***
Сегодня случилось ограбление городского банка. Команда Академии Спэрроу незамедлительно выехала на место преступления, как только услышали сирену. Они надели свои маски для украшения и поспешили в машину, куда, на удивление, вместилась вся большая семья. По прибытию на место преступления, люди, стоящие за чертой ограждения, поставленной полицией, радостно кричали, что приехали их спасители. Черный лимузин остановился рядом с тротуаром. Дети стали выходить из авто, следуя их номерам. Величие, грация и воспитанность была в их действиях, кроме… Пятой, которая еле вылезла из машины с болезненным видом. Кажется, кое-кто физически не переносит транспорт. Реджинальд приказал команде Ноль или ждать в машине, или выйти наружу, но не встревать в их дело. Естественно, они выбрали второй вариант, чтобы понаблюдать за силами своих недо-соперников, выявить их сильные и слабые стороны. Полиция уступила дорогу детям, и они, обходя сотрудников ФСБ с их оружием, зашли в здание, чтобы разобраться с грабителями. Каждый выбрал для себя одну жертву, и они начали свою работу. — Эй, Бен, не много ли тебе будет пять человек? — с язвительным и завистливым тоном задал вопрос Номер Три. — В самый раз, Ноа, — с легкой ухмылкой на губах ответил Первый, заходя в самую глубь банка, где было достаточно много грабителей. Блондин, последний раз сверкнув своими изумрудными глазами на дверь, куда только что зашел его брат, фыркнул себе под нос и сел прямо на стойку регистрации, сложив руки на груди. — И почему ему всегда достается самое интересное, а, Лиам? — спросил парень — Потому что он лидер, — появившись на этом же месте ответил Номер Два. — Тебе бы тоже не помешало заняться делом, — после этих слов парень испарился. Сразу же за спиной послышался болезненный стон из-за удара в живот, а после выстрел куда-то в потолок. Обернувшись, Третий заметил на полу мужчину с разбитым носом, скрюченного от боли. Рядом появился Второй. — Еще секунда, и пуля была бы в твоей голове, представляешь? — сидя на корточках и завязывая руки злодею, хмыкнул парень. — Я бы успел, — исчезая с места, выдал блондин. — Не сомневаюсь, — на выдохе ответил Второй, рассматривая карими глазами свою руку, на которой красовались капли крови. — Больно, да? Пройдет, — риторически говорил шатен, вытирая ладонь о преступника. Пятая в это время прохлаждалась на диванчике для посетителей, ждущих своей очереди, и играла с разумом грабителя, который не мог решить, напасть на нее или же забрать деньги и убежать. Девушка же с хитрым лицом смотрела на мужчину и мотала его между двумя дорогами судьбы, которые, в итоге, все равно приведут к одному действию, где его посадят далеко и надолго. Но через секунду злодей прикрыл глаза и, еле удерживая равновесие, все-таки упал на пол, заснув глубоким сном, а позади него стоял Четвертый и смотрел на сестру взглядом, мол, тебе больше заняться нечем. — Ты как всегда все портишь, Финн! — недовольно сложив руки на груди, возмутилась девушка. — Ох, прости, Амалия, что я серьезно настроен на спасение твоей жизни, — с явным сарказмом ответил брюнет. — Да где ты увидел опасность для меня!? — пуще прежнего разозлилась Пятая, собираясь встать с места. Неожиданный выстрел пистолета пришелся девушке в левое плечо под некоторым углом, что не задело важные мышечные отделы. Она схватилась за плечо и зашипела от боли, падая обратно в кресло. — Прости, Амалия! — извинилась Шестая, с неким сочувствием глядя на сестру. — Я тебя не увидела! — Я говорила, что тут пригодится щит, Беверли, — раскручивая грабителя, только что выстрелевшего в Пятую, проговорила Седьмая. — Ты опять не послушала меня. — Прости, Рейчел… — зеленые глаза виновато опустились в пол, а руки стали гладить кудрявые рыжие волосы из-за нервов. — Все в порядке, но впредь будь внимательней, — попросила брюнетка. И девочки стали дальше разбираться со злодеем, которого Шестая не могла вырубить довольно долгое время, поэтому ей на помощь пришла ее сестра. Вместе они все-таки смогли обезвредить злодея, и связали его, бросив в остальную кучку плохих парней, которых уже насчитывалось около пятерых и тех, кого поймал Бен в денежном отделе. Четвертый, как только увидел ранение сестры, заволновался за нее и подбежал, чтобы хоть чем-то помочь. Та в свою очередь жмурилась от нарастающей боли и старалась подавить ее, сжимая край своей юбки. Брюнет посмотрел на разрез в одежде, а потом на кровоточащую рану, откуда торчал конец пули. — Я же говорил, — сказал Четвертый. — Помолчи, — прыснула в ответ девушка, не собираясь признавать его правоту. — Идти можешь? Давай выйдем через черный ход, — предложил он. — Отец не разрешает уходить с задания раньше положенного, — напомнила девушка. Парень вздохнул. Он всегда поражался капли воспитанности и правильности в море хитрости и упорства в этой девчонке. Она как будто сама себе противоречит и даже не скрывает этого. Этим, наверное, она и притягивает окружающих к себе. Такая легкая, живая и доступная, но в то же время заносчивая, грубая и решительная. Идеальная… Подумав секунду, Четвертый отошел на секунду, что взволновало его сестру. Он подошел к стойке, перебрался через нее и стал рыться в вещах работников, в надежде найти аптечку первой помощи. И нашел. Вернувшись обратно, он раскрыл белую маленькую коробку, где был всего один бинт, баночка перекиси, вата, зеленка и пару других бесполезных приспособлений, не пригодных для лечения пулевых ранений. Финн настойчиво попросил сестру снять пиджак и чуть приспустить плечо рубашки, чтобы он мог обработать рану от возможного заражения. Девушка выполнила просьбу, но медленно и осторожно, чтобы не причинить себе лишнюю боль, которую