Школьный двор. Урок физической культуры
Я и Паша мирно расположились на какой-то небольшой лужайке, расположенной у стадиона, под тенью громадного дерева, и пытались прийти в себя после всего того сумбура, что буквально охватывал нас несколько часов назад. Буквально в нескольких метрах от нас одноклассники усиленно тренировались, готовясь сдавать зачёт по бегу. Среди этих спортсменом были и Артём и Германом. Они как следует разминались перед забегом. А что до нас с Пашей? Противопоказания по здоровью запрещали слишком сильно нагружать наши юные хрупкие организмы, так что учитель разрешила просто побродить вокруг и подышать свежим воздухом, естественно, после того, как мы закончили с базовыми упражнениями, дабы не отлынивать от занятия. Пока погода позволяла, уроки физкультуры проводились строго на улице. И сегодняшний день можно смело назвать идеальным для этого: было не слишком жарко, но и не слишком холодно; дул лёгкий освежающий ветерок, на небе ни облачка, а высоко-высоко там, в небесной синеве, светило яркое солнце, щедро одаривая всё вокруг своими ласковыми лучами. Мы с Пашей нашли просто идеальное место для отдыха: трава здесь была ещё совсем молодой и нежной. И в этой расслабляющей атмосфере мы, кажется, почти что успели позабыть обо всём на свете… словно и не нужно сдавать никакие экзамены. И как будто мы совершенно не опоздали сегодня в школу… Ах, да. С этого момента, пожалуй, начну поподробнее…Утро
Новый день сходу начался с сущего кошмара. Это я понял сразу после того, как сквозь сон почувствовал сильнейшую тряску. Землетрясение? Как оказалось, нет. Я медленно приоткрыл глаза и увидел, что тряс меня Артём, попутно что-то бурча себе под нос. Артём (шёпотом): Вставай уже, хорош свои подушки обнимать… Никита: Что происходит? Что ты делаешь? Мой голос всё ещё отдавал сонливостью, несмотря на неплохой такой стресс с утра пораньше. Артём: Некит, просыпайся! Скорее! Никита: Да что такое? К чему вся эта спешка? В следующую секунду из кухни донёсся страшный грохот, словно кто-то уронил целую гору посуды. Никита: Да что вы творите?! Артём: Школа! Никита: Ты можешь говорить чем-то помимо ребусов?! Артём: Мы проспали. До начала уроков осталось тридцать минут. Никита: И поэтому вы решили разгромить мне всю кухню? Я пулей выпрыгнул из постели и понёсся в зал. В тот момент я совершенно не чувствовал никакой усталости или вялости. Внутри всё кипело, но как-либо идентифицировать это чувство я так и не смог. Герман и Паша заметно суетились. Кажется, они пытались в рекордные сроки накрыть стол к завтраку. На полу валялись несколько кастрюль, а на столе всё ещё лежали ножи, упаковка от колбасы, разделочная доска и остатки багета. Я протёр глаза в надежде, что всё это — всего лишь галлюцинации, вызванные температурой. Но… реальность полна разочарований. Должен признать, что сначала я почему-то не поверил Артёму, но все мои сомнения вмиг рассеялись, стоило только взглянуть на часы. До начала занятий действительно оставалось совсем немного. Сломя голову, я понёсся в ванную, а уже через минуту вновь отправился в свою комнату. Никогда до этого я так быстро не умывался и не заправлял постель. Причём попутно я успевал ещё и ругать Германа с Пашей за то, какой бардак они устроили на кухне. Наслаждаться завтраком, кажется, никто и не собирался. Мы просто сели и в один присест проглотили всё, что лежало на тарелках, даже не жуя. После мы взяли портфели и выскочили из дома, попутно роняя всё на своём пути. Грохот стоял такой, будто кто-то решил устроить бомбардировку.***
Мы, рассекая воздух, неслись по улицам, словно четыре кометы. Прохожим приходилось расходиться в стороны, чтобы, не дай бог, не быть сбитыми нашими крепкими телами. А порой и нам приходилось умело маневрировать, огибая препятствия в узких переулках. Особенно в такие моменты бесили светофоры. Красный сигнал, казалось, длился целую вечность и на каждом переходе специально поджидал именно нас. На счету была каждая секунда. Всё тело несщадно болело, дыхание сбилось, мышцы сковал спазм, но мы продолжали бежать и бежать, превозмогая любую боль. Хоть сейчас на олимпиаду отправляй. Я и Паша немного отставали от Германа и Тёмика. В отличие от этих двоих, мы не могли похвастаться превосходной атлетической подготовкой, но и сдаваться не собирались. В этот момент я даже был чем-то благодарен Нико. Возможно, изо дня в день гоняясь за ней, я смог немного натренировать свои ноги и дыхалку. Никита: Чёрт, как вообще всё к этому пришло? Артём: Мы надеялись, что у тебя будильник заведён, как обычно. Никита: А я надеялся на ваш режим… Герман: Биологические часы неожиданно решили дать сбой. Никита: А я за вчера так устал, что ни о чём, кроме сна, думать не мог. Артём: Другими словами, ты просто забыл завести будильник? Никита: Говорю же, я очень устал. Паша: Я тоже. Спал, как убитый. Герман: В этом я с вами солидарен. Артём: Ага, поздравляю вас с первым опозданием. Паша: