Счастье после смерти

       Мужчина сидел на комоде, перечитывая в очередной раз страницу книги, — стоны, доносившиеся с кровати в полутора метрах от него, мешали осознавать прочитанное, но, судя по графику, скоро они должны были закончиться. Откуда он знал? Все просто: через две минуты и тридцать семь секунд должна была наступить смерть одного из участников прелюбодеяния. Жнец зевнул — сегодня он опередил график и теперь пытался не отвлекаться на телефон и последние действия будущего клиента, чтобы дочитать главу. На сегодня это была последняя душа, которую ему предстояло провести к последним вратам. Он с усмешкой вспомнил, как несколько раз ошибался — с большинством душ было все просто: они отправлялись на самое стандартное взвешивание, кого-то забирали наверх, кого-то вниз, самых скучных оставляли в лимбе, а тех, кто был еще на что-то способен, приглашали стать работниками Равновесия. Сложнее было с теми людьми, которые посвящали свою жизнь служению самым разнообразным божествам; тогда канцелярия предоставляла возможность решать судьбу души самому божеству, а ошибиться их вратами было проще простого — как искать нужную комнату в общежитии. Жнец никогда не искал — он умер достаточно давно, а образование ему было недоступно, но он часто наблюдал, в какую фрустрацию впадают студенты, которые пытаются найти свою или чужую комнату после вечеринки.        Больше всего собиратель душ любил приходить к божествам — они всегда улыбались ему, угощали чем-то и завлекали провести время вместе. Сильно расслабляться с большинством из них не стоило, но они были явно поинтересней представителей бюрократов Равновесия.        Не то, чтобы жнец мог вновь умереть или попасть в плен к кому-то из своих знакомых, но для некоторых отчетов не было форм, из-за чего приходилось писать с десяток докладов о том, как он оказался в животе матери-паучихи и почему не мог исполнять свои обязанности целую неделю. Высшему начальству не пристало писать, что жнец перебрал настойки из яблок дерева, проросшего подле древа познания, и упал в паутину, очнувшись только тогда, когда его поглотила целиком и заживо одна из его собутыльниц. На Арахну обижаться смысла не было, а вот пить с ней до звона музыки сфер в ушах не стоило.        Жнец посмотрел на экран телефона — таймер радостно показывал пятнадцать секунд, и когда он уже был готов взять в руки серп, заметил, что список дополнился еще одним именем.        — Почему нельзя, как по старинке, просто не добавлять мне имён?        Жнец перевёл взгляд на своего клиента, который уже вышел из собственного тела и теперь растерянно и испуганно смотрел на гостя.        — И давно ты здесь?        — Минут десять.        — Ты жнец?        — А ты — Капитан Очевидность?        — Устаревший мем.        — Устаревший способ умереть.        — Зато приятный.        — Идём, раз у тебя нет особенных вопросов, закончим побыстрей, — жнец подошёл и рассек едва заметную нить между душой и телом, а после зевнул.        — И часто ты так рано приходишь, или ты вуайерист?        — Не обольщайся, мне просто было нечем заняться, у меня укороченные дни и список в два раза короче.        — Ага, а в отпуск ты случайно не собираешься?        — Это единственное, что тебя волнует? Мы с тобой видимся первый и последний раз.        — Да-да, конечно, ты прав.        Ирония, с которой парень произнёс это, насторожила жнеца, но он просто продолжил хмуриться — каких только душ ему не попадалось. Он оглянулся, прежде чем создать портал к распределительному пункту; визги все еще живого любовника оглушали, но жнец понял, что что-то не так: душа и тело, хоть и были отдаленно похожи, имели разное воплощение.        — Не хочешь ничего рассказать?        — Зачем портить сюрприз?        Жнец сжал челюсти и повёл душу через портал, надеясь закончить работу как можно быстрей, чтобы нырнуть в озеро молитв, проплыть несколько километров, а потом забыться сном до завтра. До отпуска было еще несколько месяцев, и жнец надеялся не получить никаких сюрпризов до него. Однако его надеждам не суждено было сбыться — в распределительном пункте было еще несколько жнецов, и один из них хихикнул, увидев клиента, которого он вёл.        — Марк? Давно не виделись, — коллега заговорил с душой, и это жнецу совершенно не нравилось.        — Привет, мой дорогой, наверное, лет десять, но я-то знаю, что это, потому что вы все от меня отказались.        — Ты сам знаешь, что ты — бесплатная работа.        — Будто жнецам платят.        — Укороченными днями, например; твой спутник сейчас по короткому графику и работает.        — Значит ты отличник?        Клиент повернулся к жнецу, который продолжал сжимать челюсти, не понимая, что именно происходит, но и реакция канцелярии совершенно его не обрадовала, когда он подтолкнул душу к стойке приема и регистрации.        — Марк, давно не виделись, я думала, ты выбираешь кого-то с меньшим сроком жизни, — секретарь лучезарно улыбалась, а жнец почти закипал. — Илай, ты еще не знаком с Марком?        — Не довелось, куда его?        — Ох, Марк, попей кофе, пока я ознакомлю Илая с твоим делом.        Элизабет взяла небольшую папку, которая уже лежала на ее столе, а после стёрла последнее имя из списка жнеца, чем немало его удивила. Она принесла Марку и Илаю кофе и вручила жнецу папку, как-то неловко улыбаясь.        — Ты пока почитай, а я переговорю с Лиззи.        Парень улыбнулся, нагло подмигивая жнецу, и пошёл к стойке. То, как вальяжно он себя чувствовал в загробном мире, возмущало все в Илае. Он был крайне недоволен, что этому Марку так просто огласили его имя, что эту душу вовсе узнают. Но он начал понимать, что с этим парнем не так, когда углубился в досье.        Эта душа была в полтора раза старше самого Илая, что уже было достаточно странно. Он был предсказателем в своей первой жизни, а один из жнецов показался ему каким-то образом. Илай знал и помнил, что раньше и условия работы, и души были жёстче, так что жнец мог просто заснуть и выпасть из эфира — такое случалось редко и обычно удавалось устранить последствия достаточно быстро, но с Марком это не сработало. Молодой человек специально искал встречи со жнецами, и вскоре половина штата знала предсказателя в лицо — он не стал серийным убийцей, но устроился работать в госпиталь, где ежедневно провожал людей на другую сторону.        «И что же в нем такого особенного, что он до сих пор не распределен?» — пронеслось в голове Илая, который уже закипал от возмущения.        