через пару секунд не избежать. Четвертый вылил на руки немного перекиси, где содержится неопределенный процент спирта, чтобы приготовиться доставать пулю голыми руками, без пинцета и прочих аналогов. — Только не говори, что ты будешь ее вытаскивать, — молила Амалия, прикусывая губу в скорых неприятных ощущениях. — Ты уже сама все сказала, — задрав рукава, парень приготовился к "операции". Девушка постаралась расслабить больную руку, чтобы не напрягать мышцы, а второй рукой схватилась за плечо брата, сжимая его. Он был не против, ведь понимал, какая боль ей предстоит. Поначалу брюнет стал легонько трогать пулю, чтобы понять, как глубоко и крепко она там засела. К счастью, кончик пошатывался и его можно было зацепить чем-нибудь тонким, но не обычными пальцами. Делать было нечего, поэтому Четвертый стал слегка "выдавливать" пулю, как прыщ, чтобы он смог схватиться за конец. В этот момент болело не только ее плечо. — Финн! Очень больно! — чуть ли не в слезах кричала ему под ухо сестра, утыкаясь носом ему в висок. Но он ничего не ответил, ведь морально помочь не в его силах. Далее девушка молчала, но все так же шипела, вскрикивала и стонала от боли, чтобы заглушить мучения. Наконец, он смог зацепить край пули и, не предупреждая Пятую, моментально вынул ее из плоти, после чего последовал громкий болезненный крик и тихий плач в плечо. Финн же в это время набрал в вату перекиси и приложил к ране, чтобы продезинфицировать ее, а после и стер всю кровь вокруг, чтобы никакая зараз не попала. Приложив вату к ранению, парень стал наматывать бинт и вскоре закончил, завязывая узелок. Он немного отстранился, чтобы посмотреть на состояние сестры, а та приподняла голову, смотря на него полными слез глазами. Парень приподнял плечо рубашки и застегнул ей верхнюю пуговицу. — Ты хорошо держалась, — приободрил Четвертый, заглядывая ей в глаза, а после последовал легкий поцелуй в девичью макушку. — Пойдем. Наши уже почти закончили, — придерживая сестру за руки, он помог ей встать и надеть обратно жилетку. Парочка, держась друг за друга, направилась к остальным членам команды, которые уже закончили свою часть работы и ожидали лишь пострадавшую, чтобы выйти из здания. Команда Академии Спэрроу поочередно направилась на выход, посылая всем фанатам воздушные поцелуи, приветствия и прочие фанатские мечты. К сожалению, Реджинальд был против всякого контакта с поклонниками: ни автографа, ни слова, ни взгляда, — поэтому дети сию же секунду отправлялись домой после завершения задания, как и в этот раз. Вся семейка села обратно в лимузин и тронулась в сторону Академии. Взгляды обоих "сторон" были прямиком направлены друг на друга то ли враждебным, то ли… злобным видом. Реджи был лишь наблюдателем этих гляделок и изучал поведение всех своих детей, чтобы использовать это когда-нибудь против них же, или он просто… следил за выполнением своего плана. Четвертый, нахмурив брови, смотрел на Пятого, который пристально глядел на парочку, сидевшую перед ним. Дело в том, что Финн расположился так, чтобы защищать свою сестру и ее уязвимое на данный момент место, потому приобнимал ее с левой стороны, а та не сопротивлялась, положив голову ему на плечо, чтобы постараться убрать навязчивые от боли мысли. Естественно, Пятому было абсолютно плевать на их взаимоотношения, но крайнее любопытство не давало ему покоя в плане их странного поведения, ведь прежде брюнет видел их не очень-то теплые семейные узы, а сейчас все наоборот… Тут явно что-то не так. Прибыв домой, Реджинальд велел всем вернуться в их комнаты и подумать над ошибкой, которую они совершили при выполнении этого задания. Это могла быть оплошность одного или нескольких, но отдуваться должны были все равно все вместе. Если через час кто-нибудь не сообщит, что они сделали не так, то должны будут уже сидеть в своих одиночных камерах и выполнять поручения, связанные с их силами, чего совершенного никто не хотел. Своих "взрослых" детей Реджи попросил приглядеть за младшими, надеясь на то, что они не настолько безответственны, насколько показали себя при их первой встрече. Конечно, кое-кто хотел вставить свои пять копеек (Диего), но его благополучно остановил Лютер и робот-копия Грейс, которая в этой реальности также была няней Номера Семь. Все действия пришли к своему выполнению незамедлительно. Пятая лежала на своей кровати в униформе, которую снять ей мешала пульсирующий боль в области плеча. Конечно, было терпимо, но руку невыносимо жгло, отчего и пошевелиться не хотелось. Девушка не горела желанием говорить о своем ранении отцу, ведь тот сочтет это недостойным поведением в миссии, так как знает, что Пятая иногда бывает халатна по отношению к этому. Наказанием тому Реджи также применял одиночную камеру, ночь без сна и задание, связанное со способностью. Все было до ужаса строго и несправедливо, но поделать с этим они ничего не могли. Громкие шаги, хлопок дверью. Пятая повернула голову в сторону пришедшего гостя или же соседа по комнате, который был не совсем в настроении. — Какого хрена? — начал брюнет, хмуро глядя на тезку. — Ты о чем? — недопонимала девушка, не смея даже приподняться на локтях. — Почему из-за ваших проколов мы должны следить за вами, как за детьми? Я тебе нянька что ли? Теперь и отец засел в кабинете на весь день, — раздраженно расхаживал по комнате Пятый, вдруг встав напротив кровати. — Расскажи ему о ранении, и вы будете свободны, — требовал парень. — Что? Нет, конечно! Он же меня убьет! — противостояла она. — О, да ладно, старик не настолько жесток, — Может, с вами он был менее прихотлив, но мы сидим у него на привязи, — фыркнула Пятая. — Да и вообще: как ты узнал? Парень поймал взгляд