Да подожди, время ещё есть. Артём: Ну, есть во всё этом и хорошая сторона. Никита: Интересно услышать… Артём: Ты наконец-то проспал положенные восемь часов. Никита: А ведь точно! Предлагаю это отметить. Герман: Для начала предлагаю до школы добраться. Артём: Так вон же! Наконец-то перед нами показалось здание Отонокидзаки. Финишная прямая. Мы немного прибавили скорость, хоть и было видно, что каждый из нас долго ещё не продержится. На улице почти что никого не было, кроме нас, что могло значить только одно… Звонок! Чёрт, мы опоздали! Как же так! Оставалось ведь совсем чуть-чуть! Когда это случилось, мы уже добежали до входа. Паша остановился первым, за ним последовал я, а затем к нам присоединились и Артём с Германом. Мы опёрлись о колени и принялись восстанавливать дыхание. Внутри всё горело, было очень больно. Горло пересохло. Организм был буквально готов поднять белый флаг. Артём: И… и что теперь делать?.. Герман: Рано сдаваться… Никита: Может… препод… тоже опаздывает? Паша: Ещё одного забега я не выдержу… Никита: Предлагаю никуда не бежать. Уж если опоздали, то надо быть готовыми с достоинством встретить свою судьбу. Артём: Говоришь так, словно нас на эшафот поведут. Никита: Нет, конечно, но тогда зачем мы так усердно бежали сюда? Паша: Да, нужно не разрушать драматизм момента. Артём: Если нас застукает директор, то вот это ей и скажите. Никита: У нас в администрации свои люди есть, так что встретить директрису — лучший вариант. Артём: Ах, точно, ты ведь у нас её любимчик. Никита: Ну, сказано, конечно, слишком громко, но доля правды в этом есть. Герман: Раз у вас есть силы на разговоры, то пойдёмте в класс. Никита и Артём: Так точно, сэр! Мы согласились с Германом и поспешили к своему классу. Признаться, пустые школьные коридоры настораживали меня и даже немного пугали. Хотя, наверное, проблема больше в том, что я успел запугать сам себя. В голове роилась одна-единственная мысль, что это конец. И вряд ли наш статус иностранных учеников в этом случае изменит отношение преподавателей и директора к опозданию. Возможно, к нам отнеслись бы более лояльно, произойдя это в первые дни, там-то всё понятно: мальчишки не успели адаптироваться. Но прошла неделя… а мы уже позволяем себе косить от начала занятий. Теперь нас отчислят и позорно отправят обратно в Россию… Естественно, что в тот момент общая суматоха и паника взяли верх над любым здравым смыслом. Было крайне волнительно, ведь никто из нас не знал, как к подобным прецедентам относятся в Японии. Хотя, если подумать логически, то школьники по всему миру способны на опоздания. Вряд ли это особая способность исключительно учащихся в России. Мы продвигались к своему классу, внимательно вслушиваясь во все окружающие звуки. О начала урока прошло всего две минуты, но казалось, будто минули все десять. Наконец, мы добрались до нужной двери и для начала внимательно прислушались. Тишина… Подозрительно тихо. Не было слышно даже учителя. Никита: Ну-с… Я взялся за ручку двери и приготовился распахнуть её. Что же, сейчас нас позор предстанет во всей красе перед полным классом, в том числе и перед Рин, Ханаё и Маки. Да и ладно. Главное, что на уроки мы всё-таки пришли. Я в одно движение распахнул дверь, и в нашу сторону тут же уставились десятки любопытных глаз. Одноклассники выглядели недоумёнными. Никто не сказал ни слова, как и мы. Я быстро огляделся по сторонам и неожиданно понял одну вещь… Никита (про себя): Учителя нет в классе. Кажется, Фортуна сегодня определённо на нашей стороне. Не зря мы неслись по улицам, сбивая всё и всех на своем пути. В тот момент я облегчённо выдохнул. Но вот что интересно: даже несмотря на отсутствие преподавателя, класс продолжал спокойно сидеть и ожидать начала занятия. Будь мы в России, от этой комнаты ничего бы уже не осталось, или, как минимум, ор стоял бы такой, что слышался даже у входа. Рин, Ханаё и Маки также смотрели в нашу сторону, и, кажется, стоило нам войти, как на их лицах появились лёгкие улыбки. Кто знает, может они уже успели про себя подумать, что мы решили коллективно прогулять, и сейчас были рады, что ошиблись. Или им просто было приятно нас видеть. Рин вообще чуть не подпрыгнула от радости, едва заметив нас на пороге. Мы быстро заскочил внутрь класса и поспешили занять свои места. Кто знает, в какой момент может вернуться учитель. И всё это время одноклассники пристально наблюдали за нами, словно мы были какой-нибудь диковинкой. Признаться, такое внимание даже немного смущало. Герман (шёпотом): Пс-с… Меня вдруг подвал Герман. Никита (шёпотом): Что такое? Герман (шёпотом): Ты видел Маки? Никита (шёпотом): Да как-то не смотрел в её сторону особо. А что не так? Герман (шёпотом): Она выглядит… совсем обычно. Никита (шёпотом): А что в этом такого? Герман (шёпотом): Я думал, что когда девушки обижены, то они сердятся. Никита (шёпотом): Допустим… Может она уже простила тебя. Попробуй поговорить с