Оказывается, тот жнец, который встретился Марку в первый раз, устал, даже выгорел на работе настолько сильно, что хотел завершить свою деятельность (только вот нарушение контракта с Равновесием обеспечивало век отработки в одном из небольших мирков у одного из божеств). И тогда человек и жнец заключили договор — Марк сделает все, чтобы превратить жнеца в божество (и он создал целый культ), а после жнец пожертвует своим серпом, выточенным из ткани мироздания, чтобы обеспечить человеку возможность выбирать жизнь, смерть и самому определять своё существование. Ради одного Марка процедуру забора души было решено не менять (именно поэтому он был знаком с большим количеством жнецов), а вот новым знакомым бывшего предсказателя выдавали для ознакомления эту папку. Внизу листа было несколько пометок:        «Равновесие решило, что Марк не имеет права выбрать вечную жизнь в одном теле, на этом условия к душе были исчерпаны»        «Марк дал клятву не нарушать Равновесие»        Илай хмыкнул, закрывая папку и возвращаясь к стойке регистрации и распределения.        — Это все классно, только куда его теперь?        — Дорогуша, меня к воронке, будем искать мне новое пристанище.        Элизабет неловко кивнула и закусила губу — она уже встречалась с этим жнецом и знала, что он получал укорочённые смены, потому что любил организованность в работе, а Марк явно не был стабильным элементом.        — Я не дорогуша, — огрызнулся Илай и натянул капюшон толстовки на голову, проходя к воронке, — его обязанностью было провести душу до последнего этапа, и такая формулировка впервые показалась жнецу слишком неконкретной.        — Точно, тебя зовут Илай, прекрасное имя; кстати, у меня был один друг Илай, у него были самые красивые глаза, что я видел за всю жизнь.        Жнец хмыкнул и закатил глаза, радуясь, что идёт впереди и не обязан общаться с этим навязчивым человеком. Не поймите неправильно, Илай восхищался тем, как мужчина добился желаемого, ведь немногим душам удавалось обмануть Равновесие в свою пользу.        — А ты не слишком разговорчивый, да? Ну что ж, придётся мне говорить за двоих. В каком веке ты умер? Судя по имени, если ты его не менял и не застрял в ретро, то век семнадцатый? Может совсем молодой, скажем, девятнадцатый? Судя по говору, ты из английских джентльменов, еще до того, как это слово стало использоваться саркастично. Представляю тебя в костюме, я бы познакомился.        Наглость и говорливость Марка поражали, почти раздражали Илая, но он предпочитал отмалчиваться — смысл заговаривать с тем, кого он больше не увидит? Ну, или будет видеть раз в несколько десятков лет? У жнеца уже был друг и сосед, который работал в канцелярии, и этого было вполне достаточно.        — То ли у меня были проблемы с отцом, то ли ты слишком хорош, но мне правда не хочется с тобой прощаться — ты такой недоступный, у-у-ух.        Марк смеялся, остановившись у воронки жизни. Он ловко управлялся с ней, передвигая ее в поисках подходящего для себя пристанища:        — Знаешь, что обидно? Я всегда хотел вселиться в домашнее животное, но оказалось, что ими занимается совершенно другой отдел. И сколько бы запросов я ни делал, мне ни разу не разрешили.        Илай продолжал стоять молча, наблюдая за поисками, а Марк поднял взгляд от воронки и улыбнулся.        — Тебе говорили, что ты был и остаёшься очень привлекательным юношей?        Жнец вскинул удивленный взгляд, отрываясь от созерцания огоньков жизни, даже не зная, что ответить этому человеку.        — Видимо давно тебе не делали комплиментов, но ты обязательно в зеркало посмотрись.        Марк опустил взгляд в воронку и с точностью до нескольких метров указал на опустевшую человеческую оболочку. Илай понимал, что душу из оболочки только что забрали — иногда этот момент происходил за несколько дней или недель до смерти. Душа настолько уставала существовать, что просто отделялась от материи, и тогда жнецам приходилось являться к живому телу.        — Ты знал, что происходит с такой оболочкой, если я не вселяюсь в неё?        — Нет, — Илай все же заговорил — ему было действительно интересно, хотя раньше он никогда не задумывался об этом.        — Ух ты, ты мне ответил. Так вот, в большинстве своем тело сдается сразу — приступы разного рода, обострение всех заболеваний и иногда намеренные самоубийства или случайные. Несколько раз я и сам переживал такое, но потом понял, что, даже несмотря на то, что мне достался счастливый билет, умирать все еще грустно.        — Что-то я не заметил, чтобы ты грустил.        — Это все потому, что меня забирал самый красивый жнец.        Марк оставил воронку закручиваться над одной человеческой оболочкой, а сам обошёл собеседника и обнял его за плечи.        — Обещай, что придёшь за мной через пару недель.        — Если ты появишься в списке. Но почему так мало?        — Элизабет предупредила, что ты очень ответственный работник, но обещаю, что сделаю все, чтобы умереть в твою смену. А мало потому... вот, смотри, — он подвёл экран к жнецу и указал на едва заметные точки, вяло передвигающиеся по изображению тела. — Они должны быть меньше, ровнее и быстрее, вы в канцелярии уделяете мало внимания здоровью и силам ваших подопечных на Земле, но я знаю, что это тело долго не протянет.        — Хорошо.        — Готов?        Парень протянул руку жнецу, что было не обязательно, но Илай поддался странному порыву и сжал его пальцы, перенося их в найденную точку.        — У-у-ух, ты и переносишься мягонько, точно забронирую тебя на следующую вечность.        — Жнеца нельзя забронировать, а мой срок службы продлится еще пятьсот восемьдесят лет.        Марк только хмыкнул саркастично и исчез в спящем теле. Когда он снова становился смертным, он уже не мог видеть жнецов и работников Равновесия, а Илай тяжело выдохнул и исчез, намереваясь отдохнуть.        О том, что значил саркастичный хмык, жнец узнал позже, но дома он поддался еще одному порыву и встал перед зеркалом, пытаясь понять, что же такого увидел Марк. Воспоминания из смертной жизни были размытыми, почти стёрлись спустя четыре столетия, но Илай осознавал, что пользовался вниманием противоположного пола. В эфирном мире ни внешность, ни должность обычно не имели никакого значения — он мог пить, есть, спать и развлекаться с любым из божеств и секретарей, посыльными, жнецами, да с кем угодно. Самые богатые по душам боги были слишком заняты, но ни одно из правил эфирного мира не указывало на то, что с ними нельзя вступать в контакт. Иногда Илаю их было даже жаль, он сам просто доставлял души и расставался с ними, а их новым владельцам приходилось обрабатывать каждого новенького в отдельности и расправляться с ним в своих обычаях.        