голубых глаз девушки и, задержавшись на них, просто промолчал. Сделав шаг, он исчез в своем синем сопровождении, а через секунду вернулся, даже не дав подумать ни о чем. В его руках было что-то похожее на металлическую коробочку от печенек или для хранения разной мелочи, но именно в этой шкатулке были разные медикаменты и прочая полезная атрибутика. Пятый присел на край кровати под пристальным взором соседки и, открывая коробку, достал нужные приспособления, которые девушка не увидела из-за мешающейся крышки. Парень со спокойным, чуть нахмурившимся взглядом потянулся к Пятой, чтобы расстегнуть ее пуговицы, но в ту же секунду получил шлепок по рукам. — Ты что творишь? — в унисон произнесли они, наглухо замолчав после. Глаза в глаза. Искра. Это была не любовь, что вы. Сейчас это было открытое соперничество. — Я хочу помочь вам не облажаться перед отцом и зашить твою рану, — делая лицо, мол, я прав и на этом точка, произнес парень. — Я слишком стар для тебя. — Да? А по тебе не скажешь, — с сарказмом ответила Пятая. — Умела бы читать мысли — поняла бы, — с тем же тоном ответил парень. И снова их дикое соперничество, которое, кажется, было единственной преградой прекрасным отношениям. Пятый, в силу своего возраста, первый перешел черту войны и снова потянулся к ее пуговицам, расстегивая пару из них, чтобы оголить поврежденное плечо. Рана была не такой большой, но довольно глубокой, чтобы она не зажила быстро и без шрамов. Рассматривая ранение, Пятый пытался сообразить, что сделать первым. Он даже и близко не был медиком, но опыт в шитье у него был, поэтому эта ситуация составляла лишь 50% сложности. Девушка сидела на постели, расслабив одну руку, а второй придерживала сползающую рубашку, чтобы не выглядеть раздетой при нем. Она была смущена и возмущена одновременно, стараясь выглядеть невозмутимой, будто он ее бесит, очень сильно бесит, что отчасти было правдой. Брюнет закрыл крышку аптечки, и теперь Пятая могла спокойно рассмотреть предмет, находившийся в руках у ее соседа. Спокойно тут точно не взглянешь… Это была игла. Медицинская игла и нить, которыми зашивают раны и ранения при анестезии. Но они не в больнице, и анестезия тут вряд ли будет. — Ты серьезно!? — на месте подскочила девушка, отодвигаясь к спинке кровати. Он недоуменно посмотрел на собеседницу, а потом на иглу в его руках. Кажется, Пятый забыл, что перед ним девушка, тем более подросток, которая еще не чувствовала в своей жизни никакой боли. — Потерпишь, — моментально произнес парень и придвинулся ближе, загоняя ее в угол. Он потянулся рукой к ее предплечью, но девушка перехватила его ладонь, схватившись за запястье. Тогда он задействовал другую руку, но ее девушка уже перехватила своей силой, заставляя брюнета сомневаться в своих действиях. Его ладонь находилась в паре сантиметров от раны и содрогалась в судорогах от нерешительности. — Да ты серьезно что ли? — сквозь зубы прошипел Пятый, сопротивляясь ее воли. В тщетных попытках он сдался, опуская руки. Они снова посмотрели друг на друга недобрым взглядом. — Зачем сопротивляться того, чего не избежать? Сама говорила, — у него все-таки остался козырь в рукаве. — Я не знаю исхода… этого, — поморщившись, она взглянула на иглу. — Я не могу узнать будущее просто ничего не делая. Мне нужно хотя бы минуту, чтобы подумать, что может произойти, — объяснила девушка. — Знаешь ли ты сколько вариантов разрешений пути есть? Да их больше квадриллиона! И мне нужно рассмотреть вероятность каждого, чтобы прийти к самому реальному из них. И все это за одну минуту. Можешь ли ты так? Нет, тогда не разбрасывайся моими фразами, — сложив руки на груди, Пятая надула губы. — И сколько же вариантов было в тот день? — любопытно спросил парень, убирая иглу в аптечку и доставая ватку со спиртом. — Расскажи, а я пока обработаю рану. Пятый придвинулся ближе и аккуратно снял бинт, стирая кровяные пятна на коже. Амалия же задумалась, о каком именно дне шла речь. Конечно, их было не так много и самой запоминающейся стала их первая встреча, но вдруг он говорил о том сне? Надеемся, что нет… — Какой именно день? Легкие прикосновения его подушечек пальцев ко внутренней стороне предплечья заставляли табун мурашек пройтись по ее спине. Девушка глубоко вздохнула, отгоняя от себя разные нечистые мысли и пыталась сосредоточиться на разговоре… Но не тогда, когда он так нежно касается ее, старается не делать больно, заботиться, как о своей девушке…! Неловкое молчание. — Когда мы поцеловались, — тихо, разглядывая рану, ответил парень, не поднимая на нее головы. — Ты сказала, что, уходя от судьбы, именно там мы ее и встречаем. Значит, все могло быть по-другому в разных вариантах? — Оу… — она слегка замялась с ответом. — Знаешь, это правило как бы не для меня, потому что вариации развития времени — это моя способность. Для всех остальных оно так и действует, — старалась пояснить девушка. — Насчет квадриллионов я, конечно, немного загнула. Это надо смотреть на ситуацию… Например… в тот день мы могли просто спуститься, несмотря на твое упертое упрямство, могли поссориться, ты мог просто телепортироваться и еще много чего… — объяснила она. — Но почему случилось так, как случилось? Это было самым вероятным способом, исходя из ситуации? — поинтересовался парень, заканчивая с работой. — Да… Именно так… — закусив губу, она посмотрела в окно. Парень отложил ватку со спиртом и снова взял в руки иглу, пока его соседка грустным и потерянным взглядом всматривалась в окно, будто раздумывала над чем-то. Пятый, конечно, не был дураком и не стал бы тыкать в нее иголкой, пока она не видит, ведь та может дернуться, подскочить или чего хуже, поэтому он настойчиво