ней потом. Герман кивнул, и в этот же момент в класс вошла классный руководитель. Она поздоровались, извинилась за опоздание, объясним всё пробками на дорогах, после чего начался обычный брифинг. И мы, естественно, ожидали лишь одного… Учитель: Дети, хочу напомнить вам, что завтра на первом уроке состоится ваш первый в этом году экзамен на знание материала средней школы. Так что хорошенько подготовьтесь, вспомните всё, чему вас учили. Я уверена, что всем вам под силу получить высокий балл. Узнать же результаты вы сможете в этот же день после уроков. Списки будут висеть в коридоре. Я поднял руку. Никита: Можно вопрос? Учитель: Да, конечно. Никита: Что делать нам? Мы, к большому сожалению, не учились в японской средней школе. Учитель: Насчёт вас пока что никаких указаний не поступало. Я уточню у директора и потом вам всё сообщу, хорошо? Никита: Без проблем. Учитель: Не переживайте. Можно сказать, что в контрольной совсем базовые вещи. Да вот только пока не увидим — точно ничего сказать не сможем. Кто знает, что в японской системе образования считается базой. Может они тут интегралы в средней школе вычисляют. Хотя, если судить по первой учебной неделе, наши образовательные программы в чём-то похожи, так что переживать действительно не стоило. В конце концов, мы всегда можем рассчитывать на наши внешкольные знания. Учитель: И ещё одно важное объявление, так что попрошу минуту вашего внимания. Стоило мне ненадолго погрузиться в свои мысли, как голос преподавателя тут же вернул меня в реальность. Все внимательно посмотрели в её сторону. Учитель: На этой неделе состоится пятый сезон токийских спортивных состязаний, и наша школа получила приглашение. Пока что я слабо понимал, к чему всё идёт. Учитель: И я хочу вас поздравить, ведь в нашем классе есть человек, который и будет представлять Отонокизака на этих соревнованиях. Артём-сан, для нас большая часть, что тебя выбрали в качестве спортсмена. Артём: ЧЕГО?! ПОЧЕМУ Я?! Никита: Поздравляю, Тёмик. Паша: Вот так новости! Молодец! Рин: Ура! Артём-сан крут! Словами не описать, как в тот момент я был рад за Артёма. На носу важное соревнования, и именно ему выпала честь представлять нашу школу. Не сомневаюсь, что у него всё получится, и он вернётся победителем. И, кажется, моё мнение разделяли все, кроме самого Артёма. Артём: Подождите, это, наверное, какая-нибудь ошибка… Учитель: Никакой ошибки. Для участия от школы нужны один юноша и одна девушка. Одной из основных дисциплин является стрельба из лука, а ты как раз состоишь в таком клубе. Артём: И что? Разве во всей школе нет других парней-стрелков? Учитель: В том-то и дело, что нет. Артём (по-русски): Вот же чёрт… За что? Никита (по-русски): Так, ну ты чего нос повесил? Артём (по-русски): Большего позора школа за свою жизнь не видала… Никита (по-русски): Тёмик, ты чего? У тебя всегда всё было замечательно с физической подготовкой. Герман (по-русски): Действительно. Никита (по-русски): Ты вон ГТО на золото сдал, любого из нас перегонишь, прыгаешт дальше всех… Артём (по-русски): Как будто кроме меня никто в этой школе похвастаться этим не может. Никита (по-русски): Просто, видишь, им нужен стрелок. К тому же… Никита: А можете сказать, кого выбрали в качестве спортсменки? У меня были определённые догадки, и если я мыслю в правильном направлении, то… Учитель: Ах, точно, Артём-сан будет выступать вместе с Сонодой Уми из второго «А» класса. Услышав это, глаза Артёма округлились, а сам он побледнел, став похожим на мертвеца, при этом на его лице застыла какая-то непонятная гримаса. Артём (по-русски): Это конец…После урока
Рин: А вы опоздали, опоздали! Мы все видели. Казалось бы, перемена началась буквально две секунды назад, но возле нашей парты уже собрались все знакомые нам лица: Рин, Ханаё и Маки, которая стояла чуть в стороне. Никита: Ну опоздали и опоздали, что бубнить-то? Артём: С кем не бывает? Паша: Можно подумать, что ты никогда не опаздывала, Рин-сан. Рин: А, ну я… Девушка слегка занервничала. Рин: Ехехе, бывало и такое. Паша: Ну ты, конечно, негодяйка. Рин: Что ты имеешь в виду?! Никита: Не волнуйся, это у него шутки такие. Когда у Паши хорошее настроение, он порой не сдерживает себя. Паша лишь странно ухмыльнулся. Ханаё: Паша-кун, а что это такое? Ханаё пальцем указала на подоконник, на котором лежал… альт. Удивительно, а я даже и не заметил, как Паша взял его. Паша: Это альт. Только вчера купил. Паша открыл чехол и достал свой новенький инструмент. Рин: Ты умеешь играть на этой штуке! Вау! Паша: Да, почти одиннадцать лет посвятил этому искусству. Рин: Какой же ты всё-таки крутой. Паша: Не стоит. Надо ведь как-то отыграться перед тем парнем. Рин и Ханаё: Каким? Маки: Ты про Макото? Паша: Его так зовут? Маки: Да, он, кажется, первогодка. Больше я ничего не знаю. Ну, теперь мы хотя бы знаем имя того гада, посмевшего задеть музыкальное эго Паши. Даёт это нам, честно говоря, целое ничего, но уже неплохо. Рин: А сыграешь нам что-нибудь? Паша: Давай после уроков, хорошо? Здесь немного шумно. А потом как раз в клуб пойду. Рин: Да, конечно, я обязательно приду послушать! А ты, Каёчин? Ханаё: Д-да, я тоже приду. Никита: Я тоже постараюсь прийти, если в своём клубе не задержусь. Давненько не слышал Пашиной музыки, уже соскучиться успел. Паша: Надо же, как приятно. Никита: А что насчёт тебя, Тёмик? Артём: А? Ну я… не знаю. Артём до сих пор выглядел подавленным. Интересно знать, из-за чего. Неужто его так огорчила новость о соревнованиях. Или всё дело в Уми? Аааааа! Как же всё сложно. После школы нужно обязательно выяснить. ОБЯЗАТЕЛЬНО! Паша: Герман? Герман: Я пока что ничего обещать не могу. На сегодня запланировал важные дела. Никита: Какие, если не секрет? Сказал я, кинув беглый взгляд в сторону Маки. Но Герман не оценил. Герман: Хотел бы закончить свой трек, который я тебе давал послушать. Там осталось совсем немного. Никита: Круто! Маки: Ты пишешь музыку? Герман: Ну, не совсем. Только учусь. Никита: Не стоит прибеднятся. Его композия — просто отпад! Маки: Хм… Рин: Вауууу! Я бы тоже хотела послушать! Ханаё: И я. Паша: И я. Герман: Что же, когда будет готово, тогда обязательно поделюсь с вами результатом. Маки: Ладно, я бы тоже была не прочь послушать… Герман: Тебе покажу в первую очередь, Маки-тян. Рин: Артём-сан, а ты после школы чем займёшься? Артём: Тем же, чем и обычно — буду стрелять из лука. Ответил Тёмик, буквально выдавливая из себя каждое слово. Артём: К тому же, если на носу соревнования, то нужно тренироваться. Рин: У тебя всё получится! Мы с Каёчин верим в твои силы. Ханаё: Да. Паша: Некит, аналогичный вопрос. Никита: Ехех, а что я. Особенных талантов, как написание музыки или стрельба из лука, у меня нет. Так что буду заниматься биологией и химией, как я это умею делать. Герман: А кто-то ещё говорил про принижение своих заслуг. Рин: Лично я считаю, что Никита-сан лучше всех знает эти предметы. Маки: Согласна. Паша: Получается, сегодня все будут заняты в своих клубах. Артём: Выходит, что так. Паша: Я думаю, что это замечательно, когда есть возможность заниматься тем, что тебе нравится. Никита: Ну, если снять с меня роль старосты, то всё так и есть. Рин: Точно! Староста, а ещё и опаздывает. Никита: Тссс! Пацаны, только давайте сильно не будет задерживаться в клубах. Ещё непонятно, что с нашим экзаменом. Герман: Точно, на всякий случай нужно оставить время на подготовку. Рин: Бе, опять экзамены… Паша: Что такое? Ханаё: У Рин всё не очень с учёбой. Рин: Не нужно напоминать! Ханаё: Но ведь это важно. Никита: Ещё сам товарищ Ленин говорил: «Учиться, учиться и ещё раз учиться». Рин: Наверное, он был ужасным занудой. Никита: Ну, как знать, веселиться он тоже прекрасно умел. Такую тусовку в своё время во всей стране устроил, что до сих пор аукается. Парни рассмеялись, а вот девочки шутки явно не поняла, а потому лишь недоумённо смотрели на них, что делало ситуацию ещё забавнее. Тут и я не выдержал. Никита: Ахаха. Но мой приступ смеха закончился так же быстро, как и начался, потому что в дверях кабинета я вдруг увидел знакомую фигуру. Нозоми. Я быстро спрятался под стол. Герман: Это какое-то продолжение шутки. Никита: Нет времени объяснять, спасайте меня. Герман: Чего?.. Сидя под столом, я отчётливо слышал размеренные шаги, приближающиеся к нашим позициям. Лишь бы только Нозоми не успела меня увидеть. Пожалуйста! Не знаю, чего я боялся больше: её саму или того стыдливого факта, что я вчера нагло сбежал из её дома. Нозоми: Привет, мальчики. Герман: Утро доброе. Паша: Чем можем быть полезны? Нозоми: Никита-сан ведь в школе? Паша: Угу. Нозоми: А где он сейчас? Паша: Ну, он это… Герман: В туалет отошёл. Очень срочно. Нозоми: Вот оно как. Если судить по интонации, Нозоми о чём-то задумалась. Нозоми: Хорошо, спасибо вам. Простите за беспокойство. Паша: Без проблем. После этого вновь послышались шаги, благо, в этот раз они становились всё тише и тише. Фух, не заметила. Герман: Она ушла, можешь вылезать. С горем пополам я выбрался из-под парты. Возможно, это была самая неудобная поза, в которой мне доводилось сидеть. Герман: А теперь потрудишься объяснить, что это было такое? Никита: Это была та самая Нозоми. Паша: Ничего не понял. Никита: Ну я ведь вчера рассказывал. Паша: Что-то не припомню. Никита (по-русски): Я при девочках говорить не буду. Герман (по-русски): Так расскажи на русском, что такого? Никита (по-русски): Сейчас узнаешь… Рин: Эй, вы о чём шепчетесь? Маки: Нам тоже интересно. Никита (по-русски): Вот именно поэтому и не буду. Паша (по-русски): Ладно уж, храни свои секреты. В этот же момент прозвенел звонок. Девочки разошлись по своим местам, мы с парнями тоже настроились на волну урока. Общались все, вроде бы, свободно. Единственное, что мне не понравилось — напряжение между Германом и Маки. Надо бы что-то с этим решать. А ещё следует поговорить с Нозоми с глазу на глаз, извиниться за вчерашнее. Судя по всему, день обещал быть интересным. Столько всего нужно успеть, хоть бы времени хватило.Обратно к уроку физкультуры
