиданно подпрыгивает, когда дверь резко распахивается и из нее вываливается нелепо связанный Эдгар. За дверью слышится злобный смех Нортона и остальных одноклассников. Эдгар не выглядит расстроенным, скорее всего, они не первый раз так с ним?.. — Ну, привет. — Что стоишь, Бальса, помоги мне. — А волшебное слово? И вообще, ты что меня не рад видеть? — Очень рад, только развяжи меня. — Если только скажешь, что скучал, — хитро улыбается шатенка. — Бальса, блять! Уже развязанный Вальден нервно подергал ручку двери, но та была закрыта. — Придется ждать звонка. — А ты что не хочешь посидеть тут со мной. Значит зря развязала, не соскучился ведь. Эдгар неуверенно садится рядом с девушкой, но пытается выглядеть невозмутимым. — Как художка? Как выходные провел без меня? — Отлично, у меня получилось сдать экзамен. Мне немного Гала помогла с картиной… Неловкая тишина зависает в воздухе на несколько секунд, пока Лука все же не спрашивает то, от чего Эдгар чуть не свалился с лавочки. — Слушай я не все помню с того вечера пятницы… э-э… мы целовались? Ему не хочется врать, но и не хочется объясняться и выяснять отношения или не отношения сейчас. Поэтому Вальден выбирает гордое молчание. — Хм, значит, надо это исправить, — улыбается ему Лука. — Чт- — Связанным ты выглядел привлекательно, ты знаешь. Её руки опускаются на худые плечи Эдгара, и сама она аккуратно садится к нему на колени. В её глазах пляшут все такие же огни, как тогда, будучи пьяной на крыше одного из соседних домов. Лука снимает с себя ошейник и быстро надевает его на Эдгара. — Бальса, блять, что ты делаешь? Если сейчас зайдут, нас же неправильно поймут, — пытается аккуратно столкнуть её с себя Эдгар. — Почему неправильно, все правильно. После этой фразы Бальса быстро убирает его руки с себя и резко целует, притягивая к себе ближе за слегка сопротивляющиеся запястья парня. Он снова дрожит и она ощущает, как дребезжат его ресницы. Эдгар расслабляется в её руках и все же размыкает губы, позволяя себя поцеловать. Они целуются странно, Бальса сначала целует его нежно, а потом хватает за свой тонкий кожаный ошейник на его шее и кусает за нижнюю губу. А затем снова целует нежно и сам Вальден теряется в ощущениях, не зная как следовать за её действиями, поэтому просто позволяет ей себя целовать вот так. Парень начинает проявлять инициативу, как только Лука пытается задействовать язык. Они оба вздрагивают от мягкого столкновения языками и руки Вальдена совсем без стеснения притягивают за талию к себе, но звук открывающейся двери заставляет остановиться. Эдгар не успевает спихнуть Бальсу со своих коленей, как в раздевалке появляются Виктор и Эндрю. — А… ладно, я думал, вас кто-то закрыл, — Гранц быстро захлопывает дверь обратно. — Блин, лучше бы нас физрук увидел, — тихо смеётся Лука.