схватил ее за предплечье и крепко держал, не собираясь отпускать. Девушка резко повернула голову. Заметив тот устрашающий предмет в его руках, она снова поморщилась, но уйти далеко не могла. — Это ты меня так заболтать решил? — недовольно произнесла девушка. — Нет, мне правда было интересно, но раз мне повернулась такая удача, то почему бы не воспользоваться моментом? — с хитрой улыбкой проговорил парень. — Надо было заглянуть в будущее… — прошептала сама себе Пятая. — Будет очень больно, но ты потерпи. — Успокоил. — Эй, не язви мне тут. — А то что? Снова поцелуешь? Давай, я не против, — накаляла обстановку девушка, пока не поняла, что сморозила. Парень знатно нахмурился. Эти слова очень даже сильно задели его хрупкое эго и лютую самовлюбленность, но тратить силы на то, чтобы придумать еще одно хитрое оскорбление в ее стороны, — уж очень по-детски. Пятый сжал девичье предплечье в своей руке и, не сказав ни слова, хотел было приступить к работе, пока девушка не дернулась. — И ты даже не успокоишь меня никак? — тревожным голосом заговорила она. — Слушай, ты уже определись, в каких мы с тобой отношениях, а то я окончательно запутался, — настойчиво проговорил парень, недовольно глянув на собеседницу. — Мне нелегко принять то, что сейчас произойдет, поэтому я постаралась придать себе настроение. Прости, ладно? — на взводе проговорила девушка. — Я не привыкла чувствовать боль. — призналась Пятая. Парень раздраженно вздохнул, но спокойно постарался принять то, что он один такой бесстрашный и терпеливый по отношению к таким вещам, нежели окружающие его люди, которые не прошли через то, что пережил он. Он ослабил хватку предплечья и положил руку на ноги соседки ладонью вверх. — Ты можешь взять меня за руку. Если будет сильно больно — сожми, и я остановлюсь, пока не пройдет, — предложил парень. — Также можешь обнять меня, если уж настолько страшно. Но не кусаться! А то мне самому нужно будет зашиваться, — установил ультиматум брюнет. Девушка неверящим взглядом посмотрела на раскрытую ладонь на своих коленях. Такая теплая и худая ручка с ярко выраженными косточками. Длинные тонкие пальчики. Казалось бы, такая худая немощная рука, но на самом деле он был сильнее многих в этом доме. — А ты сможешь работать одной рукой? — Не сомневайся. Она сможет обнять его… Коснуться его ладони и переплести с ним пальцы… Почувствовать запах его шампуня или одеколона… Ощутить жар и стойкость его тела… С одной стороны, это было замечательно, офигенно и просто нереально, но, с другой стороны, стыдно, неудобно и, к сожалению, не навсегда. — Только без шуток о том, что ты даже трогать меня не хочешь. Или так, или никак. Кажется, ее неправдивая неприязнь зашла так далеко, что он даже осмелился так подумать. Если бы он только знал обо всем, что сейчас твориться… Если бы только догадывался, что его ждет дальше, хах… Пятая медленно, с сомнениями опустила руку и накрыла ею его ладонь, ощущая мягкость его пальцев. Она не смела даже пошевелиться и дрогнуть рукой, будто боялась его спугнуть, как котенка. — Я точно могу тебя обнять? — для уверенности переспросила девушка. — Если только ты этого хочешь, — ожидая, ответил Пятый. Колебавшись, она все-таки чуть придвинулась к нему, не зная, как правильно это сделать. Было до жути неловко, ведь Амалия не знала даже как это сделать, ведь все ее руки заняты и… и что вообще делать?… Раздумья были слишком долгими для ее соседа, поэтому тот взял все в свои руки, и, отложив иглу на секунду, он аккуратно положил ладонь к ней на шею и придвинул ее к своему плечу, расположив ее как ей будет удобно. — Просто ляг. Что думать-то? — снова взявшись за инструмент, он собирался приступить к долгожданному делу. Когда его ладонь коснулась ее шеи, в животе будто вспорхнула стая бабочек, только что вышедших из кокона. Девушка почувствовала себя в полной защите всего лишь на секунду, которая растянулась целой вечностью и оставила после себя приятное послевкусие. Ее разум был затуманен. Пятая была пьяна им до потери пульса, до передозировки. — Ты теплый… и пахнешь приятно. Кофе. Колумбийский? — не осознавая своих слов, она наконец поддалась чувствам и не фильтровала свои высказывания. Пятый не ответил. Но это не значит, что он не услышал. Просто подумал, что это было лишним высказыванием и постарается забыть, как и многое из их совместных воспоминаний. И все же он смутился, замялся, опешил и даже немного покраснел (если только ментально). Ему было приятно осознавать, что они не просто люди, недолюбливающие друг друга, а люди, у которых особое отношение. Они хоть и частенько оскорбляют и издеваются друг над другом, но все же скрепились теплыми узами добра и понимая. Он почувствовал, как ее ладонь приподнялась, а ее пальцы с каким-то приятным упорством проникли между его фалангами, крепко прижимая их к себе, не оставляя пустого пространства в промежутке их ладоней. Кажется, теперь ей разрешения не надо было… — Я начинаю… — с замешательством произнес парень, услышав в ответ тихое, милое и умитворенное «угу», что еще больше повергло его в раздумия. Но Пятый был взрослым и сосредоточенным человеком, поэтому умело справился со своими мыслями и чувствами и отогнал их в сторону, поставив на первое место задание. Наконец, брюнет приступил. Аккуратно, стараясь не дергать и не дрожать рукой, он приставил острие иголки в нужную точку и начал действовать сильнее и настойчивее. Игла стала проникать под кожу и почти выходить на стыке ранения. Через секунду он ощутил, как ее ладонь сжимала его со всей силы. Ему было больно лишь немного, но это не сравнится с тем, что испытывает она, поэтому продолжил до окончания первого шва. Девушка закусила губу, чтобы