Никита: Ах, неужели это все произошло взаправду? Паша: Угу, это было вполне реально. После урока нам всё же сообщили, что экзамен придётся писать так же, как и всем остальным, но не забыли вновь добавить, что мы вполне в силах получить хорошие баллы. Впрочем, этого и следовало ожидать. Наверное, пугал даже не столько факт экзамена, сколько то, что это японский экзамен. Чего можно ожидать от их программы? Ума не приложу. Особенно волнительно было за те предметы, в которых я ни в зуб ногой — обществознание, физику и информатику. Благодаря объяснению Эли я абсолютно точно знал, что вопросы по этим дисциплинам в экзамене будут. Оставалось рассчитывать, что там самые элементарные вещи. Никита: Выходит, вся надежда теперь на Эли. Паша: Почему же? Я бы не стал списывать со счетов и наши знания. Никита: Это верно, да только на данный момент мы совершенно не знаем того, насколько они соответствуют японским стандартам. Кроме того нужно ведь знать, на какие детали стоит обратить внимание. Паша: Это да. Паша сидел в тени и что-то рисовал в своём скетчбуке. Он выглядел крайне сосредоточенным и оттого особенно красивым. Почему-то мне так казалось. Всегда нравилось наблюдать за людьми, которые занимаются своим любимым делом. В этот момент от них веет какой-то положительной энергией. Это дорогого стоит. Я видел, как мастерски Паша выводит каждую линию, как ловко орудует своим карандашом. Словно бог, он создавал на простом листе бумаги настоящую жизнь, в которой была отражена часть внутреннего мира и самого Паши. Это ли не прекрасно?.. Паша: … Некит, ты меня слушаешь вообще? Паша вдруг посмотрел на меня, прервав бесконечный караван моего потока сознания. Никита: А, что? Я даже сначала не понял, что происходит. Паша: Опять задумался обо всяких абстракциях? Никита: Кажется, что так… Паша: Ехехе. Я спрашивал, а что будет, если мы не сдадим экзамен? Не выгонят же они нас? Никита: Думаю, что не выгонят. Это сильно навредит репутации школы. Наверное, отношение к нам несколько более лояльное, чем к любому другому школьнику здесь. Паша: Я тоже так думаю. Никита: Но, если спросишь меня, я бы не хотел провалиться на экзамене. Это ведь будет самый настоящий позор для нашей страны. Паша: А ведь правда. Имидж портить ни в коем случае нельзя. Никита: Да, к тому же это наш шанс завоевать уважение учеников и учителей. Ну и просто показать, что мы умные парни. Паша: С другой стороны, полагаю, что всем будет всё равно на результаты, особенно наши. Никита: Может и так. Но в данном ситуации, лучше перестараться. А этим только дай повод подумать, что русские дураки, так они бунт поднимут. Паша: А напишем хорошо — скажут, что списали или что-нибудь такое. Никита: Говорим прямо как на телевидении. Паша: Там тоже есть частица правды. Не стоит отбрасывать мысли, что вокруг могут быть враги. Никита: Может и так, но мне хочется верить… верить хотя бы в наших подруг. Точно! Я бы постарался на экзамене уже только ради них. Паша: Ладно, это сильный аргумент. Значит, подготовимся как следует. Никита: Очень хочется… лишь бы Эли нашла конспекты. Разговор про экзамены сошёл на нет. Паша вновь уткнулся в скетчбук, изредка переводя взгляд куда-то в сторону. А я принялся наблюдать за спортивными достижениями нашего класса. Больше всего меня интересовали, естественно, Герман и Артём. Они сейчас, кажется, играли в лесенку вместе с ещё какими-то двумя парнями, в то время как учитель усиленно что-то пытался объяснить девушкам. Было немного скучно, поэтому я опять решил посмотреть, чем занимается Паша. Никита: Ух ты, кого рисуешь? Паша: Эм, ну это… неожиданный вопрос. Никита: Похожа на Рин. Паша: Ехехе… Никита: Неужто это она?! Паша: У меня немного плохо получается рисовать людей. Никита: Я не это имел в виду! Паша: Ну просто посмотри, как она хороша. Ей очень идёт спортивная форма. Никита: Что правда, то правда. И это было сложно отрицать. Рин была невероятно стройной и подтянутой, и слегка облегающая спортивная форма как нельзя лучше подчеркивала все изгибы её тела. Никита: У тебя талант. Паша: Спасибо. До совершенства мне, конечно, ещё учиться и учиться, но я стараюсь. Никита: Продолжай в том же духе и станешь величайшим художником. Я уверен. Паша: Ваше авторитетное объективное и неподкупное мнение учтено. Артём: Эй, что делаете? Герман: Без нас тут не скучали? Пока мы с Пашей обсуждали его художественный талант, то и не заметили, как к нашей позиции приблизились двое спортсменов. Потные, но, кажется, довольные. Никита: Уже сдали зачёт? Ещё ведь, вроде бы, только что играли в лесенку. Герман: Да там и сдавать нечего. Триста метров пробежать — легкотень. Паша: Ну, судя по Тёмику, выжили не все. Артём: Я обязательно выживу… Если сейчас не выплюну свои лёгкие. Паша: Вау, возвращение королевы драмы. Никита: Долго же