Он отвлёкся на мысли, поэтому заставил себя вновь пробежаться по собственному лицу взглядом. Русые волосы, вечно зачёсанные на одну сторону, небольшой лоб, широкие брови, глубоко посаженные чёрные глаза — при жизни они были светлее, но принятие на себя обязанностей жнеца влекло за собой несколько изменений, — ровный, тонкий нос и пухлые губы.        «Кажется на Земле сейчас мода на губы», — подумалось Илаю, и он пожал плечами, вновь отвлекаясь от зеркала.        Он вернулся к своим коротким дням, так же как обычно исполняя свои обязанности без задержек, четко и быстро распределяя души по местам их последних назначений. Оказавшись у врат Хорса, видеть которого было сложно — он был воплощением солнца и излучал свет каждой своей частицей: рыжие волосы и золотые глаза, ослепительная улыбка. Крайне неприятная для созерцания личность. Впрочем, Хорс знал, что работникам Равновесия с ним сложно, поэтому всегда предлагал защитные очки, и любовь к нему за это поднималась из самых глубин бестелесных существ.        — Благодарю тебя, Илай, мы с Агидель сварили замечательной наливки, как закончишь с работой, буду рад тебя угостить.        — Цены тебе нет, Хорс, смотреть на тебя не могу, а вот обожаю всем желудком.        Божество рассмеялось, а из-за ворот послышался переливчатый смех Агидель, и Илай крикнул ей приветствие на языке, которому эти божества его учили, и откланялся.        Все шло своим чередом, а отпуск неумолимо приближался, когда Илай увидел в своём списке уже знакомое имя — тело Марка должно было умереть одним из последних за день, а перед ним у жнеца был перерыв, поэтому, исполнив все предыдущие работы, Илай отправился к умирающему бессмертному. Пухлый мужчина натирал окна, стоя на столе и едва удерживая равновесие, чем действовал на нервы Илаю. Он меньше всего любил наблюдать медленные смерти людей — они дергались, кричали и истекали кровью. Сосед считал, что в жнеце таким образом проявляется сочувствие, Илай же предпочитал думать, что ему не нравятся громкие звуки и лишние движения. Однако Марк спустился со стола и закончил уборку, а после лёг на диван и зевнул.        — Что-то мне подсказывает, что ты, Илай, уже здесь.        Парень не открывал глаз, а жнец оглянулся вокруг себя — он все еще был в эфирном мире и ни носочком кроссовок не показывал своего присутствия.        — Думаешь, откуда я знаю? Потому что ты отличник, а значит, приходишь рано. И если я прав, то ты сидишь сейчас в шоке, а если нет, то никогда не узнаешь о такой моей оплошности. Этому телу немного осталось, хорошо, что я убраться успел; у парнишки очень приятные друзья, жаль было бы, если бы они увидели, в каком состоянии мне досталась квартира.        Илай осмотрелся. Он искренне не понимал, зачем Марк делает то, что делает, если мог бы продолжать прожигать жизни и получать все удовольствие, доступное людям.        — Интересно, а ты бы согласился выйти из эфира и угостить меня какой-нибудь эфирной едой или напитком? Мне кажется, у человеческого тела зашкалит все, что можно, и его просто разорвёт. А если я выпью что-то такое, когда буду с тобой в эфире? Это привяжет меня к нему или все будет, как обычно?        Марк говорил медленнее, видимо теряя физические силы, а Илай нахмурился — этот болтливый клиент задавал очень интересные вопросы, ответы на которые хотелось получить. Однако едва таймер отсчета показал последние десять секунд очередной жизни Марка, Илай взял себя в руки и принял бесстрастный вид.        — Привет, Илай, рад тебя снова видеть, как твои недели?        — В порядке.        — Неужели не скучал?        — Зачем ты убирал у него? Какой в этом толк?        — Давай договоримся так: с тебя бокал любого эфирного напитка, а я тебе расскажу один свой секретик.        Илай нахмурился и накинул капюшон, отсекая душу Марка от чужого тела. Он уже почти открыл портал в распределительную, когда остановился и повернулся к спутнику.        — Сегодня?        — Я никуда не спешу, но я не против.        — Тогда мы заберём еще несколько душ, — Марк нахмурился, но кивнул, теперь уже сам обхватывая ладонь жнеца и отправляясь за ним к следующему умершему.        — Не подумай, я не против, но я до сих пор не привык видеть, как умирают другие.        — Не смотри.        — Хочешь, чтобы я любовался только тобой?        Илай поднял бровь, не понимая смысла сказанного Марком, поэтому просто пожал плечами.        — Ты прекрасен, я всем в канцелярии так и расскажу.        — Не стоит.        — И то правда, пускай такого красивого тебя вижу только я.        Илай посмотрел на собеседника недовольно, но не успел ничего ответить — последние пять секунд жизни отсчитывались неприятным писком таймера. Жнец знал, что Марк увидит, кого им пришлось забрать вдвоём, а также он чувствовал острое сожаление, когда приходилось забирать детей — то ли из смертной жизни, то ли из эфирной пришло это ощущение утраты потенциала, но взрослых жалко было меньше.        Марк вздрогнул, почувствовав тонкие пальцы в своей руке, а Илай вздохнул, видя растерянное лицо — ему казалось, что после этого события Марк будет гораздо менее болтлив. Почему-то это расстраивало.        Мужчина, правда поняв, что они забирают совсем юную душу, смолк ненадолго, а после будто заставил себя улыбнуться.        — А кто это у нас такой замечательный гость в эфире?        Девочка подняла взгляд на Марка, а после посмотрела на гораздо более мрачного Илая, вздохнув.        — Я умерла, да?        Марк сглотнул, но улыбаться не перестал, а жнец следил за этим, скосив глаза, стараясь не выдавать собственного интереса.        — Да, моя милая, но это только начало твоего нового приключения. Так как тебя зовут?        — Лея, — девчушка закатила глаза, давая понять, что она думает по поводу увлечения своих родителей звездными войнами.        Марк хихикнул и пожал плечами, представляясь сам и называя Илая по имени, отчего у жнеца руки зачесались закинуть Марка в чистилище. Хотя бы на пару лет. Но он знал, что не имеет права нарушать Равновесие, поэтому молча скрипел зубами.        — А он не говорит?        — Говорит, просто очень редко. Готова отправиться в путешествие?        Лея кивнула, напряжённо сжимая руку Марка, а Илай открыл портал в канцелярию; он старался игнорировать обе души, которые сразу нашли общий язык и щебетали за его спиной. Голова понемногу начинала болеть — он не привык к такому количеству разговоров во время рабочего дня.        — Николай, рад тебя видеть, — Марк с Леей догнали жнеца. Девочка сидела на плечах бессмертного мужчины и перебирала его волосы, а работник распределения только покачал головой, здороваясь в ответ.        — Поставь душу на место, мне нужно отправить девочку туда, где ей место.        Илай чувствовал, будто раздражение желчью разливается по его кишкам, хотя по большому счету в его теле не было ни желчи, ни кишок — он состоял из эфира, пускай и имел материальную оболочку, когда ему это было нужно.        — Ты был прав, он говорит, — Лея радостно захлопала в ладоши, а Марк посмотрел на жнеца хмуро, будто это Илай делал что-то неправильное.        Мужчина за стойкой покачал головой и вручил Илаю направление. Жнец повернулся к душам:        — Тебе пора идти со мной, а ты можешь подождать здесь.        Марк кивнул, а Лея протянула руки к жнецу, намереваясь пересесть с плеча мужчины к нему. Илай нахмурился, но помог девочке; он придерживал ее за колено, будто боясь, что с душой могло что-то случиться, если она свалится с его плеча.        — Мы с тобой еще увидимся?        — Не думаю.        — Мне жаль, я бы хотела видеться с тобой и Марком.        — Ты нас еле знаешь.        — Вы были первыми, кто встретил меня после смерти, и он был добр, а ты... ты тоже не злой, а вдруг дальше будут злые люди?        — Не думаю, Лея, но ты всегда можешь обратиться к высшим силам, и они тебе помогут.        Он поставил девочку на пол у ворот и помахал ей рукой в ответ, когда она исчезала в них. Жнец вернулся к Марку со странными ощущениями внутри — он никогда не чувствовал, что чего-то лишается, когда провожал души в их врата, но сейчас было иначе.        — Мы никогда ее не увидим?        — Скорее всего, нет.        — Жаль, я бы хотел такую дочь.        — Ты все еще можешь завести такую дочь, если выберешь тело помоложе и покрепче.        — Но тогда я украду у кого-то шанс быть счастливым.        — Почему ты не завёл семью, когда был жив?        — Меня нисколько не интересовали женщины, а в мое время не было суррогатного материнства, — Илай хмыкнул в ответ и повёл мужчину к воронке; до следующей смерти, на которую он был назначен, оставалось еще пару часов. — Уговор в силе?        Жнец поднял взгляд и кивнул, вспомнив, что должен был дать Марку попробовать эфирный напиток. У него дома хранилась бутылка яблочного сидра, который на пробу гнал один из богов гедонизма и веселья, поэтому Илай, не задумываясь о том, что делает, схватил мужчину за руку и перенес к себе домой.        — Ты можешь сесть, — возможно, прозвучало это не очень вежливо, но Марк предполагал, что у его эфирного знакомца гости бывают редко. — Я налью.        — Не ожидал, что ты пригласишь меня на первое свидание так быстро и настойчиво.        Марк смеялся, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу, а жнец только нахмурился:        — Это не свидание, я на них не хожу.        — Какое упущение, нужно срочно рассказать об этом всем, чтобы ты развеялся.        — Не нужно, — Илай напрягся, представив, как другие жнецы или работники канцелярий пытаются пригласить его на свидание — внутри похолодело.        — Останешься мне верен?        Жнец так и не ответил, наливая сидра в два бокала и протягивая один гостю. Марк смотрел на стакан с опаской, он боялся, что играет с огнём, что Равновесие решит стереть его, но с другой стороны он никогда не нарушал короткого свода правил, а в них не было написано, что он не может взаимодействовать с эфиром.        Илай сел напротив и отпил из бокала, выжидая истории. Он не понимал, почему Марк медлит, но решил не отвлекать гостя от внутренней борьбы, которая явно читалась в его глазах.        — Окей, я обещал тебе секрет, — жнец кивнул, подтверждая сказанное. — Правда в том, что я выбираю умирающие тела, чтобы подготовить близких твоих будущих клиентов, а еще я стараюсь влиять на их жизни положительно, чтобы им проще было пережить утрату.        — Звучит красиво, но ты буквально умер на члене своего любовника, когда я забирал тебя впервые.        — А я не говорил, что избегаю удовольствий. Однако часть плотских и платонических удовольствий я стараюсь передать душе, что была в теле до меня.        Жнец хмыкнул и пожал плечами. Он чувствовал определенное удовлетворение от услышанного, явно одобряя это, но не решился анализировать то, что чувствовал. Жнецам не пристало ощущать что-то к клиентам, даже постоянным.        Марк сделал пару глотков, наконец прикладываясь к бокалу; он закрыл глаза и сосредоточился, казалось, что даже перестал дышать, хоть это и не имело никакого смысла. Внешне ничего не происходило, но внутри Марка плескались десятки эмоций — напиток обладал сложным, многогранным вкусом, который сложно было описать человеческим языком. Он был мягким, с легкой кислинкой, прокатывался по языку, как тонкая кисть и разливался в глотке яблочной сладостью.        — Это очень необычно, предлагаю иногда повторять.        — Не думаю, что мне стоит нарушать устав Равновесия снова.        — То есть ты нарушил его ради меня? Это так романтично.        Марк сложил руки под щеку и заморгал часто, смотря на жнеца, который пожалел, что раньше не залез в свой глубокий чёрный капюшон. Жнец открыл им проход к воронке и вошёл в него первый. Спутник вышел за ним через пару секунд, он продолжал улыбаться, но больше не болтал, видя, насколько раздражён Илай. Он развернул экран воронки к себе и принялся искать для себя новое пристанище, а Илай накинул наконец-то свой капюшон, надеясь, что сделал это максимально незаметно. Судя по кривой ухмылке Марка, желание жнеца исчезнуть из виду не прошло незамеченным. В тишине было некомфортно, но всегда болтливый мужчина стоял молча, а Илай заметил, что нервно переступает с ноги на ногу.        — Я ничего такого не имел в виду, тебе нечего смущаться.        — Жнецы не смущаются.        — Ага, а то, что ты тут мнёшься и прячешься в капюшон, говорит только о том, что ты замёрз.        — Я просто не люблю ждать, — Марк хмыкнул, но не стал ничего более говорить, возвращая своё внимание воронке.        — Я нашёл.        Клиент повернул к жнецу экран, а тот поторопился сделать проход в нужное место просто потому, что хотел избавиться от ощущения неловкости, которое было неуместно. Он помнил, что нечто подобное испытывал много лет назад, но тогда он все еще был жив и не жил по правилам Равновесия. Это чувство называлось симпатией, и хотя бы от себя Илай решил этого не скрывать.        — У этого тела есть потенциал на несколько месяцев, — голос Марка звучал как-то грустно для души, которая вот-вот обретёт шанс пожить еще на несколько месяцев.        — Ты не рад? — Илай и сам был готов проклясть себя и свой болтливый язык, но теперь не оставалось ничего, кроме как ждать ответа.        — Рад, просто я буду по тебе скучать, — Марк лукаво улыбнулся, притянул кисть жнеца к своему лицу и оставил на пальцах сухой поцелуй, прежде чем шагнуть в свою новую оболочку.        Жнец смотрел вслед Марку, который теперь не мог его видеть и слышать, а дважды нарушать устав, хоть и вскользь, жнец был не готов, поэтому так и не вышел из эфира. Он наблюдал за тем, как душа обживается в новом теле, склонив голову на бок.        — Он странный, — раздалось позади, а Илай едва удержался от того, чтобы вздрогнуть.        — И тебе привет.        Жнец стянул капюшон, увидев своего соседа — тот был в отпуске и путешествовал по миру людей, иногда навещая жнеца, чтобы вытянуть на какую-нибудь живописную прогулку. Илай не путешествовал при жизни — его стесненное финансовое состояние не давало возможности, а работа жнецом отвлекала от желания исследовать мир, в который он спускался каждый рабочий день. Рик протянул ему руку, изящно взмахивая второй, чтобы открыть проход в выбранное для пикника место.        — Я не встречался с ним лично, но много слышал об этой душе. Кажется, ты забираешь его уже не в первый раз?        — Второй.        — И как он?        — Не знаю, — Илай тяжело вздохнул, оглядываясь на девушку, в которую перевоплотился Марк, а Рик только покачал головой, загадочно улыбаясь.        — Неужели тебе нечего сказать про душу, которая выбрала для себя иной путь?        — А что ты хочешь услышать?        — Что ты о нем думаешь? — сосед открыл бутылку вина, которую Илай принёс домой неделю назад, усаживаясь прямо на снег одной из земных вершин.        — Он болтливый.        — То есть полная твоя противоположность?        — Наверное.        У жнеца совершенно не было настроения разговаривать, тем более о Марке; он знал, что это тянущее ощущение — скука, которую он будет испытывать еще какое-то время после расставания с душой мужчины. Он настойчиво отгонял от себя мысли о том, что может вовсе не встретиться с ним, ведь до этого его не назначали к этой душе ни разу, а он отслужил уже большую часть своего срока.        — Сколько у тебя времени до следующего забора?        — Не знаю, — только по вытянувшемуся лицу Рика Илай понял, что сказал что-то не то.        — У тебя все хорошо? Никогда не слышал от тебя «не знаю» в связи с работой.        Илай сверился со списком, не удостаивая реплику друга ответом, а после налил им вина в бокалы и сделал первый глоток, наслаждаясь ощущением ледяного ветра на коже.

***

       Отпуск у жнеца начался раньше — на Земле разразилась эпидемия вируса, но ему дали месяц отдыха, прежде чем снова вернуть в строй. Знакомые жнецы говорили, что со времён последней войны не упаривались так сильно, но с болезнями было проще — командная работа и групповые заборы раз в несколько часов. Илай намеревался отдыхать дома, навещать знакомых божеств и читать книги, но сам не заметил, как оказался в квартире Марка.        — Каждое дуновение ветерка напоминает мне о тебе, мой дорогой Илай, — это было первое, что жнец услышал. У него захватило дух, будто его поймали с поличным за подглядыванием. — Но я знаю, что ты работаешь в поте лица, скорее всего. А еще ваш устав, по которому тебе нельзя выходить из эфира и являться мне, пока я не буду умирать. Обещаю, я перескажу тебе все свои монологи, когда мы снова встретимся.        Жнец понял, что его лицо выдаёт крайнюю степень удивления, когда он увидел своё отражение в зеркале. В тот день он сбежал из квартиры знакомой души достаточно быстро — ему не хотелось вторгаться в приватность Марка. Но он не удержался на следующий день и последовал за хрупкой оболочкой мужчины в город с самого утра. Маска скрывала легкую улыбку, которая не покидала лица Марка, но Илай мог отчетливо видеть лучики морщин у глаз девушки. Однако удивило жнеца совсем не хорошее настроение человека, а то, как вокруг него менялись люди. И если один день можно было бы считать совпадением, то целая неделя наблюдения показала, что Марк дарит людям вокруг себя не просто хорошее настроение, а шанс встретиться со своим жнецом как можно позже.        По ночам Илай задумывался о том, что Равновесие никак не наказывало Марка, но значило ли это, что он делает правильно дело или что Равновесие не осведомлено, а может быть влияние Марка настолько незначительно, что пресекать его попытки изменить судьбы людей не нужно? Ответа на эти вопросы у жнеца не было, и вряд ли он мог бы их получить, не поставив Марка под угрозу.        Он мог бы делать вид, что не замечает собственного интереса к человеку, но предпочитал не врать себе, поэтому позволял себе такие шалости, тем более что никто не мог указывать ему, чем заниматься в отпуске. Илай понял, что уделяет Марку слишком много внимания, когда о том, как проходят дни у подопечного, у него спросил Рик. Жнец ответил что-то невнятное и решил, что посвятит последние дни отпуска сам себе.        Рабочие дни начались, Илая быстро ввели в курс дел, и он приступил к исполнению своих обязанностей, отказавшись от коротких смен в чью-то пользу, потому что понимал — он будет скучать и навещать Марка так же часто, как в отпуске.        Несколько раз он наведывался к нему, но никак не выдавал своего присутствия, с удовольствием слушая голос Марка, который много говорил сам с собой, но иногда все же обращался к Илаю, будто мог его видеть. Такое странное внимание льстило, но жнец знал, что должен держать себя в рамках правил.        Когда в его списке снова появилось знакомое имя, он не справился с улыбкой — слишком велико было предвкушение встречи.        Внизу списка была небольшая заметка — вызов к вратам одного из божеств, когда он закончит всю работу на сегодня. Это не было чем-то особенным, поэтому Илай сосредоточился на своей работе. Пришлось постараться, чтобы успеть к Марку без других душ, но жнец был рад — новое тело мужчины умирало от болезни, которая уже унесла достаточно жизней. Как Марк успел заразиться, было неясно — он явно следовал требованиям, однако не смог удержаться и вышел на один из массовых протестов, не чтобы бастовать или бороться, но чтобы помогать тем, кому досталось от полицейских.        Илай видел точный момент, когда Марк снова попал в списки смерти, многие жнецы утоляли любопытство, узнавая те или иные подробности смерти подопечных, а Илай делал это крайне редко.        Оставался вопрос: почему его отправляют к Марку уже в третий раз. Но жнец был уверен, что на него может ответить умирающий.        — Привет, свет очей моих, скучал? — Марк заговорил, едва успев покинуть тело, будто наверняка зная, что его будет ждать именно Илай. Мужчина не был огорчён своей смертью, скорее всего он успел привыкнуть ко всем сопутствующим ощущениям перемещения между мирами.        — И тебе доброго дня, — Илай смотрел на душу, преодолевая желание сделать несколько шагов навстречу, коснуться его, но не ответить не мог.        — Все такой же разговорчивый, а я вот скучал, иногда я даже разговаривал с тобой.        — Почему теперь только я тебя забираю?       — Не знаю, может Равновесие все же решило подарить мне благословение одним прекрасным жнецом? Я слышал, что у тебя был отпуск?        — Да, — Илай осекся — единственные, кто мог бы рассказать об отпуске жнеца были другие работники Равновесия, но все это время Марк был жив. — Откуда ты знаешь?        — Не ревнуй, теперь я буду умирать только у тебя на руках. Демиан из секретариата был в отпуске и приходил навестить меня.        — Но это запрещено правилами.        — На меня ваши правила плохо распространяются, потому что я уже знаю, как что работает, да и за выходом из эфира каждого никто не следит.        — Поэтому тебе удалось провернуть все, что ты задумал при жизни?        — Думаю, что Равновесие знает, что у меня не было злых намерений.        Илай хмыкнул, отводя взгляд и отсекая душу от покинутой оболочки одним движением. Марк подошёл к нему ближе и сам взял за руку, от чего внутри жнеца что-то трепетно сжалось.        — Ты сегодня особенно напряжен, вирус вам добавил работы?        — Можно и так сказать.        — То есть ты напряжен не поэтому? Тогда почему?        — Я не напряжен.        Илай нахмурился, уводя душу за собой, и подвёл Марка к стойке, давая тому несколько минут переговорить со знакомыми, а сам жалел о том, что не пристрастился к курению — это бы заняло какое-то время, пока жнец ждал.        — Нет, правда, посмотри на него — он самый очаровательный жнец из всех, кого я встречал, — Марк говорил это тому, кто сидел за стойкой, а Илай вскинул удивленный взгляд, услышав такие слова про самого себя.        — Ой, иди уже, идиот влюбленный, — девушка за стойкой смеялась, отмахиваясь от мужчины.        Марк замолчал, будто потеряв дар речи, а Илай нахмурился — такие шутки заставляли его нутро сжиматься от настойчивого желания, чтобы сказанное было правдой. Жнец сцепил челюсти и развернулся спиной к подопечному, делая первые шаги в сторону воронки.        — Не обращай внимания... — Марк начал говорить поспешно, в пару быстрых шагов догоняя жнеца, но Илай его прервал.        — Я и не собирался, это абсурд. Ты — человек, я — жнец, никаких эмоций, все профессионально.        Жнец продолжал смотреть перед собой, хмурясь. Собственные переживания впервые так захлестывали его, после смерти.        — Стой.        Марк схватил его за руку и дернул на себя, привлекая внимание прохожих работников Равновесия. Мужчина дождался, когда все продолжат свой путь, а Илай смотрел в сторону, чтобы ненароком не встретиться взглядами с Марком, а тот продолжал сжимать ладонь жнеца.        — Не хочешь выпить?        — Ты поэтому меня остановил? — Илай посмотрел на Марка недоуменно, все еще продолжая хмуриться.        — Не поэтому, но я бы предпочёл говорить за бокалом чего-то вкусного и в более приватной обстановке.        — Звучит, как свидание.        Жнец готов был стукнуть себя по лбу за то, что это вообще сорвалось с его языка, но улыбка Марка заставила его передумать.        — Только если ты согласен сходить на одно со мной.        Мужчина погладил ладонь Илая пальцами, легко сжимая. Он заискивающе смотрел в его глаза и продолжал улыбаться.        — Один бокал, и мы вернёмся к воронке.        Илай не дал себе передумать, утягивая собеседника в проход прямиком в гостиную дома. Рик был на работе, что давало им возможность побыть наедине. Ожидание того, что хотел обсудить Марк, нервировало, поэтому жнец предпочёл немедленно отправиться за бокалами, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежное. Когда он вернулся в комнату, гость сидел в кресле, а на журнальном столике лежало письмо со знакомым гербом.        — Что это? — Илай поставил рядом с бумагами бокал Марка и отпил из своего, стараясь унять нервозность.        — Прочти. Но сперва я хочу сказать, что я не хочу тебя никак ограничивать или заставлять. Все это будет осуществлено только по твоему желанию.        Илай нахмурился, поднимая письмо и пробегая по нему глазами — он никогда не видел ничего подобного, но и таких, как Марк, не встречал никогда. Письмо было ответом на прошение остаться в эфире, единственным условием, которое было указано для Марка — иметь связь с постоянным работником Равновесия. Грубо говоря, Илай должен был взять за Марка ответственность. Дальше было написано то, что зародило в жнеце волну вопросов, но ни один из них так и не был до конца сформирован.        — Эм-м-м, а что было в твоём прошении и почему Равновесие снова выбрало меня? Зачем тебе это, раз ты столько лет помогал людям?        Марк поднял на жнеца удивленный взгляд, склоняя голову на бок, и только после, будто очнувшись, он взял бокал в руки и отпил из него.        — Откуда ты знаешь про помощь? Ты приходил ко мне?        — Пару раз, да, — Илай не сдержал разочарованного вздоха — слишком много он начинал болтать рядом с Марком. Однако это, судя по всему, нравилось мужчине. — И ты не ответил на вопрос.        — Если ты прочтёшь, на второй стороне есть условия моих посещений Земли, Равновесие ко мне благосклонно. Я все еще смогу возвращаться и заниматься тем же, чем занимался уже почти шесть сотен лет.        — Все еще не ответил.        Илай смотрел испытывающе, он знал, что если ответ будет не тем, которого жаждет его увлечённое мужчиной естество, то будет больно, но продолжал истязать себя.        — Длинную или короткую версию происходящего?        Марк заметно нервничал, переплетя пальцы на ножке бокала. Он смотрел с опаской, будто Илай действительно может нанести ему вред.        — Правду.        — Не знаю, насколько хорошо ты помнишь свою жизнь, но под ее конец ты был в депрессии, настолько глубокой, что твоя душа покинула тело в одну из твоих попыток самоубийства.        Илай понял, что ему лучше присесть, поэтому устроился на диване, пристально смотря на собеседника. Он помнил отдельные эпизоды из своей жизни, знал, что в конце был настолько несчастлив, что мечтал только о смерти. Внезапная догадка осенила его, и жнец открыл глаза шире, а Марк только кивнул, подтверждая ее безмолвно.        — Не-е-ет.        