не закричать на весь дом, но болезненное мычание все-таки вырывалось прямо под ухо ее соседу. Ее тело дрожало, ведь ей хотелось напрячь все мышцы тела от боли, но она понимала, что сейчас лучше не двигаться и полностью расслабиться. Это, к сожалению, получалось очень плохо и невыносимо. Лицо морщилось настолько сильно, насколько только можно. Закончив только начало, он остановился и решил подождать, пока его подруга не успокоиться хоть на долю секунды. Пятый чувствовал, как ее девичье хрупкое тельце содрогалось от боли, сердце бешено колотилось, а вскрики не могли себя сдерживать. — Давай дальше… — сквозь отдышку произнесла Пятая. Он начал повторять те же действия, чувствуя, как ее боль увеличивается в несколько раз. Ему было невыносимо трудно слышать, как она прерывает дыхание, чтобы не закричать от боли, как ее рука сжимается сильнее и сильнее. Пятый не хочет смотреть на ее состояние, ведь чует, что на его пиджак упали пары капель хрустальных слез. Это было нестерпимо признавать, но он просто не хочет причинять ей боль и никому не позволил бы этого делать. Так прошло десять минут. Брюнет сделал все быстро, чтобы не слушать ее тихие всхлипы и не травить никому душу. Отрезав нитку ножницами, он убрал иглу обратно в аптечку и достал миленький пластырь, наклеивая его вдоль раны. Они сидели все в той же позе: пальцы сплетены вместе, ее голова на его плече. Она даже и вставать не собиралась, лишь тихонько хлюпала носом, поглаживая большим пальцем его ладонь. Пятый не стал этого рушить. Ей надо отдохнуть, и, конечно, он бы предпочел оставить ее в кровати на отдых, но если она хочет просидеть так, то он не имеет права отказать ей и нагло разрушить ее наступивший покой. Вместо этого парень наоборот, положил руку ей на поясницу и, придвинувшись ближе, прижался к ее телу, передавая всю энергию и тепло, чтобы ей стало хоть капельку лучше. Сделал бы Пятый так с кем-нибудь до встречи с ней? Навряд ли. Она растопила его холодное и каменное сердце и сделала из сангвиника меланхолика. Иронично… — Ты была молодец, — тихонько выдал брюнет. — Поцелуй меня, — вылетело из ее уст. — Чего? — мимолетно среагировал парень, раскрасневшись. — Когда Финн доставал пулю, то он сказал, что я хорошо держалась и поцеловал меня в макушку, — рассказала девушка в гипнагогии, не видя в этом ничего зазорного. — Поцелуй меня тоже, пожалуйста. Она так легко об этом говорит… Без сарказма, хитрости тона, брезгливости по отношению к нему, даже «пожалуйста» сказала! Это что, новая черта характера, которая открылась ему по случайности в ее полусонном состоянии? Скорее всего это просто бред. Возможно, она просто хочет внимания и заботы после мучительной боли. Он ее не винит, но точно знает, что последнее, чего бы Пятая хотела, — это поцелуй от него. Они же недолюбливают друг друга? Пусть так и остается. По крайней мере, Пятый хочет так думать. — Глупышка… ты даже не соображаешь, что говоришь, — с некой ноткой огорчения проговорил парень, натягивая улыбку. — Ложись спать. Вспомнишь, что говорила, — точно пожалеешь, — усмехнулся парень, но даже и не знал, почему ему самому больно от этих слов. Он поскорее расцепил из замок рук и отстранился от нее, ведь после этих слов он не мог спокойно так сидеть, не травив себе душу. Придерживая девушку за плечи, он приподнял ее рубашку и застегнул три верхние пуговицы. — Но… — если бы он только понял, что она все осознает, только лишь находиться в неком состоянии эйфории и опьянения после проведенной операции. — Молчи. Тебе нужно сохранять энергию. Поспи, — настаивал парень, укладывая подругу в кровать, а та не могла даже противиться. — Я приду через полчаса и проверю тебя. Отдыхай. — он встал, поправил пиджак и постарался поскорее уйти. Его слова были быстрыми и резкими. Он не хотел возвращаться к воспоминаниям момента их откровенностей, поэтому говорил по-деловому, без всяких нежностей. Развернувшись в четверть оборота, Пятый зашагал на выход из комнаты и закрыл дверь, прихватив с собой аптечку. Это был поистине странный день для него, открывший кучу новых ячеек неизведанных чувств, не появлявшихся все пятьдесят восемь лет его жизни. Он был ошарашен, но постарается разобрать новые ощущения, а не тупо прятать их куда-то далеко, ведь Пятый понимает, что испытает это еще не раз именно с этой особой… Он разберется, что с ним происходит.***
— Итак, кто хочет сознаться? — держа руки за спиной, Реджинальд стоял напротив команды Академии Спэрроу. Дети стояли в одной шеренге, соответствуя своим номерам. Каждый из них знал эту оплошность и кто в ней виноват, но они не были стукачами и всегда стояли за своих горой. Они помогали друг другу прятать что-либо от отца, создавали общую ложь для их блага. Конечно, Реджи хоть и стар, но не слеп и туп. Он прекрасно знал об этом, но не подавал виду, ведь растил в них это качество — взаимопомощь. Без этого им в жизни будет трудно, он знал и просто наблюдал за взаимноотношениями каждого, но… в системе всегда бывают сбои, как и изгои в каких-либо группах, за что их, естественно, не всегда любят. Реджинальд заметил поднятую руку. — Да, Номер Семь? Девушка сделала шаг, как бы выделяя себя из всего строя. — В сегодняшней миссии, где мы должны были расправиться с бандой грабителей, халтурно и несерьезно себя повели Номер Шесть и Номер Пять, — все вели себя достойно, но в глубине души каждый был огорчен таким заявлением их сестры. — Из-за ненатренированного состояния, полного непослушания и отказов от моих рекомендаций Куб не справилась со своей задачей, и грабитель пустил пулю, пришедшую прямо в плечо Оракулу, которая была так же легкомысленно подошла к выполнению задания и прохлаждалась всю