мы ждали. То, что Артём слегка так преувеличивал, было видно невооружённым глазом. Выглядел он абсолютно здоровым, но по непонятной причине упорно делал вид, что ещё чуть-чуть, и будет готов переписать на нас всё имущество. Артём: Здесь нет ничего смешного! Герман: А вы чем тут занимались? Герман обошёл нас и заглянул в Пашин скетчбук. Герман: Воу, это Рин? Паша: Д-да. Герман: Здорово… Он вдруг прищурился. Герман: Только что-то здесь не так. Никита: А мне очень нравится. Герман: Грудь. Никита и Паша: Чего? Герман: У тебя грудь получилась чуть больше, чем в реальности. Герман внимательно всматривался сначала в рисунок, потом переключал внимание на саму Рин, которая в это время занималась физкультурой, ни о чём не подозревая, и кивал головой. Никита: Прости за нескромный вопрос, но как часто ты смотришь на грудь Рин? Герман: А что в этом такого? Никита: Ничего, конечно, просто это как-то… Герман: Для парней это вполне в порядке вещей. Никита: Рад слышать, что у тебя здоровое либидо. Артём: Согласушь с Германом в том, что смотреть на девочек — одно удовольствие. Герман: Если уж начали об этом, то вы заметили, какая у них обтягивающая спортивная форма? Никита (про себя): Началось… Не сказать, что в повседневной жизни мы озабоченные, извращенцы или что-нибудь в этом роде. Но порой подростковая сущность всё-таки берёт верх над целомудрием. Особенно над Германом. Впрочем, это абсолютно нормально. В конце концов, в тяге к противоположному полу нет ничего плохого. Конечно, с возрастом она меняется, и сейчас, например, когда мы говорим о девушкам, то волей-неволей задеваем и тему сексуальных отношений. Брр, надо бы прекращать… даже думать о таком немного смущающе. К слову, форма действительно была довольно привлекательной для мужского глаза: слегка обтягивающая футболка и короткие шорты. И пока парни наблюдали за тем, как девчонки приседали, я… с удивлением обнаружил, что у травы довольно интересная текстура. И небо сегодня неплохое такое, чистое.От лица Германа
Парни, конечно, выбрали просто шикарное место. Отсюда открывался отличный вид на спортивный стадион и на всех, кто на нём находится. Но из всей толпы меня, естественно, больше всего интересовала Маки-тян. Как же она прекрасна… Наблюдать за тем, как Маки тренируется, было невероятно приятно. В том числе и за счёт одежды. Маки сама по себе имела просто отличные формы, что отлично подчеркивал спортивный костюм. Смотря на неё, я почти что был готов утонуть в блаженстве. Каждое движение её тела было превосходным, грациозным и при этом уверенным. А уж когда настала очередь отжиманий, то моё сердце было готово выпрыгнуть из груди, а из носа наверняка должна была вот-вот пойти кровь. Её ягодицы выглядели упругими и подтянутыми. Другими словами… Вдруг кто-то легонько ударил меня по голове. Герман: Ай! За что? Никита: И этот bonk ждёт каждого, кто чересчур horny. Герман: Уже и на девочек посмотреть нельзя? Никита: Смотреть — можно, а вот пялиться на них не стоит. Мы знакомы всего неделю. Герман: Но ты ведь согласишься с тем, что Маки выглядит привлекательно? Никита: Здесь я с тобой спорить не буду. Она и вправду очень красива. Герман: А мы с ней как раз… Никита: Вот как только станете полноценной парой, тогда я тебе и слова не скажу. Паша: А у Рин хорошая попа. Никита: ПАША?!!! Артём: Не думал, что ты знаешь такие слова. Паша: Ой, я сказал это вслух? Герман: Да. Паша: Неловко вышло. Герман: Есл уж начали эту тему, вы заметили, насколько грудь Ханаё больше, чем у сверстниц? Никита: Да вы издеваетесь… Артём: Ага, и телосложение у неё нетипичное для такого возраста. Никита: Вы меня вообще… Герман: Вон та девочка тоже неплоха. Никита: …слушаете?! Герман: Тебя вообще кто-нибудь или что-нибудь привлекает? Никита: Я могу согласиться с вами, что девочки красивы, особенно наши. Но засматриваться на их… ну вы поняли, как минимум, некрасиво. Что вы как четырнадцатилетние дети? Герман: Ну прости, мамочка. Никита обиженно фыркнул. Иногда мне бывает крайне сложно его понять. Конечно, он сильно заботится о нас и нашей репутации, но это ведь не значит, что теперь нужно каждый наш шаг контролировать? А уж сейчас, тем более, мы не делали абсолютно ничего криминального.От лица Никиты
Возвращаться к этой теме мне абсолютно не хотелось. Почему-то я чувствовал себя невероятно неловко, лишь находясь рядом с этими озабоченными. И, конечно, где-то внутри прекрасно понимал, что ничего ужасного в их интересе не было, но… в то же самое время какое-то неведомое пуританское чувство твердило, что так быть не должно. То ли меня подводило воспитание, то ли свои же загоны. А масла в огонь подливали воспоминания о недавней ночи в гостях у Нозоми. Правда, если так подумать, возможно я считал себя ещё слишком юным и невинным для всего этого, даже не взирая на реальные восемнадцать годиков моей жизни, когда, вообще-то, человек считается уже полностью сформированной личностью. Ну да и ладно. Всему рано или поздно настанет своё время. По крайней мере, я надеюсь на это.*
