***
Второе пробуждение оказалось гораздо менее болезненным. Регенерация давала о себе знать. Том лежал на боку с закрытыми глазами, надеясь продлить ускользающий сон. Неожиданно кто-то завозился рядом. Открыв глаза, парень увидел спящего Эрвина. Городничий, пообещавший им ночлег, видимо решил сэкономить и выделил им одну комнату на двоих. Кровать была двуспальной, но все таки недостаточно большой для двух взрослых мужчин. Эрвина это, кажется, ни капли не смущало. Он, как ни в чем не бывало, натягивал на себя одеяло, устраиваясь поудобнее. Дышать сразу стало как-то тяжелее. Том чувствовал тепло, исходящее от мужчины, слышал его размеренное дыхание, чувствовал запах. Стук сердца глухо отдавал где-то в висках. Он почувствовал, как к лицу резко прилила кровь. Парень попытался успокоиться, коря себя за такую бурную и неуместную реакцию. Солнце ещё только начало подниматься, поэтому стоило ещё немного поспать. Томас попытался тихо перевернуться на спину. - Ну хули ты вертишься то... - пробубнил Эрвин и, развернувшись, закинул руку поперек груди парня. Он прижал его к себе и продолжил крепко спать. Том просто остолбенел. Нет, конечно, было очевидно, что Эрвин во сне не осознавал, что делает, но от этого легче не становилось. Некоторое время парень просто пялился в потолок, боясь шелохнуться. Тепло, исходящее от мужчины, вызвало бурю противоречивых чувств. Чужое спокойное дыхание слегка щекотало шею, а рука, лежащая поперек груди, казалась неподъемной. Сделать вдох было и тяжело, и страшно одновременно, будто бы это могло потревожить сон мужчины. Но это все равно было так хорошо. Он аккуратно повернул голову. Тихо устроившись, Том смотрел на лицо Эрвина, которое было так близко, что перехватывало дыхание. Захотелось использовать эту возможность по-максимуму: рассмотреть все черты лица, запомнить все веснушки, изучить чуть приоткрытые губы... Нет, так нельзя. Он не имеет права даже думать о том, чтобы прикоснуться к этим губам. В тот раз Эрвин четко дал понять свою незаинтересованность, поэтому пора было бы уже смириться. Том зажмурился и отвернулся. Сейчас, в полумраке предрассветной ночи, его с новой силой захлестнуло отчаяние. Он находился так близко к Эрвину, как никогда прежде, но между ними все равно была пропасть. Давно надо было смириться, отпустить, забыть. Переболеть. Жить дальше. Но как он мог сделать это сейчас, когда он каждый день видел эти потрясающие веснушки, подобные россыпи звёзд, эти насмешливые глаза, эти теплые улыбки? Это было решительно невозможно. В груди неприятно заныло. Том чувствовал себя, будто на него обрушилась вся тяжесть этого мира.***
Эрвин сидел на кровати, мрачно потирая лицо. Том тоже только проснулся и лениво наблюдал за мужчиной, отмечая про себя, какой тот красивый сейчас: растрепанный, сонный, мягкий. Он уже знал, что по утрам Эрвин совершенно не соображает, поэтому можно было не пытаться спрятать свое тайное любование. Ночные размышления оставили неприятный осадок, но Томас старательно его игнорировал, цепляясь за эту редкую возможность. Хотелось сохранить в памяти этот короткий миг мягкого умиротворения. - Если ты уже в состоянии, то нам пора ехать дальше, - хрипло начал Эрвин. Он помолчал, тупо глядя в пол. Мужчина то ли щурился от солнца, то ли хмурился так быстро наступившему утру. Вздохнув, перевел взгляд на Тома, ожидая ответа. Парень только кивнул. Рана еще болела, но им действительно пора было выдвигаться в путь.***
Большая часть дороги прошла спокойно. Даже слишком. К сожалению Томаса, Эрвин перестал быть таким общительным - в основном они говорили только о "бытовых" вещах: где сделать привал, по какой тропе идти и так далее. Том ненамеренно связывал это с той ночью в постоялом доме, но все равно старался убедить себя в том, что Эрвин просто уже "наболтался". Меньше всего хотелось думать о том, что он мог надоесть мужчине или, того хуже, сделать что-то не так. Волей-неволей Том все равно возвращался к этим мыслям, и они разъедали его изнутри. До Каэр-Морхена оставалось всего около двух неполных дней пути. Они вполне укладывались в график, и потому не спешили. Они разбили ночлег на какой-то поляне. Томас лежал на земле и смотрел на звездное небо. Это занятие, как всегда, успокаивало его, позволяя отвлечься от угнетающей рефлексии. Эрвин в это время мрачно ковырял костер палкой. - И что ты нашел в этом? Том непонимающе посмотрел на мужчину. - Я имею в виду это твое созерцание звездного неба. - ведьмак неопределенно взмахнул рукой, указывая наверх. Парень нахмурился и сел. Вопрос застал его врасплох. - Ну я даже не знаю, что тебе ответить...