миссию на диване, — Седьмая шагнула назад, обратно на свое место, никак не изменившись в лице. Гробовая тишина. Реджи, после такой новости, был крайне недоволен, как думали дети, потому что по его неизменяемому лицу всегда было трудно что-либо прочитать. Он оглядел своих приемников и остановил взгляд на поджимающей губу Беверли, а после на опустившей голову Амалии. — Номер Шесть, Номер Пять, — грозно начал Реджинальд. — Это правда? Минута тишины. Перекати-поле. Сверчок. — Да, — собравшись с силами, Пятая гордо подняла голову и с выступающими слезами посмотрела на отца. — Я прощу прощения за свое поведение. — За то, что мы так несерьезно подошли к этому опасному заданию, — закончила предложение Шестая, следую примеру сестры. Им было по-настоящему стыдно за свои поступки, за вранье. Они боялись последствий их проступков. — Вы же понимаете, что мог пострадать кто-то еще? Кто-либо из гражданских, если бы пуля прошла сквозь окно, кто-то из вас, что могло закончиться летальным исходом, — отчитывал Реджи. — Вы меня крайне разочаровали, и я недоволен вашим поведением. — закончил мужчина и перевел взгляд на Пятую. — Что с твоей раной? Девушка перевела взгляд на плечо, прикусив губу. Как отреагирует отец, узнав, что ей помог ее тезка по номеру? Она не могла точно знать… Стоп! Она же Оракул! Хах! Минута молчания и пара секунд размышлений… Это было… довольно сдержанно, но, кажется, Реджи что-то заподозрил. Что-то, что скрывается за этой, вроде бы, обычной "помощью". А потом… Ее посадят в одиночную камеру… Как и ожидалось, в принципе… Девушка расстегнула две верхние пуговицы и чуть приспустила пиджак с рубашкой, давая разглядеть свою рану, перекрытую пластырем с облачками. Вспомнив этот момент, ее губа невольно содрогнулась в полуулыбке. — Что это? — их отец подошел ближе и, чуть наклонившись, прищурился, поправив свой монокль. — Это… пластырь, — ей до сих пор хотелось улыбаться, но она понимала, что в этой ситуации это опасно. В эту же секунду Пятая словила на себе строгий взгляд отца за такую неуместную шутку. — Откуда он? Почему ты не обратилась за медицинской помощью к Грейс? — расспрашивал отец. — Я боялась быть пойманной и мне помог… Номер Пять из той команды… — сглотнув ком в горле, девушка закрыла свое плечо, застегивая пуговицы. — Номер Пять, значит… — загадочно раздумывающе произнес Реджинальд. После признания, детей отпустили по их комнатам, кроме виновников возможного наказания. Их отправили в одиночные камеры в подвале, где они должны будут отбывать свое наказание в виде отрешения от других и тренировке своих способностей в одиночку. Это было ужасно. Страшно, голодно, холодно и самое страшное — одиноко. Но противиться воле отца и его наставлениям приемники не могли, ведь он был тем, кто дал им крышу над головой, еду и все самое лучшее. То, что есть у них, нет у многих, но эти дети часто мечтают о заботе, любви и понимании, которое они восполняют общением друг с другом. Все, кто у них есть, — это они сами и их семья. Направившись за отцом отбывать свое наказание, никто даже и не подозревал, что за ними происходила слежка…***
— Все, что видишь в этой комнаты, ты должна будешь повторить, меняя цвета и форму. Все будет записываться на камеру, — и тяжелая дверь с одним маленьким окошком закрылась с грохотом. — Отец…***
— Мне нужен план завтрашнего дня: все его исходы, развилки и события, при каких обстоятельствах и что может произойти, — и через секунду в камере потемнело, оставляя лишь маленький свет из окошка. Девушка была разбита. Пятая так устала быть наказанной и использовать свои силы. Иногда она просто мечтала быть обычным человеком с обычной жизнью, как у всех, но ей выпала эта жизнь, эта судьба. И к черту бы она послала эту всю жизнь, убежала бы далеко и надолго, но Пятая понимала, что не справится одна. Она слишком легкая для этой сложной ноши. Она не лидер, хоть и скрывается за маской стервозной королевы. Да, Пятая саркастичная и хитрая, но пользоваться этим в нужный момент она не умеет. Ей сложно понимать просторы жизни за стенами этого дома, как и братьям и сестрам. Ей не раз предлагал сбегать Четвертый. Он говорил, что все сделает ради нее: ослушается отца, убежит, найдет работу и будет ее обеспечивать. Финн хотел быть рядом с ней, защищать ее и помогать, но, к сожалению, даже для Пятой, ее душа к нему не лежала. Она бы хотела его полюбить и сделать счастливым, но все, что она может ему сказать, что он ее лучший и любимый брат, человек, которому она может высказать все, лучший друг, но не парень, не любимый, не Пятый… Да… Как оказалось… ей нравится этот заносчивый, самовлюбленный (с одной стороны) и упертый парнишка, который убьет любого, кто стоит у него на пути. Он был… не таким. Не таким, какой предстал перед ней в первую встречу. Пятый другой, совсем. Грубость, сарказм, дерзость — это его внешняя оболочка, которую, как ей кажется, он показывает лишь затем, что он хочет защититься от окружающих людей, чтобы его не обидели, не задели, чтобы его боялись и обходили стороной и даже слова плохого не пикнули. На самом деле Пятый был заботливый, ранимый и стеснительный (в особых ситуациях). Просто это лежит у него где-то глубоко внутри, очень далеко, что он даже сам забыл, что может быть таким, потому что этого ему не кому было показать. Ему нужно было выпустить свою любовь, чтобы ее приняли и ответили тем же, но его семья… За все время здесь они только конфликтовали и говорили, что только Пятый виноват, что они попали сюда, и он должен это исправить. Несправедливо… Девушка посмотрела на пустой лист бумаги в своих руках и глубоко вздохнула, понимая, какая огромная работа ей предстоит этим вечером и ночью. Она