Парни продолжали что-то бурно обсуждать, в то время как я попытался сконцентрировать свою мыслительную деятельность на предстоящем экзамене. Хорошо было бы хотя бы примерно представлять, что нас там ждёт. Не сказать, что я был не уверен в наших знаниях, даже наоборот, мы были парнями вполне смышлёнными, но нельзя не отметить, что у каждого имелись как свои сильные, так и слабые стороны. Я вот, например, хоть убейте, но мало что смыслил в обществоведении, а в истории ограничивался лишь общими знаниями. Так что не отказался бы того, чтобы узнать, какие аспекты стоило бы подтянуть перед тестом. Что же, всё упиралось в Эли. Впрочем, из всех наших новых знакомых в ней я бы стал сомневаться в последнюю очередь. Она производила впечатление вполне ответственной и надёжной девушки. Хотя, чему я удивляюсь? Не зря же она занимает пост главы студенческого совета. Поток моих мыслей прервал знакомый бодрый голос. Громких людей я обычно запоминал особенно отчётливо. Наверное, для того, чтобы сразу знать, от кого стоит держаться подальше и при случае успеть дать дёру. Вот и сейчас так же: голос Хоноки было сложно спутать или забыть. На стадион вышло ещё порядка двадцати студентов, из числа которых особенно отчётливо выделялись Хонока, Уми и Котори. Хм, кажется, я видел в расписании, что у нас сдвоенное занятие. А это могло значить только… Никита: На девочек помладше насмотрелись, теперь вот вам повзрослее. Герман: Что же мы, по-твоему, только об интиме и думаем? Никита: Кто же вас знает? Но одно я могу сказать точно: не каждый будет с подобным интересным следить за приседаниями. Впрочем, я уже отчаялся что-либо им объяснять. Если хотят — пусть смотрят. Только есть их за этим делом поймают, то и объясняются пусть сами. Старый дед продолжал яростно бухтеть во мне, пока вдруг я и сам не поймал себя на том, что… всё это время пристально наблюдал за Котори. Никита (про себя): Какого?.. Стоило только мозгу обработать эту информацию, как я моментально отвернулся и с силой тряхнул головой. Мне почему-то усиленно казалось, будто я только что сделал что-то плохое. Хотя, если так подумать, она привлекла моё внимание лишь потому, что где-то в подсознании я до сих пор переживал за ту встречу в кафе. У меня оставалось множество вопросов, но задавать их, кажется, было ещё рано. Да и так ли я на самом деле хочу знать ответ? Я ещё раз внимательно прокрутил в голове события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, чтобы убедиться, что я случайно не проболтался кому-нибудь. Эх, лишь сильнее себя накручиваю. Хонока: Хей, ребята, доброе утро! Хонока всё же заметила нас и принялась особенно энергично размахивать правой рукой. Интересно, она всегда такая? Никита: Доброе утро! Я помахал ей в ответ, после чего моему примеру последовали и остальные. Уми и Котори также не остались в стороне, а первая мимо ходом даже успела бросить странный взгляд в сторону Артёма и улыбнуться. Паренёк тут же поплыл: лицо Артёма залилось краской, а сам он, кажется, даже стал пошатываться. Это на него так простая улыбка подействовала? Но стоило девушке отвернуться и приступить к упражнениям, как Артём в мгновение ока переменился. Парень засиял от счастья. Кажется, он не был так рад даже тогда, когда смотрел на издание «Чапаев и пустота» с кристально-белой бумагой. Смысл был предельно понятен. Значит, в присутствии Уми Тёмик боится показывать свои истинные чувства. Я вздохнул. Эх, если бы только я знал, что с этим можно было сделать. Оставалось надеяться на один из двух исходов: либо каким-нибудь магическим образом Артёму удастся победить свои страхи, либо на меня снизойдёт психологическое прозрение. Артём: Она мне улыбнулась… УМИ МНЕ УЛЫБНУЛАСЬ! Никита: Ничего удивительного. Я, когда тебя в первый раз увидел, вообще полдня ржал. Артём: Эй! Кажется, мои слова немного задели его. Никита: Да расслабься. Это же хорошо — она наверняка рада тебя видеть. Герман: Кстати, она тоже ничего такая. Сказал Герман, который всё ещё внимательно следил за уроком физкультуры, прищурив один глаз, из-за чего его лицо приняло прямо-таки профессорский вид. Никита: Опять ты за св… Артём: Ну а как же ещё? Спортсменка, красавица… Герман: Кстати, Некит, думал, мы не заметим, как внимательно ты наблюдал вон за той вот девицей. Герман указал на Котори, после чего внутри меня всё как будто сжалось. Так он видел?.. Вот чёрт! Я почувствовал, как мозг активировал сигнал «S.O.S.». Никита: Не понимаю, о чём… Артём: Так тебе нравится Котори-сан? Никита: Нет же! Это не то, о чём вы подумали! Я просто… Просто… Просто что?! Нельзя рассказать им о вчерашнем ни в коем случае, даже если и кажется самым логичным объяснением. Никита: …просто задумался. Артём: Задумался о совместном будущем, детишках и… Теперь это уже походило на открытую издёвку. Напряжение нарастало, сдерживать ситуацию становилось всё