- неуверенно начал он, но Эрвин, кажется, ответа и не ждал. Он все так же продолжал ковырять костер. - Все нормально? - настроение мужчины немного взволновало его, но показать этого не хотелось. Ответом послужил кивок. Томас хотел было еще что-то спросить, но тут мужчина заговорил, не отрывая взгляда от огня. - Никогда не понимал этой тяги к звёздам. Они где-то там наверху, холодные и недосягаемые, а мы всего лишь здесь, внизу. Какой смысл тянуться к чему-то подобному? - он показался раздраженным, слегка передернув плечами. Было непривычно видеть Эрвина в таком мрачно-философском расположении духа. Продолжения не последовало. - И ты не находишь в этом никакого умиротворения? Мужчина только отрицательно покачал головой. На этом странная беседа закончилась. Каждый задумался о чем-то своём. - Меня в звёздном небе завораживает его бесконечность. У него нет рамок. Оно всегда было и всегда будет. - Том поднял глаза наверх. Он глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, погружаясь в меланхолию размышлений о вечности небосвода. - Мы, по сравнению с небом, ничтожно малы и не значимы. В этом есть своя прелесть. Зачем тянуться к недосягаемому? Я не могу дать на это ответ. Если бы мог, многое было бы куда проще. Как там в песне поётся? "Он ужасен, велик, пуст. У него ко мне чувств..." Он некоторое время молча смотрел на небосвод. Удивительно, как много у Эрвина было общего с ночным небом. Россыпь звезд, на лице и бесконечная недосягаемость. Тяжелый вздох вырвался из груди, и он отвернулся. К своему удивлению парень обнаружил, что Эрвин решил последовать его примеру. Мужчина задумчиво вглядывался в темноту над их головами. Том в очередной раз поймал себя на мысли, что веснушки на лице мужчины не уступали по красоте даже самым причудливым звездным туманностям. Эрвин повернулся к нему, почувствовав пристальный взгляд. - Почему ты так смотришь? - Изучаю звезды на твоем лице. - тихо и немного грустно ответил Том. Ему надоело все время стараться скрывать свои чувства. Какой в этом смысл, если Эрвин и так все знает? Это уже ничего не изменит. На щеках мужчины выступил едва заметный румянец. - И как, есть успехи? - О, безусловно. Вот, к примеру, эти точки соединяются в созвездие, - он смело поднял руку и провел линию где-то на скуле. Эрвин слегка вздрогнул от прикосновения. Но не отстранился. Он неотрывно смотрел парню в глаза, но Том абсолютно не понимал, что выражает этот взгляд. Ему самому хотелось только освободиться от этой тяжести в груди. Он уже не боялся стать отвергнутым. Он уже им был. Для былой легкости и нежности влюбленности уже давно не осталось места, осталась только тянущая пустота внутри. - Ты все еще влюблен в меня? - неожиданно спросил Эрвин. Он выглядел абсолютно спокойно, поэтому Том даже не хотел придавать значения этому вопросу. Легче было считать его праздным любопытством. - Да. Разве это важно? - Для меня - важно. Томас не успел удивиться ответу. В следующий миг он почувствовал осторожные сухие губы, приникшие к его губам, горячую руку на шее, не давшую отстранится от неожиданности. Он закрыл глаза и ответил на поцелуй, подавшись вперёд. Эрвин целовал его мягко, но настойчиво. Умело. Нежно. Сладко. Абсолютно все мысли испарились из головы Тома, остались лишь ощущения. Он чувствовал пальцы, нежно оглаживающие чувствительную кожу за ухом. Дыхание, слегка щекочущее кожу, нос, то и дело сталкивающийся с его носом, зубы, осторожно прикусывающие нижнюю губу. Дышать стало решительно невозможно, но ему было все равно. Даже