присела на мягкий пол и, сложив листочек на коленках, принялась думать, а точнее использовать силу, закрыв глаза. Первым делом ее выпустит отец, возьмет план и скажет… блин, и тут пути расходятся… Либо он скажет, как это ужасно, если Пятая не выполнит данное задание, либо он скажет, что она может идти в дом… Даже спасибо не скажет! Вот же…! Стоп… А почему это она может не выполнить задание? Немного назад… В шоке открывая глаза от увиденного, девушка сразу же застала перед собой пару чистых идеальных зеленых глаз, в упор смотрящих на нее, от чего она невольно отпрыгнула назад и вскрикнула. Прямо перед на корточках ней сидел Пятый и рассматривал ее задуманное лицо. Сколько он уже тут? И сколько вообще она пробыла в своей силе? — Что ты тут делаешь? — с явным недовольством начала Пятая, отползая назад от появившегося. — Я пришел тебя поддержать, — садясь на пол перед ней, ответил парень. — Или тебе неприятна моя компания и мне стоит уйти? — выпытывал он. В ту же секунду, не думая, девушка выпалила: — Нет! — это было слишком эмоциально… — То есть… нет, не уходи… — более спокойно повторила Пятая. — Славно, — с хитрой и самовлюбленный улыбкой, которая была только у него, он телепортнулся прямо по правую сторону от девушки, заглядывая в ее листок. Конечно же, это ее напугало! Так неожиданно, не предупредив, появиться из ниоткуда, да еще и так близко! Пятая вздрогнула и резко повернула голову в его сторону, а потом на свой пустой лист. — И что это? — Отец дал задание: написать завтрашний план событий. — Интересненько, — с долей сарказма произнес парень. — Но у меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы прогуляться? — полюбопытствовался брюнет, заглядывая соседке в лицо и сверкнув милой секундной улыбкой, которая растопила ее сердце. Он был так прекрасен и искренен с ней, что хотелось сказать, мол, я готова на все, если только там будешь ты, но… Пятая уже увидела возможный отрывок своего будущего и просто не могла не выполнить задание. Если она поддастся соблазну, то, возможно, ее ждет еще одно наказание или же огромное разочарование отца и усиленные тренировки, но также ее ждет… секунду… о, мать Время… чудесная ночь с этим человеком. Вечер, небольшая прогулка, один веселый аттракцион, на который хватит денег, мороженое и… и все… но и этого достаточно! и это было бы просто прекрасно, великолепно! Если бы было… Романтическая сторона Пятого была идеальна, но ей не суждено увидеть этого вживую, ощутить его прикосновения и объятия, потому что… она должна слушаться отца и выполнять то, что он просит, как бы больно это ни было… — Прости, но я не могу. Мне нужно сделать план, — стараясь не показывать огорчение, отказалась девушка. — Жаль, — опустив глаза в пол, он поджал губы. Тишина. — Но я верю, что это была бы замечательная прогулка, — Пятая попыталась поднять им обоим настроение, хоть это было… довольно опасно… — Увидела? — Да. — И что же там было? Я не всевидящий, но мне тоже любопытно! — приобретая прежние краски, парень повеселел. — Ох, ну… мы бы просто погуляли, сходили на чертово колесо в конце города, поели мороженое и вернулись, — в кратце рассказала девушка. — И это все? — переспросил брюнет. — Или ты что-то от меня утаиваешь? — Абсолютно. — Учти: если будешь меня обманывать, то никакого мороженого не получишь, — выставил ультиматум парень. — И так не получу, — посмеялась она. Секунда и Пятого вместе с его ухмылкой не было на месте. Решил уйти? Нет, не похоже. Значит, приготовил что-то тайное… Мороженое… Какая же прелесть! Так, а что еще? Хм… Воу… Неожиданно… Кажется, сердце Пятой сейчас выпрыгнет из груди и уйдет в пляс, а щеки превратятся в самые спелые помидоры, ведь перед ее глазами предстала интересная сцена, где она просто испачкала подбородок мороженым, и Пятый убрал пятнышко, заглянул ей в глаза и… — Держи, — снова появился парень, протягивая обычное мороженое в стаканчике. Вот же ж… Она не успела посмотреть, что будет дальше! Может, он ее поцелует или скажет, как сильно любит, или все вместе! Очень стыдно. Он точно не слышит, как ее сердце отбивает ритм? Надеемся… Пятая приняла подарок, глядя на это мороженое, как на что-то святое, пока ее сосед уже во всю наслаждался десертом. — Отец разрешает нам сладкое только раз в неделю. — У тебя будет два. Или даже три. Сколько захочешь, столько и будет, только скажи. — Какой ты щедрый. — Я милостливый. Собравшись с мыслями, девушка наконец попробовала мороженое, и ее рецепторы чуть не взорвались от фейерверка вкуса. Очень сладко и до безумия вкусно! Как же давно она не ела такого из-за еженедельных наказаний, а ведь это реально мотивирует не нарушать правила отца! — Погоди, ты тут немного испачкалась, — он поднес руку к ее лицу в то время, как Пятая даже и не думала об этой сцене, исход которой, к сожалению, не знала. Дыхание сперло, а тело онемело. Теплая худая ладонь коснулась ее подбородка, стирая большим пальцем пятнышко десерта. И вроде бы все, можно отпускать и болтать дальше, но что-то потянуло Пятого случайно заглянуть ей в глаза и больше не отводить их. Девушка все еще не двигалась, даже почти не дышала и не моргала. — Пятая… Он назвал ее по номеру?… Довольно непривычно слышать свое "имя" из его уст, ведь он никогда не говорил его (по крайней мере, она не слышала), как и она ни разу не назвала его по номеру… И это было песней, усладой для ушей. Мурашки и бабочки слились воедино, доставляя порцию новых приятных ощущений. А будет ли с ним такое?