сложнее и сложнее. Ещё чуть-чуть и я точно запаникую. Не хватало только… Рин: Какие детишки? У кого? Послышался рядом жизнерадостный голос Рин. Этого ещё не хватало. Паша: О, вы уже закончили. Рин: Ага, видел бы ты, как мы с Каёчин всех в беге сделали. Паша: Да я видел… Рин и Ханаё: Что? Правда? Фух, кажется, пронесло. Спасибо девочкам за то, что смогли так легко сменить… Маки: Так а что там про детей? Никита: Мы просто… Герман: У нашего биохимичного друга появилась любовь всей жизни. Никита: Да нет же!. Рин: Ух ты! Так это же здорово! Ханаё: Поздравляю. Никита: Это всё ложь и провокация! Тучи сгущались, и мне становилось всё сложнее и сложнее находиться здесь. Волнение нарастало, эмоции были готовы вылиться через край. Словно загнанный в угол зверь, я чувствовал свою беспомощность. Но как им объяснить? Но тут телефон в кармане завибрировал. Я быстро достал его, и на экране высветилось сообщение от неизвестного абонента. ??? : Эй, Никита-сан! Я нашла! Размышлять над тем, кто это был, долго не пришлось. Как-никак из всего моего окружения только один человек в последнее время обещал кое-что найти для меня. Никита: Эли-семпай, это вы? Эли: Да, доброе утро. Я нашла конспекты. Никита: Отлично! Я сейчас же поднимусь забрать их. Эли: Можешь не торопиться, я всё равно в студсовете до конца дня буду. Никита: Нет, нет, сейчас в самый раз. После этих слов я быстро направился к зданию школы, даже никому ничего не объяснив. Да и не хотелось, ведь в том момент я думал лишь о том, как бы поскорее сбежать от всего этого позора.***
Оказавшись в кабинете студенческого совета, я резко закрыл за собой дверь, словно боясь запустить кого-нибудь следом, и опёрся о неё, запрокинув голову. Эли: Никита-сан, что-то случилось? Никита: Всё в порядке. Просто хочу отметить, что ты очень вовремя. Звучал я не очень убедительно, судя по всему. Это можно было чётко понять по выражению лица девушки. Она ещё несколько секунд удивлённо таращилась на меня, после чего пожала плечами и приняла своё обычное выражение. Немного отдышавшись и отойдя от произошедшего, я и сам сумел прийти в себя, после чего приблизился в членам студсовета, которые находились здесь в полном составе. К слову, удивительно, что Нозоми сейчас была усердно занята какой-то бумажной работой. Но я всё равно пытался лишний раз не глядеть в её сторону. Чувство вины за случившееся прошлым утром всё никак не давало мне покоя. Никита: Ещё раз всем привет. А то у меня не было возможности нормально поздороваться. Эли: Да, доброе утро. Нозоми лишь что-то пробурчала себе под нос. Кажется, действительно обиделась. Мне стало вдвойне стыднее за самого себя. Ладно, надо бы собраться. Я здесь не для этого. Никита: Насчёт конспектов… Эли: Как и обещала. Она достала из-под стола толстенную стопку тетрадей. Объем, признаться, действительно впечатлял. Никита: Ого, какая ты продуктивная. Эли: Я всё перепроверила. Здесь, кажется, все предметы. И это всё нужно будет читать и учить? Хотя… а на что я вообще рассчитывал? Эли: Не волнуйся, экзамен совсем не сложный. На моей памяти, его ещё никто не заваливал. Всё бывает, как говорится, в первый раз. Никита: Да, огромное тебе спасибо. Мы обязательно постараемся! Эли: Не стоит. Я понимаю ваше положение. Никита: И извини, если доставил тебе хлопот. Эли: Не извиняйся. Мне было совершено не сложно. Заодно хоть разгребла часть этого добра. Она указала на целую кучу стопок бумаг, которыми буквально был завален весь стол. Я аккуратно взял тетради с конспектами и уже собирался направиться к выходу, как внезапно вспомнит кое-что важное. Никита: Эли-семпай, можно спросить? Эли: Что такое? Никита: Где у вас тут в школе есть химическая лаборатория, если вообще есть? Эли: Ого, неожиданный вопрос. Она почему-то удивилась. Никита: Что-то не так? Эли: Нет-нет, просто никто ещё такого не спрашивал. Лаборатория расположена на втором этаже в западном крыле. Вот только после одного случая она закрыта. Там сейчас даже занятия не проводятся. А тебе зачем? Лишь по одной этой фразе сразу стало понятно, что доступ туда мне так просто не дадут, поэтому стоило что-нибудь придумать. Никита: Я на родине занимался одним проектом, хотел бы продолжить исследования по мере возможности. Фраза совсем простенькая, но по ней абсолютно точно можно было понять, что я человек опытный. Эли о чём-то задумалась, затем открыла какой-то журнал и принялась его листать, вчитываясь в каждую строчку. Эли: Ты ведь заместитель главы биологического клуба? Никита: Так точно. Эли: Тогда, думаю, проблем возникнуть не должно. Она подобрала какой-то ключ, подошла ко мне и передала его. Эли: Только будь осторожен и не особо распространяйся об этом. Никита: Слова главы студсовета — закон. Эли: Ехех, иди уже. Никита: Хорошего тебе дня, Эли-семпай. И спасибо ещё раз. Я осторожно поклонился, а затем буквально вылетел из кабинета, сияя от счастья. Всё получилось в точности так, как я и предполагал.