Гость тяжело выдохнул, пряча лицо в ладони и снова тяжело вздыхая. Чистосердечное признание давалось ему тяжело, а Илай заставил себя задать очередной вопрос.        — Мне все еще непонятно, почему я в связке с тобой.        — Я расскажу все, но обещай не злиться, — голос Марка звучал приглушенно, почти обреченно, но жнец не мог обещать того, что может не выполнить.        — Сперва расскажи.        — Ладно, ты прав, ты имеешь полное право знать все. Когда я получил эту свою возможность, я действительно не хотел вреда для Равновесия, но я совершенно не знал, чем заняться, кроме, как развлекаться, употреблять все виды опьяняющих веществ и умирать по сотне раз в год. Около двухсот лет я выбирал почти пустые тела, заполнял их собой и уходил в отрыв. Пока я не нашёл тебя. К тебе было привязано так много судеб, хотя у тебя не было много друзей или семьи, ты, возможно, не помнишь половины. Но я слушал воспоминания в барах и клубах о тебе, делая вид, что ничего не помню, тебе были рады везде, ты изменил столько судеб своей добротой, упёртостью и верой в добро, что я... — Марк запнулся, смотря в глаза Илаю и будто не решаясь сказать что-то. — Вдохновился. Я решил, что у меня есть шанс сделать жизнь на Земле светлее и лучше, так же, как ты делал при жизни. А когда я встретил тебя в эфире, мне просто захотелось стать ближе, потому что ты был отправной точкой к моему личностному развитию, пускай и после смерти.        — Это все?        Илай сжал челюсти; история была впечатляющей и явно приятной, он помнил вещи, о которых говорил Марк, но это было далеко не то, что жнецу хотелось бы услышать. Гость покачал головой, показывая, что его рассказ окончен, а Илай кивнул и осушил свой бокал залпом, почти не чувствуя вкуса.        — Ты знаешь, почему я пытался покончить с собой? — ответ на этот вопрос был скрыт от Илая, он мог только предполагать по отрывкам воспоминаний, но не мог понять, что же подвело его к краю.        — У тебя был возлюбленный, насколько я знаю из писем и твоих дневников, когда его отец узнал о вас, он отправил Фредерика в закрытую школу для мальчиков. Последним письмом в твоём ящике было то, где говорится, что Фредерика не стало. Никто так и не сказал тебе, как это произошло, а на похороны тебе запретили являться.        — Я решил умереть из-за любви? — Илай скептично усмехнулся. В загробном мире он ни разу не завязывал долгосрочных отношений, а при жизни был тем еще романтиком, как оказалось.        — Думаю, что это стало последней каплей, — Марк повторил движение Илая, допивая вино залпом и пряча взгляд.        — И ты решил остаться в эфире, связанный со мной на следующие полвека, чтобы напитаться вдохновением снова?        Гость отвернулся, хмурясь, — впервые Илай видел, чтобы Марк так хмурился. Он поджал губы, понимая, что мужчина не собирался отвечать.        — Хорошо, сегодня ты будешь молчать, я понял. Мне нужно подумать, я не готов дать тебе ответ сразу.        — Хорошо, — Марк кивнул покорно, все еще не смотря на жнеца.        — К воронке? Мне нужно закончить работу на сегодня и у меня болтается еще один вызов.        — Обещай подумать.        — Хорошо.        Илай кивнул и открыл проход к воронке, провожая к очередному телу крайне молчаливого Марка, который уже начинал пугать.        Жнец явился к вратам, куда его вызывали, божество, вместе с помощником уже ждали его. Ему вручили небольшую записку и письмо с гравюрой равновесия для прочтения. «Могли бы и в приемной оставить», — он подумал недовольно, опуская взгляд в текст.        «Привет. Это Лея. Я бы хотела работать с тобой, но мне сказали, что придётся пройти обучение. Равновесие согласилось дать мне шанс, если ты возьмёшь меня в подмастерье»        В письме излагались условия такого сотрудничества, а Илай только подумал о том, что две души, желающие с ним объединиться — это слишком за один год. И если причины Леи были очаровательными — она хотела быть поближе к единственному знакомому в эфире, то мотивы Марка огорчали жнеца настолько, что он готов был отказать ему, лишь бы быстрее переболеть этими неправильными эмоциями.        — Если вы подпишете письмо, мы готовы отдать вам Лею прямо сейчас.        Илай выглянул за спину божества, увидев, как в воротах мелькнули знакомые кудри, а после покачал головой, подписывая письмо. Он все еще сомневался, что сделал правильный выбор, но радость от вида счастливой девчонки подсказала, что он был прав, заключив договор.        Лея оказалась на руках Илая мгновенно; он нёс ее домой и слушал о том, как ей жилось несколько месяцев за вратами. Судя по рассказам, там было неплохо, но слишком скучно. Лея написала письмо в управление о том, что должны быть юные жнецы и что она знает того, кто возьмёт за неё ответственность, а после стала ждать ответа.        — Я думала, что ты мне откажешь, и придётся шантажировать тебя чем-нибудь.        — Например чем?        — Что буду писать тебе письма каждый день, целую вечность, пока ты не согласишься.        — Как мне повезло, что я согласился сразу.        — Марк на тебя хорошо влияет, ты даже заговорил со мной.        При его упоминании Илай смолк, пытаясь справиться с раздражением, скукой и еще целой лавиной эмоций, что на него обрушивались, едва он слышал это имя.        Лея заняла небольшую комнату, которую раньше использовали для сувениров с Земли, в их с Риком квартире, а сосед был в полном восторге, что с ними будет жить кто-то новый. От обязанностей жнеца Илай был освобождён на время обучения подопечной, а это могло занять достаточно времени — жнец помнил своё и уже предвкушал месяца тренировок.        Вход и выход из эфира были самыми базовыми умениями, пускай жнецы почти никогда не использовали их — эту основу нужно было знать и уметь осуществлять даже во сне. Про это было много историй в офисах Равновесия — уснувшие и выпавшие из эфира жнецы, контролеры, показавшие себя подопечным и другие курьезные ситуации, которые не стоило рассказывать ребёнку, — все они передавались из уст в уста по двум причинам: многие из них были уморительными, а еще не должны были повторяться.        Лея училась упорно, отказываясь от прогулок и выходных, а Илай не мог гордиться ей больше, когда она вышла из эфира сама и вернулась в него с той же легкостью. Жнец обнял девчушку, он улыбался и трепал ее по волосам, а Лея смеялась и выпрыгивала из эфира и обратно еще несколько раз.        — Я могу называть тебя папой?        