… — Пятый… Он чуть приоткрыл рот и удивленно моргнул глазами. Пятая это заметила и ей даже показалось, что, возможно, между ними есть какая-то искра, но… может, ей просто кажется? Может, это просто ее мечты хотят вырваться наружу? Эгоизм? Вероятно… И они все еще смотрели друг другу в глаза. Так долго, так томно и так… жалостно. — Давай я тебе помогу с планом, — постарался перевести тему парень, убирая руку от ее лица, как будто отрывая что-то от сердца. Обидно, что ничего не произошло, и ситуация оказалось довольно глупой, если смотреть со стороны, но на самом деле это было волнительно и очень возбуждающе. — Если у нас один номер — это не значит, что и силы одинаковы, — приподнимая одну бровь, сказала девушка. — Возможно, — согласился парень, вставая на ноги. — Но это значит, что я тоже могу что-нибудь узнать, — с хитрой ухмылкой Пятый исчез в синем искажении. Она осталась одна, разглядывая лист в своих руках. Интересно, как он ей поможет? И что вообще он умеет со своими силами? Перемещение во времени, да, но он что, будет проживать целый день, чтобы узнать, как он пройдет? А как же вариации, развилки, самые вероятные пути!? Ладно, не нужно паниковать раньше времени. Может, он ее настолько глуп и безнадежен, как кажется? И вот снова синее искажение, в котором появился ее тезка, поправляя пиджак. Он держал в руке какой-то исписанный листочек. — Как же время утомляет, — пожаловался парень, присаживаясь рядом с соседкой. — Вот, держи, — он протянул ей тот самый листок. Девушка неуверенно взяла его в руки, поглядывая на Пятого сомневающимся взглядом. Переводя глаза на текст, она быстро пробежалась по строкам и отступлениям, зачеркиваниям и подчеркиваниям. Это же был… готовый план! Но откуда!? Он сам его составил? Увидел все исходы? Да еще такие идеальные! Проценты, события — все на месте! — А… — у нее даже слов не было, поэтому она просто пыталась подобрать подходящие мычания, тыкая в текст и смотря на соседа. — Я перешел на полчаса вперед и просто взял готовый план у наших будущих версий, — ответил Пятый с самодовольной ухмылкой. — Ты… украл его у нас самих? — Нет, — со вздохом отрицал брюнет. — У них было две версии текста, которую они взяли так же, как и мы сейчас. И тебе нужно это переписать, ведь через полчаса к нам перенесусь прошлый я и заберу план, ясно? — как для ребенка объяснил он. — Но откуда он тогда будущих-будущих нас этот план? Они сами его написали? — Они также взяли его у своих будущих версий. — А они тогда откуда?… — Это просто парадокс времени, дорогуша, — ласково ответил брюнет, видя в ней глупого ребенка. — Это как двоякая версия времени, например, убить отца. Если мы убьем отца, то нас не будет, но если нас не будет, то мы его не убьем, и он будет жив, как и мы сами. Но это не совсем наш вариант на данный момент, просто, как пример. — У меня сейчас мозг взорвется… — закрывая лицо текстом, девушка положила голову на колени. — Тебе не стоит этого понимать, просто перепиши. Пятая приступила к делу, копируя свой же текст. Девушка пересматривала варианты, и они были обыденны и скучны, кроме как одного маловероятного события, где они с Пятым могут… просто обняться только при обределенных условиях, который, к сожалению, просто не должны быть выполнены… Парень в это время просто наблюдал, как она выводит каждую букву, скачет по строкам и делает ошибки из-за спешки. Он наблюдал, как Пятая закусывает губу в сосредоточенном состоянии, высовывает кончик языка в раздумьях и морщится, когда не может разобрать слово, написанное ею самой. Это было смешно и мило. Она такая же, как он, только в женском обличии. Та же защитная оболочка от внешних раздражителей и мягкое ранимое сердце внутри, которое почти открылось ему, человеку, все еще не понимающему, что творится у него в голове… — Все! И он даже не заметил, как прошло полчаса, и в неожиданной вспышке появился его точный двойник, только из прошлого. Девушка оглядела второго Пятого снизу вверх и засмущалась, понимая, что тот стоит прямо над ней и… нагло ухмыляется! Вот же…! Пятая приоткрыла рот не в силах что-либо сказать. Два Пятого — это было что-то за облачное и непостижимое, как она думала, пока это с ней не случилось. Появившийся присел на корточки перед девушкой и протянул руку. — Время не вечно, принцесса, ты же меня ждешь, — усмехнулся брюнет. — Да… Вот возьми… — она протянула ему переписанную версию, полностью идентичную. Быстро пробежавшись по строчкам, он протянул руку и потрепал ее по голове. — Умница, — вставая на ноги, произнес Пятый. — Слушайся папочку дальше, и все будет в порядке, — после этих слов, он шагнул и растворился в искажении. Она выдохнула полной грудью и повернула голову в сторону своего, настоящего Пятого, который недовольным взглядом смотрел на все это и проводил самого себя. Теперь он понял, что почувствала его будущая версия и… ему не особо понравилось, когда с его… подругой заигрывают. — Удивительно, — девушка посмотрела на план. — Это просто нереально. — Все возможно, — откидывая неприятную ситуацию из головы, ответил парень. — Спасибо… — Мне не трудно, — разглядывая мягкие темные стены комнаты, он собирался начать одну тему. — Я бы хотел узнать о тебе больше. Девушка повернула голову в его сторону, изогнув бровь. — О твоей силе: как рассчитывать вероятности и самые возможные события. Может, ты умеешь еще что-то, как, например, вещие сны. Какие-нибудь факты о твоих способностях, — Пятый заглянул ей в глаза. — Я хочу понять тебя. Амалия с неким огорчением посмотрела в пол. У нее интересуются ее силой, но не жизнью. Было очень обидно, пока он не произнес последние слова. Может, это просто первый шаг? Может, не стоит торопить события и потихоньку узнавать друг о друге больше нового? Но у них не так много времени, как кажется… — Это слишком сложно, но я постараюсь объяснить, — глубоко вздохнув, предупредила Пятая. — Начнем с того, что…