если он сейчас умрет от удушья, это была бы лучшая из возможных смертей. Почувствовав, как Эрвин начал отстраняться, Том слегка запаниковал. Он по инерции потянулся вслед, цепляясь за плечи мужчины в надежде продлить этот волшебный момент хоть на еще один миг. Мужчина обхватил его лицо ладонями, останавливая. Том не замечал, как тяжело дышит, и не понимал, как растерянно сейчас выглядит. Он силился по лицу Эрвина понять хоть что-то, но сам едва ли мог мыслить ясно. Взгляд Эрвина был наполнен мягкостью. Он внимательно изучал лицо Томаса, невесомо оглаживая скулы, подбородок, губы. Мужчина провел по волосам, убирая их с лица и пропуская мягкие черные кудри сквозь пальцы. Он наклонился, чуть прикрыв глаза, и осторожно коснулся носа парня своим, слегка задевая его губы своими. Том судорожно вздохнул от такого интимного жеста и сам начал поцелуй, накрывая руки мужчины своими и притягивая его ближе.***
Том проснулся ранним утром. Он лежал с закрытыми глазами, боясь того, что события прошедшего вечера были лишь сном. Немного придя в себя и начиная отдавать себе отчет о реальности, он обнаружил себя лежащим на груди Эрвина. Мужчина спал на спине, обнимая его одной рукой и уткнувшись в черные кудри. Сердце сначала пропустило удар, а потом, казалось, пустилось в пляс. Значит, не сон. Все правда. Грудь Эрвина мерно вздымалась. От мужчины исходило удивительно успокаивающее тепло, в котором хотелось раствориться. Том прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться и глубоко вдохнуть запах мужчины. Вечером они так и не поговорили. С одной стороны, Томас побоялся разрушить этот удивительный момент, но с другой - ему даже в голову не пришло что-то спрашивать. Поначалу он абсолютно растерялся, а потом хотелось только прижаться ближе, почувствовать тепло всем телом, отдаться этим ощущениям целиком, без остатка. Какое-то время они так и сидели, целуясь, касаясь, изучая. Однако усталость все же взяла свое, и они заснули в объятиях друг друга. Отвлекшись на воспоминания, Том не заметил, как Эрвин проснулся. Теперь он бездумно поглаживал его поясницу, вероятно задумавшись о чем-то своём. Эта незатейливая ласка спустила парня с небес на землю, вынуждая смутиться. Он почувствовал, как щеки начинают алеть. Том порывисто сел, отворачиваясь. Сейчас, почему-то, эта дурацкая реакция собственного организма казалась неуместной и глупой. Эрвин приподнялся, неверно растрактовав поведение парня. - Что-то не так? - хрипловато, но обеспокоенно спросил он. Смотреть в глаза было страшно. Том повернул голову, цепляясь взглядом за ворот рубашки, подбородок. - Что... что все это значит? - ответил вопросом на вопрос. Эрвин аккуратно приподнял голову Тома, касаясь подбородка и вынуждая посмотреть в глаза. - Если ты хочешь забыть все, то скажи мне... - Нет, - перебил его парень, еще больше взволновавшись.- Я не хочу забывать. Я хочу понять. Настала очередь Эрвина отводить взгляд. Он отстранился и сел, складывая руки на коленях. Мужчина цеплялся взглядом за окружение, будто бы выискивая то, что могло бы помочь ему подобрать слова. Том терпеливо ждал ответа. - Это сложно объяснить. Понимаешь, многое изменилось, - он посмотрел на парня, надеясь найти в его лице что-то, ему одному известное, но не нашел, снова опуская взгляд. - За эти полгода у меня было много времени на то, чтобы подумать обо всем этом. А потом, мы встретились в той таверне и решили пойти вместе, и этот грифон... - он махнул рукой, как бы указывая на грифона. - Ну, короче говоря... Он не закончил мысль, немного поникнув. Том и представить не мог, что этот сильный, уверенный, спокойный мужчина может выглядеть таким потерянным. Было видно, что он не в состоянии подобрать слова: плечи опущены, взгляд уперся в руки. Он молчал и обдирал заусенцы от волнения. - Я понял. Эти слова выдернули мужчину из своих мыслей. Он немного растерянно посмотрел на Тома, получив в ответ мягкую улыбку. Теперь Томас сам потянулся за поцелуем, на который получил томный вздох и искренний ответ. Теперь у него была его личная карта звездного неба.