Илай впервые вывел подопечную в мир людей, чтобы она почувствовала, как сильно материальные объекты притягивают ее, особенно живые — растения в меньшей степени, а вот домашние животные и люди почти утягивали юную особу внутрь себя. Илай поймал Лею, когда ее подкинуло к пролетающему мимо голубю, а после замер, услышав вопрос.        — Я знаю, что ты не мой отец, и помню, что умерла, но мне бы хотелось думать, что у меня есть семья, пускай только отец.        — Я... не против, ты можешь меня так называть, — Илай думал над вопросом пару секунд, представляя себе разные ситуации, но не нашёл ни одной причины отказывать своей подопечной.        Прошло почти три месяца, с тех пор, как Лея переехала жить к нему, а им уже назначили первую душу для забора. Собственный серп сиял в руке Леи, она волновалась, переступая с ноги на ногу, но успокоилась, когда Илай взял ее за руку. Жнец предполагал, что им дадут кого-то юного, так как Равновесие согласилось с Леей в ее мнении, что детям может быть комфортнее видеть других детей своими жнецами. Лея замерла, смотря на то, как дух покидает тело — в этой смерти не было страдания, только покой и благодарность за то, что боль закончилась. Душа оторвалась от тела, а Лея замерла, рассматривая мальчика.        — Не забывай, у тебя может не хватить времени на то, чтобы даже познакомиться, дорогая, — Илай стоял рядом с ней, ожидая терпеливо, когда она смирится с тем, что должна сделать.        — Да, пап, — девочка подошла к своему первому клиенту и улыбнулась широко. — Привет, я Лея, и я отведу тебя в мир твоих новых приключений.        — Я умер?        — Да.        — Я попаду в ад?        — Не думаю, — Лея рассмеялась тихо и взмахнула серпом, отрезая в несколько попыток нить души, а после взяла мальчика за руку.        — Это твой папа?        — Я умерла полгода назад, он забрал меня так, как я забираю тебя, а потом я решила, что хочу помогать этому миру и попросилась работать с ним.        Илай открыл проход в приемную и смотрел с гордостью за тем, как Лея ведёт своего первого подопечного на оформление.        — Папа, мы получили первое направление, — Лея повернулась к нему и подпрыгнула, махая листом с названием врат.        — Папа?        И если Илай был достаточно наивен, чтобы предполагать, что его влюбленность закончилась или хотя бы стала не такой волнующей, увлёкшись обучением Леи, то дрожь, пробившая все тело при звуке знакомого голоса, доказывала обратное.        — И тебе привет, Марк.        — И все? Никаких мне «я скучал»? А как же «прости грешного, что исчез»? Ничего?        — Я не исчез, я был занят. А теперь мне тоже нужно идти.        Илай старался держать себя в руках и не показывать своего волнения от близости Марка — тот стоял в паре шагов, стоило только сделать их, и Илай мог почувствовать теплоту его кожи, энергию его души снова, но он запрещал себе даже думать об этом.        — Лея, не против, если я составлю вам компанию?        Девочка подпрыгнула и вскрикнула, наконец отвлекаясь от подопечного и рассматривая в собеседнике своего наставника Марка.        — Нет, мы уже идём?        Марк испытывающе посмотрел на жнеца, а тому не оставалось ничего другого, как согласиться. Илай провёл краткий инструктаж для девочки и отступил, давая ей самой найти дорогу и вдоволь наобщаться с Марком, которого она уже познакомила со своим первым клиентом, все еще держа душу за руку, будто боялась его потерять.        Когда Лея подошла к нужным вратам, Марк вернулся к Илаю, он выглядел гораздо более напряженным, чем до этого, что только лишний раз напрягало жнеца.        — Ты подумал?        — Где твой сопровождающий?        Они заговорили одновременно, но ответил Марк первым, недовольно хмурясь на такой вопрос.        — Я взял на себя смелость и сказал, что ты проведёшь меня к воронке.        Илай хмыкнул, но кивнул — в этом явно не было ничего сложного, пускай это было не совсем по правилам, но он мог это сделать.        — Ты подумал? — Марк повторил свой вопрос, а жнец не хотел отвечать на него вовсе.        — Я все еще не понимаю, зачем это тебе. Ничего не изменится.        — У меня появится свобода передвижения.        — Она у тебя и сейчас вполне есть.        — Ты знаешь, про что я.        — Но зачем это тебе, если большую часть времени ты проводишь на Земле?        — А если я нашёл причину проводить больше времени в эфире?        Этот встречный вопрос выбил дух из Илая, он отступил, смотря на Марка неверяще — он нашёл себе кого-то в эфире. Он просил оставить его в эфире, связать свою жизнь в нем с Илаем, чтобы посвящать время кому-то другому. И если жнец называл чувства к Марку влюбленностью, то раскалённая лава, хлынувшая ревностью и болью в его нутро от этой мысли, доказала, что это гораздо глубже.        — Почему тогда не связать себя с этой причиной?        Илай старался говорить спокойно, но он чувствовал, как дрожь поднимается по его ладони, а челюсти сжимаются крепче, он был готов взорваться от негодования и злости на себя, на Марка, на все мироздание, кроме Леи, которая стала родной за последние месяцы.        — Я это и пытаюсь сделать, а ты все не поймёшь.        Марк коснулся дрожащей ладони Илая, поглаживая нерешительно по костяшкам, он смотрел в глаза, стараясь унять злость, и это получалось. Осознание услышанного поставило Илая в тупик — он прокручивал слова в голове несколько раз, прежде чем их смысл уложился в голове.        — То есть?        — Раз тебе нужно прямо, то я скажу. Я влюбился в тебя по историям, которые слышал, когда был в твоём теле, а после влюбился снова, когда встретил тебя в эфире, я хочу остаться с тобой, позвать тебя на свидание и посмотреть, что из этого может выйти. Я бы хотел провести с тобой как можно больше времени, но я не буду навязываться, если тебе этого не захочется.        Марк был не уверен в своих словах, его голос дрожал, а Илай склонил голову на бок, снова и снова заставляя себя осознавать все. Жнец закусил губу, обхватив пальцы Марка своими, и дернул его на себя:        — А если я всего этого хочу? Просыпаться с тобой, читать тебе стихи на выходных и воспитывать маленькую собирательницу душ?        — Две вещи — ты сумасшедший, что соглашаешься, потому что у меня омерзительный характер, вторая — я сделаю все, чтобы не дать тебе из этого выкрутиться.        Илай рассмеялся, отпуская шутку про свой характер и только после обнимая Марка крепче. Теперь все было так, как надо. Стало еще лучше, когда Лея ворвалась в их объятия и заставила обнимать и целовать себя в щеки всю дорогу до дома.        — Кто бы мог подумать, что с подглядывания друг за другом начнётся наша семья, — произнес Марк, входя в их квартиру и уворачиваясь от увесистого подзатыльника от Илая.